Не улыбайся мне

      По сравнению со вчерашним днем, сегодняшний казался подозрительно-тихим. Вчера после обеда они отправились на еще одну лекцию, преподаватель которой томить с вступлением не стал и сразу перешел к делу. Под конец мозг парней прожарили в кебаб, так как впихнуть две темы математики в одну лекцию показалось преподу наилучшим способом мотивации студентов. Даже голова Элиаса, проявляющая больший интерес к уроку, наотрез отказывала принимать избыток информации, которую им пытались скормить, как ребенку кашу. Рин вышел с головной болью, жалея, что не взял с собой несколько таблеток.       Недосып благополучно проложил путь на исправление летнего графика сна, позволив заснуть не в пять часов, как вчера, а в четыре. Для Рина это являлось большим прогрессом. Бессонница мучила его чаще летом, чем зимой или осенью. Он ненавидел жару и холод в равной степени, но жару чуть больше. Хотя бы зимой он не просыпался от укусов тупых комаров. На свете его больше всего раздражали две вещи: насекомые и люди, жужжащие у его уха, как насекомые.       На данный момент Рин глядел на криво повешенный плакат, который объявлял об открытии студенческого музыкального клуба в его университете. Его универ больше славился своими техническими факультетами и бизнесом и всем таким, потому такого рода клубов он никак не ожидал. Вообще, он как-то подзабыл, что в университетах бывают клубы.       «Вступайте в музыкальный клуб! Найдите единомышленников и сыграйте на любимом инструменте до отвала!»       Рин когда-то в началке ходил в музыкальный кружок. В Японии. Только там его заставляли играть то, что ему не нравилось и петь в хоре, который он так же не любил. Пение было не для него. Отец расстроился, когда сын вышел из кружка, а мать ликовала.       «Отстань от ребенка, не любит он это место».       «Ты не знаешь что он любит».       Мелким он думал, что во всех их спорах виноват он. Подрос — голова поняла, что виноват не он, а сердце до сих пор где-то таило абстрактную вину.       Плакат, конечно, звучал так себе. Рин не думал вступать ни в какой музыкальный клуб, но ему было интересно посмотреть чем они там занимаются. Просто так, со стороны. Раз клуб только недавно открылся, он сомневался, что собралось много людей. Если вообще собралось. Элиас по непонятной причине сегодня ушел рано, потому Рин одиночно гулял по коридорам главного здания универа, где находились многие студенческие клубы, офисы, кафетерия и некоторые лекционные. Еще где-то находилась библиотека, но там он пока не был.       По дороге телефон в кармане джинсов парня завибрировал, уведомляя о сообщении. Он подумал, что это Элиас. Вчера они по запросу рыжика обменялись номерами и соцсетями, и с тех пор он не переставал кидать Рину всю свою ленту. За обедом дома телефон пищал каждые три секунды, что заставило его мать подумать, что он нашел себе кого-то в университете. Ага, нашел. Рин уже подумывал выключить уведомления.       Ожидая увидеть очередную публикацию, он увидел запрос на дружбу от неизвестного ему профиля. Он взглянул на фото в углу и узнал лицо вчерашней девушки, которая подошла к ним во время обеда. Мо… Он забыл ее имя. Имена он запоминал очень плохо. Откуда она вообще откопала его профиль? Он давал его только Элиасу. Рин бы не удивился, если бы она работала на правительство или что-то в таком духе.

***

      В комнате музыкального клуба в одних из государственных университетов Ванкувера на данный момент находился лишь один человек. В полупустой комнате помимо деревянных стульев, небольшой колонки для музыки и старого на вид цифрового пианино в углу больше ничего не было. Стены были окрашены в цвет слоновой кости, а паркет давно не меняли, на нем красовались всякие царапины от былой мебели и небольшие трещины. Чувствовалось, что раньше тут проводило время немало людей, но со временем их количество убавилось, как и популярность самого студенческого клуба.       Ария терпеливо ждала тут около пятнадцати минут, рассматривая синтезатор. Она никогда не играла на таком. Ей жутко хотелось почистить слой пыли на клавишах, но пришлось воздержаться, так как она пока что не вступала в этот клуб, состоявший, по-видимому, из одного члена — самого президента.       — О-ой, прости, что затянулось, — послышался голос из двери.       Президент музыкального клуба глубоко вздохнула, держа в руках массивную коробку. Короткие каштановые волосы рвались из неаккуратного хвостика, на лице виднелись капельки пота. У нее были пухлые щеки и милые располагающие к себе карие глаза, а одета она была в короткую джинсовую юбку с заправленной в нее футболкой. Черные колготки и мартинсы наряду с темно-коричневой жакеткой добавляли к образу стиля, не обделяя повседневности всего наряда.       — …Вам помочь? — предложила Ария, но президент отрицательно покачала головой.       Она самостоятельно положила коробку рядом с пианино и улыбнулась.       — Та-ак, чем могу помочь? Кстати, Я Лили. Друзья иногда зовут Лилз.       — Ария, очень приятно.       — Неужели ты тут, чтобы присоединиться к моему клубу?       — Ну, я бы хотела сначала разузнать, что именно вы собираетесь тут делать. На плакате многого не упоминалось, — сказала Ария, усаживаясь на стул. Лили последовала ее примеру.       — Пока что, как видишь, тут никого нет, но в скором, надеюсь, все поменяется. Клуб этот уже несколько лет мертв, но мне повезло и удалось получить разрешение, чтобы продолжить его деятельность. В основном я вижу это как место, где можно расслабиться вместе под музыку, поиграть на инструментах, даже, может, посочиняем песни. Пока что так. А в будущем — кто знает. Было бы неплохо отправиться вместе на фестивали или устроить концерт прямо в универе! Круто, да?       Ария кивнула, заметив про себя, что Лили говорила с большим энтузиазмом. Ее решительность воскресить этот студенческий клуб, про который уже давно успели подзабыть, впечатлило ее.       — Если честно, я не чаю больших надежд. Как я слышала клуб закрыли, потому что все, кто интересовался им, выпустились. Учеба давит, хотелось отвлечься… — вздохнула президент. Она сделала недолгую паузу, подняв взгляд на Арию. — Ты первый курс, да? На кого учишься?       — Первый курс бизнес-менеджмента.       — А-а, неплохо. Я на второй курс биохимика учусь. О, не знаю, личный вопрос или нет, но ты, случаем, не иностранка?       Ария засмеялась, что заставило Лили немного смутиться от собственного вопроса. Смеялась она тихо, но чувственно.       — Да, — ответила она. — У меня акцент?       — Совсем немного…       — Я итальянка, — объяснила Ария.       — А-а, вот почему.       Лили показалась Арие очень приятной девушкой — энергичной, общительной. Иногда она говорила очень быстро, путаясь в собственных мыслях. Выяснилось, что она родом из Квебек Сити, а в Ванкувер переехала чисто ради смены обстановки, не считая университета. Они поболтали так где-то полчаса до того, как Лили внезапно встала на ноги и подтянулась.       — Давай включим какую-то музыку, ведь клуб музыки! Ты же присоединяешься, ведь так, Ари? Можно я тебя буду звать Ари?       От новоиспеченной клички Ария мысленно удивилась. Ее никто так не называл, но она не стала говорить об этом Лили. Ей понравилось. Звучало довольно приятно, поэтому она согласно кивнула.       Честно говоря, до знакомства с Лили, Ария сильно сомневалась, что вступит в этот клуб, но сейчас у нее образовались смешанные чувства. Хотелось попробовать чего-то нового, завести друзей, поиграть на музыкальном инструменте на досуге — все это звучало в ее голове несколько сказочно, будто что-то фантастическое. Эта возможность казалась очень соблазняющей, но обычно ее желания кончались так же быстро, как начинались. В голове всегда всплывало жирное «но»:       «Что подумают родители?»       После этой мысли все ее детские желания постепенно выветривались из головы. Вспоминались долгие вечерние дискуссии, где родители твердили, что ее не должно ничего волновать, кроме собственной учебы и тех занятий и кружков, куда они записывали ее самостоятельно. Математика, шахматы, пианино, испанский язык, рисование — Ария выросла неким ребенком-эрудитом.       Руки машинально сжали ткань юбки.       — Я еще не решила, — слабо улыбнулась Ария. — Если есть возможность, могу ли я еще немного подумать над этим?       — Ты еще спрашиваешь? Конечно, — Лили широко улыбнулась. Она заметила, что Ария как-то поменялась в лице, но не придала этому большого значения. — Думай сколько хочешь.       Она вновь залилась смехом, что невольно расслабило Арию от невеселых мыслей. Почему-то с этой девушкой, о которой Ария знала ограниченную информацию, чувствовалось комфортно.       Ария обернулась, услышав стук двери. Она переглянулась с Лили, которая было собиралась открыть дверь, но передумала.       — Это может быть потенциальный член клуба, — попыталась прошептать она, чуть не взвизгнув. — Я поставлю какую-то песню на колонку. Можешь, пожалуйста, открыть дверь?       Подключив телефон к колонке, Лили начала листать различные песни. Она тыкала на каждый и слушала первые несколько секунд, чтобы определить подходит ли это для динамичного приветствия. Ария же тем временем направилась к двери.       — О, вот эта ничего, — произнесла Лили, тыкнув на всеми известную Careless Whisper.       Стоило двери открыться, как эта романтичная песня моментально поглотила всю комнату. Распахнутые глаза Арии встретились с глазами парня, которые выглядели не менее удивленными, чем у нее.       Никогда еще она так стильно не открывала никому дверь.       Сохранять хладнокровное лицо Ария умела хорошо, но вся эта ситуация, в которой ничего существенного не было — просто так получилось, что эта многозначительная песня заиграла в момент, когда их взгляды пересеклись на пороге двери комнаты музыкального клуба, — и все же она сомневалась, что ей удалось скрыть свое смущение.       Заметив все это, Лили, кажется, намеренно решила подлить масла в огонь и прибавить громкость песни.       Ария не могла не заметить красивые голубые глаза парня — выцветшие синяки придавали им усталый вид, а длинные ресницы хлопались в смятении. Приподнятые брови, такие же черные, как волосы, контрастировали на фоне бледной кожи. На шее и лице красовались несколько родинок, особенно выделялась та, которая стояла в углу нижней губы. Мягкие черты лица как аккуратные губы приятно гармонировали с резкими чертами вроде высоких скул. Даже с утомленным видом большинство посчитало бы его красивым. В том числе и Ария.       — Привет, заходите, — промолвила Ария после продолжительной паузы, в которой они молчаливо глядели друг на друга. Она поняла, что загораживает дорогу и зашагала в сторону, пока Джордж Майкл охал на фоне.       Он поколебался на месте, явно переосмыслив свой визит, но все же принял приглашение. Ария заметила, что ростом он был довольно высоким, а одет просто в серую клетчатую рубашку с белой футболкой и темные джинсы.       — Добро пожаловать в музыкальный клуб! — поприветствовала его Лили, наконец-то убавив громкость музыки. Брюнет оглянулся по сторонам. Заметив это, Лили добавила: — Комната пока что пустая, но скоро тут будет довольно уютно… Надеюсь. Чем могу помочь?       — Я увидел плакат и просто решил посмотреть что тут. — Он все же решился заговорить. Его взгляд поймал инструмент в углу. — Старый…       — Да, к сожалению. Наверное, даже не работает, — мрачно добавила Лили. — А ты играешь? Кстати, если не секрет, как зовут?       — Рин, — холодно ответил он. Ария только сейчас заметила в его ушах несколько проколов. — Иногда играю.       — О-о, Рин значит. Я Лил…       Внезапно раздался рингтон телефона, который девушка держала в руках. Она смущенно улыбнулась ему, явно не ожидав, что ей позвонят в такой важный для нее момент.       — Ой, простите, я на время отойду, — сказала Лили и выключила всю музыку, быстрым шагом направившись к выходу. — Вы пока что можете между собой что-то обсудить.       Они остались одни в комнате.       Отсутствие музыки оказалось хуже, чем думала Ария. Тишина, в которой она часто проводила время, чувствовалась неловкой. Даже в некоторой степени давила на нее. Ее собеседник был полной противоположностью Лили — молчалив и хладнокровен. Ария так же, как и он, не являлась гуру общения, но обычно ей удавалось легко завязать разговор с более общительными людьми, чем она сама. Тут она чувствовала себя в тупике. Она знает его имя. Что еще можно спросить? Возраст? Курс? Ария внезапно забыла как начинать диалог с незнакомыми людьми.       Решив, что спросит про его курс, она было открыла рот, но ее опередили:       — Вы всегда так… необычно открываете дверь людям? — С его уст прозвучала усмешка, напомнив об инциденте у двери.       — Сомневаюсь, — ответила она, не зная, заходили ли сюда студенты до нее. — Хотя… вполне возможно.       За несколько минут совместного молчания Ария уловила привычку Рина трясти ногой, что ее чуть-чуть раздражало. Она, конечно, понимала, что люди могут так делать по разным причинам, но так и хотелось резко взять и придержать ногу, чтобы он перестал. Его руки были скрещены, будто его что-то не устраивало. Взгляд смотрит куда-то в сторону, усталый и бесстрастный. Казалось, что в этом мире его ничего не беспокоило. Признаться, Ария не особо любила таких людей. Обычно они думали только про себя — окружающий мир их нисколько не волновал. Но судить так о человеке, с которым она обменялась лишь несколькими словами, она никак не хотела.       Он заново заговорил, в этот раз немного монотонно:       — Мне кажется, что есть песни получше Careless Whisper для приветствия в клуб. Эта немного слащавая.       — Слащавая? — повторила Ария, скрывая возмущение. — Я соглашусь с тем, что она не подходит для такого, но она никак не слащавая.       — Песня про любовь, танцы, измену. Как по мне слащаво, — пожал плечами Рин.       — Любовь считается слащавой? Эта песня не только про «любовь, танцы, измену».       — Да? — В его тоне послышались нотки вызова. — Просветите меня.       — В этой песне исполнитель повествует о том, как потерял любовь и доверие близкого человека и…       — Но раз он изменил ему, — перебил он, перестав трясти ногу и наклонившись вперед, — то на деле он не считает его таким близким? Если любовь и доверие этого человека так важны для него, зачем изменять?       — Человек совершил ошибку, и он осознает, что ничего не изменить и не вернуть. Он раскаивается, говоря, что больше не будет танцевать, как прежде танцевал с любимым человеком. Эта песня про боль и страдание.       — Ладно, ты меня убедила, — признал проигрыш Рин, — но песня все равно как по мне переоценена. Так себе.       — Песня нормальная. Может, это твой вкус в музыке так себе, — сказала Ария, не подумав. Она осознала, как резко это прозвучало. У всех вкус музыки разный. Это она понимала отлично, но вот его вкус не хотела понимать. Все же, наверное, стоило попросить прощения. — Про…       Ария запнулась, заметив, как Рин резко изменился в лице. Она удивилась тому, что он способен показывать больше двух эмоций. Его невозмутимое лицо скорчилось в негодовании. Кажется, Ария случайно задела его за живое.       — Ну да, конечно, — сказал он с приподнятыми бровями, — мой вкус в музыке, разумеется, хромает по сравнению с вашими изысканными предпочтениями.       Ария ненадолго потеряла дар речи.       — Я никогда не сравнивала наши вкусы, — объяснила она, переварив все, что он сказал. — И с каких пор Careless Whisper изысканное предпочтение?       — Не смеши меня. Судя по тебе, ты каждый день сидишь вечером дома, попивая свой чаёк, пока на фоне играет, не знаю, какая-то Тейлор Свифт.       — Тейлор Свифт? — У Арии чуть не челюсть отвисла. До сих пор она думала о том, что стоит извиниться, но это моментально вылетело из головы. — Я не слушаю Тейлор Свифт.       — А я верующий. Моя ложь звучит убедительнее.       Говорить, что песня Джорджа Майкла «так себе» одно, но обвинять ее в том, что она слушает Тейлор Свифт, попивая чай, стало для девушки последней каплей.       — Если я слушаю Тейлор Свифт, боюсь представить, что ты слушаешь.       — Я бы сказал, но боюсь, что ты не поймешь, — парировал он.       — Твои песни настолько так себе? Понимаю, — с напускным сожалением кивнула Ария, понимая, что заходит слишком далеко. Она даже не знает его — каким боком они уже ругаются?       Ария заметила, как на щеках парня заиграли желваки.       — Знаешь, ты как-то слишком чувственно защищала ту песню, — с задумчивым лицом сказал он. — Мне даже подумалось, что не случалось ли с тобой что-то подобное?       — Прости, ты что, обвиняешь меня в измене?       — Это ты сказала, не я, — поднял руки в воздух Рин.       — И ты говоришь все это только из-за того, что я сказала про твой вкус в музыке?       — Ты могла бы извиниться.       — Я не думала, что люди могут быть такими ранимыми.       — Ты все еще ничего не отрицаешь.       — Я не обязана делиться с тобой такой информацией.       — То есть делала.       — Я никому не изменяла, — отчеканила Ария. Почему она пытается оправдаться перед этим хрен-знает-кто? Кто он вообще такой? Она сделала глубокий вздох. — Знаешь что? Я больше не хочу с тобой разговаривать.       — Нет, как ты можешь, я очень хотел продолжить с тобой общение, — скороговоркой сказал Рин и заткнулся.       Они оба заткнулись.       Тишина в комнате больше не казалась неловкой. В комнате стало душно — воздух, казалось, пропитался совместным напряжением.       Короткое «Что это было?» пронеслось в голове у обоих.       Дверь резко открыли. Внутрь зашла Лили с огромной бутылкой воды, бумажными стаканами и всякими печеньями с бисквитами. Она хотела было заговорить, но кожей ощутила тяжелую обстановку между ее новыми потенциальными членами клуба. Глаза у них искрились чертями. Они сидели на стульях со скрещенными руками и смотрели на что угодно, но только не друг на друга, как два ребенка, поссорившихся из-за конфеты.       Лили это совсем не понравилось, учитывая, что она хотела обоих в своем клубе. Этот Рин походил на парня, который когда-то был в школьной музыкальной группе, но молчал об этом, а Ария, как она ей рассказала, с детства играла на пианино. Такие люди имели обязательное место в ее круге.       Она думала покинуть комнату, но отважилась и сунула обоим в руки печенье. Они, кажется, взяли печенье машинально, думая о чем-то своем. Лили было грустно смотреть на все это. Ей казалось, что после такой песни у них будет хорошая тема для разговора.       — Я ухожу, — резко сказал Рин, вставая с места. Печенье он возвращать не стал. — Пока.       — Рин, стой! — Лили догнала его и дала мятый листок с собственным номером. — Если захочешь в клуб, то напиши мне.       Рин ничего на это не ответил. От одного его пристального взгляда ей стало не по себе. Он молча вышел, оставив дверь за собой открытой.       Налив воду в два стакана, Лили дала один Арие, а другой начала выпивать сама.       — Что тут случилось, пока меня не было?       — Когда я увидела его я даже подумала, что он красивый! — Ария хотела разорвать свой мозг на кусочки. Она выпила всю воду почти что залпом, немного испугав этим Лили.       — Ну да, симпатичный.       — Знаешь, что он сказал? Он сказал, что Careless Whisper — слащавая песня.       — Разве нет?       Ария недолго посмотрела в лицо Лили. Потом посмотрела на окно. Прыгать с третьего этажа университета звучало неплохо.