Не улыбайся мне

      В большом зале, обставленном мебелью в стиле модерн, на диване сидел мужчина средних лет, вчитываясь во что-то на своем телефоне. Выполненная исключительно в белых, серых и черных тонах, комната выглядела минималистично, что казалось, будто в ней вчера закончился ремонт. Парочку абстрактных картин, повешенных на стенах, придавали ей немного краски, но на этом все заканчивалось. Все выглядело достаточно поверхностно, но никого из обитателей этот факт не трогал, наоборот, их все устраивало.       Домработницы спокойно накрывали стол, а телевизор, на который никто не обращал внимания, показывал очередное политическое заседание. Открытое панорамное окно пропускало внутрь ноябрьский воздух с запахом влажной земли. Ванкувер являлся достаточно дождливым городом, поэтому звук дождя, шедшего с самого утра, разбавлял монотонную атмосферу, что царила на данный момент в зале.       Заметив, как дочь зашла внутрь комнаты, господин Мин Джи Хун слабо улыбнулся и отложил телефон в сторону.       — Моника, подойди сюда, дорогая.       — Ты хотел видеть меня, пап?       — Да, присаживайся.       Она кивнула и послушно уселась рядом с отцом, а тот приобнял ее за плечо, начав аккуратно гладить по голове, как всегда делал, когда хотел проявить свою заботу. Моника не знала, почему именно он позвал ее, но надеялась, что разговор не будет о том, о чем она думала.       — Ты же знаешь, что я тебя очень ценю, — начал Мин, а Моника кивнула. К сожалению, разговор точно будет об этом. — Как идут занятия?       — Занятия идут хорошо.       Моника говорила чистую правду, так как занятия у нее и вправду шли очень хорошо. Недавно она успешно закончила проект вместе со своей партнершей, потому пока что можно было отдохнуть, не думая о дальнейших заданиях. В ее голове отдых состоял из посещений различных торговых центров, шопинга, фотографирования и маникюра. Под фотографированиям, конечно, подразумевалось то, как фотографируют Монику. Она также любила стрелять на досуге из лука, что являлось, к ее удивлению, достаточно расслабляющим хобби. Монике не терпелось возобновить занятия. Наверное, все же стоит сделать это перед тем, как начнется сезон экзаменов.       — Уверена? — спросил ее отец, нахмурив брови. Моника чуть не забыла, что он спрашивал. Про ее учебу, точно.       Разумеется, специалитет Моника выбрала довольно сложный, но она ничуть не жалела своего решения. Технические предметы она всегда понимала с легкостью, а в компьютерных технологиях, где основой всего являлась математика, такой талант ценили больше всего. Но ее отец отказывался понимать это, поэтому уже в третий раз звал ее «поговорить».       — Пап, мы же обсуждали это, — вздохнула девушка, отодвинувшись от него в сторону. На данный момент она не особо нуждалась в ласке. — У меня все хорошо. Не волнуйся.       — Я просто волнуюсь, что ты лжешь мне, — сказал он, поправив съехавшие на нос очки. — Не понимаю, почему из всех карьерных путей на свете, моя дочь решила стать программистом! Разве девушкам есть место в такой сфере?       — Пап, — повторила Моника, но в этот раз ее голос прозвучал тверже. — Ты же знаешь, что необязательно становиться программистом. Есть другие ответвления… К тому же уже двадцать первый век. Да, число парней превышает число девушек, но…       — Видишь, там столько парней, — недовольно покачал головой господин Мин, будто существование парней-подростков являлось его самой главной проблемой на свете. — Все это слишком… слишком изощренно для тебя. Повторяю, если хочешь, я могу перевести тебя в другой факультет, например, бизнес. Пользы больше будет.       — Я не тупая, — отчеканила Моника. Ей надоело обсуждать эту тему. Когда же он поймет, что она не собирается менять свое решение? — И, честно говоря, мне очень обидно, когда ты считаешь, что у меня нет мозгов работать в такой сфере.       — Моника, — заботливо произнес мужчина, взяв ее за руки. — Ты же прекрасная молодая леди. Я не сомневаюсь в твоем уме.       — Твое поведение говорит иначе.       — Просто, не знаю, я не могу понять, чего ты этим хочешь добиться. Такие люди, как программисты, работают на таких людей, как мы. Понимаешь, к чему я клоню?       Разумеется, Моника понимала. В его словах таилась доля правды, но следовать такому направлению в жизни она не хотела. Отец просто хотел поставить ее во главе компании, как его пешку, а не потому, что доверял ей и ее способностям, даже если никогда открыто не говорил об этом. Она просто знала.       — Я не собираюсь брать твою компанию, — Моника отдернула руки и встала с дивана. — У меня дела, поэтому, пожалуй, я пойду.       Дел у нее на самом деле никаких не было. Если просмотр разных обработок ее любимых персонажей в сериалах можно было называть делом, то только оно ее сейчас и волновало. Сообщив одной из домработниц, что хочет нарезанных фруктов, Моника собиралась подняться обратно в свою комнату, но ее остановил отец. Она надеялась, что он не продолжит спорить с ней насчет всей этой темы. Если бы мама сейчас была дома, то она бы поддержала ее.       — Стой, милая… У тебя есть молодой человек?       Моника прищурилась, не понимая, к чему он клонит.       — Нет, — ответила она. — А что?       — Совсем скоро я планирую устроить довольно важный ужин, где желательно присутствовать в компании партнера. Я бы не хотел, чтобы ты приходила одна. Разумеется, я пойду в сопровождении твоей мамы, а ты, пожалуйста, найди подходящего солидного парня для вечера. Хорошо?       — Без проблем, — кивнула Моника.       Обычно, когда отец оформлял такой запрос, Моника писала нескольким парням, походившими по внешности на нормального человека, и общалась с ними, чтобы понять кого взять на вечер. К сожалению, одного и того же парня брать не получалось, так как тогда они думали, что она глубоко заинтересована ими, поэтому не переставали писать ей. Молодого человека Моника не имела достаточно долгое время, так как никто в сущности ее не интересовал, но все это поменялось, когда она вновь встретилась с Рином.       Не заметить его Моника не могла. Изначально она подумала, что это кто-то другой, поэтому решила подойти к столику, где он сидел с Элиасом, и «познакомиться». После того, как он представился, ее догадки подтвердились. Рин. Тот самый Рин, который ей нравился в начальной школе. Монике тогда показалось, что она особенная, ведь он не только поделился с ней своей булкой, но еще не общался ни с кем из девочек, кроме нее. А еще он был очень милым.       Даже когда они разошлись, она годами вспомнила о нем, думая, «А как он выглядит сейчас?», ведь мальчиком он нравился буквально всем девочкам в школе. Ничего не изменилось. В университете по нему продолжали сохнуть все, кто угодно, так как сейчас Рин выглядел слишком привлекательно, чтобы не обращать на него внимания. Проколол уши, чуть отрастил волосы, стал высоким — для низких девушек, как Моника, типаж оставался одним и тем же. И Рину до сих пор не нравилось быть в центре внимания. Точно как в детстве.       Судьба, видимо, улыбнулась в сторону Моники, поставив их двоих не только в одинаковый университет, но еще в один и тот же факультет. Тогда Моника поняла одну вещь — она хочет Рина. Почему бы и нет, размышляла она. Являясь одной из самых популярных девушек в универе, Монике, разумеется, по общепризнанным законам следовало встречаться с таким же популярным парнем. Разумеется, про нее знало намного больше людей, чем о Рине, так как его присутствие в интернете было равно нулю, но все же Моника считала, что самым подходящим для нее молодым человеком может быть лишь Рин.       Только после их небольшого разговора в кафетерии Моника поняла, что Рин не только не узнал ее в лицо, но ему было абсолютно все равно на нее. Это повергло ее в шок, так как, разумеется, все должны были боготворить одно лишь присутствие Моники — радоваться, когда она подходит к ним и кланяться к ее ногам. Но ничего из вышеперечисленного Рин не сделал, даже не пригласил ее сесть рядом. Шок отошел довольно быстро, так как Моника словила себя на мысли, что ей это понравилось.       Даже несмотря на то, что она выглядела шикарно, он не обращал на нее внимания, как остальные. Сдаваться, к сожалению, не входило в планы Моники. Если не любит, то полюбит, конечно же. Выиграла игру и пригласила его на свидание, разузнала, где он работает, чтобы пообщаться с ним, сфотографировалась в парке, а теперь ей нужно было просто каким-то образом заставить его пойти вместе с ней на ужин. Рано или поздно он осознает, какая она интересная личность, и начнет встречаться с ней.       К несчастью Моники, в ее планах стояло небольшое препятствие. Она заметила это давно, но недавние слухи лишь подкрепили ее догадки.       Ария.       Что происходит между ней и Рином Моника не знала, но она чувствовала, что между ними что-то было. Во время мероприятия в пабе Моника беседовала с Рином у бара, но ей пришлось отойти ненадолго в уборную. Когда она вернулась, вместо нее рядом с ним сидела Ария. Они общались. Вместе. То есть общалась не только Ария, но и Рин.       Слухи про них настораживали больше всего. Ария якобы изменила своему парню с Рином. По правде говоря, Моника сомневалась, что Ария бы стала заниматься таким, но то, что из всех людей, она решила изменить своему парню с Рином, сообщало ей больше информации, чем нужно. Во время игры в пабе у Моники создалось впечатление, что они недолюбливают друг друга, но все ее остальные наблюдения противоречили этому. Заинтересован ли Рин в Арии или ей просто так кажется?       Лежа боком на большой двухместной кровати, Моника решила, что ей стоит подружиться с Арией. Ей нужно быть в курсе всего, что происходит, а сделать это через Рина, как минимум, невозможно.       Она открыла свой профиль, чтобы написать Арие, и ей в глаза попалась фотография с Рином, которую она сделала во время их свидания в парке. Рин говорил никому это не показывать, но Моника не особо понимала, точнее, не хотела понимать его. Рин выглядел лучше всего, когда не улыбался. Холодные голубые глаза, такие редкие в природе, а для азиатов тем более, в купе с непроницаемой мимикой лица являлись, по мнению Моники, его визитной карточкой. Она смотрела на фотографию, думая, что они вместе идеально смотрятся друг с другом.       За все это время пост Моники набрал достаточно много лайков, но она все еще не могла найти лайк от самой Арии, которая обычно лайкала, иногда даже комментировала все ее посты. Тут явно что-то было нечисто.

***

      — В тюрьму.       — Сколько можно? — заскулил Элиас, всплеснув руками. — Я уже в четвертый раз туда хожу!       — Я забыл спросить, когда и где меня это касается, — безжалостно сказал Рин, закинув в рот чипсу. — Давай, не тяни.       — Когда твоя сестра вообще успела купить половину вилл?       Маленькая девочка, сидящая рядом с братом на мягких подушках на полу, довольно хлопала своими длинными ресничками, поставив руки на бока.       — Я же сказала, что я — самый лучший игрок Монополии! Вы оба должны мне пять долларов, кстати.       — Это ты ее так воспитывал? — прошептал Элиас Рину одними губами, но тот лишь пожал плечами. — Ладно, с меня хватит этой игрушки.       Оставив игру на потом, Элиас встал на ноги и буквально прыгнул на кровать Рина, так, что фигурки на полу пошатнулись. Он удобно устроился на кровати, оглядываясь по комнате с таким интересом, будто находился в музее.       — Комната у тебя точно такая, какой я ее представлял.       — Хорошо оформленная и со вкусом, да, — кивнул Рин. — Кстати, я не разрешал лежать на моей кровати.       — Занудной и темной, — поправил рыжик. — Зачем тебе столько плакатов? — Он указал на стены, а потом кивнул на окно. — Шторы почаще открывай, чтобы внутрь солнечный свет входил. Честное слово, ты как вампир… Еще тебе пыль бы стереть с клавиатуры компа и монитор почистить.       Небольшая комната Рина, окрашенная в грязно-голубой цвет, и вправду выглядела несколько темной, особенно под дневным светом. Над кроватью у него с двух сторон висели куча всяких непонятных постеров — разных банд, рисунков, фильмов, а на подоконнике собралось много дисков, тетрадей, и небольшой металлический горшок, переполненный гитарными медиаторами. На противоположной стене, рядом с компьютерным столом, стояли две гитары: одна акустическая, а другая электрическая. На этом музыкальные инструменты не заканчивались, так как Рин еще имел синтезатор, который ему подарили, как он сказал, когда ему было около семи лет. Этот человек буквально живет всем этим, подумалось Элиасу.       Несмотря на обилие разных музыкальных инструментов и приборов в комнате друга, больше всего Элиасу в глаза попались лекарства, лежащие на прикроватной тумбе. Он решил, что спрашивать о них пока что не станет.       — Ты сюда что, пришел, чтобы меня ругать? — закатил глаза Рин. — У тебя самого комната, полагаю, забита плюшевыми игрушками и полароидными фотографиями. Возвращайся в свою башню, рыжик, если моя тебя не устраивает.       — Думаю, что Юми разделяет мое мнение. Спорю, что ее комната в два раза лучше твоей, — Элиас накрыл себя мягким бежевым одеялом. — И у меня вообще-то только три плюшевых игрушки. Юми, скажи брату, что ему нужно следить за своим языком.       — Мы ему говорим это каждый день, он не слушает, — пожала плечами девочка. Элиас мгновенно залился смехом, а она весело хихикнула. — Я думала, что Рин заплатил тебе, чтобы ты стал его другом, но у моего брата денег нет. Даже на сладости.       От этого Элиас рассмеялся еще громче, чуть не перекатившись с кровати на пол.       — Юми, а ты смешная. Точно не в брата.       — Юми, выходи отсюда, — скомандовал Рин, потому что она что-то слишком долго засиделась у него в комнате.       — Э, это нечестно! Я же тут всего лишь полчаса посидела, — нахмурилась она.       — Выходи.       Досадно встав на ноги, Юми скорчила самую недовольную рожу, на которую была способна, и вышла, не забыв при этом показать своему брату язык. Рин лишь в очередной раз закатил глаза и закрыл за ней дверь. Ее поколение такое неблагодарное. Рин-то сам пригласил ее поиграть с ними в Монополию, потому что хотел похвастаться Элиасу, насколько хорошо играет его одиннадцатилетняя сестра, а ей хватает наглости ему тут рожицы делать. Время, которое сестра могла проводить в комнате Рина, было, разумеется, очень ограниченным. Одного неправильного вздоха хватало, чтобы он мог с чистой душой выгонять ее, когда хочет.       — Зачем ты ее так? Бедная девочка, — Элиас сейчас выглядел так удобно, лежа в его кровати, что Рина начало немного клонить в сон. Если бы только он мог так же удобно лежать в своей собственной кровати ночью. — Ладно, признаюсь, она прям твоя копия. Даже характером похожа. Вредная немного, но смешная.       — Мне кажется, что она моя сестра. Не уверен, — нарочито задумчиво произнес Рин. — И с каких пор я вредный?       — Кстати говоря, а где твоя мама?       — Вроде на работе, — пожал плечами он. — А что?       — Ничего, просто хочу с ней познакомиться, — улыбнулся Элиас, вглядываясь на плакаты.       — Фу, блять, ни слова больше, — с отвращением сказал Рин, все еще по-турецки сидя на полу. — Ей сорок с чем-то, если ты все еще не в курсе.       — Я не против взрослых дам, — подмигнул Элиас. В его лицо моментально полетела подушка на полу. — Да ладно тебе… — И еще одна подушка. — Шучу я, блин. И еще… а кто это?       Заметив фотографию, на которую указывает Элиас, Рин моментально пожалел, что давно не убрал ее со стены.       — Никто, — покачал головой он.       — Ты же рядом с ней на фотке… — проговорил Элиас, а потом замолк, детально изучая фотографию. Через несколько секунд он резко ахнул. — Это что… бывшая твоя?… Не верю! Я думал, ты асексуал или что-то. Бля, а она красивая. Она курит тут, что-ли, или мне кажется?       Не кажется. Она и вправду курила на той фотке. Рин не знал, что отвечать на вопросы Элиаса, а отрицать то, что это и вправду его бывшая он не мог, поэтому просто встал и сорвал фотографию со стены, скомкал и бросил в мусорное ведро. Замечание про асексуала Рин решил просто пропустить мимо ушей.       — Сожалею твоей потере. Как ты ее так профукал? — искренне спросил Элиас. — Недавно расстались?       — Давно.       — Ты мне не рассказывал, что у тебя такая… готка была. А почему вы расстались? — с интересом спросил он, приняв сидячее положение. — Как ее зовут? Ты ее любил? Не удивлюсь, если это ты бросил ее…       — Забей, это не важно, — отмахнулся Рин. — Не хочу вспоминать об этом. И что за вопросы вообще?       Говорить Элиасу о том, что вообще-то бросили его совсем не хотелось. Случилось это около года с половиной назад, и Рин вроде полностью отошел от нее, но почему-то та маленькая фотка до этого момента все еще висела у него над кроватью.       Вспоминая про свое прошлое и расставание, Рин думал, что никогда бы больше не совершил такую ошибку. И каким боком он вообще умудрился привязаться к кому-то? Особенно к человеку для которого, как выяснилось, он ничего не значит? После всего этого Рин долгое время не хотел ничего иметь с отношениями. Может, они просто были не для него. Он, как человек, далеко не конфетка, а для отношений нужны не только какие-то «чувства», но еще чувство обязанности сохранить эти отношения. Нужно приносить свой вклад в эти отношения, работать над ними, обсуждать. Только расставшись, Рин понял, что, наверное, нормально из этого ничего не делал. Его бросили так внезапно, толком ничего не объяснив, что Рин до сих пор не мог понять, в чем именно он провинился. Такое с ним уже когда-то случалось, но там его бросила не девушка, а собственный отец. Вселенная не переставала удивлять.       Наверное, он и вправду был недостаточно хорош для нее. И для него. Для всех, видимо.       — Расстались, потому что я слишком хорош для нее, — невозмутимо сказал Рин, усевшись обратно на пол.       Элиас недолго посмотрел на него, но ничего больше не сказал.       После часа сидений, в течении которых они дружно молча листали свою ленту в телефоне, Элиасу, кажется, все надоело. Он наконец встал с кровати и подтянулся, а Рин лежал на полу с подушкой под головой. Кенни, которого он недавно впустил в комнату, спал прямо рядом с ним, поэтому двигаться и будить его не хотелось. Приглашать Элиаса к себе домой Рин планировал уже давно, но из-за проекта никак не находил времени. В конце концов, проект они каким-то образом закончили вовремя, поэтому можно было отдохнуть и ничем не заниматься всю неделю. Разве что ходить на лекции и работу, но это можно было как-то пережить.       То, что матери Рина не было дома не являлось совпадением. Рин просто не особо горел желанием знакомить ее с Элиасом — в частности потому, что знал, что они хорошо сдружатся. А если такое реально произойдет, то его мама начнет приглашать Элиаса к ним сама в любой удобный для нее случай, даже если Рина нет дома.       — Ты с Арией не говорил? — неожиданно спросил Элиас, выбив Рина из мыслей. Он приподнял голову с подушки и нахмурился.       — Нет, зачем?       — Ты же говорил, что из-за нас про нее слухи начали идти. Наверное, уже притихли, но все же.       — И ты только сейчас вспомнил об этом?       — Я об этом уже некоторое время думаю, — вздохнул Элиас. — На ее месте мне было бы очень неприятно. Если честно, чувствую себя виноватым.       Чувствовал ли Рин себя виноватым? Немного. Будет ли он извиняться? Скорее всего, нет. Точно не после того, как она обозвала его всеми известными оскорблениями в английском словаре. И как после этого еще подходить и извиняться человеку? И за что вообще извиняться? Это же ведь не его вина, что их подслушали таким тупым образом. Его вина состояла в том, что он притворился кем-то еще и все. Получилось тупо и некрасиво. Да, все, технически говоря, начал он, но разве целоваться с ним было так… отвратительно? Настолько плохо, что Ария так вспылила? Элиасу про все это Рин пока что не рассказывал. А еще он просто не мог поверить, что вместо того, чтобы думать о чем-то другом, он все еще думал про этот чертов поцелуй. Отвратительный, ужасный — хотелось бы ему сказать, но у него не получалось солгать даже самому себе, а это Рин обычно умел делать очень хорошо. Ария буквально сказала, что никогда в жизни не стала бы самостоятельно целовать его тупую рожу, и эта реплика, помимо той, где она обзывает его ублюдком, запомнилась Рину лучше всего.       Свою реакцию Рин приписал к своей недавней слабости, которую периодически ощущал, особенно видя, как это делают другие. Физический контакт. Ему просто не хватало тепла и близости с кем-то, до такой степени, что такое взаимодействие с совершенно невыносимым для него человеком смогло утихомирить его изголодавшуюся от человеческих прикосновений натуру. Рин хотел интимности, он хотел объятий, поцелуев, чтобы дотрагивались к его шее, сжимали руку, трепали волосы — нехватка всего этого была очень нормальным явлением, учитывая, что он давно ни с кем не состоял в тесных физических отношениях, но хуже всего была реализация, что у него есть такие потребности. Даже становилось как-то стыдно, особенно из-за собственных снов, в которые недавно успела прокрасться Ария. Он иногда видел такие сны, что просыпался чуть не в холодном поту посередине ночи и не спал до самого утра, потому что ему чертовски стыдно. Ее силуэт выглядел немного размытым, неразборчивым, но Рин был уверен, что это она. Это ничуть не успокаивало, даже в его собственных снах она преследовала Рина. Проснувшись, принимать мелатонин, чтобы заснуть обратно, не особо хотелось, потому что он не только ухудшал тревогу Рина утром, но еще иногда подкидывал ему очень красочные, словно снятые на профессиональную камеру, сны. А снов Рин сейчас боялся больше всяких бессонниц.       Услышав дверной звонок, Рину пришлось выйти из комнаты и открыть дверь, как оказалось, для его матери. Она вернулась с работы достаточно рано, что означало только одно — знакомство Элиаса и мамы неизбежно.       Поздоровавшись с сыном, Мия повесила свое коричневое пальто и сняла обувь, проходя в гостиную. Она опустилась на диван и протяжно вздохнула.       — Устала, — сказала женщина, протерев виски. — А чем вы занимаетесь? Где Юми?       — Не знаю, в комнате, наверное, — пожал плечами Рин. — А почему так рано вернулась?       — А что ты тут такого делал? — с подозрением спросила Мия.       — Ничего, — бросил парень.       — Рин, я чет проголодался. Может, закажем…       Услышав чужой голос, Мия обернулась на Элиаса, который при одном ее виде резко замолчал и смущенно улыбнулся. Как же люди меняются перед родителями других, подумал Рин.       — О… простите за вторжение, — произнес рыжик. — Элиас. А вы… Ну, вы миссис Джексон, о чем я, но все же… Здравствуйте, миссис Джексон.       — Можете называть меня просто Мией.       Его мама почему-то решила, что лучше всего знакомиться с однокурсником сына, формально пожавшись руками. Элиас выглядел таким растерянным и смущенным, что Рин едва сдерживал смешок.       — Рин, ты не говорил, что сегодня у нас будут гости, — Мия улыбнулась Элиасу, жестом попросив его усесться на кресло рядом. Рин неодобрительно покачал ему головой, но он слушаться, конечно, не стал. — Вы учитесь в одном курсе?       — А Рин про меня вам не рассказывал?       — Он не особо разговорчив про свою личную жизнь, — засмеялась Мия, — но он говорил, что познакомился с кем-то. Кстати, Рин, не можешь принести нам две чашечки кофе и печеней? Ты хоть угощал Элиаса чем-то? Элиас, вы сказали, что голодны.       — Да нет-нет, не волнуйтесь. Я просто так… — стушевался Элиас, маша рукой.       — У нас есть суп, если хотите.       Спорить Рин не стал и сразу перешел в кухню, не веря, что ему придется делать кофе не только для матери, но еще и Элиаса, которого эта идея, наверное, очень забавляла. Оставлять их одних не хотелось, но у Рина не было другого выбора. Быстро добавив растворимое кофе в две чашечки, он налил туда горячую воду и начал ждать несколько минут, пока кофе заварится. Из гостиной Рин слышал смех мамы и Элиаса, что подтверждало его опасения — они поладили.       — Благодарю, — сказал Элиас, хитро прищурившись, когда Рин поставил перед ними поднос. Не каждый день такое увидишь. — Миссис Джексон, а можно спросить у вас немного личный вопрос?       — Давайте.       — А цвет ваших волос… натуральный?       Мия переглянулась с сыном, который уселся рядом с ней, и они вместе прыснули со смеху. Элиас стыдливо опустил голову, не понимая, получился ли вопрос слишком личным или он просто прозвучал, как дурак.       — Я знаю, что выгляжу, как приемный, — проговорил сквозь смех Рин.       — Просто вы так отличаетесь по внешности! — поспешил объяснить Элиас. — Простите, я бы никогда не догадался, что вы его мама. К тому же вы намного интереснее и веселее, чем он. И ваша дочка очень милая и умная.       Реакция Элиаса не разочаровала. Винить его не стоило, так как, с первого взгляда, у Рина и Юми не было ничего общего с матерью. Только приглядевшись, можно было заметить те самые голубые глаза и несколько резкие черты лица, что передалось им от Мии. На самом деле Рин очень радовался, что не унаследовал рыжие волосы. Тогда он, точно как Элиас, идеально подошел бы на роль Лингвини из Рататуя.       — Мне очень приятно, Элиас, — поблагодарила Мия, уняв смех.       — Что значит «приятно»? — резко уточнил Рин, не понимая, отвечает она на комплимент про Юми или на то, что якобы является круче него.       Разумеется, когда тема касалась нее, Юми всегда появлялась в самое нужное время. Девочка вышла из комнаты и решила присоединиться к разговору взрослых, усевшись в обнимку с мамой. Рин чувствовал себя так, будто знакомил своей семье девушку, а не Элиаса. Особенно учитывая то, как они все устроились на диване, в то время как Элиас сидел на кресле. Про одноклассников Рин всегда умалчивал, а знакомил их с семьей тем более, поэтому сейчас ощущал себя чуть неловко. Точнее, он просто не знал, что сказать. Как всегда.       — Ой, вам нужно еще познакомиться с Лили. У них недавно такой концерт с Рином был, — лепетал Элиас, чувствуя себя намного комфортнее в присутствии Мии.       — Да? Я не знала об этом, — улыбнулась она, переключив взгляд на сына. — Вы все тогда состоите в том музыкальном клубе?       — Ну, я нет. Не увлекаюсь музыкой. А Рин и Лили, да. Лили там вообще президент клуба, все дела.       Отрицать то, что он вообще-то официально не состоит в клубе Рин не стал, хотя проводил там достаточно много времени. Проблема была в том, что если он по-настоящему зачислиться в клуб, тогда ему придется ходить на всякие митинги, которые они там устраивают, а Рину делать все это было слишком лень. Ему было проще просто лежать там на диване, и, к счастью, Лили была не против.       — Там еще вроде Ария состоит и…       — А кто такая Ария?       Печенье чуть не застряло у Рина в горле. Он поджал губы, едва заметно качая головой, чтобы Элиас понял, что Ария не состоит в клубе. Еще не хватало того, чтобы Элиас разболтался про них… Них? Между Рином и Арией ничего не было, но все равно знать о ней его матери необязательно.       — Ария… Ария, ну, наша подруга, — подхватил Элиас, аккуратно подбирая слова.       — А Ария та девочка, о которой идут слухи? — невинным видом добавила Юми.       Элиас краем глаза взглянул на Рина, а тот лишь нервно проглотил печенье.       Да сколько можно его подслушивать? Рин чудом проконтролировал себя, чтобы не заклеить сестре рот скотчем. Она все подслушала и поняла, что это то, о чем их мать знать не должна, поэтому мстила ему. Обиделась на то, что Рин прогнал ее из комнаты. Он должен был предвидеть это, но откуда ему знать, что их мать так рано придет с работы?       — Слухи? — приподняла брови Мия. — Какие слухи?       — Никаких слухов нет, — скороговоркой произнес Рин, вставая с дивана. — Просто Юми не знает, о чем говорит.       Он ловко поднял сестру с дивана, удерживая ее за подмышки так, как обычно держат кота, и быстрым шагом зашел вместе с ней в ее комнату. Опустив ее на кровать, Рин присел перед ней на корточки.       — Что ты хочешь? — перешел к делу он, раздраженно нахмурившись.       — Пачку шоколада, — задумчиво ответила Юми, хотя задумываться ей явно на стоило, — и телефон. Большой.       — Шоколад я тебе могу достать, а телефон нет, — вздохнул Рин. — Слушай, забудь про то, что мы говорили с Элиасом, хорошо? Это все неправда. При маме это упоминать не стоит.       — Неправда? Ты лжешь. Я слышала, как Элиас сказал, что все из-за вас произошло. Слухи распускать не очень красиво.       — Мы ни про кого слухи не распускали. С… Арией все хорошо. Понятно?       Юми, которую сейчас в сущности нисколько не интересовала личная жизнь брата, продержала недолгую паузу, а потом кивнула.       — Ага, — деловито сказала она, встав с кровати. — Когда купишь, оставь шоколадки на кухне. И колу, но ее в кухню не ставь.       Счастливая, Юми побежала обратно в гостиную, а Рин сам устало уселся на ее кровать и разблокировал телефон, погружаясь в мысли.       На самом деле он не имел ни малейшего понятия, хорошо ли все с Арией или нет. Книжный магазин она активно избегала, видимо, с момента, как он начал работать там, но даже с появлением Теодора ее там не было. В университете Ария совсем не появлялась, ни в коридорах, ни в кафетерии. Про лекции Рин не знал, но учитывая, что обычно парень видел ее чаще, чем хотелось бы, он подумал, что она, вероятно, еще пропускает уроки. Очень не в ее духе.       Зачем Арие вообще волноваться про то, что думают остальные? В одной лекционной сидит около ста студентов — студентам бизнеса что, больше делать нечего, кроме как обсуждать остальных? Ей так стыдно выходить на публику? А она еще говорила, что это Рин думает, будто весь мир вращается вокруг него. По словам Элиаса, она ничего не постила уже несколько дней. Обычно, как оказалось, Ария любила публиковать свои визиты в кафешки, фотки в библиотеке, где учится, или свой наряд в зеркале, но ничего такого в последнее время не прослеживалось. Рин вдруг подумал, что, может, Теодор просто узнал обо всем и они поссорились? Но они же не встречаются…       Смотря на аватарку ее профиля, в которой Ария стояла в нежно-голубом платье, Рин просто вздохнул. Рано или скоро она придет в себя… Наверное. Собираясь выключить телефон, его палец совсем случайно задел кнопку «подписаться». Рин заметил, второпях убрал запрос и раздраженно бросил телефон в сторону.       Боже, ему надоело быть таким рассеянным.