Фудзико, любовь и джинсы

      Желтый Мерседес лихо затормозил перед вычурными коваными воротам и задорно посигналил. Ворота тут же распахнулись.       — Похоже, нас уже ждут, — усмехнулся Люпен.       Мимолетного взгляда хватило, чтобы заметить камеры наружного наблюдения, замок, систему сигнализации и прочие полезные для грядущего ограбления вещи. Фудзико же окинула все взглядом будущей хозяйки, подмечая недочеты в системе охраны. Ну да ничего, после свадьбы она этим займется, а то найдутся ведь желающие захапать ее добро.       Мерседес не спеша покатил по подъездной аллее. Люпен и Фудзико завертели головами: и слева, и справа зеленые туи чередовались с беломраморными античными статуями.       — Новодел, — пренебрежительно хмыкнул Люпен. — И вообще утомляет: елка — мужик голый, опять елка — опять мужик голый.       — Это туи, — отозвалась Фудзико, — а мужики тоже все разные. Этот Аполлон, а тот Дионис. А там вон вообще фавн.       — Да какая разница, — скривился Люпен, — я бы предпочел Венеру и Афродиту. Если хочешь знать мое мнение…       — Заткнись, — оборвала его Фудзико, — вот он!       На помпезном крыльце, тяжелым портиком с массивными колонами смахивающим на вход в античный храм, стоял юноша. Люпену он напомнил героев аниме. Золотые волосы, что топорщатся в художественном беспорядке, огромные голубые глаза, белая блузочка и узкие черные джинсы. Руки юноши были сжаты у груди в почти молитвенном жесте.       — Ну наконец-то! — взвизгнул он, воздев руки к небу, и бросился к машине.       Люпен, как всегда, одним прыжком покинул кабриолет и попытался галантно открыть дверь перед Фудзико, но не тут-то было. Юный анимэ-эльф подлетел к нему, вцепился в руку и томно выдохнул:       — Федерико…       — Не, меня Люпен зовут, — вежливо улыбнулся Люпен.       — Я — Федерико, — поправил его юноша, — а кто ты, я знаю — ты самый великий вор в мире, неподражаемый, лучший из лучших, непревзойденный, ты — Люпен Третий!       Люпен приосанился и заулыбался. А что, доброе слово и кошке приятно. Великий вор снисходительно оглядел своего почитателя. Нет, в отношении Фудзико он ему точно не соперник. Ну не могла она увлечься этаким эфемерным созданием. А что до его несметных богатств, так это дело поправимое. Как у воров говорится: было ваше, стало наше.       — Я тебя так ждал, так мечтал наконец увидеть! — юноша с восторгом глядел на Люпена. — Скорее, пошли в дом, там все готово к нашему празднику. Сегодня все только для тебя. Ты мой самый дорогой гость. Идем же, идем немедля. И юноша с недетской силой поволок Люпена к особняку. Несколько прибалдевший от такого обожания вор покорно последовал за ним.       Фудзико прикусила губу от досады. Чертов Люпен! Все его пылкие уверения в любви гроша ломанного не стоят. Нет, каков, а? Стоило услышать пару льстивых слов и он побежал за Федерико, как крыса на звуки дудочки, напрочь забыв о ее существовании. Федерико тоже хорош, вцепился в эту обезьяну, как в самое дорогое сокровище. И вообще, все мужики сволочи, бросили ее тут одну. Ничего, отольются кошке мышкины слезки, в смысле этим котам. Вернее одному наглому котяре. А милого котеночка Федерико она еще воспитает, научит его любить и слушаться хозяйку.       Фудзико вновь гордо вскинула голову и громко хлопнула дверью машины. Сделала царственный шаг и едва устояла на ногах. Сзади послышался треск. Ужасное платье, нелепая прихоть Федерико, прищемила дверца Мерседеса. У Фудзико возникло неодолимое желание рвануть изо всех сил, оторвать подол и сделать платье покороче. Это хоть как-то примирило бы ее с нарядом. Но она взяла себя в руки и осторожно высвободила платье, которое, несмотря на угрожающий треск, было целехоньким. Придерживая подол, Фудзико поднялась по ступенькам и вошла в пустой холл.       Это был дом ее мечты! Фудзико забыло про дурацкое платье, про предательство вероломных мужчин. Вот он, фонтан прямо посреди холла, вот старинные гравюры и гобелены, китайские вазы из тончайшего фарфора. Персидский ковер на полу и паркет из ценных пород дерева. Антикварная мебель. Где-то здесь навороченная кухня, спальня с зеркальным потолком и кроватью-аэродромом, джакузи с минеральной водой и он — золотой унитаз!       Но чтобы все это стало ее, еще нужно потрудиться. Милый принц пока слишком глуп и не понимает своего счастья. Фудзико прислушалась и различила где-то в глубине дома знакомый заливистый смех. Она тут, значит, блуждает по лабиринтам, а Люпену там весело. Шагая решительно и твердо, но, не забывая придерживать подол платья, Фудзико двинулась на звук.       И вот они сидят на низенькой оттоманке, их колени соприкасаются, в руках хрустальные фужеры с рубиновым вином тридцатилетней выдержки, трепетный взгляд из-под ресниц, нижняя губа прикушена. И она предлагает выпить Федерико на брудершафт.       Фудзико застыла, закипая от ярости. Ну да, вот они сидят, с бокалами, на той самой оттоманке, Федерико и… Люпен. И Федерико, ее принц, смотрит на Люпена трепетным взглядом. Его губа прикушена и это он предлагает Люпену выпить с ним на брудершафт! Вот их руки переплелись, губы коснулись бокалов. Запрокинутые головы, дергающийся кадык и рубиновая влага уже плещется на самом донышке бокала. И в уголке губ Федерико рубиновая капля. Она скатывается по подбородку, когда Федерико вытягивает губы для поцелуя.       — Фудзико-тян! — Люпен так резко вскочил, что чуть не опрокинул Федерико. — А мы тебя ждем-ждем, куда ты пропала?       — Вы начали без меня? — Фудзико мягко улыбнулась. На самом деле она была слегка растеряна и не знала, какую линию поведения выбрать. Решив свести все к шутке, она стрельнула в Федерико своим фирменным обвораживающим взглядом. — Ну что же ты, Федерико, где это знаменитое шампанское, о котором ты столько рассказывал?       — О, шампанское, — Федерико заулыбался, — конечно, конечно. Федерико выхватил из ведерка со льдом бутылку шампанского.       Фудзико милостиво улыбнулась мальчику. Очевидно, что ее выстрел попал точно в цель. Люпену же строго пригрозила глазами, чтоб не лез не в свое дело.       Люпен пожал плечами, отвечая: «а я что, я ничего, это он все сам».       Бабах! Пробка из бутылки вылетела так, словно шампанское не в ведерке со льдом охлаждали, а подогревали на плите.       И только отменная реакция помогла Фудзико увернуться от этого маленько снаряда, но не от водопадом окатившего ее шампанского.       — Ура, — тут же заорал Люпен, — устроим душ из шампанского! Фудзико, ты же мечтала об этом. Мечты сбываются!       Он выхватил из рук Федерико бутылку, потряс ее и от души окатил хозяина дома шампанским. Затем опрокинул бутылку на себя. Но шампанского там уже не осталось, только несколько капель, которые Люпен и проглотил.       — Эге, отличный вкус! Жалко мало.       — О, не стоит переживать, — Федерико улыбался, как ни в чем не бывало, — я сейчас еще принесу.       Он быстро выскользнул из комнаты.       Ух, как Фудзико была зла, так и врезала бы этой наглой морде. И ведь все веселье у него за счет других, сам-то сухой.       — Фудзико, — Люпен игриво подмигнул воровке, — снимай свое кошмарное платье, устроим вечеринку в купальниках!       — Ты, Люпен, шел бы уже домой, — попыталась урезонить его Фудзико, — там, в своем шалаше, что угодно, можете все в фундоси замотаться и обливаться виски. А тут…       — Э нет, Фудзикексик, Федерико мне какой-то сюрприз обещал, а платье твое, чтоб ты знала, по-моему, не только непромокаемое, но даже пуленепробиваемое. Так что нет причин для гнева, да и разве ты не мечтала о ванной из шампанского? И вообще, я чувствую, что веселье только начинается.       Эх, тут бы Фудзико и призадуматься. Ведь прекрасно известно — что для великого вора весело, то для других — горе-печаль и куча убытков.       Но с другой стороны — пусть себе Люпен веселится, лишь бы ее планам не мешал.       А Федерико, золотоволосый принц ее мечты, уже нес на подносе три бокала, пузырящихся шапкой белой пены над нежно-розовым содержимым. К ножкам бокалов были привязаны ленточки.       — Фудзико, это тебе, — Федерико указал глазами на бокал с желтой ленточкой.       Фудзико это не очень понравилось, желтый — цвет разлуки, но с другой стороны, утешила она себя, это цвет золота, ее любимого металла.       Люпену достался бокал с зеленой ленточкой, хозяину с белой.       — Выпьем за нашу встречу! — провозгласил Федерико. — И за тебя, Фудзико, я благодарен, что ты исполнила мою мечту, познакомила с самым замечательным человеком на свете.       «Было бы о чем мечтать», — злобно подумала Фудзико, но промолчала. Что-то она уже и не знала, что и сказать.       — До дна! — заорал человек-мечта и опрокинул содержимое бокала в рот.       Фудзико осторожно отхлебнула. Вкус был не знакомый, сладкий, но с едва уловимой ноткой горечи.       «Как вся моя жизнь», — мысленно усмехнулась Фудзико и опустошила бокал.       Они уселись на диванчик, Люпен с Федерико о чем-то оживленно болтали, а на Фудзико навалилась непонятная тяжесть. Обычно от шампанского она порхала и искрилась, словно сама была пьянящим напитком, ей становилось легко, как будто она пузырек газа, а тут…       — Давайте танцевать, — вдруг провозгласил Федерико и протянул ей руку.       «Самое то», — подумала Фудзико и не смогла протянуть руку в ответ. К руке словно гирю привязали, такая она стала неприподъемная.       — Ну если ты пока не хочешь, то мы с Люпеном потанцуем, — Федерико резво повернулся к вору. — Я надеюсь, ты не откажешься?       — Цвет надежды — зеленый, — важно провозгласил Люпен, помахал зеленой ленточкой и похабно подмигнул.       Федерико покраснел и стыдливо потупился. Заиграла медленная, тягучая музыка.       Фудзико потеряла дар речи. То есть потеряла она его чуть раньше, ибо ее язык также отяжелел, как руки и ноги. Но теперь она и мысленно онемела. На ее глазах творилось нечто невообразимое. Двое мужчин покачивались друг напротив друга в ритме медленного танца.       И вдруг Федерико закинул руки на шею Люпена, прижался к нему грудью, их ноги переплелись и тут… Тут Люпен наступил принцу на ногу. Танцы никогда не были сильной стороной великого вора, а сковывающие все движения джинсы вообще не оставили ему шансов.       Словно в дурном сне Фудзико смотрела, как Федерико вдруг падает перед Люпеном на колени.       «Люпен, ты прекраснейший мужчина на свете!» — восклицает он, обхватывает руками его ноги и вжимается раскрасневшимся от смущения и желания лицом в живот. Ну то есть не в живот, а пониже. Его руки скользят по его ногам, поднимаясь выше и выше. Его тонкие пальцы проникают под белый хлопок футболки…       Фудзико казалось, что она попала в кошмар. Бывает такое, вроде и понимаешь, что спишь, а проснуться не можешь, хочешь бежать, а ноги не слушаются, хочешь закричать, а голоса нет.       Меж тем вероломный принц продолжал изливаться Люпену. Задыхаясь и захлебываясь, он повествовал вору о своей великой неземной любви. Он до небес превозносил Люпеновские таланты, красоту и обаяние. Осыпал комплиментами прекрасное тело и не менее прекрасную душу вора. С восторгом лепетал о пленивших его глазах и обворожившей его улыбке.       Люпен же смотрел снисходительно и покровительственно улыбался. При этом он бросал на Фудзико гордые взгляды, ясно говорящие: «вот видишь, видишь какой я. И умный и красивый! А ты нос воротишь!»       И тут, то ли исчерпав запас комплиментов, то ли совсем распалившись, принц Федерико решил перейти от слов к делу. Он и до этого шарил руками и тыкался носом, куда не следует. А тут вдруг решительно уцепился за джинсы Люпена и дернул их вниз. Вор удивленно моргнул. Федерико дернул сильнее, Люпен покачнулся, но на ногах устоял.       — Люпен, — в муке и отчаянье простонал принц, запрокинув голову, и тут вдруг узрел молнию. Вжик. Собачка скользнула вниз, молния раскрылась на треть и застопорилась. Федерико дернул язычок, молния не раскрывалась. Федерико попробовал потянуть собачку вверх, но безрезультатно. Молнию заклинило намертво. Тогда Федерико попробовал вновь дернуть за пояс джинсов. Увы, джинсы были настолько узкие и так плотно сидели на Люпене, что даже не шелохнулись. Чуть приоткрывшаяся молния не давала ничего, кроме дополнительных мучений. Наслаждение было так близко и так недоступно.       Люпен поначалу наблюдал за всем этим с веселой улыбкой, и даже пару раз подмигнул Фудзико, предлагая присоединиться к его веселью. Но через некоторое время возня у его ног ему прискучила, да и Фудзико вела себя очень странно.       Люпен поймал пальцами подбородок Федерико, запрокинул его голову, посмотрел прямо в глаза. Юноша затрепетал от восторга и обожания.       — А что, это, милый мой, Фудзико-тян такая странная. Что ты с ней сделал? Что-то подсыпал в вино? Если это что-то вредное, то знай, что я тебя убью, — с пугающей ласковостью произнес Люпен и кровожадно улыбнулся.       — Да ты что! — Федерико попытался замотать головой, но воровские руки цепко и сильно держали его за подбородок. — Разве я стану омрачать наш праздник убийством! Да, эта женщина заслуживает кары, — горячо выдохнул Федерико, — ты не представляешь, как она меня мучила!       — О, это она умеет, — кивнул Люпен.       — Она мне проходу не давала, то за руку схватит, то своей ужасной грудью прижмется, мне так противно было. Она ведь хотела, чтобы я на ней женился. На ней, такой отвратительной, к тому же женщине, я женщин вообще терпеть не могу.       — Да уж, тискала, прижималась, Фудзико воистину заслуживает наказания! Но это ей не повредит?       — Да нет, легкий парализатор. Вначале я хотел ее просто усыпить, но потом решил, что она должна все своими глазами увидеть. Увидеть как мы с тобой счастливы. А завтра утром у нее все пройдет.       — Да? А по-моему, уже все проходит. Эх, не завидую я тебе, в гневе Фудзико страшна.       — Так у меня еще есть, — загадочно улыбнувшись, Федерико достал из кармана белую таблетку. — Вот!       — Ух, ты, какой запасливый, — восхитился Люпен, — это правильно, никогда не знаешь, когда и чего понадобится. А теперь — ешь!       — Но? — Федерико удивленно захлопал глазами.       — Никаких но, — решительно отрезал Люпен. — Я даже помогу тебе. С этими словами он одной рукой ловко разжал челюсти юноши, а другой в мгновение ока запихнул ему в рот таблетку. — Глотай! Надеюсь, она не горькая.       Федерико судорожно сглотнул. Потерянно посмотрел на обожаемого вора. Все пошло не по плану. А все эта дурацкая молния. Вернее джинсы. Ну вот с чего ему вздумалось увидеть Люпена в джинсах. Тем более они ему совсем не идут. И ноги у него, оказывается кривые. Федерико сидел на полу, разглядывал воровские ноги, и медленно цепенел.       — Что-то я тебе разонравился, — мгновенно просек его настроение Люпен, — тогда пойду я, пожалуй. И Фудзико с собой, от греха подальше, захвачу. И о тебе позабочусь. Я же добрый!       С этими словами Люпен подхватил Федерико на руки и отнес на диван, умиляясь от собственной доброты.       — Ну ладно, не кисни, — Люпен пощекотал Федерико пальцем под подбородком, — не твоя вина, что у нас троих, — Люпен покрутил пальцем, обозначая их компанию, — так не совпали вкусы. Адью!       И с Фудзико на руках, Люпен покинул сказочный дворец Федерико, так и не насладившись всеми его красотами. Не посетил он ни навороченную кухню, не повалялся на огромной кровати под зеркальным потолком, не понежился в джакузи с минеральной водой, да даже душа из шампанского на его долю не хватило. А золотой унитаз так и остался не опробованным.