США, Калифорния, г. Сан-Диего, Бар «Чёрная дверь»
Колокольчик весящий над дверью, издаёт звон при её открытии, информируя о вошедшем посетителе.
Черный силуэт, сливаясь с толпой, пробирается в конец паба. Раскинувшаяся в кресле женщина, подняла взгляд, выдыхая едкий дым. Тонкие пальцы убрали капюшон, давая приглушённому свету упасть на бледную кожу. Беллатриса зажала сигарету зубами, взмахивая несколькими пальцами, указывая взглядом на шею. Она ожидала что-то увидеть, прежде, чем позволить неизвестному присоединиться.
Незнакомка убирает несколько прядей, оголяя символ Тройной луны. Он как бледный след на коже, медленно загорается синим цветом. Одобрительный кивок сопровождался взглядом, указывающим на рядом стоящее кресло.
— Что за срочность привела меня сюда? — Нарцисса опустилась в кресло, складывая руки перед собой. — У меня мало времени, – напоминает она в очередной раз, – сегодня день рождения Драко, ты помнишь?
— Плоха мать, что сбегает по ночам на другую строну. — Саркастичный тон Лестрейндж вызвал недовольство на лице её сестры. Юмор Беллатрисы был специфичен и понятен далеко не всем.
Миссис Малфой закатила глаза, нервно вздыхая. У неё было не так много времени. Всего несколько часов до рассвета и ещё около трёх часов до того момента, как домовики разбудят Драко.
Она не должна была быть здесь.
Женщина должна была быть в Мэноре, готовится к празднику сына, быть рядом с Люциусом. Не сидеть с сестрой в чёртовом баре где-то в Калифорнии вдалеке от семьи.
— Ну-ну, Цисси, ни к чему закатывать глаза. — С ухмылкой Белла закинула ногу на ногу, стряхивая пепел на блюдце.
Нарцисса нахмурилась, наклонив голову в бок. Взгляд пробежался по лицу сестры, та заметно помрачнела.
— Я же не просто так тебя сюда позвала. Тёмный Лорд хочет сделать Драко одним из нас. — её голос звучал жестче, теряя свою игривость.
Брови женщины поднялись вверх, чуть ли не прячась за светлыми волосами. Шок, медленно переходящий в осознание происходящего, заставил сердце бешено колотится, а тело едва ли не дрожать. Ни одна из сестёр не была довольна таким раскладом событий.
Любовь Беллатрисы к Волан-де-Морту заметно уступала любви к племяннику. Поразительное явление для Беллатрисы.
Они обе понимали, что как только новость дойдёт до Люциуса, он непременно согласится, не давая сыну право на выбор. Его одержимость Лордом пугала. Белла готова на всё ради племянника, даже пойти против Величайшего мага, хотя, вероятно Волан-де-Морт уже не был магом, имея лишь некоторые человеческие черты. Он больше походил на какое-то магическое существо, нежели волшебника.
— Когда следующее собрание? — Нарцисса поджала губы, отводя взгляд в сторону, начиная перебирать в голове все возможные варианты событий и их исходы.
— На следующей неделе.
— Увидимся, Драко надеется на твой приход. — Женщина поднимается с кресла, после чего быстрым шагом пробираясь сквозь людей, надевает капюшон. Наконец-то покидая бар.
Беллатриса постукивала пальцами по столу. Это был тупик. Чертов тупик. Она не знала, что делать, совсем не знала. Ей казалось, что у неё был план на любой случай, но упустить самый банальный исход событий... Самая идиотская ошибка.
Женщина потёрла пальцами переносицу, выдыхая струйку дыма из уголка рта.
— Чтоб его Салазар побрал.
Выхода не было.
— Ну же Беллатриса, думай... — Она затушила сигарету, стукнув кулаком по столу.
А если выхода нет, значит его нужно проделать.
Великобритания, Уилтшир, Малфой Мэнор
Нарцисса аккуратно закрывает дверь, снимая с себя плащ и отдавая его эльфийке, что уже ожидала её на входе. Совсем рядом раздался треск, заставляющий её вздрогнуть. Она никого не ждала. Больше того, Нарцисса полагала, что все спят.
Люциус трансгрессировал в поместье, оказавшись не так далеко от своей жены. Возможно , что между ними было метров десять. Он выглядел уставшим. Ещё бы, солнце только-только начало подниматься. Поправив воротник своей мантии, Малфой старший посмотрел на женщину, улыбнувшись ей. Прекрасно. Они оба не спали. По крайней мере, ей не придётся прокрадываться в комнату. Нарциссе придётся объяснять своё отсутствие в кровати, остаётся надеяться, что Люциус будет в хорошем настроении.
— Почему ты не спишь? — Малфой подошёл ближе, аккуратно убирая прядь волос за ухо Нарциссы. Ему не пришлось стараться, чтобы вызвать её улыбку. Порой Люциус был таким невыносимым, но он явно знал все тонкости того, как можно было задобрить свою жену или же вызвать её улыбку. Никто не знал её лучше, чем он.
— Встречалась с сестрой, она снова ищет подарок для Драко в самый последний момент. Ты же знаешь, она всё откладывает на потом. — врёт миссис Малфой, глядя в глаза своего мужа.
Меньше знает — крепче спит.
Больше всего Нарцисса не любила врать своему мужу, но порой обстоятельства требовали лжи. Особенно, когда речь заходила о Драко.
— Поражаюсь, как безответственно Беллатриса подходит к подарку для своего племянника, надеюсь, она вообще заявится. Не хочу, чтобы Драко снова трепал мне нервы с расспросами о ней. — Люциус цокает, проводя рукой по волосам Циссы.
— Ты же знаешь, как она важна для Драко, — она улыбаясь, опустила голову на плечо мужа, когда он заключил её в объятия. — просто признай, что ты завидуешь.
— Брехня, было бы чему завидовать.
Ещё как завидовал. Между ним и сыном никогда не было ничего подобного, как между Драко и его тетюшкой.
— Не-е-ет, — протягивает Нарцисса ему на зло. — ты ревнуешь. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы верить твоим глупым отговоркам.
Люциус закатил глаза, перебирая её светлые волосы, в ожидании, когда Цисса перестанет его подкалывать. Порой в глазах Малфоя она была очень-очень взрослым ребёнком, и её поведение совершенно не подходило к их аристократизму. Спорить с ней было бессмысленно. Скорее Люциус сбреет свои волосы, нежели сможет поспорить с ней. В любом случае останется без волос.
— Мне кажется нам лучше немного отдохнуть, пока ещё есть время — С максимальной строгостью, которую он только мог выжать из себя, сказал Люциус, отпуская Нарциссу.
***
Колумбия, Санта-Марта
Женщина забирает письмо у совы, сунув ей угощение. Разглядывая его, замечает фамильную печать Малфоев, которой был закреплён конверт. Распечатав его, она опускается в кресло, начиная читать.
«Здравствуй, тётушка.
Я знаю, что ты жива. Не буду скрывать, я очень рад твоему возвращению. Мама вероятно уже в известности, так ведь?
Надеюсь, что у тебя была веская причина подавать знак через Грейнджер. Полагаю, ты бы могла найти другой способ, чтобы не сеять такую панику. Хотя, вероятно, это совершенно не по твоей части. Знала бы какую неразбериху ты устроила в Хогвартсе. Но знаешь, ты бы могла использовать другую руку грязнокровки, а то так ты точно изуродуешь её. Не то чтобы я жаловался... Хотя нет, я определённо жалуюсь. Серьёзно, прекращай метить одну и ту же руку, у неё, между прочим, их две, а не одна.
Нам нужно будет встретиться и поговорить с глазу на глаз. Завтра вечером в Хогсмиде около антикварной лавки.
Рад, что ты жива.
Твой племянник Драко Малфой.
D.L.M.»
Беллатриса улыбнулась, убирая письмо в ящик. Она знала, что Драко сразу всё поймет. Не то, что Люциус, который совершенно не понимал её намёков. Неужели намёки были такими сложными? Или просто Люциус не был достаточно сообразителен, чтобы их понять? Да, этот вариант определённо подходил куда больше.
Что ж, пора было навестить любимого племянника.
Великобритания, Хогвартс
Драко сидел около Грейнджер, перебирая её кудрявые волосы. Как же чертовски странно это всё выглядело. Сам Драко Малфой сидящий около Гермионы Грейнджер, которая... уже не являлась грязнокровкой. Сколько времени прошло с тех пор, казалось бы, это нужно было уже принять. Возможно, Драко даже смог это принять, но он всё ещё винил себя. Он буквально испортил Грейнджер жизнь, оскорбляя её при каждом удобном случае. Если бы прошлый Драко знал об этом, наверное их взаимоотношения были бы другими. Они бы не спорили, не ругались при каждом удобном случае. Вероятно, они могли подружиться или стать чем-то большим. Парой. Судьба решила иначе. Но верил ли Малфой в судьбу? Она всегда изменчива, ещё всё возможно, осталось лишь найти надежду где-то в глубине сердца Драко. Растопить лёд, и дать возможность всё исправить.
— Будем надеяться, что это всё было не зря... — С тяжёлым вздохом прошептал он, склоняя голову.
Вопреки всем слухам, которые ходили по Хогвартсу, светились в ежедневном пророке, Драко умел чувствовать, умел любить. Чтобы эти люди не говорили, чувства внутри него продолжали жить. Где-то в самой глубине его души они всё ещё горели, давая повод жить, видеть смысл и искать своё предназначение.
Малфой уткнулся носом в волосы Гермионы, прикрывая глаза. Чертовски больно осознавать тот факт, что она не помнила его. Не помнила, что было между ними. Отныне их чувства остались лишь воспоминаниями.
— Драко... — раздался хриплый голос Грейнджер, сжимая его руку.
Парень мгновенно поднимается, усаживаясь рядом. Его лицо настолько холодное, будто Драко был совершенно не рад, что она пришла в сознание. Ему нужно заходить из далека, действовать постепенно, измени он своё отношение к ней полностью, она явно что-нибудь заподозрила или по Хогвартсу пошли бы слухи, может быть, всё сразу.
— Я тут, Грейнджер, как ты себя чувствуешь?
— Голова немного болит... — Её по-прежнему хриплый голос совершенно не радовал Драко.
— Мадам Помфри! Мадам Помфри! Гермиона очнулась! — кричал он, подзывая целительницу к ним.
Словно туман в голове заполоняет разум, полностью перекрывая возможность воспринимать происходящее должным образом. Эмоции, которые отняли возможность мозга нормально функционировать, совершенно были не знакомы для Малфоя.
Естественно, его мозг никогда не функционирует должным образом.
Безусловно, раньше он волновался за других, но это волнение было совершенно иным...
Драко не мог описать чувства, которые появились внутри него. Неудивительно. Парень был не из тех, кому легко даётся описание чувств и их выражение. Порой послать кого-нибудь, оскорбить или проигнорировать кажется более простым вариантом, нежели сказать прямо.
Все люди разные. К счастью или к сожалению.
Он наблюдал, как символ на её руке медленно затягивался, после нанесённой мадам Помфри мази из экстракта Бадьяна. Это был один из немногих случаев, когда Драко проклинал свою тётю за её поступок.
Даже если бы на руке Гермионы остался шрам, то Малфой смог бы найти её среди других.
Оставленный символ Тройной Луны не передаётся через оборотное зелье, позволяя найти меченного среди множества его копий. Метка имеет характерные магические способности, которые проявляются в зависимости от ситуации.
Если символ начинает светится красным — его носитель мёртв или на грани жизни и смерти.
Как бы волшебники не пытались узнать больше, никто не понимал, какие именно магические способности носил в себе меченный.
— Тебе лучше?
Грейнджер кивнула, перед глазами всё ещё плыло, головная боль заметно уменьшилась. Девушка прикрыла глаза, прижимаясь к Драко. Она была слишком слаба, чтобы сопротивляться его прикосновениям. В свою очередь, для Драко была отличная возможность улучшить отношения с ней. Кто бы мог подумать, что для этого всего лишь нужно было, чтобы Гермиона упала в обморок, ударившись головой о ступени. Отличная версия для учеников Хогвартса. Не требует подробностей и не является чем-то важным. Навряд ли кто-то захочет узнать душещипательные подробности истории её обморока. Если же захотят, мадам Помфри с удовольствием поведает им о том, как люди теряют сознание.
— Рад это слышать — Его тон был удивительно мягким. Это точно был Драко?
— Почему ты интересуешься мной? — Гермиона приподнимает голову, смотря на Слизеринца. В её глазах мелькал неподдельный интерес. Она смутно видела его.
Словно была в тумане, где не видно ничего на расстоянии нескольких сантиметров от глаз.
Она словно была слепой, которая имела способность видеть, но слепота была в другом...
— Это не должно тебя волновать, Грейнджер. Я просто хочу подружиться. — Его тон стал заметно более грубым. Малфой тяжело вздыхает, всё так же нежно растирая её плечо. Да, это определённо наш Драко.
— «Подружиться?» — Крутился вопрос в её голове.
Гарри бы явно не одобрил дружбу с Малфоем. Вообще любую дружбу с заносчивым слизеринцем, кто бы это не был. Драко был главным лицом в этом огромном «НО». Грейнджер называла, это правило «фиолетовый ананас». Звучит так же бредово, как и правило, которое Поттер придумал ещё на четвертом курсе.
«Дружить можно со всеми, но не с заносчивым слизеринцами»
А заносчивые для него были все. Порой Гарри казался слишком противоречивым самому себе. Он хочет казаться примером для всех, в то время превращая себя в самый ужасный пример для учеников. Особенно для юных студентов, которые только прибыли в Хогвартс.
Огонь в их глазах является чем-то невероятно ценным.
Профессора делают всё, чтобы сохранить эту искру.
Гермиона слегка улыбается, ощущая нежные прикосновения Малфоя.
Чертовски непривычно, но в то же время невероятно успокаивающе. Грейнджер могла полностью расслабиться. Опыт успел показать, что даже этот придурок мог гарантировать защиту лучше любого другого волшебника в школе.
Драко же был словно во сне.
Но и при этом он был в реальности, там, где нет места ошибкам. Малфой твердо для себя решил протянуть руку дружбы ещё раз. На этот раз не Поттеру.
