Дела минувшего

Тсунаеши посмотрела на свои руки — почти полностью прозрачные, покрытые едва различимой фиолетовой дымкой. На пробу Тсуна попыталась взять расческу с будуара, но ничего не получилось. Тело было легким, скорее всего она могла летать в этом странном состоянии. Почему-то не было страшно, наоборот накатило странное успокоение. Словно она каждый день становится призраком и попадает в чужие дома. — Клаус, это была замечательная поездка! Тсунаеши встрепенулась, услышав топот ног и нежный женский голос. В комнату впорхнула молодая девушка. Чем-то они с ней были неуловимо похожи, но одежда и возраст делали незнакомку намного серьезней и элегантней. Длинное платье кремового оттенка, тонкая нитка жемчуга на шее, густые волосы, убранные сложной короной, легкий макияж, подчеркивающий немного лукавый взгляд. На ее фоне Тсуна должно быть выглядела как оборванка: неухоженная кожа, прыщавое личико, неровно остриженные волосы и мятая одежда. Почему-то стало стыдно за свой внешний вид. Единственное, что успокаивало: незнакомка ее явно не видела. Она непринужденно села на мягкий пуф и стала поправлять макияж. — Я рад, что смог угодить тебе, Виннита, — мужчина возник словно из воздуха и ласково поцеловал женщину в макушку. — Нам редко удается побыть вдвоем. Твои хранители хуже детей. Даже не дают отдохнуть в наш медовый месяц! Тсуна насторожилась — перед ней явно были мафиози. Осталось понять кто они такие. Одежда достаточно дорогая и качественная, поэтому вариант с рядовыми преступниками даже не рассматривался. — Они дуреют без связи со мной, — тяжело вздохнула Виннита, откинувшись на Клауса, замершего статуей напротив жены. — Ребята очень непростые личности, которым часто нужна моя помощь. Я ведь их небо. Тсуна попыталась вспомнить всех обладателей пламени неба, но об этой женщине она ничего не слышала. Может быть она жила в какой-нибудь далекой европейской стране, из-за чего информации о ней почти нет? Но она говорит на итальянском, иногда переходя на японский. Картинка упорно не складывалась. — Ты оправдываешь их, словно они — дети, которые шкодят дома, а не опаснейшие убийцы этого времени. Тебе нужно относиться к ним строже, — отрезал Клаус и нахмурился, из-за чего Тсуне показалось, что она его где-то видела. — Они регулярно косячат, а ты их покрываешь. Так не может продолжаться вечно. — Их считают демонами, не способными на жалость и сострадание, — криво улыбнулась Виннита в зеркало, зная, что муж смотрит на ее отражение. — А я их предводитель и твоя супруга. Ты сам знаешь, как меня называют. Небесная кара. Скольких я убила и убью в будущем? Ради них, ради тебя. Они сделают тоже самое. Не задумываясь. Так что я буду защищать свою семью. Клаус раздраженно выдохнул, но поднял руки в примирительном жесте. — Давай не будем ссорится из-за твоих придурков, — тихо сказал мужчина. — Я знаю, что тебе тяжело, но и мне не легче. В моем подчинении несколько сотен безумных убийц, которые могут сорваться, поэтому приходится держать железную дисциплину. Но твои горе-хранители подрывают мой авторитет. Вчера вечером Винченцо попытался меня отравить, услышав от твоей грозы, что таких ублюдков как я не берет любой яд. Виннита закатила глаза, на что Клаус ухмыльнулся. — Эй, молодожены хватит киснуть! — послышался крик с улицы. — Мы идем кутить прямо сейчас, поэтому отложите зачатие наследников на какое-то время. — Знаешь, — задумчиво протянула Виннита, — я теперь сама хочу убить свою грозу. Клаус громко засмеялся, поднимая жену на руки, и тихо шепнул: — Пошли… кутить. Тсуна вытащила из шкафа свою одежду: аляповатые футболки, растянутые кофты, школьная форма, несколько пар джинс и одно потрепанное платье. Теперь становилось понятно, почему мальчишки смотрели на нее как на нечто бесполое, а девочки вместе с ее мамой только закусывали губы, пытаясь быть тактичными. После видения с Клаусом и Виннитой прошла почти неделя, за которую она пыталась найти хоть кроху информации о них. Но все было бесполезно — источники Вонголы ей были больше не подвластны, а просто так никто не горел желанием делиться информацией с опальной наследницей. К тому же люди провожали ее презрительно-жалостливыми взглядами, из-за чего вспомнилось собственное сравнение с красавицей в кремовом платье. — Тсуна, тебе нужна наша помощь? — негромко поинтересовалась Киоко, поддерживая уставшую Наги. Никто не дал Мукуро забрать безродную девчонку с собой, из-за чего милая Хром осталась жить в доме Савад на правах «дальней родственницы» с необходимыми документами. Все-таки связи ее мамы наводили на размышления, но спрашивать пока было неудобно. Она видела, как мучается Нана от измены мужа, пытается прятать красные глаза волосами. — Да, Хару-тян и Хана тебе помогут, — солнечно улыбается Хару, пытаясь запрятать грусть в глазах. Хана закатывает глаза, но не уходит, остается здесь. Ей тоже больно, но она не покажет. Сильная и гордая. Именно за это ее полюбил Рехей, а потом просто уехал. Бросил. Ее подруги сами сломанные-переломанные, обиженные выходками ребят и Аркобалено, но готовые ее поддержать сейчас, когда им самим нужна помощь. На секунду стало стыдно, что она не переживает ни за мальчишек, ни за трон Вонголы. — А давайте сходим все вместе в салон красоты? — неожиданно даже для себя спросила Тсуна, сдувая короткую прядку с носа. — Я так устала постоянно подстраиваться под мальчишек: то Хибари не нравится, что у меня волосы уложены гелем, то Ламбо блузку испортит… Про Реборна вообще молчу. Если честно, то я рада, что они уехали и я могу побыть собой. Мне больше не нужно им нравится, потому что так кто-то сказал. Тсуна резко замолкает, но вылетевших слов хватит, чтобы девочки посчитали ее эгоистичной дрянью, которая думает только о себе. — Слава Ками-сама, — выдыхает Курокава, падая на диван, — нам всем уже осточертел этот дурдом. Рехей мне вообще предложил бросить школу и заниматься домом, а Такеши сказал, что наше место — жить в захолустье типа Намимори и заниматься детьми. — Да, они придурки редкостные, — неожиданно мрачно поддерживает Киоко, хмурясь. — Родители мне сказали, что выдадут меня замуж за какого-то якудза, а братец посчитал, что для меня это прекрасный вариант. — Тебе еще повезло, Хару-тян хотят отдать в наложницы одному богатенькому ушлепку, — криво улыбается Хару, а в ее глазах ни грамма веселья. — Из нас всех только Наги относительно свободна… — У меня нет большей части внутренних органов, — любезно напомнила Хром. — Пламени у меня чудовищно мало, чтобы поддерживать иллюзии самой, поэтому далеко от вас я уйти не смогу. Кен и Чикуса не умеют делиться пламенем, денег на операцию солнечным доктором у меня нет. Я сейчас чемодан без ручки: бросить жалко, а нести тяжело… Тсуна чуть не закричала вслух от собственной глупости. Ее подружки — это не гражданские малолетки, а повязанные мафией серьезные личности. Почему-то она напрочь забыла, что отец Киоко принадлежит к израильскому клану мафии, который подарил ее подруге медный оттенок волос, показывая ее полукровное происхождение. Курокава же была дальней родственницей клана Хибари, из-за чего Кея постоянно приглядывал за «сестренкой». Родители Хару были рядовыми якудза, которые даже не скрывались, приходя в школу с татуировками принадлежности к группировке. Только одна Наги была полностью гражданским лицом, но после того, как Мукуро спас свою протеже, Омерта перестала защищать ее, считая Хром Докуре полноценным мафиози, который находится под шефством сбежавшего тумана. — Хватит киснуть, — решительно сказала Тсуна, доставая заначку из-под матраса. Хорошо, что папаша не жалел денег для дочурки, поэтому она могла бы спокойно жить года два ни в чем себе не отказывая. — Звоните родителям и говорите, что собираетесь временно пожить у меня по просьбе Емитсу-сана. Против Внешнего советника они не попрут и оставят вас ненадолго в покое. Наги предупреди Кена и Чикусу, что они побудут здесь вместе с И-пин одни какое-то время. Я схожу к маме и попрошу ее предупредить соседей, что мы все ненадолго уедем в гости. — А на самом деле куда мы? — быстро сориентировалась Хана, вопросительно поднимая бровь. — Пойдем… кутить.