Заиндевевшее сердце ондатры

      Он не видел дороги: вся она была застлана дымкой беспросветного ночного тумана. Лишь где-то в дали можно было услышать неспешное журчание реки.       Яростным сумраком сгущались черные облака, застилая собой тусклый месяц. Воздух наполнился влагой, пошёл дождь.       Локи шёл медленно. Рёбра стянуло тупой болью. Остановившись, он поднял голову к небу, подставляя лицо каплям прохладного ливня. Закрыв глаза йотун надрывно простонал.       Грудь щемило, а сердце кололо. Будто там глубоко внутри него непомерным буйством разожглось пламя потрескивающей свечи, прожигающее ему насквозь всё нутро.       Тёмные, карие глаза были настолько мутны и пусты, что казалось они, были выделаны из стекла. Густые, сальные волосы торчали в разные стороны, а некоторые пряди прилипли к щекам,  разодранная вороньими когтями, чёрная подпоясанная рубаха с золотой вышивкой по краям ворота, и кровь, пропитывающая всю ткань насквозь, издавала устойчивый запах мокрого железа.       Наконец, он остановился, с придыханием вытягивая копье из груди. Кровь засочилась ещё сильнее, окропляя сырую от росы траву. Он жадно хватал ртом воздух, отчего его легкие раздувались так сильно, что чувство слабости и опустошенности стало острее.       — Гроза приближается, — откуда-то раздался тихий, протяжный, чарующий голос.       Хрипло вздохнув, Локи обернулся, ухватившись за копьё крепче. Сзади, чуть поодаль от него стоял невысокий, обрюзглый бледный цверг с черными кудрями доходящими длиной до колен. Придерживая кожаный плащ едва трепетаемый на усиливающемся ветру, он кротко улыбался, словно вовсе не заметил раны аса.       — Твою мать, — выругался бог, отступив на шаг назад и схватившись рукой за грудь.       За разъедаемым простор туманом в окружении дубового леса стоял огромный серебряный, искрящийся чертог, а звуки течения волн стали более явными. Было так спокойно, что кроме реки и собственного дыхания нельзя было услышать ничего помимо собственных мыслей. Ветер стал сильнее, обжигая холодом промокшей рубахи. Казалось, если Локи двинется чуть ближе, он умрёт.       — Кто-то сжульничал, да? — цверг протянул ему белоснежную руку с идеальными ногтями и длинными пальцами, на одном из которых мирно покоилось медное кольцо с синим камнем, требуя отдать копье. Пробираемый слабым смешком, Локи глянул на его руку.       — Сейчас договоришься и я тебе его куда поглубже засуну, — тяжело дыша сказал он.       — М-да? Силёнок-то хватит? — издеваясь над асом, цверг убрал улыбку, мгновенно сделавшись безэмоциональным.       — Вот, это больше походит на речи Андвари. Кольцо его где отхватила? — разразившись настолько громким смехом насколько мог, бог пристально глянул на нее исподлобья.       — Надо же. Ты соображаешь даже проткнутый гунгниром. Похвально. — она посмотрела на Локи крайне странным взглядом.       — Тебя разоблачить и слепой младенец может. Про меня и говорить не стоит, ванадис.       — М? Правда? Поверь, никого твои высокомудрые вопли от обсуждения твоей персоны не останавливают, каким бы распрекрасным ты себя не выставлял. Хотя казалось бы, да? Был любимцем богов.       — Бабуля настолько преисполнилась в познании, что позабыла молодость? Уж если я возьмусь твои прегрешения описывать, я до рагнарека не управлюсь, — прочистив горло, он согнулся от резкого помутнения в глазах.       — А ты до сих пор не понял, что мне лучше не преграждать дорогу, да? — она повалила аса ударом в сырую траву, и наступила каблуком сапога в его рану, хорошенько потоптавшись в ней, — и не чай, я тебя в Фолькванг даже одной ногой не пущу. Фригг уже наверняка сказала Одину где ты. И уже не только в Фолькванге тебе не рады будут, даже в Хель тебе места не сыщется. О небытие молчу. Поэтому я сделаю богам огромную услугу.       Резким движением она отобрала гунгнир из рук Локи и с замахом пробила его череп копьём. Раздался глухой звук проломленной кости. Кровь засочилась с вмятины на лбу и потекла по горбинке носа, глаза безжизненно застыли, выкатившись от ужаса так сильно словно вот-вот выпадут из глазниц.       Посмотрев на онемевшее тело аса, та, что притворялась цвергом, закуталась в плащ, который оброс золотым оперением, и взлетела, ввысь держа в руках копье. ***       Из глубины дубового леса послышался гулкий волчий вой. Всей немаленькой стаей варги, будто учуяв дичь, сбежались на запах мертвечины, но чей-то властный свист остановил их. Великанша, одетая в грязное платье и в страшную маску тролля с торчащими из-под неё седыми волосами подняла руку, точно попав под раскаты грома. Волки мгновенно замерли, скуля и наблюдая за тем как их мать подходит к трупу.       — Нешто Тор по твою душу беснуется… — монотонно и мягко произнесла она, сев перед ним на колени и ласково провела рукой по его щеке, устремив задумчивый взор в грозовое небо.