Ким и фисташка

Юнхи открывает глаза из-за того, что стало как-то прохладно. Кондиционер передержал? И что вчера…? Он сонно садится на кровати и потирает глаза… он голый? О. Ооооо… вчера они с Сону! Ох… так вот почему… — Сону-я…? — тихонько зовёт Юнхи, оглядываясь по сторонам. В комнате он один и на секунду его прошивает страх — хён ушёл! Решил, что всё вчерашнее было ошибкой, и ушёл! Однако в воздухе плавает приятный запах кофе… Не мог Сону вот так вот просто свалить, ничего не сказав. Он слишком хочет быть хорошим, чтобы вот так… Юнхи драпируется в плед и шествует на кухню, подхватив полы своей мантии. Его встречает знакомая спина, облачённая в его, Юнхи, халат. Красиво… Не ушёл. — Привет, хён-и, — хрипловато говорит Юнхи, привалившись к дверному косяку. Сону оборачивается. — Юни-я! — на щеках его появляются ямочки, когда он пересекает кухню и вдруг в нерешительности останавливается, не дойдя до Юнхи какой-то жалкий метр, — Доброе утро! — Доброе! Обнимешь меня? Он раскидывает руки, немного боясь того, что в красивую голову Сону может прийти какая-нибудь очень взрослая, очень плохая мысль. Однако тот как-то облегчённо улыбается и шагает ближе, чтобы прижаться совсем вплотную. Он пахнет гелем для душа (его, Юнхи, гелем!) и волосы у него чуть влажные… — Мммм… ты хорошо пахнешь. — А ты пахнешь сексом. Юнхи чуть отстраняется, чтобы взглянуть ему в лицо. Сону ещё не успел накраситься, и кожа его золотисто тёплая, с лёгкими лучиками морщинок в уголках глаз… Юнхи целует его в нос. — Ты такой милый. Я пойду в душ… — Хочешь, я тебя вымою? Юнхи издаёт невнятный звук и качает головой. — Если мы пойдём в душ вместе, хён, то мне придётся мыться дважды. И мы не выйдем оттуда, пока… ну… Я схожу один. — Я забрал твой халат. — И? — Тебе придётся выйти голым, — ухмыляется Сону. У него вид задиристого щенка и Юнхи делает вывод, что настроение у старшего вполне шутливое. А значит, всё… хорошо? — Я обмотаюсь полотенцем. Не волнуйся, хён. — Я буду ждать, — Сону отпускает его и гипнотизирует взглядом, упёршись локтями о стол. Юнхи поворачивает к ванной, пятой точкой чуя, что старший не сводит с него глаз. — Что? — не выдерживает он и оборачивается. Вид Сону — сама невинность. — Что? — недоумённо спрашивает он, отхлёбывая кофе. — Я… ничего. Скорой выйду. — Ага. — Да, я пошёл… — Я подожду. Юнхи быстро шмыгает в ванную. Что-то тут не так… Он успевает почистить зубы, как следует умыться и даже вылить на себя чуть ли не полбутылки шампуня, когда дверь в ванную приоткрывается. Юнхи замирает. Мыльная пена стекает по лицу, так что он слышит только скрип петель. Сомнений, однако, быть не может. — Хён, — укоризненно говорит Юнхи теплой темноте под закрытыми веками. — Я помогу тебе вымыть голову, — примирительно уточняет Сону, зарываясь длинными пальцами ему в волосы, — ничего такого. — Так нечестно, — бурчит Юнхи. — Ты меня разглядываешь, а я тебя — нет. Сону рядом фыркает. — Обещаю, что не оденусь в ближайшие пять минут. За это время вполне можно успеть смыть шампунь и… Ой! Руки прочь! — Мне нравится, какой ты на ощупь, — довольно говорит Юнхи, вслепую оглаживая чужую гладкую грудь и чуть сдавливая горошину соска. Сону шлёпает его ладонью по макушке, но Юнхи только глупо улыбается. Этим утром он до неприличия счастлив. Когда вся мыльная пена убегает в водосток, Юнхи промаргивается и с интересом разглядывает своего дорогого гостя. На шее расплываются лиловые пятна засосов… красиво. Так красиво… — Сону-я, — безнадёжно говорит Юнхи, ощущая, как приятное тепло спускается куда-то к низу живота. — А? — Сону вертится в поисках мочалки, безжалостно отсвечивая своей чудной задницей, к которой руки тянутся сами собой. — Сону-я, говорил же, что если ты зайдёшь — мыться я буду дважды… — Что… Сону оборачивается к нему, и взгляд его падает чуть ниже. — О. — говорит он, и глаза его забавно расширяются. — Я вижу, ты рад, что я зашёл? Юнхи вглядывается в него и видит кое-что подозрительное. Сону пытается сдержать улыбку… ну-ну. — Хён? — Мммм? Сону плавно приближается к нему, разглядывая совершенно открыто. Не будь Юнхи уверен в своём теле, точно захотел бы прикрыться. — Хён, а ты ничего не замышляешь? — А ты бы этого хотел? — Что…? Сону останавливается напротив, очень близко — и ведёт кончиками пальцев по животу Юнхи, обводит паховые косточки, гладит живот. Приятная дрожь проходит по рукам и убегает к шее. — Юни… ты же знаешь, я рано просыпаюсь. Ну, так вот: я сегодня тоже рано встал. И очень долго был в душе. Очень. Долго… Сону пристально глядит ему в глаза и Юнхи тяжело сглатывает. Всё он прекрасно понял. Вот же хитрая лисица! И делал такой невинный вид! — У тебя… — Юнхи нервно откашливается, ощущая, как горят щёки, — с собой…? Сону кидает красноречивый взгляд на халат, висящий на крючке у двери. — Я готов. Чёрт! Это звучит слишком двусмысленно… Юнхи нервно закусывает губу. Он так хотел этого, но теперь, при свете дня и ярких лампочек, — всё снова становится сложно. Сону, видимо разглядев на его лице все мысли, подаётся вперёд и, прижавшись вплотную, кладёт подбородок Юнхи на плечо. Сразу становится легче — жест такой простой и уютный. Хорошо. Они с хёном теперь пахнут одинаково… — Извини, — говорит Сону, потираясь щекой, — я не подумал. Если ты не хочешь… Не хочет?! Что не так с этим парнем? Он не чувствует, как член Юнхи упирается ему в живот? — Всё не так. Просто я… всё ещё слегка теряюсь рядом с тобой. Вот и всё. Я так привык тебя догонять… — Ооооо, так вот в чём дело? Я тебя смущаю? Юнхи сконфуженно молчит. Ну что за идиотизм?! Он решительно фыркает и, чуть отклонившись, медленно и глубоко целует Сону в губы. — Я тебя хочу. Хён, я с ума схожу — как хочу тебя. В тебя… и…и… Сону смотрит на него чуть насмешливо, но в его взгляде нет ни капли разочарования. Только нежное веселье. — Ты такой милый, Юни. — просто говорит он и треплет Юнхи за щёку, — Так, где мы это сделаем? Здесь? Юнхи мотает головой. — Ну нет! У меня в доме кроме дивана есть ещё и кровать. А в ванной… хён, если ты хочешь, давай сделаем это в душе как-нибудь потом. Сегодня я от волнения могу тебя случайно уронить… Сону совершенно неприлично хрюкает от смеха и утыкается лбом ему в плечо. А отсмеявшись, чуть приподнимается на цыпочках и коротко чмокает Юнхи в надутые ото сна губы. — Тогда, — говорит он тихо и горячо, — быстрее идём к этой твоей кровати. Юнхи, я встал уже три часа назад… пожалей меня! Я больше не выдержу! Всё это время думал о том, чтобы ты… что мы… Хочу… Они вываливаются из ванной, путаясь в халате и одном полотенце на двоих. Уронив Сону на простыни, Юнхи обстоятельно вытирает остатки воды с его кожи и отбрасывает всё лишнее прочь. — Какой заботливый. — умильно говорит Сону, лёжа обнажённым на синем покрывале. Какой-то весь светящийся, тёплый после душа и похожий на мраморную, нежную статую. — Иди сюда. — Иду, Сону-я. Я иду… И Юнхи тонет в нём без остатка. Или уже давно потонул…