Звезда морей

Он стоял на песчаном берегу. Перед ним насколько хватало глаз простиралось море - играющее оттенками прозрачного аквамарина у берега, тёмно-синее вдали и теряющееся в голубоватой дымке у горизонта. Волны с тихим шелестом катились на песок к его ногам. Он всю жизнь провел в море, но именно сейчас море было так странно близко, как никогда ранее. Он присел и протянул руку. Волна ласковой прохладой коснулась его ладони. И это тоже было странным - человеческие руки. Он удивленно осмотрел себя. На нём был тёмно-синий китель с золотым шитьём на рукавах. Такой китель носили капитаны английского флота. Может, потому, что он так долго плавал по морю с людьми, он сам стал человеком?.. "Где же я? - подумал он. - И кто я?" На первый вопрос он пока не мог ответить, а на второй память быстро подсказала ответ. "Я Олимпик. Трансатлантический лайнер. Я работал в компании Уайт Стар Лайн, выполняя рейсы на линии Саутгемптон - Нью-Йорк". Он поднялся и пошел вдоль берега - высокий темноволосый мужчина в синем капитанском кителе. Налетавший с моря ветер трепал его волосы. Постепенно к нему возвращались воспоминания. "Да, я плавал по Атлантике... Потом Уайт Стар Лайн объединилась с Кунард Лайн. Вскоре после этого меня сняли с линии. Я стоял на приколе в Саутгемптоне вместе с Мавританией. Мы оба ожидали своего последнего рейса..." Она ушла раньше, вспоминал он. Ее пришел проводить бывший капитан, сэр Артур Рострон. И наверное, в тот момент, когда пожилой моряк, сдерживая слёзы, помахал ей с пирса рукой, её душа ушла к Последнему Морю, а корпус стал мёртвой конструкцией, которую вскоре разберут на металл. Такая же участь, он знал, ожидала и его. Поначалу было странно не слышать рядом печальный, а временами и раздраженный голос Мавритании, с которой судьба, постоянно их сталкивавшая, свела и в последние дни земной жизни. Ему самому было жаль оставлять землю, друзей, но Последнее Море звало его - потому, что пришло время, и потому что только там он встретит тех, кто остались далеко в прошлом и о ком его душа напоминала тихой, светлой грустью. И теперь он просто стоял, слушал плеск волн, голоса чаек, и спокойно ожидал своей судьбы... "Я умер", - понял он. Да, теперь все объясняется - и его странное превращение, и этот незнакомый берег. Значит, вот оно какое, Последнее Море, куда уходят души умерших кораблей... Но почему здесь так пустынно? Может, потому, что за Последним Морем дорога продолжается куда-то дальше, и на этом берегу никто надолго не задерживается?.. Однако вскоре выяснилось, что он здесь не один. - Мистер! - позвал женский голос за спиной. Он обернулся. Его догоняла молодая женщина в нарядном бальном платье цвета морской волны. Ветер развевал её огненно-рыжие волосы и легкий голубой шарфик на шее. Красивое, но немного капризное лицо говорило о взбалмошном и своенравном характере. Наверное, поэтому он сразу же узнал её: - Мавритания? - Олимпик? - теперь и она его узнала. - Ох, ну хоть кто-то живой! - Ну, мы вообще-то умерли, - позволил себе чуточку иронии Олимпик. Мавритания досадливо поморщилась: - Да знаю, что умерли. - Подойдя, она ухватила его под локоть своей узкой, но сильной ладонью: - Я столько времени была здесь одна! Это так ужасно. Только пустой берег и море, и так день за днём! Хорошо, что я нашла тебя. Даже такой бестолковый корабль, как ты, лучше, чем совсем никого. - У тебя совершенно не изменился характер, - с легкой улыбкой заметил Олимпик, продолжая смотреть куда-то за горизонт. - А ты по-прежнему не умеешь обращаться с дамами, - ехидно отозвалась Мавритания. - Даже сейчас ты мог бы уделить мне чуточку внимания, а не пялиться на это, пусть и Последнее, но ужасно скучное море. Оно ещё и тебе надоест до чёртиков. Олимпик перевел взгляд на неё, всматриваясь в изящные черты лица, обрамленного вьющимися рыжими волосами. Чуть улыбнулся и спросил: - Так что я могу для вас сделать, прекрасная леди? - Ты всё такой же неотёсанный. - Она легонько оттолкнула Олимпика, впрочем, не выпуская его локоть. - Ну, сделай мне комплимент! Или развлеки светской беседой. - Попробую. - Он задумался о том, какая тема подошла бы сейчас для светской беседы, но море неумолимо притягивало его взгляд. И в шелесте волн ему слышалась музыка. Та самая, которую когда-то играл на его борту оркестр Уайт Стар. Он даже помнил название: Valse Septembre, под этот вальс пассажиры любили танцевать. - Олимпик, да очнись же ты наконец! - Мавритания дернула его за руку так, что он чуть не потерял равновесие. Он остановил её: - Подожди... Ты слышишь музыку? - Какую ещё музыку? - Мавритания капризно надула губу. - Не выдумывай, здесь нет оркестра, чтобы её играть! Олимпик мягко развернул ее за плечи: - Прислушайся... Эту музыку играет море. Она помолчала, глядя на аквамариновые волны, набегавшие на берег. Потом подтвердила: - Да, слышу... Этот вальс когда-то был очень популярен. Олимпик чуть отступил назад и галантно поклонился: - Прекрасная леди, разрешите пригласить вас на танец. - Ты умеешь танцевать? - хмыкнула Мавритания и тоном неприступной красавицы, делающей огромное снисхождение, проговорила: - Ну ладно, разрешаю. Моя бальная книжка всё равно пуста, и здесь некому её заполнить. Правая рука Олимпика легла на её талию, Мавритания положила кисть левой руки ему на плечо. Олимпик взял левой рукой её узкую и тёплую ладонь. Музыка зазвучала отчётливее сквозь шелест волн, - нежный, летящий голос скрипки и фортепианные аккорды. Олимпик повел свою даму в танце, и вот мелодия подхватила и закружила их, неся над золотистым песчаным берегом, над прозрачно-голубыми волнами... Глаза Мавритании радостно сияли, на лице играла улыбка, словно бы вальс, как и море, был её родной стихией. И Олимпик не мог сказать, почему им так легко дается этот танец, который они оба никогда не танцевали по той простой причине, что были не людьми, а океанскими лайнерами. Вальс закончился. Отпустив свою даму, Олимпик проговорил с вежливым поклоном: - Благодарю вас за танец, прекрасная леди. - А ты не так неотёсан, как я думала, - в ироничном тоне Мавритании звучала нотка уважения. - Если будешь и дальше стараться, из тебя выйдет хороший кавалер. И тогда мы станем самой красивой парой во всей Атлантике. "Навряд ли" - подумал Олимпик, и его души снова коснулась светлая печаль. Не Мавританию он хотел бы вести в танце над волнами. Да и придти к Последнему Морю он хотел бы не с быстроходной кунардовской красавицей. Но та, с кем он был бы счастлив разделить странствия и по земным, и по небесным океанам, погибла много лет назад. И теперь она где-то там, за Последним Морем. Вместе с его младшими братьями. По странной прихоти судьбы он, Олимпик, пережил их всех. И наверное, поэтому он старался жить и за них тоже, - жить, любить и делиться с другими душевным теплом. - Ну и что мы теперь будем делать? - капризно спросила Мавритания. - Может, побеседуем о чём-нибудь? Или сыграем в преферанс? Олимпик снова посмотрел на теряющуюся в дымке у горизонта синюю морскую гладь и решительно проговорил: - Нужно идти. - Куда идти? - пожала изящными плечами Мавритания. - Я уже всё тут исходила! Здесь ничего нет! Совершенно ничего! Только этот берег и море! - Смотри, - Олимпик указал вперёд, - там на скале маяк. Туда мы и пойдём. Он мог поклясться, что раньше этого маяка не видел. Или во время танца их с Мавританией отнесло в сторону? В любом случае, у него было отчетливое ощущение, что им нужно туда. Корабли ведь должны идти к маяку. - Но это же так далеко! - закапризничала Мавритания. - А у меня туфли на каблуках! Знаешь, как в них неудобно ходить по песку? - Сними, - просто посоветовал Олимпик. Мавритания взорвалась: - Ты предлагаешь даме снять обувь и идти босиком? - Ну, другой вариант - могу отбуксировать... то есть отнести тебя сам. - Нет уж! - отрезала Мавритания. - Я самый быстрый лайнер в Атлантике, и меня понесёт какой-то тихоход, едва делающий двадцать узлов! ("Двадцать один" - уточнил Олимпик про себя, но не стал спорить.) Да я сама доберусь до маяка, ещё и раньше тебя! - Как скажешь, - спокойно улыбнулся Олимпик. В конце концов, неважно, кто дойдет до маяка первым. Ведь главное - дойти. Мавритания, несмотря на неудобную обувь с каблуками, помчалась вперед так, будто у неё хотели отобрать Голубую ленту. Её платье цвета морской волны мелькало далеко впереди. Олимпик шагал быстро, но без суеты. Глядя на взблескивающую солнечными бликами морскую гладь, он улыбался. Скоро он увидит братьев. Титаник - то радостный и искристый, как солнечные блики на волнах, то резкий и порывистый, как штормовой ветер; легко воспламеняющийся и столь же быстро отходчивый. Британик - будто морские воды, пронизанные светом в верхних слоях, но в глубине таящие тихую, сдержанную печаль. Младшие братья. Такие разные и такие бесконечно дорогие... Он знал - они ждут его там, за Последнем Морем. И наверное, поэтому не боялся умереть.