Рики ошеломленно смотрит на них, пытаясь осмыслить увиденное. Внутри он всегда чувствовал, что ребята что-то скрывают и не до конца честны с ним, но вампиры? Они взаправду вампиры, как и Хёнджин, но не причинили ему вреда, и он, признаться, не знает, почему. После встречи с Хёнджином он прекрасно понимает на что они способны и могут навредить ему, если захотят, но по какой-то причине они ничего не сделали.
Рики верил в то, что они не причинят ему вреда с тех пор, как познакомился с ними, и всё же внутри остается легкая тревога от неожиданного откровения.
— Мы не причиним тебе вреда, Рики, обещаем, — мягко заверяет Хисын, опускаясь на колени, ближе к ковру, словно чувствуя его легкое беспокойство.
— Вы все вампиры… — говорит Рики, смотря на них. — Вы и Хёнджин… — продолжает он, переведя взгляд на Сону и Хисына. — Зачем же вы тогда меня спасли? Если вы вампиры, то почему защитили меня от Хёнджина и исцелили, а не убили?
Сону мотает головой и приседает рядом с Хисыном.
— Мы бы никогда не причинили тебе вреда, Рики. Мы не причиняем людям боль, как Хёнджин. Некоторые вампиры да, но не мы, мы хотим, чтобы ты был в безопасности.
Слова его звучат так искренне и обнадеживающе, что Рики не может не поверить, особенно после того, как они подружились, но теперь у него ещё больше вопросов, чем раньше. Остается надеется, что они смогут дать ему какие-то ответы. Он слегка расслабляется, даже не осознавая, насколько был напряжен, возясь с одеялом, укрывающим его колени и обнаженный торс. Только сейчас он осознает, что на нем нет рубашки, и краснеет в освещенной камином комнате, немного натягивая на себя одеяло.
— Так… значит, вы с Хёнджином — вампиры, — Рики начинает, пытаясь осмыслить всё происходящее. — Но вы не пьете кровь людей?
Старшие, сидящие на полу перед диваном, уже втянули клыки, чтобы лишний раз не тревожить младшего.
— Нет. Вопреки распространенному мнению, нам не нужно пить человеческую кровь, чтобы выжить; конечно, она помогает и, безусловно, делает нас сильнее, но мы шестеро — довольно… особенные, — поясняет Сонхун.
— Конечно, нам нужно пить кровь, но редко. Мы все происходим из редких и сильных родов и одни из немногих вампиров, которые сами восполняют свою кровь. Но мы не можем питаться друг другом, потому что кровь другого вампира может убить нас, — Чонвон поясняет.
— Значит… Хёнджин не такой сильный, как вы? Поэтому он пытался выпить мою кровь? — спрашивает Рики, пытаясь собрать воедино безумные и сюрреалистичные фрагменты информации.
Выражение лиц парней омрачается, брови нахмурены от ярости.
— Вообще-то нет. Хёнджин и его друзья очень похожи на нас. Они тоже могут вырабатывать собственную кровь, но мы всё равно вампиры — питье крови делает нас ещё сильнее, — но они получают от этого удовольствие. Хёнджин, вероятно, был околдован твоим запахом или счел легкой мишенью, поэтому и напал, - объясняет Джей.
Сонхун прикусывает губу, прежде чем заговорить.
— Вот почему я был так напряжен с ним и Чонином в художественном классе на днях. Раньше мы дружили, но, как ты уже понял, между нами есть разногласия, — слова старшего всё ещё довольно туманны, и Рики может сказать, что это лишь малая доля правды, но считает это важной информацией, полученной им от ребят. Кажется, они наконец-то честно говорят о себе.
— Большая часть учеников школы — вампиры, — объясняет Хисын, удивляя Рики. — Основатели школы давным-давно создали её как безопасное место для нашего рода, но и люди не возбранялись к учебе здесь. То, что мы вампиры, — секрет. Мы знаем всех, кто относится к нашему роду, но также, всё знаем о людях. Основополагающее правило для нас оставаться в тени, чтобы нас не преследовали и не изгоняли из общества. Много веков назад на нас охотились за то, что мы монстры, не люди, — у Рики расширяются глаза, выражение лица Хисына и остальных становится немного угнетенным. У него сжимается сердце. — Прости нас за то, что мы не были честны с тобой, Рики. Мы говорили о том, чтобы рассказать тебе, но не знали, как. Мы не хотели тебя пугать… мы просто… мы хотели защитить и себя, и тебя. Думаю, мы делали то, к чему привыкли: прятались.
Сердце Рики наполняется сочувствием — они, конечно, не заслуживают того, чтобы скрываться только потому, что они живут в мире, который так боится и ненавидит всё отличное от нормального. Они такие же люди, как и он, и ему стыдно за то, что хоть на мгновение он почувствовал неуверенность и страх перед ними.
— Мне жаль, что вам приходится с таким столкнуться, — он искренне извиняется. — Надеюсь, я не сделал ничего такого, что заставило бы вас почувствовать, что вы не можете мне рассказать…
— Нет, нет, не сделал! — Джейк перебивает его, ободряюще улыбаясь. — Честно говоря, ты первый человек, которому мы хотели рассказать.
Сону улыбается и медленно кладет свою руку поверх одеяла, а затем осторожно сжимает ногу Рики.
— Ты нам очень дорог, Рики. Думаю, мне больше нравится, что ты знаешь, какие мы на самом деле, чем то, что мы скрываем.
— Я согласен. Мне больше нравится знать правду, — Рики улыбается в ответ.
За разговором Рики на какое-то время забывает о своей травме, пока вспышка боли не пронзает плечо, заставив скорчить гримасу и простонать. Он перемещает руку на поврежденное место, где на бинтах, кажется, проступает свежая кровь. Мышцы и кожа пытаются срастись, и это так же болезненно, как и первоначальная травма, так как всё происходит ужасно медленно. Рики сомневается, что всё заживет быстро, ведь он никогда не получал подобных травм.
Лица остальных сразу же искажаются от беспокойства, а Сону и Сонхун переглядываются и подползают ближе к младшему.
— Черт, у него всё ещё идет кровь, Хун, — Сону говорит старшему, глядя на кровавые бинты.
— Черт побери. Я думал, мы остановили кровотечение, — Сонхун ругается и приседает рядом. — Рики, ничего, если мы с Санни отнесем тебя наверх, чтобы осмотреть плечо? Возможно, ты не захочешь, чтобы мы делали это на глазах у всех.
Рики ценит заботу, ему хочется сохранить хоть немного своего достоинства. Сейчас он лежит под одеялом без рубашки, а мысль о том, чтобы предстать топлесс перед этими шестью очень привлекательными парнями, заставляет голову кружится, а живот сводит от нервов, поэтому он соглашается на предложение Сонхуна.
— Да, было бы неплохо — соглашается Рики, но тут же прикусывает губу, так как плечо стало болеть сильнее.
— Хорошо. Давай, малыш, я тебя держу. Я не хочу, чтобы ты шел самостоятельно, — говорит Пак, с легкостью подхватывая его на руки — держа так, словно он совсем ничего не весит. Мозг Рики настолько затуманен болью, что он даже не замечает милого обращения, закрывает глаза и прислоняется к плечу Сонхуна, пытаясь сосредоточиться на его запахе океанского бриза.
— Позаботьтесь о нем, вы двое, — говорит Хисын, после чего они быстро выходят из гостиной и поднимаются по лестнице.
Рики даже не успевает посчитать количество ступенек и поворотов на верхнем уровне, как они оказываются в комнате, и его усаживают на удобную кровать, подперев подушками, чтобы им было легче добраться до плеча.
— Ки, мы снимем повязки и осмотрим твою рану, хорошо? — Сону спрашивает его, и он кивает, даже не задумываясь о том, что они могут увидеть или сказать, когда заметят то, что скрывается под раной. Прежде чем туман в голове успевает рассеяться, повязки снимаются, обнажая его секрет для двух вампиров перед ним. Он прикрывает рану другой рукой, скрывая её от глаз.
Глаза старших расширяются и меняются в цвете: Сону светятся ярким фиолетовым цветом, а Сонхуна — ярко-алым, совсем не похожим на кроваво-красный, как описала Ынче, у того, кто напал на них в библиотеке. Увидев их, Рики замирает и отшатывается назад, прижимаясь к подушкам: перед глазами только холодные серые глаза Хёнджина, так не похожие на карие, которые обычно казались дружелюбными.
В глазах вампиров перед ним нет того кровожадного, ядовитого блеска, вместо этого они смотрят на него с беспокойством и болью, в их радужках необычного цвета читается мягкость.
Сонхун сразу же понимает в чем дело, и его лицо искажается от беспокойства. Он придвигается к краю кровати.
— Рики, с тобой всё в порядке. Что случилось? Мы не причиним тебе вреда, обещаем, — он успокаивающе говорит младшему, жестом показывая на себя и Сону. Тот кивает в знак согласия, а затем его глаза расширяются от осознания, и он хватает старшего за плечо.
— Хён… твои глаза, — Сону говорит на одном дыхании, поворачивая Сонхуна к себе лицом. Пак с недоумением смотрит на него, и заглядывает в глаза младшему, его реакция совпадает с реакцией Сону.
— Черт. Твои тоже изменились, Сону, — говорит Сонхун, и оба на мгновение замирают, прежде чем снова повернуться к Рики.
Они слишком удивлены тем, что Рики заметил это, как будто совсем не ожидали, что такое может произойти. У других вампиров, с которыми он столкнулся, глаза явно изменили свой цвет на более неестественный.
— Что? Вы что, тоже собираетесь напасть на меня? — хрипит Рики, потому что мозг перешел в режим выживания, и он уже слишком долго был на взводе.
Старшие выглядят обиженными, преданными, и у Рики щемит сердце видеть их такими. Он всё ещё сжимает плечо и не обращает внимания на кровь, окрасившую пальцы, тело медленно и болезненно пытается исцелиться.
— Нет, милый, нет, — Сону мягко говорит ему. — Мы не собираемся и не хотим причинять тебе боль. Такого с нами давно не случалось, — говорит он жестом указывая на себя и Сонхуна. — Я не знаю, как это объяснить, но знаю одно: мы никогда не причиним тебе вреда, Рики. А у тебя всё ещё идет кровь, и я знаю, что тебе больно. Мы хотим помочь, а не навредить. Можешь ли ты доверять нам?
Слова Сону такие мягкие и успокаивающие. Они звучат искренне, но Рики всё ещё боится. Он хранил свой секрет почти восемь лет; что они скажут на это? Что сделают? Расскажут ли остальным? Рики не хочет, чтобы остальные знали. Он никому не хотел выдавать свой секрет, никто не должен знать. То, на что он способен, вовсе не нормально, но, возможно, у него нет другого выбора, как выдать его. Всё из-за мучительной боли, которую он чувствует, пока тело всё ещё заживляет рану, на восстановление которой у других ушли бы недели.
Он прикусывает губу, нервно смотрит на старших и медленно опускает руку от раны.
— Я доверяю вам, ребята. Я просто испугался. Мне страшно, потому что сейчас столько всего происходит, и я не знаю, как всё это переварить.
— По кусочкам, Рики, — Сонхун тихонько подбадривает его, чувствуя, что он боится не только их, но и чего-то ещё. — Мы справимся с этим постепенно, шаг за шагом. Мы рядом, малыш.
Рики делает глубокий вдох; он готов довериться им и быть с ними уязвимым, тем более что они уже помогли ему. Они спасли от участи, которая хуже смерти; они его друзья. Ему с ними хорошо.
— Пожалуйста, только не пугайтесь… — медленно говорит им Рики, двигая рукой, показывая рану и им, и себе. Он ощущал повреждения и кровь, когда Хёнджин напал на него, но теперь наконец увидел всё воочию.
Рана тянется от плеча вниз до груди. Слои кожи и плоти разорваны, открывая мышцы под кожей в области груди; следы укусов тянутся от соединения шеи и плеча почти до основания раны. Похоже, что на него напал зверь, стараясь оторвать плоть от костей и забрать всё, что только можно; слои кожи настолько содраны и разорваны, что Рики видит только розовые, красные и белые пятна на месте слегка загорелой кожи. Он бледнеет, глядя на рану, из которой сочится свежая кровь, наполняя воздух своим запахом и окрашивая кожу в багрово-красный цвет. При этом Рики чувствует и видит, как кровь течет по его телу, словно следуя по извилистому, неровному пути раны, чтобы залечить её. В углах и на участках раны, где не хватает кожи и плоти, он видит, как они затягиваются, а кожа как будто медленно и болезненно сшивается обратно.
— Вот это да… — восклицает Сонхун, разглядывая рану.
— Как, черт возьми, твоё тело это делает? — Сону спрашивает, с изумлением осматривая рану.
Сонхун, однако, быстро выходит из оцепенения и легонько похлопывает Сону по руке.
— Вопросы потом, Сону, нам ещё нужно полностью остановить кровотечение и прочистить рану. Может быть, даже наложить швы, если получится, хотя, похоже, Рики с этим справится, — Сонхун добавляет с ноткой юмора, глядя на уже затянувшуюся рану, что вызывает смех у младшего.
— Просто сделай всё, что можешь, пожалуйста. Мне так больно, — Рики смеется, но тут же жалеет об этом, так как боль пронзает его.
— Черт. Так, мы поняли, Рикс, — Сонхун торопливо обходит комнату и достает из ящиков бинты и аптечку. Сону берет несколько чистых полотенец, садится рядом на кровать и сочувственно улыбается ему.
— Мне нужно прижать это к ране, чтобы остановить кровотечение. Предупреждаю, будет больно, — Сону мягко объясняет.
— Прости, Ки, — тихо шепчет старший, прижимая полотенце к ране. Рики вскрикивает от мучительной боли, которая снова и снова пронзает рану.
— Прости меня, Ки. Мне очень жаль, — говорит Сону, и в его голосе звучит вина. Он наклоняется вперед и нежно целует Рики в лоб, вызывая бабочек в животе. У Рики начинает кружится голова, как от боли, так и от трепета в сердце.
Рики тяжело выдыхает, зажмуривает глаза и откидывает голову назад, прежде чем почувствовать, как чья-то рука осторожно сжимает его колено, а затем теплая и мягкая ладонь обхватывает щеку и осторожно наклоняет голову вперед. Открыв глаза, Рики видит красные глаза Сонхуна, такие мягкие и сочувствующие. Кажется, что он может потеряться в них. Пак нежно проводит большим пальцем по его щеке.
— Всё в порядке, малыш. Просто поговори со мной, хорошо? Как Сону спрашивал раньше: как ты можешь залечивать собственные раны? — спрашивает Сонхун.
— Это началось, когда мне было десять лет. Я был в Корее, со своей семьей; мы навещали дедушку и жили у него в домике в горах, недалеко от города. Я играл в футбол со своей младшей сестрой и слишком сильно ударил по мячу, — вспоминает Рики, как будто это было только вчера, а не семь лет назад. Он удивляется, как много времени прошло с тех пор.
— Мисора — моя сестра, ей тогда было всего семь лет, — Рики запинается на полуслове, чувствуя очередной укол боли. Сонхун продолжает нежно гладить его по щеке. — И она побежала в лес за мячом. Я всегда оберегал её, поэтому последовал за ней, — Рики отчетливо помнит, какую панику испытал, не увидев Солу в лесу. Он навсегда останется благодарен, что с ней ничего не случилось.
— Что же произошло, Ки? — спрашивает Сону, побуждая его продолжать.
— Я не видел её, когда зашел в лес, а потом услышал крик. Она провалилась в тридцатифутовую яму и держалась за камни в стенке, где провалилась грязь. Я попытался дотянуться до неё и вытащить, но не смог — и как раз в тот момент, когда мне это почти удалось, раздался треск, и земля задрожала под нами. Камни, за которые она держалась, отвалились, и она начала падать вниз. Я прыгнул, чтобы поймать её, и мне удалось. Я прижал её к груди и принял на себя удар от падения, а дальше темнота, — рассказывает он.
— После этого я очнулся в больнице; врачи обсуждали с моими родными, что со мной произошло, и я всё слышал. Сначала они сказали, что мне нужно переливание крови, но после проведенных анализов поняли, что моя кровь регенерируется и пополняется сама по себе. Они даже сказали, что мой организм отверг кровь универсальной группы, которую мне пытались ввести в отделении неотложной помощи. С тех пор всё и началось. Порезы и синяки заживают у меня за несколько секунд; ни одна травма, полученная после того случая, не оставила шрама, — Рики объясняет, и двое старших обмениваются удивленными взглядами.
— Ты можешь самостоятельно восполнять кровь? За несколько секунд? — Сонхун в шоке спрашивает. — Ты уверен, что ты не такой, как мы? — добавляет он с ноткой юмора, но Рики недоверчиво хихикает.
— Я бы знал, если бы был вампиром, Хун-хён. Вы тоже пополняете запасы крови за считанные секунды? — с любопытством спрашивает Рики, интересуясь, как обстоят дела у них.
— Не секунды, — Сону с легким смешком качает головой. — Мы всё ещё вампиры и технически не должны производить кровь, поэтому у нас это происходит довольно медленно. Чтобы полностью восполнить запасы крови, нам потребуется около семидесяти двух часов.
— А если выпить кровь, это произойдет быстрее? — Рики интересуется. — Вы говорили, что питье крови может сделать вас сильнее, так разве это не считается? Как вы сказали, вы всё ещё вампиры? Разве вы не отрицаете свою сущность?
— Да, мы вампиры, но уже привыкли… неважно, — Сону вздыхает, нарочито отворачиваясь от него, как будто не хочет дальше говорить на эту тему. Рики поджимает губы, недоумевая, почему это их так задевает.
— Извини, — тихо извиняется Рики, не желая ставить их в неловкое положение. — Я не хотел лезть не в своё дело.
— Твоё любопытство вполне объяснимо, Ки. Всё в порядке, — заверяет его Сонхун.
На несколько минут между ними воцаряется тишина, прежде чем Сону прочищает горло.
— Кровотечение продолжается. Я думаю, что из-за того, что кровь Рики восполняется так быстро, а рана всё ещё открыта, оно не остановится.
— Черт, — бормочет Сонхун, посмотрев на аптечку рядом с собой, а затем снова на Рики. — Ки, я думаю, нам придется продезинфицировать и зашить рану, иначе кровотечение не остановить.
У Рики, честно говоря, всё ещё кружится голова и всё болит. Он готов согласиться, чтобы впоследствии он мог отдохнуть, поэтому кивает.
— Делай, что должен.
— Я знаю, что тебе сейчас очень больно, и, честно говоря, накладывать швы будет болезненно. Обычно я даю снотворное, но у нас совсем нет снотворного, — Сонхун хмыкает, поглаживая его по щеке.
— Значит, мне придется оставаться в сознании? — с ужасом спрашивает Рики, не желая даже представлять, каково будет зашивать зияющую рану, учитывая, насколько она велика. Он не знает, сможет ли он это вынести.
— Есть и другой вариант, — Сонхун начинает медленно, как будто не уверен в своих словах. — Джейк может кое-что сделать для тебя.
— Что? — спрашивает Рики в замешательстве. Конечно, он не готов посвятить Джейка в свою тайну, хотя мог бы. Он предпочитает сделать как говорят, чем долго терпеть эту боль. Рики хочет отдохнуть.
— Хорошо, — соглашается он через несколько секунд раздумий, и двое старших обмениваются взглядами, после чего Сону хватает телефон и быстро набирает что-то, оставляя их в тишине всего на несколько секунд, прежде чем раздается тихий звук уведомления.
☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Джейк тихо открывает дверь в комнату через несколько минут после того, как Сону прислал ему сообщение. Войдя в слабо освещенное помещение, его брови озабоченно поджимаются, и глаза мгновенно превращаются из карих в кобальтово-голубые — разница разительная, но красивая. Глаза напоминают вечерний океан, цвета волн, нежно целующихся с берегом из-за приливов и отливов, когда солнце садится вдалеке. Прекрасно и успокаивающе, но его глаза расширятся от удивления, заметив неестественный цвет глаз Сону и Сонхуна.
— Ребята… что? Как? — шепчет Джейк, прежде чем его взгляд падает на Рики, находящегося в положении полусидя у изголовья кровати между двумя другими парнями.
— Мы поговорим об этом позже, Джейк-а, — Сонхун останавливает его, чтобы он снова сосредоточился. — Ты можешь помочь Рики сейчас?
Джейк быстро выходит из оцепенения и кивает, прежде чем подойти к кровати.
— Да, да, конечно. Что нужно, Рики-сан?
— У нас закончилось снотворное и нам нечего использовать, пока мы зашиваем рану, — Сону объясняет, и Джейка мгновенно осеняет: он обходит кровать и садится слева от Рики.
— Хун-хён сказал, что ты можешь кое-что сделать для меня… — тихо начинает Рики, видя, как в глазах Джейка, пристально смотрящих на него, появляются вопросы. Он не может удержаться от того, чтобы не прижаться к его теплому телу. — Что он имеет в виду?
Джейк несколько нервно сглатывает, и Рики следит за этим движением.
— Ну, у нас у всех есть особые способности как у вампиров, Рики. Я — эмпат, я могу читать эмоции, но также влиять на них и манипулировать ими, правда, делаю только в случае необходимости.
Этот день кажется Рики чем-то из области лихорадочных снов, и его истощает головокружение и усталость, так что у него нет сил удивляться этой новости.
— И что это значит?
— Ну, я думаю, Хун-а позвал меня, потому что я могу усыпить тебя; ты не против? — он спрашивает его мягко, явно не желая давить. Рики становится тепло на сердце от того, как заботливы и внимательны к нему ребята. Он им доверяет, хотя довольно странно позволять кому-то влиять на свои мысли. Но по мнению Рики не страннее, чем то, что его чуть не разорвал на части вампир.
— Скажи, дорогой. Мне нужно, чтобы ты разрешил мне, — Джейк говорит, гладя его по щеке. Голос медово-мягкий и нежный, но достаточно твердый, чтобы заставить Рики ответить.
— Я не против, хён, — шепчет он.
— Тогда хорошо… — Джейк выдыхает, наклоняясь вперед, его губы нежно касаются лба и зарождают тепло внутри груди, веки становятся слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми. — Тогда отдыхай, Ки. Мы рядом.
Через несколько секунд Рики засыпает.
☾𖤓☾𖤓☾𖤓
Рики просыпается от того, что на кровать и деревянный пол сквозь щели жалюзи пробиваются маленькие полоски света. Плечо всё ещё болит, но уже не так сильно, как раньше. Это единственное напоминание о том, что предыдущая ночь не была сном.
Оглядывая пустую комнату, он чувствует себя гораздо спокойнее. Окровавленные простыни и подушки явно сменили, теперь он лежит под темно-синим одеялом. Комната окрашена в успокаивающий мускатно-зеленый цвет. На тумбочке рядом с ним стоит флакон с обезболивающим и немного воды, и Рики не может не улыбнуться этому жесту.
Ему придется встретиться с ребятами — у Джейка, Сону и Сонхуна, в частности, должно быть много вопросов к нему по поводу необычных способностей, и у него, конечно, есть несколько вопросов к ним. Он также считает, что сейчас самое время рассказать о нападении, которому они с Ынче подверглись несколько недель назад, и о том, что случилось с Джи. Они в растерянности и у них нет ответов на вопросы, а после вчерашнего дня Рики сомневается, что им угрожает меньшая опасность.
Ему нужно услышать от людей, которые определенно должны знать больше о том, что выяснили он, Джи и Ынче за время своего расследования. Мысли снова возвращаются к дедушке — человеку, к которому он всегда мог обратиться за помощью, поговорить о чем угодно — тому, кто полностью отгородился от него после того, как Рики доверился ему. Дедушка знает гораздо больше о том, что происходит в школе, судя по его реакции во время последнего разговора. Рики хочет разговаривать с ним, как раньше, чтобы дедушка тоже с ним общался. Он считает, что сейчас, как никогда, нуждается в откровенности своего мудрого старика.
«Шаг за шагом», — думает он. Ему ещё есть о чем поговорить с ребятами.
Рики осторожно садится на кровати, перекидывая ноги через край, замечая, что одет в удобные штаны и свободный коричневый свитер. Одежда явно не его собственная, и при мысли о том, что ребята переодели его после того, как наложили швы и уложили спать, вызывают румянец на щеках. Белые бинты на ране выглядывают из-под свободной горловины, и Рики отмечает, что под ними он ощущает швы на коже. Рана всё ещё довольно болезненна, но сейчас он чувствует себя лучше. Обезболивающее, которое ему оставили, точно поможет. Он берет две таблетки и запивает их глотком воды, после чего выходит из комнаты в коридор.
Только сейчас он может по-настоящему осмотреть дом, и уже с верхнего этажа убранство выглядит очень мило. Стены простого, но теплого бежевого оттенка. В коротком коридоре, в котором он находится, есть ещё одна дверь, а окно в конце отбрасывает солнечный свет на темные дубовые полы, едва заметно поблескивающие от лака. Рики выходит из маленького коридора в более просторный. Слева — тупик, у дальней стены — только одна дверь. Ещё три двери слева и три справа, пространство между увешано фотографиями, на маленьком столике между двумя дверями ваза с искусственными лилиями.
Рики не отрываясь смотрит на фотографии, и многие из них — это фрагменты из жизни парней. Вот они на пляже, потом на катке, Чонвон и Сону открывают подаренные им одинаковые свитера на Рождество, а Джейк, Джей и Хисын с нежностью смотрят на них. Он отмечает, что эту фотографию, должно быть, сделал Сонхун.
Фотографии придают дому уют, и Рики тоже чувствует себя здесь как дома, несмотря на то, что никогда не был здесь до сегодняшнего дня.
Он идет по коридору и доходит до лестницы. Она изгибается, ведя на первый этаж, а стена рядом с ней украшена ещё большим количеством фотографий ребят и членов их семей, а также старинными часами. Рики спускается вниз, ставя ноги в носках на пол, и его взору предстает большое фойе с высоким потолком. Прямо перед ним — похоже, входная дверь, а справа — большой дверной проем, ведущий в гостиную. Понятно, что парней там нет, так как пространство пустое, но он слышит голоса из другой комнаты и направляется туда.
Рики оказывается на кухне, где Сонхун, Сону и Джейк сидят за столом и завтракают. Дерево пола тихо скрипит под его ногами, сообщая всем о его приходе, и они смотрят на него с теплыми и облегченными улыбками.
— Доброе утро, ребята, — приветствует Рики, слегка хриплым голосом.
— Привет, спящая красавица, — Сонхун подходит к нему и нежно гладит по щеке, отчего кровь моментально приливает к щекам. — Хорошо, что у тебя нет жара. Рад видеть тебя в сознании. Ты нас до смерти напугал.
— Я тоже рад вас видеть, ребята, — слегка нервно отвечает Рики.
— Сонхун, дай ему сесть и поесть. Ему нужно набраться сил, — Джейк придвигает стул к столу, и Рики позволяет Сонхуну подтащить себя к нему и усадить на него.
— Как ты себя чувствуешь, Ки? Кажется, у меня на несколько минут остановилось сердце, когда Сону написал, что им с Хуном нужна дополнительная помощь вчера вечером. Я подумал, что с тобой что-то случилось, — спрашивает Джейк, сидя напротив него, накладывая еду в тарелку. Он старается, чтобы его голос звучал спокойно, но беспокойство всё равно легко просачивается сквозь него.
— Со мной всё в порядке, Джейк-хён, — Рики уверяет, протягивая руку через стол и сжимая руку старшего в своей. — Плечо всё ещё болит, но обезболивающее определенно помогает. Кстати, спасибо вам за это и за заботу обо мне.
— Конечно, Ки. Мы бы сделали это в любое время, — Сону говорит, как будто это даже не подлежит обсуждению.
— Твоя рана была очень серьезной. Хёнджин здорово тебя отделал, ублюдок хренов, — Сонхун ругается, в его голосе слышится гнев. — Нужно было наложить шестьдесят два шва, хорошо, что ты не проснулся, было бы ужасно.
Рики морщится, услышав это, и не может не согласиться с ним.
— Да, это было бы ужасно, — говорит он, прежде чем повернуться к Джейку, вспоминая, как под влиянием старшего заснул за считанные секунды. — Кстати, спасибо, что сделал это для меня.
— Без проблем, милый, — Джейк говорит с мягкой улыбкой, и от этого ласкового имени сердце Рики трепещет в груди: он вспоминает, как старший назвал его так прошлой ночью, но тогда он едва ли понял, о чем идет речь. Теперь же, слыша это так отчетливо, у него снова начинает кружиться голова.
— У меня есть несколько вопросов, и я думаю, что мы должны поговорить до прихода остальных. Я ненавижу хранить секреты от них, но, как сказали мне Сонхун и Сону, это только твоё решение, и ты сам можешь выбрать, когда ты готов всё нам рассказать, — тон Джейка становится более серьезным. Рики понимает, что он ждет от него ответов, и вполне обоснованно, поскольку сам хочет получить от них ответы на свои вопросы.
Он откусывает кусочек еды, смакуя вкус, а затем обращается к троице.
— Что вы хотите знать?
☾𖤓☾𖤓☾𖤓
— Значит, после того случая ты можешь пополнить запасы собственной крови. Черт возьми, ты уверен, что ты не один из нас? — спрашивает Джейк, поднимая бровь, вызывая смех у Рики и Сону.
— Я сказал тоже самое! — восклицает Сонхун, отбивая кулачок с Джейком. — Рики похож на нас, только круче.
— Нет, вы вампиры, и это делает вас очень крутыми в моих глазах, — Рики хихикает, откусывая ещё кусочек.
Старшие смеются, ласково улыбаясь ему, отчего в груди становится тепло, а потом вспоминает, о чем хотел спросить их.
— Вчера вечером, когда Сонхун снял с меня повязки, ваши глаза изменили цвет. И тоже самое произошло с Джейком, когда он вошел в комнату, — Рики сглатывает комок в горле и продолжает говорить. — У Хёнджина, когда он напал на меня, глаза тоже были не карие, а каменно-серые. Как так получилось?
Трое вампиров молча переглядываются, словно молча переговариваясь, и лишь спустя пару минут возвращают своё внимание к Рики.
— Это случается, когда мы чувствуем запах крови, правда, очень-очень редко, — Сону говорит, ненадолго отводя взгляд от Рики, вызывая сомнения в искренности его слов. Особенно, вспоминая, как вампиры были удивлены тем, что их глаза изменили цвет предыдущей ночью, будто они не привыкли к этому, словно за этим скрывается нечто большее.
— Мы удивились, потому что такого с нами не случалось уже очень давно, — Сонхун продолжает, и Рики не может отделаться от мысли, что они не совсем честны, но у него нет никаких доказательств. Он не знает, как докопаться до истины, поэтому просто хмыкает, кивая, прежде чем откусить последний кусочек еды.
На несколько минут в кухне воцаряется неловкая тишина, которую затем нарушают три голоса.
— Рики! — восклицают Чонвон, Джей и Хисын, подойдя к столу.
— Ты нас так напугал, Рики-я, — Джей говорит, слегка сжимая его бедро. — Сонхун рассказал нам, сколько швов ему пришлось наложить, и у меня чуть не случился сердечный приступ.
— Рад видеть тебя проснувшимся, спящая красавица, — говорит Хисын, слегка взъерошивая его волосы, прежде чем взгляд останавливается на Рики. — Рад видеть, что свитер тебе впору, — он слегка оттягивает вырез горловины и проводит пальцем по ключице, отчего по коже пробегают искры.
— Я так рад, что с тобой всё в порядке, — вампир нежно гладит Рики по спине, а другой рукой по голове, целуя макушку. Рики краснеет, и прижимается головой к груди Чонвона, слушая стук его сердца — ровный, медленный и облегченный.
— Я в порядке, если учесть, что вчера на меня снова напал вампир, — Рики пытается пошутить, хотя это почти что правда. Кто может быть в полном порядке после того, что ему пришлось пережить?
Чонвон напрягается и в комнате становится так тихо, что слышно, как пролетает муха.
— Снова? — спрашивает Хисын, его взгляд внезапно становится гораздо более серьезным, а брови поджимаются от беспокойства, но в основном от ярости — не направленной на Рики, а на того, кто на него напал.
Рики вздыхает, поворачиваясь, чтобы посмотреть на них, хотя голова остается прижатой к груди Чонвона, находя его присутствие успокаивающим.
— Несколько недель назад мы с Ынче пошли в подвал библиотеки, чтобы найти старые статьи для проекта по журналистике, — начинает Рики. — Мы искали в разных местах, и внезапно я услышал как она кричит, — он до сих пор помнит этот леденящий душу крик, который слишком сильно напомнил ему о том, что произошло с Солой много лет назад. На тот момент инстинкт защитить её просто зашкаливал. — Я побежал на звук, а над ней склонилась фигура в капюшоне.
— Он был сильным — ненормально сильным и быстрым. Он прижал меня к полке, и я поранил ладонь обо что-то. Ынче ударила нападавшего книгой по затылку, чтобы он от меня отцепился, но мы всё равно оказались зажаты в угол, — рассказывает Рики и все события так отчетливо всплывают в памяти. — Потом он сказал: «Ты так сладко пахнешь». Я не знаю, говорил ли он обо мне, или об Ынче, или о нас обоих, но это так странно.
Рики глубоко вздыхает, прежде чем продолжить.
— Я не видел лица человека как следует, но Ынче видела, что у него были кроваво-красные глаза, и это напугало нас, заставив думать, что вампиры действительно существуют, и тот, кто напал на нас, был одним из них.
— Потом моя подруга с урока литературы — Еын, рассказала, что на неё тоже напал человек с красными глазами и черными или, может быть, темно-синими волосами. Она была одна, и было темно, поэтому она не могла точно сказать. Он поцарапал ей руку и сказал, что от неё хорошо пахнет. Всё это убедило нас троих в том, что, возможно, мы не совсем сумасшедшие, — объясняет Рики.
— Ни хрена себе, и ты нам об этом не сказал? — Джей спрашивает в недоумении. — Какого хрена ты не сказал нам, что на тебя кто-то напал? На тебя и Ынче, а также ещё на кого-то из твоих друзей?
— Я должен был сказать вам, что на меня напал так называемый вампир? Вчера я даже не знал, что они существуют, не говоря уже о том, что вы вампиры. Я рассказал о вампирах Джейку, и он полностью отверг эту идею, — Рики бросает взгляд на австралийца, который, услышав это, морщится, чувство вины явно заметно на его лице. — Конечно, я думал, что не могу сказать вам, ребята. Я думал, что вы сочтете меня сумасшедшим.
— Я понимаю, почему ты не сказал нам, Рики, но нам бы очень хотелось, чтобы ты это сделал, — говорит Сону. — Особенно когда ты, Ынче и Еын понятия не имеете, кто мог быть тем, кто напал на вас.
— Может, у вас есть какие-нибудь идеи кто мог напасть на нас? — Рики спрашивает, отчаянно желая получить хоть какой-то ответ. — Зачем кому-то понадобилось нападать на нас троих и кто это был? Почему ни о каких нападениях не говорят?
— Это правильные вопросы, Рики-я, и я думаю, что у нас определенно есть ответы, но ты также должен быть честен с нами, пожалуйста. Я думаю, что сейчас это единственное, что может уберечь тебя, — Чонвон серьезно говорит, наклоняя подбородок Рики так, чтобы он посмотрел на него.
— Хорошо, — Рики кивает в знак согласия, глядя в глаза Чонвону.
«Правильно», — думает он, вспоминая ту часть себя, показанную им Сонхуну, Сону и Джейку, и которую остальные трое ещё не знают. Но всё же он не готов рассказать им об этом.
«Быть честным».
