***
Прошло два месяца с начала отношений Бакуго и Мидории, и Тодороки начал кое-что замечать. По какой-то причине, он начал часто наталкиваться на целующуюся парочку. Складывалось такое ощущение, что эти двое вообще не скрываются. Что ещё хуже, Тодороки не мог найти в себе силы перестать смотреть или слушать. Конечно, после ему быстро приходилось уединяться в туалете или ванной, но оно того стоило. Эти двое были слишком горячими. И это даже не дошло до секса! Однако, судя по разговорам, он единственный кто попадал в эту ситуацию по нескольку раз на дню. Ещё он заметил, что в последнюю неделю Мидория всё чаще составлял ему компанию. А случайные прикосновения и вовсе могут стать причиной смерти. От остановки сердца или ревности Бакуго – ещё предстоит узнать. Но опять же. Они того стоили. Те невинные и осторожные взгляды, которые Мидория кидает на него перед прикосновением, растапливают внутренние стены Тодороки. – Тодороки-кун? Ты идёшь на тренировку? И снова этот невинный взгляд… – "Нет", – мысленно покачал головой Тодороки, отгоняя все мысли о Мидории. – "Он занят. И Бакуго взорвёт меня, если увидит, как я смотрю на Мидорию… А Мидория обидится, если заметит, как я смотрю на Бакуго… Я не знаю, что из этого хуже…" – удручённо подумал Шото, но на лице этого не отразилось. Он ответил на вопрос лишь кивком, боясь, что голос его выдаст. – Чудесно! Ка-чан сказал, что хотел в этот раз сразиться с тобой в бою без причуд. Ты согласен? Я имею в виду, ты не обязан драться с ним! Я просто предложил, не хочу на тебя давить или что-то в этом роде! Ты всегда можешь отказаться! – взволновано забормотал Мидория. – Мидория, дыши, – Тодороки старался действовать спокойно, чтобы привести друга(?) в чувство. Как он однажды заметил, более спокойный тон способствует более плавному выходу из его головы и бормотания. Однако хоть голос и был спокойный, внутренне он паниковал. Заметил ли Бакуго его заинтересованность и таким образом решил это выбить? – Я просто… ой, прости. Я снова бормотал, да? – сбился с мысли Мидория. – Подожди, ты правда согласен? Тодороки на это снова лишь кивнул. – Отлично! Ты сейчас идёшь или чуть позже? Я мог бы занять Ка-чана на некоторое время, если тебе нужно сначала размяться! – Нет, всё в порядке. Сейчас тоже хорошо. Да и если я заставлю его ждать - он будет ещё больше желать моей смерти, – Тодороки пытался произнести это как можно более бесстрастно, чтобы не выдать смущения. Но Мидория, кажется, воспринял это как шутку и начал мило хихикать. – Я не думаю, что Ка-чан желает твоей смерти, – беззаботно ответил Мидория. – Но да, он может быть ужасно нетерпеливым. То, с каким игривым тоном Мидория произнёс последнее предложение, просто заставило Тодороки на секунду замереть. И, кажется, кончики его ушей слегка покраснели от картинок, что подкидывал мозг на тему того, где ещё Бакуго был бы нетерпеливым. – Тодороки-кун? – Мидория, кажется, заметил, что тот замер и обернулся. Его невинный взгляд, будто не понимающий, что он ляпнул - абсолютно НЕ помогал в ситуации Тодороки. – Всё в порядке, – покачал головой Тодороки. Нет, он был НЕ в порядке, но он не хотел, чтобы Мидория об этом знал. Особенно потому, что тот был причиной его состояния. Вместе с Бакуго. – Если ты так говоришь, – отозвался Мидория, ни на секунду ему не поверив. Тодороки должен был признать, что за те три года, что они знали друг друга и всей той войны, что они прошли - не удивительно, что Мидория научился читать его. Жаль, Тодороки не мог сказать то же о себе в отношении Мидории. Нет, на определенном уровне он улавливал ход мыслей, но в таких ситуациях как эта - Тодороки всегда терялся. – "Ладно, надеюсь, Бакуго отвлечёт меня".***
Оглядываясь назад, это была глупая идея. Бой с Бакуго не просто не помог в отвлечении, но и сделал мысли Тодороки ещё грязнее. А ведь всё так хорошо начиналось. Бакуго был своим вспыльчивым и полным энергии "я", что вознамерился уложить Тодороки на лопатки. Их бой был продолжительным, и Бакуго сильно вспотел. Тодороки был рад, что бой был без причуд, ибо, чем больше пота у блондина, тем сильнее были его удары. Почему же Тодороки решил, что стало хуже? Из-за того, что произошло дальше. В какой-то момент Бакуго почти повалил его, но Тодороки успел ухватиться и перевернуть их при падении. А чтобы Бакуго меньше дёргался - удерживал его руки над головой. Это стало его ошибкой, когда он посмотрел на блондина. Запыхавшийся, вспотевший и обездвиженный под ним. Бакуго выглядел великолепно. И Шото почти чувствовал, как эта картина ударяет прямо в пах. Будучи до крайности смущённым, он быстро подскочил и пытался извиниться, но Бакуго прервал его. – Прекрати, блять, это, Половинчатый! Ты лишь воспользовался инерцией в нужное время. Не извиняйся за чертову победу! По какой-то причине Бакуго не выглядел настолько расстроенным, как того ожидал Шото. И это тоже не помогало в отвлечении от картины, которую он только что видел. Однако он понимал, что если его мысли продолжать вращаться в этом направлении, то его затруднительное положение станет заметнее. – Это был отличный бой! – взволновано подскочил к ним Мидория и начал быстро анализировать небольшое сражение. – Дыши, ботаник! – прервал его Бакуго, положивший руку на голову зеленовласого, и потрепал его пушистые волосы. – Ах… прости… – У нас уже был этот чертов разговор, ботаник. Прекрати, чёрт возьми, извиняться за каждую мелочь! – недовольно нахмурился Бакуго. Это выглядело как своеобразная забота. Хотя с тем как обычно разговаривал блондин, эта была она в полной мере. – "Похоже, Бакуго и впрямь может заботиться", – пронеслось в голове Шото. И от этого защипало в сердце. Правильно ли то, что он хотел этого? Тоже оказаться на принимающей стороне их заботы и так же заботиться о них. Правильно ли вообще желать обоих таких ярких людей, что уже находятся в отношениях друг с другом? – "Мне нужно уйти отсюда сейчас", – нервно подумали Шото и тихо, чтобы не прерывать их идиллию, направился в сторону душевых.***
Бах! Кулак с силой врезается в стену душа. – Чёрт! – раздасованное шипение. Пока один, он пытается привести мысли в порядок, но те всё время возвращаются к этим двум. Такие разные характеры, внешность, забота, самооценка и цели. Вы не можете найти более разных людей, чем Бакуго и Мидория. И Шото хочет себе обоих. Он хочет заботиться о них, чтобы та беззаботность, что была два года назад, вернулась. Чтобы видеть их улыбки и живой блеск в глазах. Он хочет баловать их (если это ещё и за счёт старика, то это просто приятный бонус). Хочет, чтобы такие разные пары глаз заметили его, смотрели на него. Хочет доставить им удовольствие и слышать, как им хорошо. Шото рад, что в душе нет зеркал. Он не хочет видеть своё искаженное желанием лицо.***
Вернувшись в свою комнату, Шото позволил усталости от этого долгого дня настигнуть его. После тренировки и душа он вновь застал Бакуго и Мидорию целующимися. И чёрт, то, как Бакуго прижимал Мидорию к полу, было очень горячо. Даже с того расстояния было заметно, как страстно переплетаются их языки. Как яростно Бакуго вдавливает Мидорию и тот отвечает с тем же пылом. Не поцелуй, а настоящая борьба. Как и их отношения в целом. Они как два пылающих костра. И, честно, с их темпераментами Шото удивлён, что отношения ещё длятся. Наверное, это заслуга Мидории… нет. Определённо это заслуга Мидории. Тут мысли Шото вернулись к сегодняшней тренировке. К тому, как прекрасно разбито выглядел Изуку от нескольких поцелуев Кацуки. А то, как горячо выглядела ухмылка блондина… От вырисовавшихся образов кровь снова прилила в пах. Только в этот раз он был один. Ни что не могло ему, наконец, поддаться своим фантазиям. Вот нетерпеливый Кацуки вместо того, чтобы просто лежать под ним, всё же вырывается, и они меняются местами. Теперь Шото прижат к полу, а его руки держат над головой. Разгорячённый и с победоносной улыбкой, Кацуки обездвиживает и его ноги, удобно расположив свое колено между его. Одно неловкое движение, и Бакуго замечает его смущающее положение и оскаливается острее. – Эй, Деку! Кажется, у нас тут есть изврат, который возбуждается от драки! – воскликнул воображаемый Кацуки. – Нет, это не… – пытается отрицать Шото из воображения, но не успевает он договорить, как над головой показывается любопытствующее лицо Изуку. – Ка-чан, это грубо, – надувается он на блондина, после чего его взгляд переходит на Тодороки. И теперь это его руки удерживают, пока Кацуки исследует тело Шото. – Тодороки-кун, это правда? Тебе нравится Ка-чан? – Я… Даже в воображении Шото не знает, что ответить. Но в его воображении от него этого и не ждут. По крайней мере, очень нетерпеливый Кацуки точно нет. – Эй, Половинчатый, кажется, ты всё больше наслаждаешься ситуацией! Неужели так нравится быть кем-то пойманным? – Только вы, – сумел выдать он, желая хоть как-то прояснить ситуацию, чтобы эти двое не думали о нём плохо. – Это мило, Тодороки-кун, – Изуку улыбается той улыбкой, которая топит внутренние стены Шото. – Но что ты имеешь ввиду, под "только вы"? – и снова невинный взгляд, в который теперь не верится ни на грамм. Но что-либо сказать не получается - Кацуки отвечает за него. – Очевидно же, ботаник, что он хочет нас обоих, – всё с той же острой усмешкой произносит тот. – Ка-чан, я уверен, что у Тодороки-куна есть свой язык, чтобы сказать, что он хочет, не так ли? – губы Изуку растягиваются в более тёмную улыбку и почему-то это заводит ещё больше. – Итак, скажи, что ты хочешь от нас? Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – Я… Шото уже отчаянно тяжело, а они ещё даже не приступили. Отчаянно хотелось, чтобы эти двое хоть что-то сделали. Он облизывает пересохшие губы. И тут же воображаемый Изуку принимается к ним своими. В то же время ладони Кацуки путешествуют всё ниже и уже снимают его штаны, но специально не касаются его члена. – …Я хочу, чтобы вы прикоснулись ко мне, поцеловать вас, я… я хочу кончить… – Но я и так касаюсь тебя, Половинчатый, – усмехается Кацуки. – А ботаник собирается полностью разорить твой чертовски красивый рот. – Ммм… Тодороки-кун, так хорошо отзывается на прикосновения Ка-чана~ даже немного завидую ~ Тут же его руки перебрались на соски Шото и начали их мять и щипать, от чего он буквально заскулил в рот Изуку. – Хей, ботаник, ему это нравится! – весело объявил Кацуки, из-за чего Изуку вновь оторвался от губ Шото. – Правда? Это очень хорошо~. Раз ты такой отзывчивый, Тодороки-кун, то мы наградим тебя. Чтобы ты ещё хотел, чтобы мы сделали? Шото было тяжело дышать. Он догадывался, что если прикоснется к своему члену, то тут же кончит. Но фантазия была так хорошая, что он хотел продлить её ещё немного. Даже если возбуждение уже болезненно. – По-поцелу… – он не мог сказать даже слово. Составить предложение казалось невозможным. – Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? Или ты хочешь Ка-чана? – понимая его проблему, спрашивает Изуку, задавая наводящие вопросы. – Н-нет… вы… – Ты хочешь увидеть, как мы целуемся? – удивился Изуку. – Так ты у нас любитель посмотреть, Половинчатый? – усмехнулся Кацуки, но всё равно подвинулся ближе, чтобы дотянуться до Изуку. И, чёрт, они бы хорошо смотрелись даже с нижнего ракурса Шото. Он представляет, как их языки сплетаются. После Изуку сдаётся и уже нет борьбы. Кацуки ведёт в поцелуе, от которого Изуку непроизвольно постанывает. И это становится последней каплей для Тодороки. Он представляет, что его рука - это рука Кацуки, что прикасается к его члену и сначала медленно, а после всё быстрее надрачивает ему. Ещё немного, и он кончил с именами этих двоих на губах. Обессилив, Шото падает на футон в своей комнате, как только закончил убирать наведённый беспорядок. Зарывшись в одеяло, он не может перестать думать, что фантазировать (дрочить) на своего друга и его парня - это не хорошо. Он не хочет, чтобы отношения, которые они построили за эти годы, пошли прахом. И в то же время Шото думает, что слишком слаб, чтобы запретить себе не думать о них. Единственное, на что ему хватает сил - это не думать об этом, когда он в компании. И то он почти прокололся сегодня. Позволил самоконтролю ускользнуть. Свернувшись эмбрионом под одеялом, Шото думает, что он определённо слишком слабый, когда дело касается этих двоих.***
– Тодороки-кун! – воскликнул улыбающийся Мидория. – Мидория, – поприветствовал его Шото, стараясь скрыть смущение от того, что только вчера фантазировал на этого человека. – Мы составляем список, кто уезжает на выходные! А также список, что нужно купить. Ты остаёшься на этих выходных? Ещё одна вещь, что произошла после победы над Все за Одного и Лигой. Родители и люди, что укрылись в ЮА, теперь разъехались обратно по восстановленным домам. И чтобы будущих героев не отрывать от родителей, всем разрешили уходить на выходных. Однако было поставлено условие, что в пятницу будет составлен список тех, кто уезжает. Шото на секунду задумался. С одной стороны, он хотел увидеть маму. С другой - возвращаться домой не было ни малейшего желания. Особенно, когда он знал, что ни Бакуго, ни Мидория уезжать не собирались. – Запиши, что я уеду в субботу на пять часов. Да. Так будет лучше. Он проведает маму в больнице и ему не нужно видеться с отцом. Может Шото его в итоге и простил, но делать их отношения легче не собирается. Как минимум ближайшие лет десять точно. – О, хорошо! Тебе нужно что-нибудь купить? Будет группа, что пойдет за покупками. – Нет, у меня всё есть. В конце концов, то, что хотел Шото, нельзя было купить деньгами или ещё чем. – Кстати! Завтра очередь Ка-чана готовить. Тебе как обычно? Холодную собу? – заполняя ещё один лист, спрашивает Мидория. Он ничего не говорит, а только кивает. Шото очень тепло от того, что Мидория помнит его любимую еду. То, что она будет приготовлена Бакуго, делает её ещё желаннее. Шото понимает, возможно его мозг выдумывает, что Мидория заботится о нём настолько, что запоминает предпочтения. И на самом деле он не особенный и где-то в тетрадках зеленоволосого есть любимые блюда всех их одноклассников… Но всё равно. От одного этого замечания становится теплее.***
Когда он в субботу возвращается в общежитие от мамы, он понимает, что разъехались почти все. В общежитии осталось от силы человек пять. И это не считая Шото. – Ой! Тодороки-кун, ты вернулся! – заметил его Мидория. – Хей, Половинчатый, я начинаю готовить ужин. Так что вы двое предупредите остальных статистов, чтобы через час подходили, – оповестил их Бакуго, выглядывающий из кухни. – Только, пожалуйста, острое карри готовь только на себя! Не все могут есть такую острую еду, как ты! – не преминул напомнить Мидория. – Я не виноват, что вы чертовы слабаки, когда дело доходит до острого! – раздался громкий голос из кухни, явно насмехающийся над ними. – И всё же мой желудок будет благодарен, за менее острую еду! – крикнул в ответ зеленоволосый. – Карри? – только и спрашивает Шото. – Большинство проголосовало за карри, – объясняет Мидория и тут же старается успокоить. – Но не волнуйся! Ка-чан помнит, что ты хотел собу! И Шото снова приятно на душе. Они не только запомнили, но и когда остальные выбрали другое блюдо, всё равно приготовят и его любимое. – Спасибо… – Я… это… это ничего! Я просто знаю, как ты любишь собу и ты вчера казался расстроенным, когда упоминали списки выходных… И я подумал, что соба может поднять тебе настроение. Ка-чан очень хорошо готовит, поэтому я подумал, что тебе понравится… Мидория весь покраснел, и начал беспорядочно двигать руками. Эта его привычка смущаться чуть что не изменилась за почти три года знакомства. И Шото не может не радоваться этому, потому что Изуку в этот момент выглядел очень мило. Даже его бормотание казалось милым, когда его лицо принимало вид клубники (зелёные волосы и веснушки вообще не помогали в избавлении от ассоциации). Засмотревшись на краснеющего и смущающегося Мидорию, Шото не заметил, как тот выбрался из бормотания и просто покрасневшим стоял рядом, постоянно теребя край своей футболки. Ещё чуть-чуть помявшись, он на шаг подвинулся к Тодороки, чтобы оказаться рядом с его правым боком. Шото всё ещё не был уверен в социальных сигналах, а потому не уверен, приемлемо ли стоять так близко, когда они одни. Но Шото определённо не собирается на это жаловаться. – Эм… Тодороки-кун… – неуверенно начал Мидория, переминаясь с ноги на ногу. – Как… как прошёл твой день? Конечно, если ты не против, чтобы я спросил! – Я был у мамы, – произнёс Шото, и это уже многое объясняло по его мнению. Всё же Мидория в курсе его ситуации почти от и до. Бакуго тоже, но в основном он случайный свидетель большинства их разговоров с Мидорией. – О… и как она? – мягко, но взволновано спрашивает тот. – Мама… поправляется… Прошлый год был полон стресса. Хотя она и смогла увидеть отца в первые за несколько лет, но случай с То… Даби - подкосил их обоих. Последующий хаос не способствовал скорейшему выздоровлению… И это так тяжело. Видеть маму, всё ещё находящуюся в этих больничных стенах. Шото просто хотел, чтобы его семья стала целой. Видеть их улыбки и смех, слышать глупые шутки Нацуо, подшучивать над отцом, пока Фуюми пытается призвать их к порядку. Он не знает простит ли он Тою. Хотя тот и стал злодеем, но Шото мог видеть, почему он это сделал. Шото даже мог видеть в нем своё давнее отражение. Возможно, когда-нибудь он захочет видеть Тою в кругу семьи, но пока это не вариант. – Рад это слышать! Надеюсь, скоро она вернётся домой, – плечи Мидории чуть расслабились от хорошей новости. Тодороки находил его заботу милой. – Я тоже… – тихо ответил он, почти не скрывая надежду, что была в его сердце. – Слушай, Тодороки-кун… Тебе кто-нибудь нравится? Если бы Шото сейчас пил, то выпитое точно брызнуло наружу. Вместо этого он просто закашлялся. – П-почему ты спрашиваешь? Тодороки удивлён, но всё же сердце бешено бьётся не по этой причине. Он знает, что надеется не стоит, ведь отношения Бакуго и Мидории, несмотря на все ссоры, очень крепкие… Но даже это напоминание не может задавать его слабую надежду. – Прости, если это деликатная тема! Просто, когда Каминари на общих ночёвках поднимает этот вопрос, ты всегда молчишь. Вот мне и стало любопытно. Ничего, если ты не хочешь отвечать! Наверное, это не моё дело… Но ты выглядишь таким одиноким… Я бы выслушал тебя в любом случае! Даже, если у тебя никого нет на примете! Я клянусь, я не буду судить. Но тебе не обязательно рассказывать! Я… я сейчас заткнусь… Весь покрасневший, Мидория снова спрятал лицо в своих ладонях. Видя его таким, Тодороки чуть не ляпнул: "это ты", но вовремя сдержался и произнёс. – Он занят, - Тодороки насильно проглатывает горечь, что чувствует в глубине души. – Ой, понятно… стой, что? Правда? А ты понял, что влюблён в него до или после того, как он начал встречаться? – взволнованно заваливал его вопросами Мидория, быстро оправившийся от неожиданного ответа. – До… – Тогда почему ничего не сказал? – растерялся Мидория. – Не думаю, что у меня был шанс, – как бы Тодороки не рассматривал ситуацию с разных углов раньше, результат всегда его расстраивал. Быть с кем-то из них по отдельности - было плохо. Как и смотреть, как эти двое тоскуют друг по другу. – Ему нравятся девушки? Шото ненадолго поразился, что это первая причина, почему, по мнению Мидории, ему могли отказать. И непонятно, то ли он так верит в самооценку Шото, то ли почему-то думает, что любой не натурал обязательно согласится встречаться с ним. – …У него были чувства к другому человеку… – Оу… это… действительно печально. Что ты собираешься делать? Признаешься? Ты же помнишь, как Урарака начала встречаться с Иидой-куном, когда думала, что Цу ей не ответит взаимностью? – Я не думаю, что это мой случай, к тому же я не хочу разрывать их отношения… Они хорошая пара, – и они были. Тодороки видел, что они хороши друг для друга. Как они счастливы вместе... – Ох… – почему-то лицо Мидории покраснело, и он отвёл взгляд, но чуть помедлив, покраснел ещё больше и, наконец, сказал. – А ты не думал присоединиться? – Присоединиться? – не понял Тодороки, отвлекаясь от мыслей о Мидории и Бакуго. – Ну… эм… понимаешь, есть люди, которым нравится больше… ну одного человека… они могут… эм… состоять в отношениях из трёх и более человек? Я… я слышал, что, если в отношениях три человека, это называется триадой, а сами отношения, когда в отношениях больше двух – полиамория (не путать с другими поли-)… Под конец речи, Мидория буквально бубнил от смущения и, казалось, что из его ушей вот-вот повалит пар. Но Тодороки уже привык к такому, поэтому смог разобрать, что пытались ему сказать. Надо признать, что Шото и сам был сильно смущен, когда понял смысл сказанного. Он никогда не думал, что у того, что он чувствует есть название, и что для некоторых людей это нормально и хорошо работает. Но Мидория ему не соврёт. Единственный раз, когда тот не договаривал - был секрет мировой безопасности (причуда его и Всемогущего). В чём-то подобном не было причин лгать. Поняв, что ненадолго отключился от разговора, он сказал: – Я… думаю, я бы хотел… но не знаю, как отреагирует его пара. Собственнический инстинкт. По крайней мере, так кажется со стороны… В этот момент ему было неловко смотреть на Мидорию. Потому он просто вновь повернулся и смотрел перед собой. Немного поглядывая на Мидорию боковым зрением. Лучше бы не делал. Кажется то, как Мидория нервно облизывает губы, обдумывая ситуацию, было для Тодороки слишком. Как и прикусывание этих губ. Это определённо будет преследовать его в следующий раз, когда он останется наедине с собой. – Что, если ты уделишь внимание и его партнёру, чтобы он или она привыкли к тебе? – неожиданно предложил Мидория. Его смущённое, но предельно серьёзное лицо было очаровательным. – Я… я не знаю как? – Ну… эм… проводить больше времени с ними? По правде говоря, я не совсем уверен? В моём случае я всегда любил Ка-чана, но не говорил, потому что не думал, что он чувствует то же самое. А потом Ка-чан просто случайно проговорился, и я ответил. Поэтому я, наверное, плохой советчик в том, как обратить на себя внимание… Шото думал, что это не надёжная идея, но это хоть что-то. Он уже думал это сказать, когда Бакуго вновь выглянул из кухни. – Эй, вы там! Можете собирать статистов! Я почти закончил. – Ой! Да! Сейчас Ка-чан! Пойдём, Тодороки-кун! Шото только и осталось, что кивнуть. Быстро собрав всех на ужин, они вместе сели есть в столовой. Приемы пищи в общежитии обычно проходили весело и шумно, излишне шумно, на вкус Шото, до сих пор к этому не привыкшего. Слишком отличалось от приёмов пищи дома. Однако, он думает, что это немного лучше, чем дома, точнее думал, пока Каминари не открыл рот. – Хей! У Тодороки соба? Что с этим особым отношением? – возмущался он. – Какое твоё дело, Пикачу!? Ты в любом случае не заслужил этого! – восклицает Бакуго, почему-то немного смущённый. – И это никак не связано с вашим недавним боем, который окончился полной победой Тодороки? – вклинивается усталый голос Шинсо, который держит в руках огромную кружку кофе. Шинсо был ещё одним изменением за эти годы. Когда А-класс заканчивал первый год, был вопрос, в какой класс его определить. В итоге решили оставить его с Айзавой, раз тот его ученик. Интересно то, что из всех людей он подружился именно с Мидорией. Тодороки задумался о том, что сказал Шинсо. – "Теперь, когда я думаю об этом, у всех кроме меня только карри… Бой… объясняет наличие моей любимой еды от Бакуго", – Шото смотрит в свою тарелку и, незаметно улыбаясь, приходит к мысли. – "Если хороший бой с моей победой обеспечит мне собу каждый раз, то определённо нужно чаще укладывать его на лопатки".***
По мнению Шото, вчерашний день был одним из самых хороших, что было у него за всё время. Он не только смог спокойно навестить маму и рассказать ей о любви к двум парням, которую она поддержала и благословила, если у него всё получится, но так же понял, что Бакуго его не ненавидит. По крайней мере, это уже плюс в том, чтобы однажды сказать им о своих чувствах. Однако он ещё не знал, что принесёт ему вечер воскресенья. – Тодороки-кун! – взволнованно окликнул его. – Мидория, – ответил приветствием Шото. – Мы тут решили устроить вечер кино в гостиной! Ты с нами? Если тебе не нравится, ты можешь не идти, я не настаиваю или что-то в этом роде! Ты вправе отказаться, если не хочешь! – Мы? – только и спросил Тодороки, тем самым снова перебивая Мидорию. – О, да! Большая часть класса! На самом деле, когда я думаю об этом, точно отказались лишь Иида-кун и Шинсо. Остальные кто согласился, а кто-то ответил уклончиво. – "Итак, почти весь класс? Хорошо… это хорошо. С этим я могу справиться. Было бы более неловко, если бы согласились около пяти или что ещё хуже только Бакуго и Мидория. Вот это было бы неловко", – пронеслись мысли в голове Шото. – Я приду. Чего Тодороки не учёл, так это того, что, спустившись одним из последних, окажется в ситуации, когда единственным свободным местом окажется диван. Место было рядом с Мидорией, по правую сторону которого вальяжно сидел Бакуго, закинув руку ему через плечо. – Тодороки-кун! Ты как раз вовремя! Нам нужен нечётный голос в голосовании, какой фильм смотреть, – возбуждённо оповестил Мидория. Шото около минуты просто смотрел на всех, прежде чем решить. – Мне всё равно. Почему не оба? – пожимая плечами, он смущённый, но всё же направился в сторону свободного места. – "В конце концов, я всегда могу уйти, если Бакуго решить, что не хочет никого видеть рядом со своим парнем". На удивление тот молчал. И даже не сверлил гневным взглядом. И в то время пока Тодороки обрабатывал это открытие, Мидория выкрикнул. – Ты прав, Тодороки-кун! Это же вечер кино! Мы можем посмотреть оба и, если будет возможность, посмотрим что-нибудь ещё! – возбуждённо вещал Мидория, под одобрительный гул остальных. – Тогда я не против начать с классики о Всемогущем, – отозвалась Джиро, которая сидела в одном из кресел на коленях Каминари. Тот отозвался одобрительный гулом, приобнимая свою девушку. Первый фильм прошёл весело под забавное бормотание об актёре, который играл Всемогущего и комментариях остальных касательно всего подряд в фильме. Однако второй фильм по времени подходил близко к комендантскому часу и Шото потихоньку начал клевать носом. Незаметно для себя он заснул к середине фильма. Проснулся же он внезапно от хлопка дверью и, моргая заспанными глазами, потихоньку начал осознавать своё окружение. Первое, что отметил его разум - хлопок двери были явно из фильма и, похоже, уже из третьего, так как действие перешло в допричудную эпоху самураев. Видимо звук раздвижной двери, как дома, разбудил его. Впрочем, осознание, что это фильм, а не дом Тодороки, позволило успокоиться. Однако теперь он заметил, что больше не сидит, а лежит на чем-то, не сказать, что мягком, но определённо приятном. Чужая рука, что успокаивающе перебирала его волосы, подталкивала ещё больше расслабиться, пока мысль о нетривиальном положении наконец не добралась до полуспящего мозга. Немного повернув голову, он заметил зелёные волосы, веснушечное лицо и зеленые глаза, сосредоточено смотрящие на экран. – …Мидория? – голос Шото после сна стал немного хриплым и тихим. Хотя последнее было даже хорошо, ибо не прерывало уютную атмосферу. – Всё в порядке, Тодороки-кун. Ты можешь ещё отдохнуть. Всё это он проговорили с мягкой улыбкой и очень тихо. Как будто боялся кого-то разбудить. Только когда взгляд Мидории метнулся в сторону его второго плеча, Тодороки заметил, что случайно оказался прав, потому как там удобно устроился спящий Бакуго. И Шото впервые видит его таким мирным - лицо не хмурится от раздражения или злости, а полностью расслабленно. Такого блондина хотелось бы видеть чаще. Возможно, это его спящий мозг. Может это спокойный Бакуго. Или нежно перебирающая его волосы рука. Но Шото хотел остаться так подольше, и поэтому он просто прикрыл глаза, наслаждаясь моментом.***
Проснуться на следующий день в своей комнате было странно, но записка возле его футона убедила, что вчерашний вечер ему не приснился.«Тодороки-кун, это Мидория. Ты так мирно спал (и тебе это действительно нужно! Ты плохо выглядел в последние дни), поэтому я решил тебя не будить. Не переживай, это не было неудобством для меня! Я просто хочу сказать, что тебе нужно больше сна! Увидимся Тодороки-кун. P. S. Хочу предупредить, что остальные наделали наших спящих снимков. Я узнал об этом только потому, что Ашидо спалилась со звуком затвора. Прости, я не смог их остановить...»
И это было много, что нужно обдумать. Первая мысль, что Мидория очень наблюдателен и обращает на него внимание достаточно, чтобы заметить усталость от плохого сна. И эта мысль согревала не хуже собственного пламени. Возможно, Мидория просто беспокоит о нём как о друге, но Тодороки это не волновало. Однако вторая мысль… – "Очевидно, у всего класса теперь есть смущающие фото, где они отдыхают втроём". И на самом деле Шото не считал, что это очень плохо. Скорее не знал, как к этому относиться. С одной стороны смущает, что это увидел весь класс. С другой… он хотел эти фотографии себе. Одна только мысль увидеть вновь таких уютных Мидорию и Бакуго разливалась теплом по телу. – "Должен ли я подойти к Ашидо и попросить отправить мне копии или это будет слишком очевидно, что я влюблён в уже сложившуюся пару?" Такого рода мысли не давали ему сосредоточиться первую половину дня. В обед его дилемма разрешилась сама собой. – Тодороки-кун! – позвал его улыбающийся Мидория, махая рукой. – Мидория, – поприветствовал он, обычным тоном, стараясь не выдать своего удивления. – Разве вы с Бакуго теперь не вместе обедайте? – Обычно да, но его друзья сказали, что вчера поняли, как мало времени он теперь проводит с ними, и утащили за свой стол, – беззаботно отозвался Мидория. А вот у Шото что-то как будто упало в животе. – "Вот и всё", – пронеслось в голове. – "Если бы Бакуго не хотел, чтобы его утащили - они не смогли бы это сделать. Значит, позволил это сделать. И если он тоже знает о фото, то, скорее всего, потребует немедленного удаления", – удручённо думал Тодороки, стараясь, чтобы досада не отразилась на лице. В этот момент со стороны стола Бакуго послышались взрывы и крик. Хотя слов было не разобрать, Шото только уверился в своих выводах. – Боже. Энергичность Ка-чана и его друзей может соперничать с Иидой и Ураракой в хороший день, – устало вздохнул Мидория, немного развалившись на столе. – Это плохо? – неуверенно спросил Тодороки, не зная как к этому относиться. – Ой! Нет! Конечно нет! – взволновано начал Мидория, от волнения начав размахивать руками. – Просто, хотя я рад, что все сохранили беззаботный настрой, порой это бывает просто… слишком. Ты же, с другой стороны, очень спокоен и я ищу это спокойствие, когда всё… – он не определённо махнул рукой, как будто говоря "всё ЭТО". – Слишком много. Мидория ищет у него спокойствия. Даже нуждается в этом. И разве это не чудесная мысль? Он нужен Мидории. Да, просто как успокоение от энергичных людей вокруг, но всё же нужен! Пытаясь скрыть свою радость, Шото ответил: – Взаимно.***
На следующей день он внезапно снова был приглашён на тренировку Бакуго. С Мидорией в качестве судьи. Этот матч вновь окончился победой Шото. Вид прижатого к полу Бакуго вновь будет мучить его в фантазиях. Потом эти двое, неожиданно, вывели его за покупками. Хотя большую часть похода они провели, споря с чувством стиля Мидории. В четверг Мидория снова остался без Бакуго, которого утащили друзья. Шото провёл время, стараясь не придавать значению тому, как двусмысленно иногда звучали обращенные ему реплики. Или насколько близко тот подбирался. В пятницу игнорировать то, как Мидория ведёт себя вокруг Шото стало невозможно. Всё началось с невинного замечания Асуи. – А вы довольно близки, керо. Бакуго ещё не ревнует? Потом, когда Мидория обнял Шото в благодарность за помощь и убежал, Киришима сказал: – Чувак, я надеюсь Мидо-бро не изменяет Баку-бро с тобой за его спиной. Потом ещё и ещё. Комментарии других заставили его задуматься. Он вспомнил все двусмысленные разговоры, те аккуратные касания и теплый взгляд. – "Но это не имеет смысла!" – мысленно воскликнул Шото. – "Мидория влюблён в Бакуго с детства! И Бакуго отвечает на его чувства! Почему сейчас? Что сделает Бакуго, когда узнает?" Мысли разбегались. Он буквально чувствовал, что не может сидеть на месте. Только опыт нахождения в доме Тодороки не давал метаться по комнате как загнанный в ловушку зверь. – "Загнанный в ловушку?" Тодороки резко остановился, когда эта мысль пришла ему в голову. И это всё объясняло! То, как открыто вёл себя Мидория, его вопросы и действия. Буквально всё это теперь кричало Тодороки, что Изуку проверял его чувства! Он должен узнать, что тот хотел этим прощупыванием. Смена парня? Интрижка? Отношения на одну ночь между ними тремя? И не давая себе больше времени на раздумья отправился к комнате Мидории. Да, комендантский час уже полчаса как начался, но Тодороки не мог откладывать это до завтра. Спуститься до его этажа не трудно, но Шото всё же пожалел, что у них нет лестниц. Это сделало бы его намного тише. Не то чтобы он беспокоится о Минете или Аояме. Просто они бывают черезчур болтливы, когда это не нужно. Вообщем, быстро дошел до двери и постучал, не боясь разбудить Мидорию, так как знал, что тот не спит некоторое время после отбоя. В отличии от Бакуго, который всегда ложится вовремя. – "Так, не отвлекаться. Нужно собрать мысли в кучу. Лучше придумать, что сказать", – Тодороки покачал головой, пытаясь отделаться от отвлекающих тем. Дверь же была по-прежнему закрыта. Что уже странно. Обычно Мидория почти сразу открывал. Немного подумав, он снова постучал, после чего услышал голос из-за двери. – Сейчас подойду! Подожди! Голос Мидории звучал странно, но Тодороки не обратил на это внимания. В конце концов дверь приоткрылась, и из проёма выглянуло взволнованное лицо Мидории. – Тодороки-кун? – выражение лица мгновенно стало удивлённым. – Нам нужно поговорить, – сразу перейдя к делу, заявил вышеназванный. – Эм… это может немного подождать? Я был в процессе чего-то… – неудобство явно читалось в его взгляде и позе (в той части, что можно разглядеть из-за приоткрытой двери), но Тодороки боялся, что позже он просто не осмелится поднять эту тему. – Это срочно. Мидория несколько мгновений всматривался в его лицо, и немного подумав, просиял и наконец открыл дверь, впуская внутрь. На самом деле Тодороки не в первый раз заходит в его комнату, однако это было впервые с начала их отношений с Бакуго. И, судя по всему, оные явно повлияли на интерьер комнаты. Если раньше она была похожа на святыню Всемогущему, то теперь стала просто комнатой фаната, учитывая значительно поредевший мерч. Сейчас на стенах всего три плаката, а на полках от силы пять фигурок. И постельное бельё стало однотонным. Тодороки не хочет знать, чем до его прихода занимался Мидория, если его одеяло так скомкано на одной половине кровати. Поняв, что слишком долго разглядывал окружение, он всё же садится на предоставленный стул. Мидория же занял не занятую одеялом половину кровати. – Итак, о чём ты хотел поговорить, Тодороки-кун? – спросил Мидория, наклонив голову на бок. Однако было что-то такое в его присутствии, что вызывало у Шото неловкость. – Я… в последнее время я заметил, как ты ведёшь себя рядом со мной. И не совсем понимаю, чем вызвал твоё внимание, – голос в начале выдал его неудобство, но с каждым словом становился всё увереннее. – Тебе неудобно моё внимание? – задал вопрос Мидория, но Тодороки не мог разобрать его интонацию. – Нет! Я не… хорошо. Мне нравится твоё внимание. То есть сильно нравится. Я просто не понимаю, почему ты его оказываешь. А как же Бакуго? – А что Ка-чан? – поинтересовался Мидория. И сейчас Тодороки понял, что было не так с интонацией. Это не походило на обычного Мидорию. Он не был взволнован, смущен и не испытывал неудобство при разговоре на эту тему. Наоборот. Вся его поза кричала об уверенности. Тон мягкий, но было в нём что-то опасное. И если приглядеться, то заметна хитрость в сияющих глазах, и подрагивающий в предвкушении уголок губ. Шото не понимает, что происходит, но не может сказать, что ему не нравится такой Мидория. Чтож, кажется, остается только согласиться играть по его правилам. Мгновение, и Тодороки выпрямился и обрёл последний кусочек уверенности, которого ему так не хватало. – Разве вы с ним не встречаетесь? Отвечать вопросом на вопрос не очень вежливо, но очевидно, что собеседник задавал свои, подводя к чему-то определенному, так почему бы не подыграть, прощупывая почву. – О, я не думаю, что Ка-чан будет против, если это будешь ты, – взгляд Мидории стал более заинтересованным, как будто Шото дал правильный ответ. Или, скорее, задавал правильные вопросы. – Именно я? – Тодороки облизнул вдруг пересохшие губы, не замечая, как следят за каждым его действием. – Вы уже обсуждали это, – уверенно заявил, придя к единственно адекватному выводу. – Конечно, у меня больше нет секретов от Ка-чана. Хотя, я думаю, он понял, что ты мне нравишься, даже раньше меня. Плавно он встал со своего места на кровати и подошёл к другой её части. Той, на которой было одеяло. Изуку сорвал его, открывая Шото поистине замечательную картину. Бакуго, что большую часть времени был злобно-агрессивным и показывающим, что он тут главный, теперь был связан и явно возбуждён. Можно было увидеть, как его предплечья были связаны за спиной крепкой красной верёвкой. Тот прилагал усилия, чтобы не двигаться и не стонать, зарывшись лицом в подушку. Но Шото видел его краснеющие уши и шею. И, кроме прерывистого дыхания и пота, что хотелось слизать с этого разгорячённого тела, он заметил кое-что ещё. Бакуго был не просто связан. У него в заднице был вибратор. – "Он был таким весь наш разговор", – ошеломлённо подумал Шото. – "Или может даже дольше". Ему было сложно представить такого человека, как Бакуго, в пассивной роли. Однако теперь Шото как будто нашёл то, что не знал, но искал всё это время. Изуку тем временем сел возле головы Кацуки, явно наслаждаясь эффектом от своих действий. Он, потянув руку к голове блондина и зарывшись в волосах, схватился за них и потянул, разворачивая так, чтобы тот полусидел на кровати, в том время как его лопатки упирались в грудь зеленоглазого. – Так случилось, что однажды кое-кто просто ворвался в мою комнату со словами, я цитирую: "трахни, наконец, этого двумордого!" – хитро поблёскивая глазами и удерживая одной рукой Бакуго за волосы, Мидория двинулся исследовать его тело другой. – Я был очень удивлён, что мы оба испытываем к тебе чувства. Признаться, я даже сперва ему не поверил. – Не поверил? – отстранённо переспросил Шото, завороженный картиной стонущего и извивающегося Кацуки. Изуку вновь дёрнул его за волосы вверх, чтобы во всей красе показать одурманенное похотью лицо. – Видишь ли, у Кацуки есть большой лживый ротик, который часто говорит не то, что думает или хочет, – наслаждаясь прекрасными стонами Бакуго, ответил Мидория, сжимая явно чувствительные соски. – И как же ты понял, что он не лжёт? – хитро усмехнулся Шото, смотрящий на творящийся разврат, сознательно удерживая себя от действий. Будет ли слишком - желать увидеть, как Бакуго просит его прикоснуться? – Даже не знаю… может то, как порой он с тоскою смотрит на тебя? – интимно понизил голос Мидория, проходя губами по шее партнера. – Или то, как он счастлив тебе поддаваться и готовить? – он прошёлся языком от основания шеи до мочки уха, после чего прикусил её. Вновь послышался стон. – Или может то, как он кричал твоё имя, когда мы пробовали температурную игру? – почти мурлыкая, после чего начал посасывать чувствительную шею. – О, – только и мог выдать Тодороки. – Это… имеет смысл. – Действительно. О том, что ты нам нравишься, знали или хотя бы догадывались все, хотя мы об этом им не распространялись. Так, ты собираешься присоединиться? Или ты хочешь посмотреть? – возбужденно поинтересовался Мидория, опуская руку ниже: от сосков к вибратору. – Кажется, вы и без меня неплохо справляетесь, – усмехнулся Шото, с вызовом глядя прямо в глаза Бакуго и откидываясь на спинку стула. От такого эротического зрелища его член уже был твёрд, но сейчас стоило сдержаться - ради такого шоу. – Не… ах… блять!.. приходи сюда, отвечая взаимностью, а потом отступая! – прерываясь стонами, прорычал Бакуго. – Неверные слова, Кацуки, – специально добавив холода в голос. Температурная игра, значит? – Кацуки, ты же хочешь быть хорошим? – на уровне шепота говорил Мидория на ухо Бакуго. – Как просят хорошие мальчики? – Я не… бляяя! Запрокинув голову, Кацуки застонал громче, когда Изуку начал сильнее играть вибратором, доставая его на половину и с силой возвращая обратно. И, судя по странному щелчку, вибрация тоже увеличилась. Тодороки только облизнул губы от такой картины. И, наконец, не выдержав, расстегнул штаны, поглаживая себя через ткань белья. – Ты так хорошо выглядишь, Кацуки, – начал Шото, подражая манере речи Изуку. – И я уверен, ты хотел бы получить больше. Всё что тебе нужно - это попросить. Я был бы рад поиграть с тобой, разрушить и полностью вытрахать. Последующий сладостный стон, подтвердил теорию о том, что блондину нравятся грязные разговоры. Как и лёгкая грубость. Чтож, он может это сделать. А Мидория ему в этом поможет. – Давай, Кацуки, я знаю, что ты хороший мальчик и можешь попросить как следует, – говорит тот, продолжая играть с вибратором одной рукой и стискивать волосы Бакуго другой. – Ты же не хочешь, чтобы наш первый совместный вечер начинался с наказания? – и Шото слышал не только наигранную заботу, но и искренний вопрос. – Я… – Бакуго колебался, но после наряжено выдохнул, соглашаясь с ситуацией. – Я больше не могу. Шото пожалуйста… ха… при-прикоснись… ко мне. – Хороший мальчик. Где бы ты хотел, чтобы я прикоснулся? – Ты… – прорычал Кацуки, но сразу же сдался под руками Мидории. – Я не знаю. Везде. – Не совсем то, что я хотел услышать, но это первый наш раз, поэтому буду работать с этим, – Шото позволил усмешке украсить свои губы, прекрасно зная, что Кацуки её видит. Тодороки медленно встал и подошёл к кровати. Аккуратно коснулся лодыжек Бакуго, после чего медленно поднимался выше. Добравшись до внутренней части бёдер, он с силой расставил ноги Кацуки дальше друг от друга, освободив себе место. И раз уж они упоминали температурную игру… Почему бы и нет? За что было по-королевски вознаграждён едва сдерживаемым стоном Бакуго. – Нх-х! Шо-Шото! –а в голосе - явное наслаждение. – Видишь, я говорил, что он кричит твоё имя при игре с температурой, – усмехнулся Изуку, убирая руку с вибратора. – И это звучит прекрасно, – ответил Шото. – Изуку… Я же могу перейти на имя? – дождавшись подтверждения, он продолжил. – У меня есть просьба. – Ты меня заинтриговал, – любопытство читалось в его глазах, когда он смотрел на Шото, предлагая продолжать. – Я не могу не заметить, что Кацуки нуждается в моих прикосновениях, – вместе со спокойным тоном, Тодороки проводил по телу Кацуки сначала горячей, а затем холодной рукой, заставляют блондина стонать и подставляться. – Однако, ты верно заметил, что у него очень лживый рот. Поэтому из его слов я не пойму - нравится ли ему то, что я делаю. – Ой? И что же ты придумал с этим сделать? – поинтересовался Мидория, включаясь в игру Шото. – Просто занять его рот тобой, – прямо ответил Шото, хотя в его тоне проскальзывала тёмная весёлость. – Пусть его тело покажет, что он на самом деле чувствует. – О-о~, мне нравится ход твоих мыслей, – задорно отозвался Изуку, полностью загоревшийся идеей. – Не… не говорите так, будто меня здесь нет! – задыхаясь между стонами, прорычал Бакуго. – Ой, мои извинения ~. Я на секунду забыл, что ты не любишь, когда тебя игнорируют, – беспечно поговорил Мидория, но по тону было слышно, что тот ни о чём не сожалеет. – Не волнуйся, Кацуки, скоро мы уделим тебе всё наше внимание, – прошептал прямо в ухо блондина, после чего прикусил мочку, немного оттянув её вниз. Мгновение и Бакуго был перевёрнут на живот в четыре руки. И, хотя Шото нравился вид голого и связанного Кацуки, на коленях и с вибратором между ягодиц тот смотрелся лучше. Поэтому, не теряя времени, он приподнял задницу блондина. Изуку тем временем вновь зарылся в волосы Кацуки, то поглаживая, то тяня. Ему определённо нравился представший вид. Особенно, когда Шото так заворожено смотрел на них обоих. Выбросив отвлекающие мысли из головы, Изуку потянул за волосы и, смотря прямо в глаза, спросил: – Ну что, готов занять свой лживый ротик моим членом, Ка-чан? – и, как бы насмешливо это ни звучало, вновь можно услышать искренний вопрос. Что ж, кажется, он на шаг ближе к пониманию, как эти отношения будут работать. Кацуки просто кивнул, насколько мог. Было видно, что ему уже тяжело. О, и Шото хотел поставить его в положение ещё тяжелее. Но пока можно просто наслаждаться видом: к Бакуго ртом приспускает резинку ночных шорт Изуку, чтобы добраться до члена. К слову, скорость данного действия явно указывала на наличие опыта. Впрочем, настоящие зрелище ждало дальше: Изуку вцепился Бакуго в волосы, направляя прямо к уже стоящему члену, Кацуки, не сопротивляясь, начал облизывать и посасывать каждый сантиметр, до которого мог дотянуться. Удивительная покорность. И невероятно возбуждающая. Вскоре Изуку решил, что с того хватит прелюдий, и опустил голову блондина на свой член, заставляя взять почти до основания, после чего задал медленный темп, контролируя подъём головы. – Вот так, Кацуки, очень хорошо, – вздохнул Изуку, запрокинув голову от удовольствия. – Я уверен, Шото прямо сейчас наслаждается видом, как ты прекрасен, когда твой рот занят моим членом. Со стороны Бакуго послышался довольный стон и Шото мог видеть, по перекатам мышц, что тот красуется. И явно напрашивается на похвалу. – О, определённо наслаждаюсь, – наклонившись над ухом Бакуго, произнёс Тодороки. – Правда, я задаюсь вопросом: выглядел бы ты еще более великолепно с горящей красной задницей, – продолжил нашёптывать он, поглаживая одну из ягодиц своей левой рукой. Сладостный стон и подмахивание бедрами были ему ответом. И это не могло не радовать Шото, который раньше даже не подозревал, что в нём такое есть. Но если подобное делает Бакуго и Мидорию счастливыми, то определённо можно, и даже, наверное, нужно продолжить подкармливать свои новые желания. – Я приму это как да, – довольно усмехнулся он, выпрямляясь за Кацуки. И немедленно ударил левой рукой по правой ягодице, мгновением позже так же поступив и с левой. Шото знал, что как у правши, шлепок его доминирующей рукой был бы сильнее, однако он предполагал, что больший эффект даст тёплая сторона. И не прогадал. Бакуго со стоном выгнулся от удовольствия, пуская по члену Изуку вибрацию и вызывая ответный стон эхом своего. Следующая пара ударов последовала только после того, как мышцы под рукой расслабились, влекя горздо более громкую реакцию. И, хотя Кацуки подмахивал задницей под последний удар, Шото решил остановиться на этом, положив на порозовевшие ягодицы свою правую руку. А после медленно водил ею по ягодицам и бедрам. – Ты так хорошо это принял, – мурлыкнул Шото, в ответ услышав лишь небольшой всхлип. – О, не нужно слёз, Кацуки. Я знаю, как тебе понравилась порка. Возможно, мне нужно было попробовать это раньше, – цокнул языком Мидория. – К тому же ты бы подал мне знак, если бы действительно этого не хотел, - заметил он. Шото на самом деле не удивлён. Пусть и точной уверенности, как работают подобные игры, не было, однако была достаточная вера в Изуку и Кацуки и в то, что никто из них не зашёл бы слишком далеко. Так что наличие системы сигналов кажется вполне логичным. Но уточнить стоит, наверное, все таки позже. – Действительно, я вижу, как твой член капает, – прямо заявил Тодороки, после чего добавил. – Но я уверен, что мы способны заставить его течь. С этими словами он вытаскивает вибратор и принимает протянутый Изуку бутылек со смазкой, быстро выдавливает на правую руку и без стеснения вставляет сразу два пальца. На это Бакуго соскальзывает с члена Изуку, чтобы выразить своё недовольство, сверкая своими алыми глазами через плечо. – Меня, блять, не нужно растягивать! В ответ пальцы более грубо вонзаются в его тело, вырывая стон и заставляя ноги подкоситься. А Изуку, не теряя времени, возвращает рот на свой член. – Кто сказал, что я сразу войду? – холодно поинтересовался Шото, от тона Бакуго возбуждённо вздрогнул. – Разве я не сказал тебе? Я был бы рад поиграть с тобой и полностью разрушить. Всё сопровождалось сильными толчками холодных пальцев под разными углами, пока те, наконец, не уткнулись в искомую точку. Скулящий стон был просто музыкой для ушей. Как и вид Мидории, что наслаждался вибрацией на своём члене. После этого к двум пальцам присоединился ещё один, а толчки начали целенаправленно попадать по тому самом месту, либо же специально не доходя, чтобы поддразнить предчувствием удовольствия. Стоны разочарования были так же прекрасны, как и стоны наслаждения. Особенно громко последние вырывались, когда Шото понижал температуру пальцев. Постепенно Бакуго становился всё менее сдержанным, стоны становились все чаще и громче, а контроль над телом и реакциями - все меньше и меньше осмысленным. Что радовало обоих верхних. Встретившись взглядом с Изуку, Шото не смог сдержаться и протянув свободную руку, притянул того к себе для поцелуя. И это было даже лучше, чем представлялось. Хотя вся ситуация была лучше, чем его фантазии. Эти двое, кажется, решили разрушить все представления об их первом поцелуе или сексе. И жаловаться на такое столкновения мечты и реальности было бы грешно. Требовательный, властный, сексуальный Изуку был намного лучше, чем милый, застенчивый и любопытный Изуку из его фантазий. С сожалением прервав поцелуй, когда закончился воздух, Шото вновь переключил всё внимание на Кацуки. Блондин уже беспомощно сжимал кулаки, ногтями впиваясь в ладонь и пытаясь хотя бы такой болью сохранить хоть хоть каплю осознания. И это явно не укладывалось в план сначала сделать из того беспорядок, а потом вытрахать. Но чтож, он будет иметь дело с тем, что есть, а свою идею можно воплотить и позже, когда будут известны все изломы взрывного парня. – Изуку, – полностью вытаскивая пальцы из нуждающейся задницы Бакуго, позвал Шото. – Я хочу кое-что сделать, - твердым тоном, договориться, предложив не менее интересную альтернативу, можно, спорить - нет. – Шото-Шото, ты не можешь так со мной разговаривать. Хоть Изуку и улыбался, но доволен точно не был. Изнутри плеснуло стыдом. Шото, чтобы тот был счастлив, а значит, не должен был расстраивать. Впрочем, старательно подыскиваемые в надежде исправить заминку слова не понадобились. – Однако, я прощаю тебя. На этот раз. Потому что пока нам понравились все твои предложения, – заключил он в более приподнятом тоне. Шото облизнул губы. Удивительно, насколько сильным возбуждением отзывалось его тело на командный тон Изуку, особенно учитываю его нелюбовь к попыткам контроля. Но с этим человеком… всё меняется. Раньше было трудно, почти невозможно, представить зеленоглазого в активной и доминирующей роли, примерно настолько же, как и пассивный Бакуго. А уж себя в этой компании... Но вот реальность. Агрессивные толчки пальцами в нуждающуюся дырочку Кацуки и близкое к эйфории возбуждается от такого властного Изуку. Была даже шальная мысль узнать, какое было бы наказание за его наглость и своеволие, но эту мысль можно оставить на потом. – Я думаю, Бакуго очень хорошо держится. Пора дать ему моё третье обещание, и хорошенько оттрахать эту задницу, – пока он говорил, ещё один удар разгорячённой руки пришёлся на ягодицу блондина. Шото мог чувствовать, как сжалась дырочка Бакуго. И было не понятно, это произошло от его слов или удара. Но он заметил, как последние крохи осмысленности покидают Кацуки. Мысль, довести Бакуго до оргазма, а потом трахнуть его, Шото тоже оставил на потом. Определённо такому Изуку эта идея бы понравилась. И у них будет время узнать, понравится ли это Бакуго. – Но сначала, я хотел бы избавиться от этого, – продолжил Шото, обхватив часть верёвки, что оплетала предплечья Бакуго. – Думаю, у меня хватит сил самому удерживать Кацуки. Шото видел, как Изуку в задумчивости облизывает губы. Он подавил желание тотчас прижаться к ним своими. – "Не время", – мысленно покачал головой Шото, отвлекая себя от этой мысли. – "Он размышляет и лучше не отвлекать его". И как бы ни была привлекательна идея узнать о наказании - это было бы слишком для первого совместного вечера, как назвал это Изуку. – Можешь делать с ней, что хочешь. Я в любом случае планировал заменить её на более термостойкую, – усмехнулся Изуку, а Шото старался не думать для кого ещё Изуку мог приобрести такую верёвку. Хотя мысль быть связанным Изуку не казалась такой ужасной. Напротив, Шото находил её интригующей. Но опять же - всё потом. – Отлично. Подержишь пока? – только и сказал Шото, прежде чем вызвать огонь и сжечь кусок веревки, что был в ладони. Быстро освободив другую руку, и игнорируя разочарованный стон Бакуго, он не дал огню распространиться. Выбросив остатки веревки, он заметил, как Изуку удерживает руки Бакуго в том же положении, что и кусок тонкого каната. Он посмотрел на зеленовласого и кивнул. Шото выпрямился и, быстро чмокнув Изуку в губы, схватил бедра Кацуки. Он всё ещё не мог поверить, что делает это, но он будет наслаждаться каждой минутой. – Тебе лучше приготовиться, потому что я не собираюсь сдерживаться, – тихо прошептал он на ухо блондина, медленно погружаясь в него. И, о-о, это были непередаваемые ощущения для Шото. Хотя Кацуки и был более расслаблен от переполняющего желания и растяжки, однако его стеночки так плотно обхватывали член Шото, что тот готов был забыть об аккуратности в любой момент. – Ты такой плотный. Так хорошо обхватываешь меня, – продолжал нашептывать Шото, словно дьявол искуситель, что нашёл свою невинную жертву. Хотя, чувствуя, как Кацуки подмахивает задницей и стонет на члене Изуку в ответ… Он не мог назвать блондина жертвой, а уж тем более "невинной". О-о, Бакуго был самым далеким от невинности. И Шото это нравилось. – Спасибо, что подержал, – поблагодарил Шото, хватая Бакуго за запястья и потянув на себя. – Ну, думаю, ты готов. Бакуго ничего не оставалось, как выгнуть по-кошачьи спину от сильного толчка по простате и хватки Шото. Он буквально тянул на себя всего Бакуго, но его глубокие толчки только сильнее насаживали его на член Изуку. Руки Шото порой меняли температуру. То были нормально теплыми, то температура одной руки повышалась, а другой понижалась. Одна мысль, что Половинчатый от удовольствия теряет контроль над причудой, сделала его ещё более тяжёлым. Идея, что на одной руке у него может остаться ожёг - просто добила его. Он почувствовал, как его сознание заволакивает туман и всё, что он может чувствовать, это Шото и Изуку, что доставляют ему удовольствие. – Вот так, Кацуки, не сопротивляйся. Ты обхватывающий мой член выглядишь так великолепно, – ворковал Изуку, вновь зарывшись в волосы Бакуго. Он, то поглаживал их, то сжимал, чтобы насадить сильнее на свой член. – Я уже знал это, но видеть, как Шото удерживает и вколачивается в тебя - ещё прекраснее. В ответ Бакуго издал ещё один стон. Шото это нравилось, но кое-что ему не хватало. – Изуку… – позвал Шото, а на вопросительный взгляд, лишь посмотрел на губы Изуку. – Шото, так не пойдёт. Тебе нужно произносить слова, чтобы я тебя понял, – однако, несмотря на заботливый тон, Шото видел его ухмылку. Он знал, что Изуку его прекрасно понял, и просто балуется с ним. Но, как Шото думал раньше, ему это нравится. Поэтому без малейшего смущения он сказал: – Хочу поцелуй, – и чуть подумав, добавил. – Пожалуйста? Лицо Изуку на секунду расслабились и Шото увидел его нежный взгляд, направленный на него. Но мгновение спустя он вновь вернулся к уверенной усмешке. – Видишь? Это было не сложно, – нежно произнёс Мидория, положив одну руку на щёку Тодороки, притягивая того к себе. Их поцелуй был жарким и агрессивным. Их языки буквально боролись за доминирование, пока в конце Шото наконец не отступил. Оторвавшись от таких любимых губ, Шото произнёс. – Изуку… я больше не продержусь. И думаю, Кацуки тоже, – предупредил он. – О Шото, ты такой милый. Сегодня ты хорошо себя показал и можешь кончить. Кончи для меня, любимый, – нежно, но с приказными нотками, сказал Изуку. Это была последняя капля для Шото. Ещё пара толчков, и он излился внутри Кацуки. Немного отдышавшись, он выходит из такой бархатной дырочки и заполнил освободившееся место вибратором. Сразу после этого он сползает к другой части кровати, чтобы насладиться видом. – Кацуки, давай, приложи больше усилий. Как только ты заставишь мой член излиться - я разрешу тебе кончить. Если ты кончишь раньше, мне придётся достать то милое колечко для твоего члена, – ворковал Изуку. Было заметно, что идея надеть на блондина кольцо, ему очень понравилась. И если Шото было честен с собой - ему тоже. Количество идей, что он оставлял на потом, всё росло и росло. Однако он был этому рад. Это обещало много интересных ночей в будущем. Но возвращаясь к Кацуки, Шото заметил, как тот в своём блаженстве, ведёт себя словно мартовская кошка. Он старательно вылизывал и сосал член Изуку, соблазнительно выгибаясь. Шото бы и рад подойти и поиграть вибратором в заднице Кацуки. Однако он решил, что посмотреть ещё немного на их взаимодействия, когда они одни – тоже не плохо. Шото начал замечать, что при всём уверенном фасаде Изуку, у него сбитое дыхание, и ему нужно время набраться воздуха перед разговором. Зеленовласый тяжело дышал, и было видно, что не только Кацуки на пределе. – Хорошо, Кацуки! Очень хорошо! Я уже близко, – хриплым голосом оповестил Мидория. – Ты же примешь всё, что я тебе дам? И Шото начинал нравиться этот тон Изуку. Он командный, но при этом заботливый. Шото чувствовал себя с ним в безопасности. Он мог видеть, что, если бы Кацуки действительно был против, Изу нашёл бы способ обойти это действие. К примеру, в последний момент выйти и кончить на либо блондина или его тело или… Шото помотал головой. Образы, что начало вырисовывать его воображение в любой момент могли снова сделать его твёрдым. Но для первого раза это было бы слишком для него. Он всегда мог надеяться на второй раз позже. В конце концов, Изуку признался, что он им нравится. – Кацуки… – выдохнул Изуку. Это было сигналом. Сразу после произнесения имени он кончил, глубоко погрузившись в глотку Кацуки. С того места, где он сидел, Шото мог видеть, как Кацуки старался принять сперму Изуку. А после слизывал всё, что пропустил. Взгляд Кацуки был абсолютно бессмысленным, но довольным. Шото буквально видел, как тот прихорашивается и напрашивается на похвалу. Шото вновь подполз к ним, вдохновлённый новой идеей. – Изуку, как думаешь, Кацуки заслуживает награды? Он так старался, – почти мурлыкал Шото, переворачивая Кацуки на спину. – О-о, Кацуки определённо этого заслуживает. Он так хорошо принимал нас двоих, – ворковал Изуку, поглаживая Кацуки по голове. – Что ты предлагаешь? – заинтересованно склонив голову, полюбопытствовал он. – Чтож, мы обещали ему всё наше внимание. И я вижу, как отчаянно он хочет кончить, – протянул Шото, проходясь руками вокруг члена, но не трогала его. После небольшой паузу он продолжил. – Я же, уже некоторое время хотел узнать, какой Кацуки на вкус. Так что я подумал, было бы не плохо, если бы я помог ему освободиться. Шото бросил взгляд на Изуку, чтобы оценить степень его заинтересованности. Чего он не ожидал, так это горячий взгляд желания и прикусывания от возбуждения губ. Чтож, похоже, он не единственный, кого посещали данные образы. – О-о, Шото, я должен был знать, что была причина, по которой ты нам так нравишься. Кто же знал, что под таким стойким фасадом скрывается такие грязные и жаркие мысли? – Изуку с желанием смотрел на него, и у Шото складывалось чувство, что тот пытается разглядеть его насквозь. – Тебе придётся поверить. В конце концов, у меня много идей на будущее, – поделился мыслями Шото. – И у нас будет время исполнить все из них. Потому что ты застрял с ними навсегда. Мы так просто не отпустим, – тёмным голосом пообещал Изуку. И это должно было бы напугать, если бы не звучало так заманчиво. – Но ты, кажется, хотел заняться наградой. Шото лишь кивнул. Он посмотрел на Кацуки, смотрящего на него полными желания и мольбы глазами. И Шото больше не медлил. Он опустился на руки и приблизился к протекающему члену блондина. Сначала осторожный поцелуй в головку. Далее последовали лёгкие поцелуи бабочки по всей длине. Подняв глаза, Шото видел хватающегося за Изуку Кацуки, что погрузился в удовольствие с головой. Эта картина придала Шото уверенности, и в ход пошёл язык. Он проходил дорожку от кончика к основанию и обратно. Провёл языком по каждой венке, специально надавливая сильнее, после чего возвращался к головке, иногда погружая её в рот и немного посасывая. – Чёрт, Шото, это горячо, – выдохнул Изуку, одной рукой сжимая подушку, а другой водил по телу Кацуки. Шото лишь согласно промычал, от чего вибрация отозвалась прямо в член блондина. Он запрокинул голову и заскулил. Не теряя времени, Шото заглотил столько, сколько мог взять без рвотного рефлекса. Он был немного расстроен, что не мог взять всю длину, но это было дело практики. А её у Шото в будущем будет много. Изуку заметил действия Шото и как тот в ожидании замер, глядя в зелёные глаза. Поймав ход его мыслей, он заговорил. – Кацуки, ты можешь кончить. Ты хорошо постарался, – прошептал он на ухо Кацуки, от чего тот выгнулся и, наконец, расслабился. После ещё одной вибрации рта Шото, он кончил с их именами на губах. Шото пытался всё проглотить, но сперма шла таким бурным потоком, что под конец он всё же подавился и часть вытекла. Он был уверен, что представляет из себя то ещё зрелище, но у него не осталось сил заботиться. Всё что он хотел - обнять Кацуки или Изуку или обоих и провалиться в сон. Судя по всему, у Кацуки была та же идея, если судить, как он прикрывает глаза и всё ещё держится за Изуку, пока тот вынимал вибратор. – Ка-чан, Шо-чан, мы абсолютно точно не спим вот так! – возмутился Изуку, поняв о чём они думают. – Ты же будешь первым завтра жаловаться, что мы хотя бы не вытерлись, Ка-чан! – Заткнись, Деку, – проворчал Кацуки, выходя из подпространства. – Я слишком затрахан и не хочу ничего сейчас делать. Он, как капризный ребёнок, повернулся на живот и обхватив Изуку за талию, явно пытался так и заснуть. И Шото должен был признать, что это мило. Правда, увериности в том, что сейчас нужно делать ему самому, не было. Стоит уйти? Остаться? Где он в этих отношениях? Заметив его растерянный взгляд, Изуку нежно улыбнулся и похлопал по месту рядом с собой. Недолго думая, Шото подчинился. Он не ожидал, что сонный Кацуки, заметив изменения, перекинет одну руку и через его талию. Вновь вопросительно взгляд на Изуку. – Ка-чан склонен быть очень цепким после нижнего секса. Правда, ещё более прилипчив после наказания. Это его способ показать, что с ним всё в порядке или наоборот, хочет получить заверение, что он не один и я никуда не уйду, оставив его. Ну, теперь он нуждается в нас обоих, – нежная усмешка, рука в блондинистых волосах. Шото ещё вначале заметил, что Изуку много внимания уделяет волосами Кацуки: дёргает их, гладит, взъерошивает. Он не уверен, почему, но выглядит это в одном случае эротично, а в другом, как сейчас, по-домашнему мило. Осторожно, чтобы не потревожить блондина, они вдвоем легли, откинувшись на подушки. Неуверенно, Шото положил одну руку на Кацуки, немного приобнимая его и давая понять: он здесь и не собирается уходить. Едва уловмо, но плечи под ладонью, кажется, расслабились от этого действия. – “Так что он хочет, чтобы я остался”, – мысленный кивок. Тишина продолжала висеть между ними. Комфортная. Но было кое-что, что хотелось обсудить. – Итак… Это был ваш план всё это время, не так ли? – тихо спросил Шото глядя в потолок. Он не был зол или расстроен. Просто констатировал факт. – Ну, после того, как Ка-чан вломился в мою комнату с тем предложением, я и правда только тогда понял, что ты мне н-нравишься, – под конец Изуку смутился, ярко покраснев и начав заикаться. – Мы не знали, что ты к нам испытываешь. К тому же оба понятия не имели, как обратить на себя твое внимание в нужном ключе. Поэтому просто делали то, что получается лучше всего. Ка-чан готовил и создавал инциденты, где ты мог нас видеть. Для справки, это было жутко смущающее, но в то же время, знание, что ты смотришь - жутко же возбуждающе. Я же пытался давать другие намёки, инициировать контакт и вычислять твою реакцию. – Так, та соба… – догадался Шото. – Ага, Ка-чан просто хотел тебя порадовать и оказать знаки внимания. И так как это было спонтанно и до того, как я вычислил, что мы тебе нравимся, то мы просто придерживались объяснения Шинсо. И если Кацуки в поединках искал материал для дрочки - ты от меня этого не слышал. Он мне не говорил, но это заметно. Знаешь, тот разговор, о влюбленности очень нам помог. Ты не говорил имена, а значит, был смущен. То есть, я, скорее всего, должен знать человека. За время, проведенное в UA, у меня было много новых встреч. Но общий знакомый? Причём, судя по реакции, довольно близкий? Это сузило круг до нашего класса. Ты проговорился, и сказал “он”. То есть, можно сузить до четырнадцати человек. Хорошая пара. В нашем классе из парней в отношениях: я с Ка-чаном, Каминари, Иида, Оджиро и Киришима. Инстинкт собственника у партнёра? Джиро могла бы подойти из-за неуверенности, но я слышал от Урараки, как Каминари и Джиро планировали эксперименты с третьим. Яойорозу не ревнива, как и Хагакуре. Ашидо теперь везде с Киришимой, но это больше желание обоих похвастаться парнем/девушкой, нежели ревность. Итак. Остался только Ка-чан. Когда я это понял, то предложил проводить больше времени вместе. И так как ты не возмущался от моего частого присутствия и не делал попыток поговорить с кем-то ещё – я понял, что был прав. Конечно, вероятность неправильности суждений учитывалась, но Ка-чан всегда поддерживал мои выводы. Честно говоря, было глупо ожидать, что наши друзья не заметят наших действий, поэтому их реакцию мы тоже включили в план. Забавно, но первым всё понял Шинсо. Собственно, поэтому он дал нам логичное прикрытие случая с собой, когда заметил, что мы не придумали отмазку. Потом была Ашидо, а что знает Ашидо - знают все друзья Ка-чана и Хагакуре. Оттуда по цепочке узнали и все остальные. Собственно, это была идея Ашидо, Хагакуре и Урараки устроить ночь кино и занять все места, кроме того, что рядом с нами. – Это… довольно безумно… – удивлён произнёс Шото, пытаясь осмыслить и то, как быстро Изуку вычислил, что они ему нравятся, да и сам план привлечения его внимания. – Очень хорошо продумано. – Ну, я не смог предугадать фото, но Ка-чан это сделал. – Они удалены? – с замиранием сердца, спросил Шото, боясь услышать ответ. – Тогда в столовой он был довольно злым. – О, нет! Конечно, нет! Более того, теперь у нас с Ка-чаном есть копии. Мы бы не стали упускать возможность иметь совместные фото с тобой, – фыркнул зеленоглазый, выглядя обиженным даже на предположение подобного. – В столовой Ка-чан был больше смущен, чем что-либо ещё. – Понятно. Так, те замечания других о нас с тобой… – Их способ подтолкнуть тебя. Правда, я не ожидал, что ты придёшь именно сегодня. Если бы я знал, мы бы сначала поговорили и всё объяснили, а не сразу завалили в постель. Всё же некоторые наши игры требуют понимания предпочтений и знания стоп-слов и стоп-действий. – На самом деле, я это заметил. Ты не особо скрываешь, что заботишься, а Кацуки, если бы захотел - всегда мог вырваться. Я тоже. Если бы мне что-то не понравилось - я бы сказал. Но, честно говоря, теперь в моей голове стало больше откровенных фантазий. От счастья, Изуку чуть приподнялся и попытался обнять Шото. – Тодороки Шото, от себя и имени Ка-чана, мы любим тебя, – торжественно начал он, радостно смотря прямо в глаза. – Ты будешь с нами встречаться? Черты лица Шото разгладились в нежной улыбке, а глаза с любовью смотрели в ответ. – Да. Люблю вас.