Только один бокальчик

— Мастер Лютик... — Хм? — Мастер Лютик, Вы спите? Радовид робко улыбается, когда Лютик приоткрывает один глаз. — Не сплю, — возражает тот, покачивая в руках бокал белого Боклерского, — просто наслаждаюсь атмосферой. — Вам здесь нравится? — с замиранием сердца спрашивает Радовид. Что-то угукнув, Лютик потягивается всем телом, умудряясь не расплескать вино. — Здесь... спокойно, — кивает он, блаженно жмурясь. Длинные ноги барда без стеснения лежат на кофейном столике, гипнотизируя Радовида. — Тогда... я могу ожидать, что Вы задержитесь у меня в гостях? — вежливо уточняет принц, не в силах остановить собственную руку, коснувшуюся острого колена. Лениво усмехнувшись, Лютик подаётся навстречу, в ответ трогая Радовида ступней. — М-м... может быть? Сглотнув густую слюну, Радовид скользит под ботфорт, поглаживая основание колена жадными пальцами. Ноги у Лютика крепкие, сильные, потрясающие, и, судя по блеску глаз из-под опущенных ресниц, Лютик прекрасно понимает, какое впечатление производит. — Вы... согласитесь посетить мои покои, где мы окажемся в более приватной обстановке? — пересохшим горлом хрипит Радовид, стараясь смотреть Лютику в лицо. Улыбнувшись шире, Лютик допивает остатки вина, а затем медленно поднимает ногу, чтобы пальцы Радовида скользнули ниже по внешней стороне голени. — Если... Ваше Высочество так желает... — Желаю, — торопливо отвечает Радовид, застенчиво выглядывая из-под чёлки. Хмыкнув, Лютик оставляет пустой бокал на полу, снимая ноги со столика. Радовид с сожалением убирает руку и тактично отходит, но тут же дёргается обратно, подхватывая пошатнувшегося Лютика. — Ух, проклятое Боклерское, — хихикает Лютик. — Всегда в первую очередь отключает ноги. Он почти висит на Радовиде, делая вид, будто не слышит, как лихорадочно заходится сердце в груди принца. — Значит... Вам нужно сесть обратно, — шепчет Радовид пересохшими губами. — Или лечь, — кивает Лютик, немного оскалив зубы. Радовид смотрит ему в глаза бесконечно долгую секунду, неспособный поверить своим ушам, но потом торопливо шагает к двери, увлекая Лютика за собой. Королевские покои находятся прямо над гостевыми комнатами, нужно лишь подняться по широкой винтовой лестнице, но даже это становится испытанием. Лютик запинается на каждой ступеньке, хихикает от своей неуклюжести, кидает на Радовида лукавые взгляды, замечая и лихорадочный румянец (который не могут скрыть даже золотые волосы принца), и пересохшие губы, и тяжёлое, почти загнанное дыхание. — Вам нужно снять... — Лютик уверенно шагает на следующую ступеньку и тянет Радовида за собой, — Вашу шубу. Вам ведь жарко. — Жарко, — кивает Радовид, одной рукой осторожно поддерживая Лютика за пояс, а другой переплетая с ним пальцы, — но дело не в шубе. — Я знаю. Поэтому её и нужно снять, — рассуждает Лютик. К счастью, они успевают добраться до комнаты, прежде чем он решит самостоятельно расправиться с шубой. Радовид толкает дверь в свои покои, не отпуская ладони Лютика. — Уютно, — Лютик рассматривает небольшую комнату, в центре которой стоит королевская кровать, королевских же размеров. Покачиваясь, он шагает вперёд, но останавливается у огромной медвежьей шкуры, расстеленной на полу. — О! Радовид ловит его за талию. — Что? — Совершенно недопустимо ходить по этому в сапогах! — восклицает Лютик, резко наклоняясь, чтобы снять ботфорты. Его закономерно ведёт в сторону, и Радовид крепче сжимает пальцы на его пояснице, стараясь удержать от падения. — Прошу вас! Дайте мне. Лютик выпрямляется, вздергивая бровь: — Ваше Высочество..? — Просто... не двигайтесь, — Радовид осторожно опускает руки, готовый тут же подхватить Лютика, если тот всё-таки вздумает упасть. Но Лютик стоит гораздо увереннее, чем десять минут назад. Принц кидает из-под чёлки неуверенный взгляд и вдруг опускается на колени. — Ваше Высочество, не надо! — тут же нервно протестует протрезвевший Лютик, но Радовид глух к его словам. Он скользит вниз по голени, собирая в гармошку грубую кожу ботфорта, поглаживает крепкие мышцы сквозь штаны, после чего осторожно приподнимает ногу Лютика, чтобы окончательно стянуть сапог. — Ох! — покачнувшись, Лютик опирается на его плечи, зарывшись пальцами в мягкий рыжий мех, подчиняется тёплой ладони Радовида, которая щекотно гладит пятку, прежде чем поставить босую ступню на деревянный пол. — Теперь другой ботфорт, — просит Радовид, и Лютик послушно переносит вес с правой ноги на левую. Радовид гладит его колено, икру, лодыжку, будто поклоняется странному божеству, пока не снимает и второй сапог, оставляя Лютика босым. После этого он замирает, не смея поднять голову. Вид коленопреклоненного реданского принца пьянит хлеще белого Боклерского, и Лютику кажется, что если он сейчас запустит ладонь в эти рыжие кудри, то обязательно обожжëтся, ведь не пристало бродячим бардам посягать на корону. Будто услышав его мысли, Радовид поднимает взгляд, на дне которого горит смиренная алчность. На Лютика много раз так смотрели: с голодом, с жадностью, с нетерпением. Но принц Радовид — это совсем другое. Он жёстко держит себя в руках, контролируя своё желание даже сейчас, не смеет взять то, что, казалось бы, лежит на самом видном месте. Лютику интересно, насколько его хватит. Это почти как дразнить Геральта. Обмирая от собственной храбрости, он тянет руку и зарывается в золотые волосы, не позволяя принцу снова спрятаться за ними. Радовид послушно тянется навстречу, закрывает глаза, наслаждаясь нехитрой лаской. — Вы очень красивы, мой принц, — шепчет Лютик, потому что в такие моменты у него совершенно пропадает барьер между мыслями и языком. — На коленях, передо мной. Радовид раздувает ноздри, глубоко вдыхая тяжелый воздух между ними, качается ещё ближе, поглаживая икры Лютика, скользит по бёдрам к ягодицам, осторожно касаясь их кончиками пальцев, вместе с тем поднимает тёмный взгляд. — Позволишь ли ты мне... — Святая Мелитэле, всё что угодно, — тараторит Лютик, сжимая кулаки в волосах Радовида. Ещё немного, и он прижмëтся пахом к этой пылающей щеке, если принц продолжит так смотреть и почти ничего не делать. Усмехнувшись, Радовид вдруг без стеснения цепляет зубами пуговку на штанах Лютика. — Дьявол! Я не это имел ввиду! — скулит Лютик, моментально вцепившись в его плечи. — Вы не должны! — Но я ведь могу делать, что захочу, — парирует Радовид, остальные пуговки расстегивая пальцами. Этими преступно длинными ловкими пальцами! Кровь и вино бьют в голову с новой силой. Лютик твёрдо стоит на полу, но чувствует, как комната качается в разные стороны, особенно когда Радовид стягивает его штаны на бёдра и тыкается носом в промежность, вдыхая запах сквозь хлопковые портки. — Ваш-ш-ш... — Можешь называть меня Радовид. Прикусив губу, чтобы не позволить себе такого вопиющего нарушения субординации, Лютик шипит сквозь зубы, цепляясь за волосы Радовида ослабевшими пальцами. — Не надо... Радовид удивлённо смотрит на него, вздёрнув брови, но потом снова возвращается к члену. — Ты уверен? Лютик несчастно стонет в потолок, черт бы побрал его порядочность. — В-вы ведь принц! — восклицает он, чувствуя, как портки намокают от смазки. Хмыкнув в ответ, Радовид потирает носом горячий ствол сквозь одежду, сжимая пальцы на ягодицах Лютика. — И что, принцам нельзя... — он многозначительно трогает хлопковую ткань губами, даже сквозь неё опаляя кожу своим раскалённым дыханием. — Нет! — восклицает Лютик, хотя уже слабо помнит, о чём они говорят. — Но я хочу, — капризничает Радовид и, не позволяя Лютику ответить, тянет вниз портки, освобождая член. Лютик задерживает дыхание в страхе посмотреть вниз, а когда головки касаются мягкие губы, он вообще зажмуривается и выгибается, вцепившись в волосы Радовида для устойчивости. Принц лишь фыркает, не обращая внимания на эту драму, смакует семя на языке. Он скользит по члену, подталкивает Лютика руками, вынуждая плавно качаться вперёд. — М-м-м... — Лютик всё также кусает губы, двигается послушный чужим ладоням, и почти не чувствует ног. Только Радовида, на которого опирается, всем телом. Принц принимает и его вес, и его член, заглатывает, насколько может, вылизывая ствол и головку. — Ещё чуть-чуть... — скулит Лютик, не смея открыть глаза, чтобы не видеть Радовида со своим членом во рту. Он же не сможет потом смотреть на принца как раньше, растеряет то немногое уважение, что у него было к короне! Снова подслушав его мысли, Радовид внезапно отстраняется, удерживая Лютика за бёдра. Отчаянно всхлипнув, Лютик лишь слышит чьё-то загнанное дыхание да чувствует, как протестующе пульсирует возбуждённый член. — Произнеси моё имя, — хрипит Радовид в темноте. Хрипит, потому что только что сосал член Лютика. — Блять, — выдыхает Лютик больше от потрясения, чем от желания кончить. — Это не моё имя, — отвечает Радовид и снова возвращается к члену, трогая венки губами. Лютик качается ему навстречу, но Радовид снова отстраняется. — Лютик... — М-м, не могу-у, — отзывается он, сглатывая слюну. — Пожалуйста, — шепчут мягкие губы, невесомо касаясь головки. Радовиду и самому не терпится. Всё тело зудит, одежда кажется ужасно грубой и тесной, по спине градом льётся пот. Хочется сорвать с себя тряпки, вытянуться на медвежьей шкуре, позволив меху ласкать свою кожу. Но сначала... Стиснув пальцами мягкие ягодицы, он снова берёт в рот багровый член и сосёт, быстро двигая головой. Мелодичные стоны Лютика, как его прекрасная музыка, раздаются на всю комнату, пока барда не выгибает в последнем отчаянном спазме. — Радовид! — воет он в потолок и кончает в кулак успевшего отстраниться принца. Стараясь запомнить каждую секунду этого прекрасного мгновения, Радовид жадно смотрит на Лютика, поглаживая обмякший ствол. — Мне... мне нужно прилечь, — тяжело выдыхает Лютик, опускаясь на колени. Радовид тут же тянет его к себе, вместе с ним укладываясь спиной на шкуру. Одежда всё ещё ужасно жмёт и душит, но он не в силах выпустить Лютика из своих рук. Ещё нет. — Н... не знал, что Вы... такой талантливый, — мурлычет Лютик, искоса наблюдая за Радовидом. Тот лишь улыбается, снова прячась за волосами, но Лютик вдруг тянется к нему, заправляя чёлку за ухо. Они оба замирают, немного испуганно глядя друг другу в глаза. — А, к чёрту! — бросает Лютик, и Радовид с готовностью ловит его губы, толкаясь языком в чужой рот, чувствуя, как пальцы Лютика торопливо расстегивают его камзол. Послушно выгибаясь навстречу, Радовид постанывает в поцелуе, когда прохладный воздух касается влажной от пота кожи. Руки Лютика, кажется, повсюду: они скользят по груди, царапают плечи, трогают живот, протискиваются под ремень, чтобы сжать член Радовида сквозь шёлковое нижнее бельё. — Ах, это месть? — выдыхает принц, зажмурившись от удовольствия. Лютик лишь пыхтит в ответ, кусает его скулу, позволяя толкаться в свой потрясающе тесный кулак всё быстрее и быстрее. — Л... Лютик... — стонет Радовид, когда чужие губы сминают его собственные. Ещё пара движений, и он дрожит на полу в руках Лютика, чувствуя, как по белью растекается влажное пятно. — Жаль, что... мы не добрались до кровати, — мурлычет Лютик куда-то в его волосы. — Ещё вся ночь впереди, — отвечает Радовид, выгибая шею, подставляя её под ласковые поцелуи. Лютик улыбается, показывая зубы, и оставляет на его ключице ярко-алый засос. *** Рассвет приносит головную боль вместе с ощущением, что его всю ночь били камнями. Жалобно застонав, Лютик кое-как выбирается из множества подушек и перин, с удивлением обнаруживая на себе знакомую шубу. Смутные воспоминания бродят в голове вместе с похмельем. — Нет, — говорит Лютик сам себе. — Сначала пить, потом всё остальное. На прикроватной тумбочке так удачно стоит графин с прохладной водой. Лютик хватает его и не успокаивается, пока не выпивает половину, пролив на себя остальное. После этого он всё-таки поднимается на ноги и, шатаясь, ищет свою одежду, разбросанную по полу. В принципе, ничего необычного в этом нет, вот только Лютик совершенно не помнит, с кем тут кувыркался. Или,точнее, не хочет даже загадывать. Потому что, если это Радовид... — Нет, — снова сам себя обрывает Лютик. — Нет, нет, нет. Нет. Это безумие, я сошёл с ума, или меня кастрируют за то, что залез в штаны к принцу Редании! Воспоминание о гладком шёлковом белье, за которым прячется горячий королевский член, некстати вспыхивает перед глазами. Тряхнув головой, Лютик ускоряется, пытаясь натянуть на себя штаны и снять уже наконец грёбаную, мягкую шубу, пропахшую знакомым мускусным запахом. Прежде, чем выскользнуть за дверь, он долго стоит около неё, прислушиваясь. В конце концов, ему совершенно точно не нужно сталкиваться нос к носу с королём Визимиром, или, не дай Мелитэле, Филиппой, или Дийкстрой. Убедившись, что в коридоре никого нет, Лютик подхватывает свою лютню, неизвестно откуда появившуюся у кровати, и торопливо сбегает с места преступления. Небольшую записку на тумбочке он старательно игнорирует.