Твои глаза, что отражали горы

Свет, что попадает через открытые жалюзи в номер, полоской проходится по твоей спине, освещая кусок твоей татуировки. Я просил тебя перевести мне её, но ты лишь смеялся, расстреливая меня своим взглядом. Ты —лис, что лишь одним взглядом заставляет моё сердце спускаться куда-то в глубь, еле постукивая там. — Вы художник? , — бархатный голос разрывает тишину в которой я нахожусь уже часа три, погрузившись в свои стихи — Что, простите? , — я прекрасно слышал твой вопрос, но отвечать на него не хочу, позволяя тебе подойти ближе, позволяю увидеть свою рукопись — Прошу прощения, я долго наблюдал за вами — ты тогда заминаешься, убирая свои медовые волосы за ухо, что украшает массивная серьга с красным камнем. Она привлекла моё внимание сразу же после глаз. Твои глаза, что я назову лисьими зацепили меня своей глубиной — таинственностью. — Я подумал, вы художник, — ты взглядом указываешь на салфетку, что исчиркана моими строками. Не скажу, что меня часто путали с художниками, скорее всего никогда. Я умел рисовать, но не делал этого, отдавая всё вдохновение перу, что выводило слова на бумаге. — Скорее писатель, точнее поэт, — я не мог вымолвить ни одного слова, смотря на тебя, что стоял передо мной, улыбаясь своей улыбкой. Ты взял мою ручку, что выпала у меня из руки, когда ты подошёл. Ты красивым почерком что-то выводил, попыток посмотреть что, не было. Я терялся в твоих волосах, глазах, что внимательно следили за тем, что ты пишешь. Я терялся в тебе Отложив мою ручку, ты протянул мне салфетку, где каллиграфическим почерком были написаны номер, скорее всего твой, и какие-то три цифры — Из моего номера видно горы и море, — ты вновь одарил меня своей улыбкой, собираясь уходить, но обернувшись, ты добавил. — Если вы не против, я бы хотел послушать ваши стихи, — ты ушел, не дожидаясь ответа, я бы его и не дал, я был заворожен, чем именно, я не скажу, так как это было «всем». Ты весь и полностью приковал меня к тому диванчику, заставляя меня дышать еле слышно, заставляя смотреть лишь на тебя. Шри-Ланка — место что мне советовал Намджун, когда я искал что-то для своего отпуска, могу ли назвать это отпуском? Скорее, это попытка сбежать из рутины, в которой я находился. Именно в этом райском уголке, где воедино сливаются небо, горы и море, я повстречал тебя. Странный незнакомец, что подошел ко мне утром среды и без колебаний пригласил к себе в номер. Я же, без колебаний, согласился. Ты прекрасно знал, что я приду, но открывая дверь, сыграл удивление. Твой номер был побольше моего, в нём чувствовалась некая пустота, ненаполненность, будто он был не твой, будто твоя энергия тут отсутствовала. Ты не лгал, когда сказал про море и горы. Взяв меня за руку, ты вывел меня на свой балкон, виды, что открывались с него, я рассматривал с замиранием сердца. Горы, море, небо – это была моя страсть, совокупность этих величественных даров природы заставляла меня умирать и воскрешать каждую секунду. — Тэхён, — твой баритон донесся до меня легким ветерком, от чего я немного съежился. Мой вопросительный взгляд был замечен и ты, улыбаясь, ответил на мой немой вопрос. — Моё имя, Тэхён. Я не знал значения твоего имени, но оно было созвучно с каким-то цветком, что только распустил свой бутон, показывая всю свою красоту миру. Ты ожидал ответ, ожидал, что я произнесу своё имя, но я лишь улыбался, смотря на тебя на фоне заката и моря. — Хосок, — я всё же ответил тебе, после чего заметил, что мы так и не разомкнули наши руки, создающие между нами мостик друг к другу. Ты отпустил мою руку первым, садясь на стул с подушечкой на сидушке, указывая мне взглядом на второй такой же. Мы часто будем общаться взглядами, точнее, ты будешь говорить, а я читать в твоих глазах. Я достал из кармана маленькую записную книжечку, из которой торчало много салфеток и другой инородной бумаги — это все мои стихи, что я писал везде где мог. Ты тогда попросил меня прочитать два стиха, что были мне любимы больше всех. И я прочёл, прочёл свои стихи, что не читал никому, вообще их было четыре, четыре произведения, что олицетворяли меня и мою душу, но ты просил два, и я их прочёл. Ты слушал каждый из них, не издавая ни звука, я лишь чувствовал твой взгляд на себе, твои карие глаза неотрывно наблюдали за мной, иногда отрываясь на небо и горы, что были позади меня. После, ты предложил мне кофе, я не любил этот напиток, но согласился, ведь его предложил ты. Ты мало что рассказывал о себе, в основном, я слышал истории с твоей работы и о твоем милом друге Ёнтане — это милый песик, который остался у твоего друга на время твоего отъезда. Я знал лишь, что ты младше меня, что обожаешь свободу и бежевый цвет, а также своего песика. Шла вторая неделя моего отпуска, мы встречались каждый день в твоем номере. Два стиха на закате, а после долгие разговоры на балконе, которые заканчивались в самом номере с бокалами вина или с чашечкой кофе. В один из таких вечеров, ты предложил встретиться на пляже, я, не думая, согласился. Тогда, я был готов пойти за тобой на край света, лишь бы каждую секунду смотреть в твои глаза, что так часто отражали горы в себе. Мы договорились на пять, возле кафе, что стояло у самого берега. В тот день часы тянулись вечно. Моё желание выглядеть хорошо и просто было удовлетворено бежевой тонкой рубашкой, с тремя расстегнутыми пуговицами, и белыми шортами, чуть выше колена. С обувью я возился дольше всего, так как не знал, что именно надеть, сланцы или сандалии, в итоге, я остановился на втором. Я думал, что приду раньше тебя, но подходя к месту встречи, я заметил твой силуэт, одиноко стоявший чуть в стороне и смотревший на море. Ты, как и я, любил море, ты видел в нём не просто бескрайний водоем, а нечто больше, величественное, волшебное. Заметив меня, ты улыбаясь своей улыбкой, пошёл мне навстречу, приветствуя одной лишь поднятой верх рукою. Я не мог оторвать глаз от твоей улыбки, что в тот вечер была ярче других твоих улыбок. В тот день, ты окончательно пленил меня своей квадратной улыбкой Поначалу мы разговаривали, иногда прерываясь на море, после, мы уже шли молча держась за руки. Ты взял мою ладонь в свою, совершенно не подав вид, что в этом есть что-то необычное, новое, неизвестное для нас. Мы гуляли очень долго, до момента, пока Луна вовсе не вытеснила Солнце с небосвода, занимая на нём почетное место. Ты попросил зайти к тебе, когда мы уже подходили к нашему отелю, я лишь кивнул, ты скорее всего знал, что я соглашусь. Я вышел на балкон, откуда полюбил смотреть на горы, на тебя. Ты подошел тихо, совсем не слышно для человеческого уха, либо я был настолько погружен в созерцание Луны, что светила над морем. Твои руки, что обвили мою талию, прижали меня к тебе, а твой подбородок коснулся моего плеча, полностью прижав тебя ко мне. Я слышал твое дыхание, сам в это время, не дыша. Ты позвал меня шепотом по имени, говоря мне его в ухо. Мурашки, что промчались по мне, скорее всего немного забежали на тебя, ведь я услышал тихий смешок, а после — Я через пять дней уезжаю, — эти слова обрушились на меня ураганом, снося внутри меня всё, мечты, надежды, желания и все слова, что я так хотел сказать тебе. Моих слов ты и не ждал, ты убрал одну руку с моей талии, коснувшись ей моей щеки, повернув мою голову в твою сторону, ты оставил на другой поцелуй. Я развернулся к тебе, устремляя свой взгляд в твои глаза, что отражали горы. Не знаю точно, сколько я смотрел в них, пока мои губы не накрыли твои, твои глаза прикрылись веками, украшенными длинными черными ресницами. В поцелуе отсутствовала страсть, в нём были лишь тепло и нежность, что также прослеживались в наших действиях. Ты обхватил ладонями моё лицо, после перемещая свои руки мне на шею, я же прижался к тебе, руками обнимая тебя за талию, тогда я осознал, насколько она тонка. Ты весь был построен из тонкостей и плавностей. Твои движения всегда были грациозны и утонченны, иногда, мне казалось, что ты вовсе не человек, бог, ангел, пришелец, но никак не человек. Свет, что попадает через открытые жалюзи в номер, полоской проходится по твоей спине, освещая кусок твоей татуировки. Я просил тебя перевести мне её, но ты лишь смеялся, расстреливая меня своим взглядом. Эту татуировку я заметил ещё тогда, когда ты после душа встретил меня в своем номере, в один из наших дней. На тебе было лишь полотенце, что еле держалось на твоих бедрах, поэтому, ты придерживал его рукой. Мы ограничивались лишь поцелуями и объятиями, нежными прикосновениями к твоему и моему телу, взглядами, что мы подолгу не разрывали. Мы почти не расставались, находясь рядом постоянно, чувствуя друг друга на физическом уровне, чувствуя друг другу в воздухе. На четвёртый день, мне пришлось уйти к себе, чтоб отдать некоторые вещи в прачку и сделать кое-какие дела по работе, через четыре часа разлуки, я увидел тебя на пороге своего номера, стоящего в одних черных пижамных штанах, больше ничего, даже твоих смешных тапок на тебе не было. Ты поцеловал меня, едва я успел закрыть дверь за тобой. Поцелуй был глубоким, чувственным, жаждущим, будто, ты странник, что заблудился в пустыне и наконец нашедший какой-то источник воды. Твоей водой — стал я. Мы долго целовались, никто из нас не хотел прерывать этот поцелуй, никто не хотел размыкать эту непрерывную связь между нами. Я не помню, кто из нас это сделал, я не помню, как мы оказались на моей постеле обнимая друг друга, прижимаясь к друг другу, будто отпустив, мы исчезнем, испаримся, потеряемся. Я так и уснул, обнимая тебя. Ты играл с моими волосами, перебирая их и напевая какую-то песню на французском, твой голос убаюкивал меня, отдавая в царство Морфея, в его прохладные руки. На утро, тебя уже не было. Я потягиваясь и немного ещё сонно, принялся выполнять то, что обычно люди выполняют по утрам, после неспешно направившись к тебе. Я стучал минут пять, пока понял, что стучу в никуда. Не помню, как я спустился тогда к рецепшену, слезно моля сообщить мне, где постоялец из 503 номера, видя, в каком я состоянии, мне все-таки сказали, что ты уехал рано утром. Пустота — это то, что я почувствовал, зайдя в номер, в котором я проживал. Боль — это то, что я почувствовал, увидев твою записку, аккуратно лежавшую на столе, рядом с пустой чашкой из-под выпитого кофе. Запомни наши горы, небо и море, в них будем мы и наша любовь . Прочитав, я вспомнил, как под утро ты коснулся своими губами моей щеки и совсем тихо прошептал — На арабском, это переводится, как холод Я пытался тебе позвонить, но твой номер был вне зоны действия сети, а после, ты его выключил или выкинул. Я не знал откуда ты, не знал, кем именно ты работаешь, я не знал ничего, я знал лишь Ёнтана и о твоей любви к морю. Месяц протянулся, как год, я каждый день ходил к тому кафе, у которого мы встретились, как оказалось, мы в нем и познакомились, именно там, ты подошёл ко мне, я пил кофе, которое полюбил пить благодаря тебе, я опубликовал четыре свои стиха, что ты молил меня показать миру, я помнил тебя, я любил . Приехав в Сеул, я вновь попытался найти тебя, хоть что-то о тебе, и нашел. Я написал тебе в Facebook, но так и не получил ответа, ты даже не прочитал. Прошло три года с тех пор, как я познакомился с тобой на Шри-Ланке, как полюбил тебя, увидев твои медовые волосы, твою улыбку, твои глаза, что отражали горы . Я все ещё жду, что на моё письмо, ты ответишь, что я увижу тебя и Твои глаза, что отражали горы