☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Рики солжет, если скажет, что не наслаждается праздником, устроенным для него партнерами. То, что в доме собрались самые близкие, также поднимает настроение и не позволяет грустить, как это было всю неделю. TxT так драматично появились в их доме, дудя в дудку и бросая конфетти в Сонхуна, Джи и Рики, обнимая «декабрьских малышей», как ласково называет их Ёнджун, сжимая их щеки, как аджумони. Звуки смеха и разговоров наполняют гостиную, где они все вместе проводят время, играя в Mario Kart, в который Рики с гордостью может сказать, что выиграл четыре игры — больше всех из группы. Все смеются над Субином и Джеем, пытающимися играть в боулинг в Wii Sports, но те постоянно промахиваются. Джей разочарованно кряхтит, снова проиграв Юнджин. Та гордо поднимает голову, а Рики хихикает, притягивая своего парня к себе и обхватывая его за шею, а затем осыпая поцелуями всё лицо. — Не вешай нос, детка. Ничего страшного, что ты плохо играешь в боулинг Wii, ты лучше играешь в настоящий боулинг, — Рики говорит, прежде чем чмокнуть его в губы, и миссия выполнена успешно: он чувствует, как старший улыбается в поцелуй. — Фу! — Джи преувеличенно громко ахает с наглой улыбкой на лице, но Рики смотрит на неё безразлично. Она сидит на коленях Юн, в то время как та утыкается лицом в шею младшей, «незаметно» осыпая её поцелуями и покусывая кожу. — Если мы с Джеем «фу», то вам с Юн лучше уединиться, потому что она готова откусить от тебя кусочек… в отвратительном смысле, — поддразнивает он, морща нос от притворного отвращения. Обе девушки яростно краснеют, и Джи бросает подушку со своих колен в голову Рики, но тот быстро уворачивается и отбрасывает её назад. Всё это приводит к драке подушками, в результате которой гостиная оказывается в беспорядке, а половина группы падает на ковер, тяжело дыша от смеха, ауры желтого, оранжевого и розового цветов наполняют комнату. Рики не ожидал меньшего от этого дня.☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Три человека сидят на диване, наслаждаясь вкусом ванильного торта-мороженого и шоколадного торта, который парни Рики подарили ему на день рождения. В последние недели у троицы не так много времени на разговоры между собой из-за экзаменов и смерти его дедушки — они даже не обсуждали это, что, как он догадывается, и побудило Ынче затронуть эту тему. — Итак, Рики… — начинает она более серьезным, но мягким тоном. — Как у тебя дела после всего, что случилось? Слово «всего» дает понять, что она подразумевает под этим. Рики хмыкает, откусывая кусочек торта-мороженого, позволяя ему таять во рту, надеясь, что сладость сможет побороть горький и печальный вкус обсуждения судьбы деда на языке. — На этой неделе мне стало немного легче, — Рики честно говорит. — Сомневаюсь, что мне когда-то станет лучше. В некоторые дни мне намного тяжелее, и я всё ещё работаю над тем, чтобы не винить себя, тем более что все напоминают мне, что я не виноват. — Потому что это так и есть, — спокойно говорит Джи, её голос твердый, но нежный. Она поглаживает его по руке, стараясь успокоить. — Это никогда не будет твоей виной. — Я знаю, — Рики кивает, хотя пока не совсем уверен в этом. — Просто… Я отдал ему дневник, и как раз перед тем, как я его нашел, он сказал мне, что понял, как его открыть… И не успев рассказать как это сделать, он умер. Я знаю, что это произошло из-за дневника. Stray Kids, наверное, хотели его заполучить. — Ты знаешь, где он сейчас? — Ынче спрашивает. — Думаешь, он у них, или, может, он в одном из домов твоего деда? — Возможно, он спрятан где-то в его доме. Но как ты думаешь, стали бы они его убивать, если бы не получили от него то, что хотели? — Рики хмыкает. — Может, они думали, что найдут его сами, что, убрав твоего деда с дороги смогут свободно исследовать его владения и обыскать каждый уголок в поисках дневника, и никто им не помешает, — Джи хмурится от напряжения — её предположение мрачное и опустошающее, но Рики не отрицает, что такой сценарий возможен, и наводит его на размышления. — Ну, его владения заперты на замок, а я единственный, кто знает все закоулки его домов гораздо лучше, и у меня есть ключи. Как вы думаете, может быть, дневник и ответ, как его открыть, всё ещё там? — спрашивает он, действительно надеясь, что это так. Ему хочется, чтобы окружающие разделили надежду на то, что они смогут наконец найти ответы, которые им нужны, и закончить то, что его дед и тетя начали так много лет назад. — Шанс есть, — Ынче кивает, в её глазах читается надежда. — А я верю в шансы. — Я тоже, — Джи соглашается. — Думаю, нам стоит попробовать поискать. Мы ничего не потеряем, к тому же, думаю, если мы втроем пошарим вокруг, то найдем его. — Конечно, найдем. Посмотри, как много мы узнали всего за несколько месяцев пребывания здесь. Мы втроем — как три таинственных мушкетера, — Ынче хихикает, откусывая ещё кусочек торта. — Таинственные мушкетеры, хм? — Рики удивленно спрашивает. — Неплохо звучит. — Да, — Джи соглашается и поднимает ложку в воздух, как шпагу. — Таинственные мушкетеры, — произносит она с небольшим воодушевлением. — Таинственные мушкетеры, — Рики и Ынче подхватывают, поднимая свои ложки аналогичным образом, после чего снова воцаряется уютная тишина. — Вы правы, — Рики соглашается. — Мы отправимся туда завтра. На этой неделе у нас практически нет занятий, так что у нас есть время. Если дневник находится в одном из домов, мы втроем найдем его. Они должны найти.☾𖤓☾𖤓☾𖤓
— Вам обязательно идти туда сегодня? — Чонвон спрашивает, нахмурив брови от беспокойства и тревоги. Рики стоит в дверях кухни, одетый и готовый к выходу. — Мне не нравится идея, что никого из членов клана не будет с вами, — добавляет Джей, плотно сжав губы. Кланы проводят ежегодную встречу со своими семьями в нескольких часах езды от Сеула. Это и воссоединение семей, и возможность для сообщества выявить будущих лидеров и проследить за молодыми кланами, появляющимися в их мире. По словам Сону, на мероприятии присутствуют все, включая Stray Kids, так что для Рики это прекрасный повод обыскать дом деда. Парни, конечно же, слишком сильно беспокоятся по этом поводу. Рики вздыхает, он ценит то, как сильно они заботятся о нем, но думает, что сможет справится без них в течение пары часов, особенно если главная проблема, с которой они могли бы столкнуться — отсутствует. — Хёны, со мной всё будет в порядке. К тому же со мной будут Ынче и Джи, так что сила в количестве, понимаете? — Рики пытается мягко заверить их. — Я ведь тоже не совсем беспомощен. — Мы знаем это, Рики, — вздыхает Джейк, выражая уверенность в своем младшем парне. — Мы более чем знаем. Ты крут, но, конечно, мы беспокоимся о том, что ты будешь в одиночку противостоять очень мощной сверхъестественной угрозе. — Я знаю, что вы переживаете, Stray Kids — это, по сути, танки, но для меня нет ничего невозможного в том, чтобы справиться с одним или двумя из них, — отвечает Рики, вспоминая, как они с Ынче довольно удачно отпугнули Феликса, напавшего на них в библиотеке. — Ты прав, Ки. Мы не сомневаемся в тебе, — говорит Сону, спрыгивая со стола и подходя к кухонным ящикам. Он роется в одном из них, после чего подходит к Рики с чем-то в руках. — Но возьми это, хорошо? — Сону протягивает ему блестящий серебряный кинжал — в реальности он едва ли больше карманного ножа, но зато очень острый. Он видит своё отражение в серебре клинка, а рукоятка, украшена множеством бордовых, зеленых, голубых, алых, фиолетовых, синих и черных драгоценных камней, повторяющих изгиб клинка. — Я сделал его для тебя на день рождения. Это чистое серебро, я долго думал, подарить тебе его или нет. Боялся, что ты подумаешь, будто я перегибаю палку, но думаю, что лучше пусть тебя он будет под рукой, — он бережно кладет клинок в руку Рики. — Он прекрасен, хён, — Рики с изумлением смотрит на оружие, восхищаясь искусной работой мастера и тем, что Сону добавил к нему свой личный штрих. Он такой талантливый. — И полезен, если он тебе понадобится. Это единственная вещь, которая может причинить вампирам Темной Луны хоть какой-то вред, но она не убьет нас, если только не попадет в кровь в большом количестве, например, через серию ударов, но лезвия хватит, чтобы оглушить одного. Может даже вызвать у него отравление на несколько дней, — добавляет Сону с немного зловещим блеском в глазах, от которого у Рики по позвоночнику пробегает дрожь. Но, тем не менее. информация полезная. — Спасибо, хён, — Рики искренне благодарит его, убирая клинок в карман. — Я буду держать его под рукой. Сону хмыкает, беря руки Рики в свои, легонько сжимает их. — А если возникнут проблемы, напиши в групповой чат или позвони кому-нибудь из нас; мы прибежим, в прямом смысле слова; у нас ведь суперскорость, — он шутит в конце. Рики хихикает, сжимая руки старшего, а затем наклоняется и целует его в губы. Он наслаждается вкусом сладкого вишневого бальзама на губах и слегка углубляет поцелуй. Сону выпускает его ладони из своих и опускает руки ему на талию, слегка сжимая её, чтобы вернуть его с небес на землю. — Расслабься, дорогой, — Сону ухмыляется, выглядя при этом слишком привлекательно. — Мы продолжим, когда вернемся позже, хорошо? Сейчас тебе нужно найти дневник, а нам успеть на конференцию. — Точно, — кивает Рики, его щеки заливает румянец, как от легкого смущения, так и от обещания Сону продолжить позже. — Мне нужно встретиться с Чае и Еын, а вам пора идти. — Ты прав, — с довольным видом соглашается Чонвон. — У тебя ведь есть ключ от дома? — Всегда со мной, — отвечает Рики, ударяя по карману джинсов, и ключи слегка звенят в тишине комнаты. — Хорошо, — Чонвон кивает, затем подходит и целует Рики в щеку. — Будь осторожен, хорошо, малыш? — Обещаю, — заверяет Рики, прощаясь со всеми и выходя на холодный воздух.☾𖤓☾𖤓☾𖤓
— Итак, куда сначала? — спрашивает Джи, идя по тропинке, ведущей в город. — В домик, — Рики отвечает. — Там всё было перевернуто, когда я нашел дедушку. Так что я надеюсь, что дневник остался там, а тот, кто совершил налет, просто упустил его из виду. — Ну, если кто и хорошо знает дом твоего деда, так это ты, — Ынче хмыкает. Они сходят с главной дороги на тропу, ведущую в горы. Рики знает все тропы, ведущие к дому: самые короткие, длинные и живописные для более спокойного времяпрепровождения. Но они спешат, поэтому выбирают самый короткий путь к домику. Учитывая, в каком состоянии был кабинет деда, когда Рики нашел его, он надеется, что, возможно, дневник и ответ на вопросы находятся там.☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Впервые за долгое время Рики достает из кармана ключ от дедушкиного домика, и его рука дрожит. Он поднимает ключ к замку и его охватывает волна эмоций. Место, где он в последний раз видел деда живым, место, в котором он разделил с ним столько воспоминаний, прежде чем дедушки не стало. Кажется, девушки чувствуют перемену в его настроении: рука Джи мягко сжимает его плечо, а Ынче кладет свою руку поверх его. Они ничего не произносят, но их действия говорят достаточно. Они дают ему понять: «Мы здесь», и это придает достаточно храбрости, чтобы сделать глубокий вдох и открыть дверь. Замок щелкает, как и засов. Негромкий скрип петель разносится по коридору, когда дверь распахивается, и Рики заходит внутрь из холода, хотя температура, кажется, не сильно изменилась. Домик будто застыл, стал слишком холодным и пустым. Свет внутри погас, забрав с собой всё тепло и яркость. Рики судорожно выдыхает, осознавая, что не дышал всё это время. Домик выглядит так же, как и всегда, но почему-то по-другому — как будто он попал в картину, увиденную им много раз, но мир внутри неё дико отличается от того, что он представлял себе за кадром. — Ты в порядке, оппа? — мягко спрашивает Ынче, закрывая за ними дверь. Рики открывает рот, но тут же закрывает его, не зная, как ответить на её вопрос. — М-мне просто странно снова оказаться здесь. Думаю, я хочу найти дневник и уйти, м-мне тяжело возвращаться с-сюда без него. Его голос надрывается, и он не осознает, что плачет, пока Джи не оказывается перед ним с мягким носовым платком в руке. Она нежно прижимает ткань к его щеке, аккуратно утирая слезы. — Всё в порядке, Рики-я, — Джи утешает его. Её голос успокаивает и напоминает голос Конон. Она говорит с ним также, если он чем-то подавлен. — Это нормально — переживать. Горе — странная штука: мы можем чувствовать себя замечательно в один прекрасный день, а потом в такой момент, как этот, вернувшись сюда, на нас сразу обрушиваются эмоции и воспоминания, — Джи мягко говорит ему. — Сейчас тяжело, я знаю, что тяжело, но мы рядом, и поможем тебе исцелиться. Мы будем рядом в те дни, когда тебе будет казаться, что ты не в порядке. Рики всхлипывает от её искренних слов, позволяя Джи вытирать слезы со своих щек. В такие моменты ему всегда помогают напоминания о том, что он не одинок — будучи один, он бы не смог справиться со всем этим. Он живет за счет связей, созданных им, и для него большая награда иметь таких замечательных людей. — Спасибо, нуна, — благодарит он с небольшой улыбкой, беря себя в руки. — А теперь давайте найдем то, ради чего мы сюда пришли. И с укрепившейся решимостью они втроем отправляются в кабинет. Рики открывает дверь, от толчка которой бумага с пола слегка пролетает по ней, а затем снова оседает на дерево. В кабинете всё так же: бумаги разбросаны по столам и полу, книги лежат рядом — полки полупустые, но оставшиеся на них книги в полном хаосе. — О боже. Они и впрямь всё здесь перевернули с ног на голову, — бормочет Ынче, проходя в комнату. Она поднимает несколько бумаг — старые и ненужные документы, газетные вырезки, отрывки из книг, не обязательно что-то полезное. — Мы соберем всё обратно. Если навести здесь порядок, дневник будет легче найти, — хмыкает Джи. — Тут ты права, Джи, — Рики выражает своё согласие. — Ынче, ты займешь левую часть комнаты, Джи осмотри всё и даже полки. Я возьму правую, все ящики стола и прочее. — Понятно, — девушки хором отвечают и принимаются за работу.☾𖤓
Рики чувствует себя странно, перебирая вещи деда теперь, когда его уже нет в живых. Он усмехается, находя копию подлинного свидетельства о рождении, в котором точно указано, что он родился в тысяча семьсот двенадцатом году. Надпись на бумаге тусклая и нечеткая, насколько Рики может судить, она даже не похожа на свидетельство о рождении, но это оно, маленькая частичка его самого прямо в руках Рики. Он решает положить его в стопку, созданную им самим, — стопку воспоминаний о дедушке, которые он хочет сохранить и, которые, по его мнению, семья заслуживает увидеть. — Эй, Ки! — Джи окликает его, стоя у одной из полок. Рики отрывается от своих дел и подходит к ней. — В чем дело, Джи? — спрашивает он, подходя и интересуясь, не нашла ли она что-нибудь. — Какая-то странная записка, — отвечает Еын, протягивая смятую синюю записку. У неё отсутствует один из уголков, а надпись на ней крайне неаккуратная, будто кто-то торопился, слова нацарапаны на странице, и всё, что там написано, — это одно предложение: «Мы — те, кто найдет правду». У Рики расширяются глаза. Он вспоминает, что видел их чуть больше месяца назад: те самые, что написаны на стикере, приклеенном к двери в магазине тетушки Аэ-ча. — Ни хрена себе… — бормочет он, с каждой секундой всё меньше и меньше сомневаясь в том, что это простое совпадение; здесь должна быть какая-то связь. — Что вы там нашли? — спрашивает Ынче, подходя к ним и глядя на бумагу в руках Рики. Он протягивает её девушке, чтобы она тоже могла прочитать. — Лозунг в верхней части страницы — те же слова были на двери в магазине, куда мы с Джи зашли перед вечеринкой в честь Хэллоуина, — объясняет он, пока Ынче пробегает глазами по словам. — Правда? — удивленно спрашивает Джи. — Да, — говорит Рики. — Я совсем забыл о том, что видел их после появления Чана, но тогда они показались мне знакомыми. Они и сейчас кажутся мне знакомыми, но я не могу… — Это из «Обозревателя Акации», — Ынче поднимает брови в удивлении, отрывая глаза от стикера, её слова ошеломляют старших. — Что? — переспрашивает Еын, очевидно, всё ещё сбитая с толку. — «Обозреватель Акации» — это слоган, который написан под каждым заголовком с тех пор как газета начала выходить, — объясняет она, как будто близка к разгадке чего-то. — Если в магазине есть наклейка с таким названием — настолько необычная, что я сомневаюсь, что она висит там просто так, — как вы думаете, кто-то всё ещё её пишет? Прозрение нахлынуло на Рики, немного выбивая его из колеи. Он слегка отступает назад, в голове проносятся множество мыслей: знал ли его дед, что кто-то всё ещё может писать газету, знал ли кто именно? И, самое главное, есть ли у них ответы на эту загадку, с которой они столкнулись только что? — Мы должны… — его прерывает скрип под ногой, раздавшийся по комнате гораздо громче, чем обычный шаг по деревянным доскам. Рики хмурится, снова прижимая ногу к деревянной доске, и ощущает, как она прогибается под его весом… как будто под ней полое пространство. Девушки тоже замечают, и троица переглядывается, прежде чем опуститься на пол. Рики достает из кармана нож, который ему дал Сону, — ему не терпится найти что-нибудь ещё. Он просовывает лезвие в щель между досками и поддевает одну из них, дерево с громким звуком приподнимается из каркаса на пол. — Ты думаешь… — начинает Ынче, глядя на поднятую доску. — Надеюсь, — Рики кивает. Он никогда не желал ничего большего, отрывая доску. Под ней — в четырех футах под полом, в грязи наполовину похороненный под ней — на него смотрит знакомый дневник. — Вот дерьмо! — Джи потрясенно бормочет, когда Рики хватает дневник и вытаскивает его, вытирая пыль. — Мы нашли его, — Рики радуется, прижимая дневник к груди. — Мы нашли его. Краткий миг победы длится недолго, когда он замечает, что замок всё ещё на снят. Дедушка в своем сообщении писал, что разобрался с замком, но Рики надеялся, что ему удалось его открыть. — Подождите… — Джи хмурится в замешательстве. — Я думала, он открыл его? Я думала, он догадался как это сделать. — Так и есть… — Рики уверен, что дедушке удалось это сделать. Он бы не стал врать. — Он сказал, что понял, как открыть замок; он не оставил бы его запертым, если бы мог открыть. — Может, где-то в грязи лежит ключ? Что-то, что он закопал вместе с дневником? — Ынче говорит с отчаянием, и Рики понимает, почему: для них это огромная зацепка, но сейчас они как будто вернулись в самое начало. Рики снова просовывает руку в отверстие и копается в грязи, чувствуя, как она попадает под ногти и прилипает к складкам ладоней, но ничего не нащупывает — ни тонкого металлического на ощупь ключа, ни чего-либо подобного. Кандзи сказал, что догадался, но Рики всё равно задает вопрос: Как им открыть дневник? Он берет минуту на раздумья: может быть, это вовсе не ключ, а что-то другое, но что и где это может быть? — А что, если ключа нет? — Рики высказывает свои предположения. — Что, если есть какой-то другой способ открыть его? Он бы не ушел, не дав нам даже намека на подсказку. Здесь должно быть что-то… я уверен. Джи задумчиво смотрит на газетную вырезку, которую всё ещё держит в руке. — А что насчет этого? Всё, что есть у твоего деда в этом кабинете, кажется организованным и продуманным. У него здесь нет других газет или вырезок, а эта застряла в пространстве между полкой и стеной. — Как будто он знал, что если мы будем искать, то найдем это, — подхватывает Рики. Джи точно прочитала его дедушку: тот не хранил ничего лишнего. Он берег и хранил то, что важно для него. В комнате нет других газет, вырезок статей или копий. Кандзи не мог оставить это просто так. — Тогда надо проверить то место в магазине. Может, у того, кто там находится, есть ответы на наши вопросы, — решает Ынче, с чем он более чем согласен. — Тогда давайте… — кивает Джи. Скрип петель на входной двери заставляет её замолчать на полуслове. Звук проносится по дому и попадает в открытую дверь кабинета, заставляя всех застыть на месте. Затем следует звук шагов, ступающих в прихожую. — Черт! — ругается Джи шепотом. Она тихо подходит к двери и закрывает её. Девушка пытается запереть её, но, похоже, замок сломан, и Рики предполагает, что это сделал тот, кто вломился в дом и разгромил его неделю назад. — Кто бы это мог быть? — спрашивает Ынче, в панике глядя на старших. — Сомневаюсь, что это кто-то хороший. Вы спрячьтесь за полку или стол, — инструктирует Рики. У них нет времени искать выход из дома, особенно если несколько членов Stray Kids решили наведаться без приглашения. Не стоит удивляться, ведь время подобранное ими просто великолепно. Их друзья-вампиры на день уехали в Сеул. Рики стоило это предвидеть. — Что ты собираешься делать, Рики? — спрашивает Джи, в её голосе слышно беспокойство. — Ничего особенного… Может, немного глупое, — Рики пожимает плечами, достает из кармана кинжал, подаренный ему Сону, и приседает в пространстве между дверьми. Он спрячется там, а когда дверь откроется он сможет напасть на того, кто проникнет в домик. Всё тело напряжено и он внимательно прислушивается к шагам, приближающимся к двери. Вот кто-то останавливается перед дверью, и кто бы это ни был, он, кажется, не решается войти. Рики смотрит на Ынче и Джи, сидящих под столом и трясущихся от страха, но у обоих в руках по книге. Они готовы, если понадобится, ударить ими по голове того, кто вломится, как это сделала Ынче в библиотеке. Рики смотрит, как поворачивается ручка, и дверь распахивается, едва не ударившись о него. Он быстро поднимается, но при этом сохраняет спокойствие, прежде чем схватить человека за воротник и толкнуть его к стене, а затем прижать лезвие к шее. — Полегче, Нишимура, — медленно произносит знакомый голос. Рики поднимает глаза на парня, и фыркает от того, кого видит перед собой. — Какого черта ты здесь делаешь, Чонин? — спрашивает Рики, стараясь не выдать раздражения. Несмотря на то, что их последнее общение было на редкость вежливым, он всё равно ни капли не доверяет ему. Особенно если его клан, вероятно (очень возможно), имеет отношение к убийству деда. Рики никогда не отличался жестокостью, но он прижимает лезвие к коже Чонина с большей силой, отчего вампир вздрагивает. — Черт! Полегче, Рики, пожалуйста… — умоляет Чонин, и от искренней боли в его голосе сердце Рики слегка сжимает. Он замечает маленькую струйку крови на шее, но он ещё не до конца успокоился. Джи и Ынче в это время выползают из своего укрытия. — У тебя хватит смелости попросить Рики быть помягче с тобой, учитывая, через какое дерьмо ты и твой гребаный клан заставили нас пройти, — Джи злится, крепче сжимая в руках книгу. Похоже, она готова проломить ей череп Чонина, но Рики надеется, что она воздержится. В кои-то веки им удалось одержать верх над членом клана Stray Kids, и Чонин, как ни странно, ведет себя спокойно, не пытаясь оказать хоть какое-то сопротивление. Но Рики не сомневается, что он притворяется, чтобы они ослабили бдительность. После того ада, через который им пришлось пройти, у них более чем достаточно причин не доверять ни одному из членов Stray Kids. Но их общение на вечеринке: странное желание Чонина держаться подальше от Рики, когда они столкнулись в туалете, и его спокойное поведение, заставляющее задуматься о том, почему он так себя ведет. В какой-то степени в мыслях проскальзывает, что, возможно, он хочет помочь им, но она очень быстро исчезает. Чонин смотрит на них с искренним чувством вины, в его глазах появляется подобие извинения. — Мне очень жаль, правда. Я сожалею о том, через что вы прошли… о том, что мы сделали. — Как будто мы в это поверим. Как сказал Рики: «Что ты здесь делаешь?», — фыркает Ынче. Чонин делает вдох, его глаза нервно смотрят мимо Рики на открытую дверь, как будто ищут что-то. Он ждет несколько минут, прежде чем снова посмотреть на людей. — Хорошо, просто послушайте, потому что я не думаю, что у меня много времени… — Чонин говорит едва ли не шепотом. — Я знаю, что у вас нет причин доверять мне; вы не доверяете, и это нормально, я понимаю. — Я не согласен с тем, что мои ребята делают с вами и многими другими, и никогда не поддерживал это. Вы не заслуживаете того, через что мы заставили вас пройти, вы невиновны. — Тогда передай это своему клану! — Рики кричит в ответ вампиру, голос напряженный и отчаянный. — Почему вы преследуете нас? Что вы делали с людьми в нашей школе? — Я т-так долго хотел, чтобы они прекратили. Я с-старался не участвовать в этом, но не м-могу выбраться, — он смотрит на них и в глазах мелькает стыд. Рики видит, как на глазах Чонина начинают появляться слезы, но он откидывает голову назад, сдерживая их. Возможно, Рики слишком сильный эмпат, так как ненавидит смотреть, как люди плачут, даже те, кто ему не нравится или кому он совсем не доверяет. Выражение лиц Ынче и Джи по-прежнему каменное и настороженное, но, как и у него, на их лицах проглядывает намек на беспокойство, на искреннюю веру или на то, что они просто хотят поверить Чонину. — С тех пор как Хёнджин почувствовал твой запах в библиотеке, Рики, он стал одержим и рассказал нам обо всем. Он прикипел к твоему запаху, говоря, что в нем есть что-то другое, а у Ынче и Джи он такой же, — объясняет он. — Вы, наверное, уже слышали об этом, но у вас всех чрезвычайно привлекательные для вампиров запахи — как аромат самого вкусного десерта, о котором вы только могли подумать. Вы не можете насытиться этим запахом, а в моем клане… они хотят попробовать… или, лучше сказать, они хотят попробовать всё до последней капли, пока на тарелке не останется ни одной крошки и её можно будет убрать, — Чонин говорит мрачно, на его лице застыло выражение обиды. Он сжимает руки в кулаки от бессилия. Его объяснение тревожит, но оно дает троице возможность понять, почему за ними так пристально охотятся. Однако им всё ещё не хватает ответов на многие вопросы. — Но почему мы? Вы делаете это уже много лет, чем мы такие особенные? — спрашивает Джи, озвучивая их общие мысли. — Мои хёны, мой клан… — Чонин поправляет себя, как будто не может произнести предыдущее слово. Он не может назвать их так, как привык… как привык их воспринимать. — Они говорят, что твоя кровь поможет им обрести ещё большую мощь. Они пытались заставить меня следить за вами… изучать расписание и схему передвижений в течение первой недели, чтобы определить «подходящее время для удара». Рики и Ынче переглядываются: то чувство, которое они испытывали в первую неделю пребывания здесь… возможно, вовсе не паранойя. — В первую неделю мы чувствовали, что за нами кто-то наблюдает, — Рики тихо говорит, глядя на Чонина. — Это был ты? Чонин кивает, неловко поджав губы. — Поначалу да. Они поручили мне следить за тобой… сказали, что я должен быть «хоть на что-то годен», потому что они — всё, что у меня есть. Я… мне не нравилось это делать, правда. Я старался прекратить незаметно и специально искажал информацию. Думаю, они догадались, потому что Минхо начал следить и за вами, и за мной. — Подожди… так тот случай в моём общежитие? — спрашивает Рики. — Минхо, — Чонин подтверждает. — Он сказал, что хочет почувствовать твой запах, поэтому проник в одну из комнат. Они все помешаны на запахе вашей крови и говорят, что это «заставит их стать ещё сильнее». — «Заставит их стать ещё сильнее»? — спрашивает Ынче, недоверчиво и растерянно, что Рики абсолютно точно понимает. — Что это значит, черт возьми? Зачем им нужны мы, Чонин? — Это то, что они говорили о всех, кто пропал без вести, всех, кого они похитили и убили. Они высасывают их жизнь и кровь в обмен на власть. Есть место, где это всегда происходит, место, называемое кров… Чонин вдруг напрягается, бросая взгляд на открытую дверь, и ругается себе под нос. — Черт, Минхо идет. Троица напрягается, но Джи всё ещё скептически настроена, не совсем доверяя ему. — Откуда ты знаешь? — Я чувствую его, — Чонин с тревогой смотрит на часы. — Черт, мне удалось убедить его отпустить меня одного, но я слишком долго тянул. Вы должны убираться отсюда, пока он не пришел. Рики наконец ослабляет хватку, отпуская старшего. Его гораздо больше беспокоит, что будет, если Минхо застанет их здесь. До сих пор у него не было причин доверять Чонину, но он многое рассказал. Его слова объясняют то, чем занимались Stray Kids последние несколько лет, и почему они охотятся за ним, Джи и Ынче. Он прекрасно понимает, что есть вероятность того, что Чонин пытается втереться в доверие. По этой причине он не может полностью ему доверять. — Вы нашли бумажку? - торопливо спрашивает Чонин, провожая их из кабинета в гостиную, чтобы они могли выйти через эту дверь. — Как ты узнал об этом? — спрашивает его Ынче. — Я нашел её, когда мы искали дневник. Листок выглядел как только что написанная записка, спрятанная под книжной полкой. Мне показалось, что это послание для тебя, и я положил его туда, где его найдут такие догадливые люди, как вы. Учитывая, что вы нашли дневник в первую очередь, — Чонин поспешно объясняет. Рики напрягается при упоминании о дневнике и о том, почему они вообще дошли до этого. Дед умер за это, он умер, чтобы помочь ему. — Зачем вам это было нужно… зачем вы его убили? Он смотрит на него и в глазах видны вина, сожаление и сочувствие. — Мы не убивали, я… Он с трудом делает вдох и поднимает руку, словно хочет похлопать Рики по плечу, но так же убирает её. — Мне жаль твоего дедушку, Рики. Мне правда жаль. На глазах Рики наворачиваются слезы, и, может быть, потому, что его действиями руководят переполняющие эмоции, он дает ему пощечину. Звук эхом разносится по комнате, а голова Чонина дергается в сторону. — Кто убил его? — Рики не может не спросить, его сердце готово вырываться из груди. — Рики… — вампир вздыхает, не злясь и не обижаясь. Он понимает реакцию человека на его слова. — Кто. Убил. Его? — Рики кривится, ему нужен ответ, он должен знать. Чонин открывает рот и снова закрывает его, как будто сдерживаясь, прежде чем наконец ответить. — Профессор Пак. Рики так сильно злится, а его сердце на секунду перестает биться. Этот человек… человек, которого он поначалу считал бичом своего существования в стенах Академии, убил деда. Он забрал того, кого Рики так сильно любил, но при этом имел наглость смотреть ему в глаза, когда Рики сдавал экзамен по искусству после похорон, смотреть на него с ненавистью даже после того, как ему пришлось хоронить того самого человека, в которого Пак всадил нож. — Он единственный, кто знал о дневнике. Клянусь, мы не знали о нем, пока он не позвал нас сюда и мы не увидели твоего деда… не увидели, что он с ним сделал. Когда хёны узнали о дневнике, они охотно разгромили дом, перевернули всё вверх дном, чтобы найти его. Они боятся того, что внутри: они, профессор Пак, боятся дневника, — Чонин продолжает, его глаза блестят, словно он перенесся в тот самый день. — О-он был здесь… истекал кровью на этом самом полу. Мы все думали, что он умер, но я видел, что он шевелится. Я открыл дверь, чтобы дать ему выйти… чтобы дать ему сбежать… но он успел сделать всего несколько шагов и снова упал. Я понял, что его больше нет, — вспоминает он, не в силах смотреть в глаза Рики. По его щеке скатывается слеза. — Мне жаль, что я позволил ему умереть. — Когда я нашел его, он уже испустил последний вздох… — Рики тихо говорит, опровергая вывод Чонина. — Но, должно быть, прошло всего несколько минут, потому что кровь была ещё свежей и сочилась из ран. Он должен злиться, кричать, бить Чонина до потери сознания. Он зол, опечален, и просто в ярости, но почему-то не может направить всё это на вампира перед собой. Рики ненавидит эту черту в себе, маленький голосок внутри, твердивший, что он не может винить его… он просто не может. — Он попрощался со мной, Чонин, — Рики не знает, почему говорит это так тихо, словно пытается успокоить вампира, и себя. — Он сказал мне «прощай». — Чонин! — они слышат чей-то голос издалека, кажется, доносящийся с холма. Крик прерывает хрупкое мгновение и возвращает их к реальности. — Черт! — ругается вампир и поворачивается к троице с задумчивым видом. — Рань меня, — он говорит совершенно невозмутимо. Рики и девушки смотрят на него с недоверием. — Какого хрена? — спрашивает Рики, не зная, как на это реагировать. — Если я останусь невредим, а вы сбежите отсюда, будет слишком подозрительно, — Чонин объясняет. — Минхо поймет, что что-то не так… он увидит комнату и поймет, что что-то не так. — Значит, ранить тебя — лучший вариант? — спрашивает Рики, не в силах поверить в то, что слышит. — У вас троих есть время, чтобы сбежать в безопасное место. Остальные члены клана отправились на конференцию, но Минхо остался со мной, а он ужасно жестокий. Если он увидит хотя бы намек на то, что вы были здесь и что я не только видел, но и рассказал вам всё, он… — Чонин замолкает и, покачав головой, снова смотрит в глаза Рики суровым, требовательным взглядом, говорящим о том, что он больше не будет отвечать на вопросы. — Пронзи меня. — Это клинок из чистого серебра! — восклицает Рики, поднимая кинжал. — Если я проткну тебя слишком глубоко или не в том месте, я убью тебя на хрен. — Может быть, это было бы не так уж плохо, — Чонин пожимает плечами, будто его это вовсе не заботит. Рики невыносимо слышать, как он говорит эти слова, словно его жизнь ничего не значит. Он крепче сжимает рукоять клинка и делает шаг вперед, осторожно кладя руку на плечо Чонина. — Нет. Я могу не доверять тебе, Чонин… и ты можешь мне не нравиться, но сегодня… ты рассказал нам очень много. — Ты слишком добр ко мне, — Чонин качает головой, придвигаясь ближе. — Но ты должен сделать это, и прямо сейчас; не обязательно глубоко, но чтобы всё выглядело достаточно плохо, хорошо? Серебро причиняет немало боли. Рука Рики дрожит, он крепче сжимает кинжал и не может поверить, что собирается сделать что-то подобное, и виновато смотрит на вампира. — Прости, — шепчет он, прежде чем воткнуть кинжал в бок Чонина чуть глубже. Ынче и Джи вскрикивают, а Чонин пронзительно кричит от боли. Рики чувствует вину: старший падает на пол, схватившись за бок, а кровь пачкает его рубашку. Вампир прижимает к ране руку. — Черт. Прости, Чонин, — Рики извиняется, ошеломленный тем, что только что натворил. Чонин как-то умудряется хихикать, несмотря на то, что корчится от боли. — Не волнуйся об этом, Нишимура. Ты хорошо поработал, а теперь иди. Вперед! Ынче отпирает заднюю дверь, но прежде чем все выбегают, она оглядывается на Чонина и приседает рядом с ним. Она снимает с него куртку и прижимает ткань к ране. — Держи её вот так, хорошо? И не смей умирать, идиот. Они выбегают, спускаясь с горы по снегу так быстро, как только могут, оставляя за собой домик с новыми ответами и вопросами.☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Несмотря на то, что Чонин велел им отправиться в безопасное место, которым, по логике вещей, является дом Энхайпен, Таинственные мушкетеры отправляются в город, желая узнать, смогут ли найти ответы за дверью в магазине тетушки Аэ-ча. Рики задается вопросом, знает ли сама хозяйка о тайнах, скрывающихся за дверью, или, может быть, она сама их хранит. — Чонин нам очень помог, - Джи говорит, нарушая тишину, но слегка неуверенно, как будто не хочет признаваться в правдивости собственных слов. — Я не доверяю ему, но… — Я тоже, — подхватывает Рики. — Я тоже, — соглашается Ынче. — Но зачем он нам всё это рассказал? Правда ли это или он может быть каким-то двойным агентом? — А то, что он сказал о профессоре Паке… — Рики вздыхает: он ненавидит его за то презрение, которое тот выказывал ему с самого начала. Однако он никогда не считал, что он может причинить кому-то вред, а тем более убить. Рики не доверял ему. Он откровенно беспокоился после того, как учитель угрожал ему в классе перед Хэллоуином… но неужели всё это время он работал со Stray Kids и знал о том, кто такой Рики, о Джи и Ынче, и поэтому убил его деда. — Я знаю, ты сказал, что он мудак, но… он не просто мудак. Он чудовище, — Джи хмыкает, качая головой. — Как ни странно, это имеет смысл… Переплет дневника, кожа, из которой он сделан… он выглядят старыми. Старше, чем Stray Kids и их клан. Может, это профессор Пак положил его в библиотеку и узнал, что мы его взяли, ведь он видел нас в тот день. У Рики сводит живот при мысли об этом; череда странных совпадений, имеющих смысл. Это ужасный, жуткий вариант, и у него мурашки по коже при мысли об этом. — Боже, ублюдок, — Рики проклинает его. Живот сжимает от приступа тошноты при одной мысли о нем. — Мне жаль, Рики. Всё это не вернет его, но мы найдем ответы, а потом добьемся справедливости для твоего дедушки. Профессор Пак, Stray Kids… им это с рук не сойдет, теперь уж точно, — говорит Джи, нежно гладя его по спине.☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Они проходят в магазин и колокольчик на двери, дребезжит. В магазине пусто, и тетушки Аэ-ча нет на своем месте за прилавком, как это обычно бывает. Трое подростков направляются в заднюю часть магазина, где находятся примерочные и дверь, что Рики видел рядом. Они останавливаются перед дверью и недолго смотрят на неё, а в ответ на них смотрит потрепанная, выцветшая табличка. — Что вы трое здесь делаете? — голос тети Аэ-ча раздается сзади. Они поворачиваются и видят женщину, с любопытством смотрящую на них. Её глаза выглядят усталыми, как будто она не спала всю ночь, а в её седеющих волосах, заправленных за ухо, покоится цветок вишни. Рики решает, что сейчас, как никогда, им стоит ухватиться за эту возможность, и протягивает ей записку от деда. Она выглядит растерянной, но всё же берет её и подносит к лицу очки, висящие на шее. Она разворачивает бумагу, чтобы прочитать её. Она меняется в лице от замешательства к осознанию, а затем грустно улыбается им. — Вы нашли его? — Нашли, тетя Аэ-ча, — Рики кивает. — Кандзи мой дедушка; вы были знакомы? — Мы очень хорошо знали друг друга, мои дорогие. Он сказал мне, что вы придете в поисках ответов ко мне. Вы нашли дневник? — спрашивает она. — Да, — Ынче подтверждает. — Вы знаете, как открыть его, аджумони? — Пойдемте со мной вам нужно кое-что увидеть, — просит женщина. Она направляется ко входу в магазин и переворачивает вывеску в положение «закрыто», после чего запирает дверь и возвращается к ним. Она достает из кармана связку ключей, отпирает дверь и входит внутрь, приглашая подростков пройти в кладовую. Однако она проходит мимо стопок консервов и упаковок с напитками к двери в самом конце. Она открывает её, и все входят внутрь. Комната чем-то напоминает собой офис, если бы не стопки газет «Обозревателя Акации»: некоторые из них — полные, выходившие десятилетиями, а другие — сохранившиеся вырезки, и даже копии. Несколько книг стоят на полке в углу комнаты, и тетя Аэ-ча приглашает всех сесть в офисные кресла, стоящие в комнате. — Я занимаюсь этим очень давно, — начинает она, ища что-то на полке. — Кто-то скажет, что слишком долго, но истина вечна, как бы некоторые не старались её скрыть, — женщина берет в руки статью о землетрясении 1742 года. — Это вы написали статью? — в шоке спрашивает Джи. — Да, моя дорогая. Эту и все остальные; я не могла допустить, чтобы Академия, совет, даже местные власти скрыли всё, поэтому написала истории анонимно. Я такая же старая, как твой дедушка, — говорит тетя Аэ-ча. — У меня была лавка в городе, даже тогда я продавала только хлеб и молоко. Он всегда приходил за покупками и покупал газету. Он говорил, что я единственный человек здесь, которому небезразлична настоящая история. Она берет с полки книгу и садится на кожаный стул перед ними, толстая книга в кожаном переплете лежит у неё на коленях. — Аэри была моей лучшей подругой, но её товарищи-основатели отвернулись от неё. Они убили её, чтобы защитить то, что создали и обладать ещё большей властью. Они так и не смогли понять, что достаточно того, что у них есть, — говорит она, тяжело вздыхая. — Я потратила почти три века на поиски того, что они создали… Всё, что я знаю, — оно должно быть где-то внутри школы, но Академия огромна, и в ней слишком много закоулков, чтобы сузить круг поиска. — Оно в школе? — удивленно спрашивает Рики. — Должно быть так, мой дорогой. Школа стала эпицентром землетрясений, ученики Акации всегда пропадали во время них, и люди из города тоже. Их не находили ни в лесу, ни в горах, ни где-либо ещё. Я не знаю, насколько оно велико, что это такое и где находится, но в одном я уверена точно: то, что построили основатели, находится в школе. — И Stray Kids всё ещё используют это. Люди используют веками… что бы это ни было, — заявляет Рики. — Вы, наверное, уже поняли, что они охотятся за теми, кого считают желанными… за теми, чья кровь их привлекает, — говорит Аэ-ча. — Они считают кровь вас троих желанной… как нечто, за чем можно охотиться. — А вы знаете, почему? — спрашивает Ынче. — Ну, Рики не единственный, в ком течет кровь вампира, — Аэ-ча мягко улыбается обеим девушкам. Она открывает книгу на коленях и перелистывает страницу, после чего передает её Джи и Ынче. Заглянув внутрь, девушки удивленно вскрикивают. — Это моя бабушка, но она умерла, когда мне было семь лет, — Джи в шоке смотрит на фотографию женщины, с которой они похожи глазами. — А это мой двоюродный дядя, — Ынче указывает на мужчину на другой фотографии. — Моя мама даже не знала его, но в доме бабушки были его фотографии. Так что они… — Да, дорогая, — Аэ-ча подтверждает. — Они были вампирами, очень сильными, как Аэри, и они единственные основатели, которые поддержали её, когда та хотела остановить остальных, и поэтому что-то особенное в их крови передалось тебе — своего рода мутация, делающая твою кровь немного другой, но чрезвычайно желанной. — Забавно, что история повторяется. Вы трое так напоминаете мне Аэри, Ын У и Хва Ён. Эти трое никогда не позволяли ничему встать у них на пути и боролись до самого конца, пока не умерли, — женщина коротко усмехается. — Значит, в нас есть кровь вампиров… — Джи в шоке смотрит на Рики. — Но почему мы трое не похожи друг на друга? Почему только Рики обладает безумной способностью самоисцеляться? Рики тоже задается этим вопросом: если у них всех вампирское происхождение, то почему его кровь до сих пор такая уникальная? — Я думаю, это что-то вроде дара, — Аэ-ча объясняет, глядя на Рики. — Да, кое-что от науки: ген, который был у твоей тети и позволял ей исцеляться. Это очень похоже на твоё самоисцеление и он передался тебе… но ты был по-настоящему благословлен им в тот день, когда с тобой произошел несчастный случай. Кандзи тоже так говорил: мол, ему кажется, что в тот день Аэри влила в тебя свою кровь, что она дала тебе благословение жить дальше, потому что знала, что ты спасешь других, как спас свою сестру. По щеке женщины течет слеза, рассказывая о дедушке, и сердце Рики болит за неё. — Раньше я просто соглашалась, чтобы успокоить его, но теперь я думаю, что он прав. Сейчас я верю, что судьба свела вас троих вместе, свела с друзьями, чтобы вы могли найти ответы и отыскать правду, — она всхлипывает, по её щекам текут слезы. — Мы с Кандзи потратили двести восемьдесят один год на поиски. Я так много потеряла… Аэри. Мой муж пропал в 1800-х годах, а я так и не нашла его. Бумажка и Кандзи… это всё, что у меня осталось. Я продолжала писать и копать, потому что хотела докопаться до истины. Мы б-боролись, чтобы найти правду, но я устала, — Аэ-ча плачет. — Я старая и уставшая, и я не хочу больше бороться. Сердце обливается кровью и он обнимает её: на её лице и плечах выражение крайнего изнеможение от долгого поиска, от борьбы. Только сейчас, глядя на неё, он видит, насколько усталой она выглядит на самом деле, как будто видела и пережила больше, чем кто-либо. Она заслужила отдых. Ынче и Джи встают со своих мест и присоединяются к объятиям, пока она выплескивает накопившиеся за века эмоции. — Они все были такими прекрасными людьми. Мне их не хватает… Мне не хватает всех, кого я знала. Я просто хочу увидеть их снова, — она тяжело вздыхает, её слезы просачиваются сквозь ткань рубашки Рики. Аэ-ча вздыхает, отстраняясь от объятий, и вытирает глаза, укрепляя свою решимость. Она подходит к ящику и открывает его, затем достает оттуда что-то, возвращается к ним и протягивает руку Рики. — Кандзи рассказал многое, но не сказал мне, где находится ключ, потому что хотел сохранить его и меня в безопасности. Он единственный, кто знал, но был уверен, что ты тоже всё узнаешь — она кладет что-то в руку Рики. Он смотрит на предмет внутри и хмурит брови. Кулон, серебро на нем заржавело, но сам кулон — вызывает интерес: он напоминает галактику, вселенную, уходящую далеко-далеко, которую никто из них не может постичь. Он кажется знакомым и в тоже время чужим. И всё же Рики понимает, что это что-то означает; он ни секунды не сомневается. Они зашли так далеко, что он обязательно разберется во всем. — Спасибо, тетя Аэ-ча, — Рики благодарит её, присаживаясь рядом с креслом и сжимая её руку в своей. — Вы сражались более чем достаточно долго. Теперь мы обо всем позаботимся, и мы не одни. Думаю, теперь вы можете отдохнуть. — Спасибо, дорогой, — старушка закрывает глаза, сжимая его руку в ответ. И тут происходит нечто необъяснимое: цветок в её волосах светится, вокруг него появляется розовый оттенок, распространяющийся по всему её телу. Мягкий розовый свет становится всё ярче, поглощая женщину, пока от неё не остается только цветок вишни. Он падает на стул, не оставляя от женщины и следа. Все трое ошеломленно смотрят на то, чему они только что стали свидетелями, но ничего не говорят — им нечего сказать. В каком-то смысле это безмятежный и спокойный момент для женщины, которая наконец-то смогла отпустить всё и обрести покой. Момент, который они будут помнить всегда, но знают, что им не нужно объяснение произошедшего. Они просто надеются, что найдут то, что смогла обрести Аэ-ча, перед тем как покинуть этот мир. Они надеются найти истину.