Правило №4

you! — LANY

Бомгю раскрывался словно песня, что тактами застенчиво шагала вперёд. Словно мелодия, в которой каждое мгновение имеет смысл, ведь с течением времени сквозь голоса ведущих инструментов прокрадывается тонкое звучание фона, исправляющего все их недостатки. Каковы бы ни были неровности на поверхности души, они оттеняются чем-то более глубоким, хотя и незаметным в самом начале. Чтобы увидеть их, нужно приглядеться. Посмотреть в глаза, сломать стену, стряхнуть иней с сердца, взять за руку и подарить искреннюю улыбку, сияющую в уголках глаз. Простых поцелуев было бы недостаточно. Бомгю сказал об этом ещё тогда, когда они вчетвером отмечали закрытие первого этапа конкурса своим успехом. Значение поцелуя как признака близости между людьми давно уже не имело значения, хотя некоторые люди оставались ярыми приверженцами этой теории. Но это совсем не значит, что влюблённые не должны целоваться, когда их сердца бьются громче обычного, а разум уходит в сторону, придерживая дверь для чувств. Как сейчас. Два парня чувствовали биение взволнованных сердец и держались так близко друг к другу, как диктовало их тело. Бомгю подтянулся на диванчике, вдруг пересел на колени к Тэхёну, опустив руки на спинку по обе стороны от его головы. Пальцы стиснули шершавую ткань, глаза остановились на невероятно завораживающей черноте напротив, осветлённой бликами в зрачках. Как будто эмоции забросили якорь в его взгляд, не позволяя покидать своё место. Тэхён мельком облизнул губы, приподняв голову так, чтобы смотреть на Бомгю и видеть отражение каждого, даже самого лёгкого, ощущения на лице, в изгибе губ, в искрах, пляшущих во взгляде, в движениях ресниц и цвете кожи ушей, скрытых за тёмными прядями волос. Те, что парень заправил ему за ухо, успели забыть об этом, опустившись волной на хрящик и скрыв розовый оттенок от любопытных людей. Ладони Тэхёна оказались на бёдрах старшего, намного выше колен. Большие пальцы огладили их внутреннюю сторону, совсем ненавязчиво, но так, чтобы джинсовая ткань не смогла скрыть прикосновений. Музыка в наушниках играла до сих пор. Она успела смениться на что-то новое, однако осталась всё с тем же настроением — с настроением негласного соглашения человека и окружающего его мира, скреплённого рукопожатием без чьих-либо рук. Его главное условие было одним — гармония. Бомгю улыбнулся новой мелодии, приблизился к Тэхёну, немного сгибая руки в локтях, и наклонил голову вбок, опуская взгляд на светло-розовые губы. По неизвестной ему причине цвет волос младшего был практически идентичен цвету его губ, и это не могло не возбуждать в парне интерес. Кожу на его щеке пощекотало горячее дыхание. Бомгю сглотнул, почувствовав запах парфюма парня: совсем не такого, как его собственный, но от этого не менее приятного. Самый обычный аромат, пропитанный нотками спирта и бергамота, оставленный где-то в районе шеи. Бомгю наклонился ещё ближе и поймал губы Тэхёна, который подался ему навстречу. Джинсы старшего сжали чуть сильнее, тогда как он сам запустил пальцы одной руки в волосы младшего, а потом прибавил к ней вторую, не удовлетворяясь тем, что имел до этого. С каждым разом Бомгю становился всё ближе к Тэхёну и физически, и духовно, позволяя ему прикасаться к любой части тела и души, управлять происходящим и направлять его самого по ещё неизвестной ему дороге. Младший парень слегка оттягивал губы старшего, прикасался сверху, потом снизу, оставлял поцелуи в уголках и прибавлял к ним язык, когда его возвращали в прежнее положение. Со временем Бомгю начинал чувствовать уверенность в себе, поэтому не ждал, когда его поведут: он брал всё в свои руки, перехватывая инициативу и раскрывая губы шире, увеличивая свои возможности. В том числе углубляя поцелуи. Старший поддерживал голову Тэхёна согревшимися пальцами, поглаживая кожу за ушами, ощущая, как руки другого блуждают по его талии, животу, внизу которого стало чуть горячее, и груди. Пока Бомгю сидел на коленях у младшего, последний мог чувствовать изменения в их телах, замечать, как старший приподнимается и опускается обратно, следуя за темпом поцелуя, прижимается к нему всё ближе, перебирает пальцами пряди светло-розовых волос. Тэхён просто иногда улыбался, проводил языком по своим губам или губам другого парня, оглаживал изгибы его тела, совершенно не обращая внимания на толстовку. Может быть, температура поднималась вокруг них, или, может быть, это они поднимали её, когда ныряли в свои желания и чувства. Тэхён мог отличить просто мысль о близости с человеком от желания быть рядом с ним всегда. В первом случае он бы никогда не привязался ко взгляду, который впоследствии старался бы увидеть в любой ситуации, где бы они не оказались и какие бы обстоятельства не сложились. Парень откинулся назад, касаясь шеей спинки диванчика и находя тёмные глаза Бомгю. Как он и ожидал, искры блистали в глубине его души уже не тлеющими угольками забытых чувств, а разгорающимся огнём. Сбившееся дыхание оказалось громче, чем казалось. Приоткрытые губы Бомгю ловили каждый вздох и выдох, все ещё маня прикоснуться к ним снова. За чёрными ресницами Тэхён замечал мелькающие выражения, однако не решался останавливаться на них по отдельности. Он просто некоторое время наблюдал за хёном, стараясь успокоить своё дыхание. Его грудь высоко поднималась, да и сердце гоняло кровь по венам слишком быстро. — В прошлый раз всё началось также… — усмехнулся Бомгю. — Хочешь повторить? Здесь? Старший огляделся. Его ладони опустились на плечи Тэхёна, не отрываясь от тёплой, даже горячей кожи: — Согласен, местечко так себе. А если кто-то узнает… — Это будет пиздец. Бомгю тихо рассмеялся, возвращаясь ко взгляду своего младшего. Чувства так и продолжали бушевать внутри, захватывая в плен мысли и соображения, которые были в голове до всего этого. Каким образом он так сблизился с человеком? Каким образом он разрешил своему сердцу радостно реагировать на появление конкретного человека в поле его зрения? И какими бы ответы не были, он знал наверняка только одно: этим человеком был Кан Тэхён. Со стороны стола донёсся звук уведомления. Оба парня обернулись к нему, и только один встал, чтобы проверить. — В такое время мне может писать только два человека, — прошаркал к столу Бомгю. — Кстати, где все остальные? Он стянул с белой поверхности телефон и вскинул голову, обращаясь к Тэхёну. — Ушли в ресторанчик, как и планировали. — И нас не подождали? — Субин не хотел тебя будить. — Мгм, спасибо ему. И тебе, что остался приглядеть за мной, — ласковая улыбка появилась на лице парня, когда он возвращался обратно. Бомгю упал на диванчик, опираясь не на его спинку, а на Тэхёна, и не оставляя свободного пространства между их телами. Он поднял руку с телефоном к глазам, а голову опустил на плечо парня. — Кто написал? — Мама… Спрашивает, как я себя чувствую после вчерашнего. К сожалению, я так и не ответил ей на прошлые сообщения, — вздохнул он. — Хотя она не так редко беспокоится об этом. — Напишешь, что всё в порядке? — Тэхён положил ладонь на макушку парня, слегка потрепав его по волосам. — Да. Не вижу смысла сейчас говорить ей о том, что я чувствую. Может быть, потом созвонимся, и я объясню ей ситуацию. Когда отца не будет рядом с ней. — Почему? — Не хочу лишних проблем. Вчера он здорово удивил меня, и это был совсем не приятный сюрприз… Не думаю, что я готов пережить ещё один подобный разговор с ним. Бомгю напечатал ответ и отбросил телефон подальше, глубоко вздыхая: — Если он услышит что-то о проекте, точно объявится. — Мне жаль, что всё так сложилось… — Тэхён пропустил пальцы сквозь волосы парня. В последнее время ему нравилось, когда также делал Бомгю. — Но дорожи тем, что у тебя есть. Дорожи хорошими отношениями с мамой. — Да, конечно… А почему ты так говоришь? — Потому что я этого не делал. И сильно пожалел об этом. Бомгю повернул голову так, чтобы посмотреть в глаза Тэхёну: — То есть?.. — Она умерла, когда мне было четырнадцать. На самом деле, я очень любил её, только мало об этом говорил. А когда потерял возможность с ней общаться, понял, насколько сильно я дорожил ей… Он остановился на полуслове, чтобы проглотить ком в горле. В душе заныли шрамы, которые он так долго и терпеливо зашивал. — Несколько дней подряд я жил надеждой на то, что она выжила, но понимал, что это не так. Потому что первое, что я увидел, когда очнулся, были белые потолки больницы… Мы попали в аварию… — голос его сорвался. — Честно, мне хотелось стереть из памяти тот момент, когда я наблюдал, как к окну со стороны мамы приближаются фары другой машины, а я пытаюсь её об этом предупредить. Когда я очнулся, я уже знал, что она не могла остаться в живых. Но я остался. Бомгю слушал его, не шевелясь и не издавая ни звука. Он просто взял в свою руку ладонь Тэхёна, которой тот гладил его волосы, и сплёл их пальцы между собой. Он не знал, что делать, и всё равно пытался сделать всё, чтобы не оставлять парня в одиночестве со своими воспоминаниями. — Потом мне часто приходил в голову один вопрос: а о чём она думала в последние секунды своей жизни? Думала ли она об отце, о дочери, обо мне? Что она чувствовала, понимала ли, что оставляет нас одних? Размышлять о том, на что ты никогда не получишь ответы, очень… мучительно, как оказалось…. — он вздохнул. — Поэтому цени то, что у тебя есть. Бомгю провёл большим пальцем по тыльной стороне ладони Тэхёна: — Я буду стараться. Я буду ценить тебя. — А? — Тебе ведь было очень одиноко? Я не смогу представить, насколько это больно, но могу предположить… — Мою боль помогли пережить папа с сестрой. Хотя им было намного тяжелее… Сестра только поступила в университет, а на плечи папы легла забота обо мне, о моём восстановлении после аварии и о судебном процессе с виновником. Внезапно одна простая мысль возникла в сознании старшего парня, окрашенная картинками из недалёкого прошлого. — Тогда ты и начал ходить к психологу?.. — Откуда ты знаешь? — Помнишь нашу практику по «Психологии общения»? Профессор попросил тех, кто ходил к психологу, стать тем, кто выслушает рассказ партнёра. И ты, не раздумывая, так и сделал. — А у тебя хорошая память… Да, — кивнул он. — Тогда я начал посещать сеансы с психологом, чтобы справиться с кошмарами. — Кошмарами? — Угу… Воспоминаниями об аварии и лечении в больнице. Сейчас они появляются только в тяжёлые времена, типа экзаменов. Бомгю сжал его ладонь, а Тэхён просто и совсем невесомо улыбнулся, как будто бы этот жест значил намного больше, чем все разговоры со специалистом: — Благодаря тебе они уходят. Когда мы общались в сети или когда спали рядом, я чувствовал себя намного лучше. — Правда? — Правда. Мои родственники думали, что я быстро пережил смерть мамы, но это было совсем не так. Тому доказательством служат мои кошмары и… совершенно другое восприятие мира. Наверное, поэтому я всегда боялся потерять того, кого люблю. Хотел быть ближе, но опасался, что однажды я открою глаза и узнаю, что этот человек пропал из моей жизни… И хотя ты иногда пропадал из сети, я знал, что однажды ты вернёшься. Я знал, что однажды я снова смогу с тобой заговорить. Время, медленно шагая, делит прошлое и будущее. В его власти не только времена года и месяцы, сменяющие другу друга в строго определённой последовательности, но и человеческие сердца, что всегда тянутся к надежде на лучшее. Их стремления иногда утопают в шуме голосов в голове, топятся принципами, не дающими человеку вздохнуть, падают на дно опустошённой души. И всё равно согревают её мерцающими в памяти эмоциями, навсегда оставшимися в тайной комнате. На заре нового дня она отпирается без ключа, ведь замок никогда не бывает заперт: просто кто-то с грохотом захлопнул её, и смелость сбежала, чтобы не попадаться на глаза отчаянию. Человеческие сердца должны меняться. Имеет ли значение, как долго? Нет. Важно лишь то, насколько сильно. Во взглядах друг друга Тэхён и Бомгю читали все мысли, мелькающие в их сознании, уже не задумываясь, когда всё это началось. Можно было оглянуться на события прошлого, поймать за руку человека оттуда и спросить, по какой причине они теперь могли найти успокоение рядом друг с другом. Подобное было проделано ими не раз и не два, поэтому в данный момент, в этой комнате, в этих обстоятельств, в этом уже не было нужды. Быть может, дыхание Бомгю и остановилось на мгновение, а сердце пропустило удар, его глаза озарились счастьем. Совершенно неожиданным счастьем. Тем, во что Бомгю уже не верил. Тэхён смотрел на парня, он смотрел на него. Оставалось сказать лишь одну вещь, крутящуюся на языке, заставляющую внутренности сжиматься в страхе, а душу дрожать от нетерпения. — Бомгю, — почти прошептал Тэхён, отчего по телу его хёна пробежали мурашки. — Я люблю тебя. Всего три слова. Всего лишь слова. Улыбка, что появилась вслед за ними, взяла верх над всем, что переживал Бомгю. Он приподнялся, сев вполоборота к младшему, опустив подбородок и остановив свой взгляд на человеке напротив. Непослушные волосы вновь скрыли от чужих глаз часть профиля, упали изящными линиями на скулы и лоб, брови, светлую кожу шеи. Только вот им было не под силу утаить звёздочки в тёмной радужке глаз, будто бы на небосклоне в глубокую ночь. Бомгю улыбался широко, очаровательно, по-настоящему: без наигранной вежливости или попыток исправить ситуацию. Хотя их руки больше не были вместе, их связывали общие чувства. Парень опирался на ладонь, поставленную на диван, и неотрывно смотрел в глаза Тэхёна, который улыбался ему в ответ: также свободно и открыто. Прошло достаточно много времени, чтобы его черты отпечатались в сознании Бомгю, но всё равно продолжали восхищать его. Точно очерченные, слегка заострённые, отмеченные уверенностью и улыбкой, которая всегда сверкала в тёмных глазах. — Ты стал моим светом во тьме бессмысленной жизни, — наконец прозвучал глубокий голос Бомгю. — Я говорил, что ты мне нравишься, но это совсем не то, что я чувствую. Тэхён, ты моё безопасное место. Ты тот, кого я не хочу терять. Первый, за кого мне хочется держаться до самого конца, первый, кому я могу сказать, — и не пожалеть об этом, — я тебя люблю. Это были слова, сказанные на одном дыхании. В порыве, исходящим из самой глубины души, который освободил от тяжёлых оков чувства, отпустив их на чистый воздух, где была возможность одарить привязанных к ним людей теплом и нежностью, от которой остались одни лишь осколки. У всех есть шрамы, оставшиеся от разбитых вдребезги сердец, нужно только научиться ценить их. Потому что все они окрашены золотом. Тэхён притянул Бомгю к себе в объятия, прижав его так, как будто не собирался отпускать его больше никогда. Он стиснул тело своего хёна, сцепил руки на его лопатках, опустил подбородок на макушку шелковистых волос, выдохнул и снова вздохнул, замечая биение чужого — нет, родного, — сердца. Теперь его губами управляла блуждающая улыбка, тогда как взгляд остановился на невидимой точке прямо перед ним. Бомгю сквозь ткань своей толстовки ощутил тепло, как и всегда исходящее от младшего, медленно провёл руками по талии Тэхёна, оставляя их на пояснице и обхватывая себя за локти. Он тоже не хотел позволять ему уходить. Старший невольно закрыл глаза, полностью обмякая в руках Тэхёна и опираясь щекой о грудь парня, скрытой за тонкой рубашкой. Тишину, из любопытства заглянувшую в комнату, прогнал тихий голос младшего: — Будем встречаться? — Будем, — без промедления прозвучал ответ. Их объятия только укрепились. Все переживания, все неприятные эмоции наконец отмахнулись от них, облекая всё хорошее в умиротворение, покорившее их обоих. Разум мог наконец заснуть, оставляя парней наедине друг с другом, а чувства могли занять своё законное место в странных, жестоких и переменных жизнях. Они склонялись то в сторону отчаяния, то в сторону абсолютного равнодушия, изредка брали на прогулку радость и счастье, хотя их неизменным и самым жадным спутником оставалась печаль. Не было такого места в мире, где её завистливые руки не могли бы дотянуться до безобидных размышлений человека. Однако в моменте это перестало иметь значение. Бомгю глубоко вздохнул, чуть пошевелившись, чтобы принять более удобное положение, а Тэхён оставил поцелуй на его макушке, ни на мгновение не разъединяя своих рук. Он обнимал парня, которого теперь мог звать своим. Небольшое изменение в обращениях на самом деле скрывало под собой множество фильтров, по-разному окрашивающих жизнь. Благодаря им один короткий миг мог выглядеть многообразно, при этом сохраняя свою суть: просто камера сможет запечатлеть его немного по-другому, чем его видят люди вокруг них и сами студенты. Щелчок — и снимок готов! Так работают фотоаппараты и человеческая память. Благодаря этому люди видят застывший момент из прошлого, который нельзя будет вернуть, но который можно будет прочувствовать снова. Решение, принятое двумя парнями, не было спонтанным. Они провели почти две недели, размышляя над тем, что конкретно они чувствовали и чего бы хотели друг от друга. И если Тэхён смог осознать это ещё до того, как впервые увидел слёзы хёна, то Бомгю проделал большую работу над собой. Напиши он сочинение о своих мыслях, получился бы небольшой философский роман, полный сравнений и риторических вопросов, на которых ответов просто не существовало. Это решение — вывод из всего, над чем думал Бомгю. За последнее время с ним случилось много вещей, от которых то на глазах появлялись слёзы, то на губах улыбка, но одно объединяло их — Тэхён, который всегда находился на расстоянии вытянутой руки. Что бы не произошло, Бомгю находил в свете этого события, изредка в тени, фигуру парня, с которым прямо сейчас обнимался. Единственным, кто находился к нему настолько близко, был Субин, но даже ему не было доступа в потайные части его души, которые не раз видел Тэхён. Первый курс университета ознаменовал себя большим количеством изменений, был полон на явления, совершенно неожиданные для двух парней. Работа над проектом, экзамены, объёмные задания на дом, новые лица и друзья, помещения и дороги, ведущие к аудиториям, ресторанчикам и квартирам. Хотя некоторые из компании пятерых друзей проживали в кампусе, это не отменяло того, что иногда они выходили в город, где могли пройтись под моросящим дождём или солнцем, разбрасывающим по улице свои лучи. Иногда нужно сделать шаг назад, чтобы увидеть всю картину целиком. Бомгю почти всю свою жизнь был занят так, что не оставлял времени на отдых, во время которого можно было взглянуть на неё новыми глазами. Да, их компания создала свой проект и написала песню, исполненную Бомгю на сцене в составе небольшой группы. Кай и Тэхён стали её частью, двое других сели в зале и попытались донести до них свою поддержку взглядами и аплодисментами, от которых на душе Бомгю становилось намного теплее. Они создали мелодию. Сами написали к ней текст, сами её сыграли, сами записали на студии, оставив с ней некоторые воспоминания. Пятеро парней вложили много сил в свой проект, казалось бы, по не достоинству оценённый комиссией конкурса. За их спинами оказался проигрыш, но он преследовал их только первое время. Смириться с ним значило для Бомгю принять свои ошибки и сделать шаг вперёд. И пусть ему нужно было ещё немного времени, чтобы разглядеть эту часть большого полотна, он уже замечал штрихи, напоминающие о том, что он сделал всё возможное, чтобы претворить в жизнь свою мечту. Ту, которая внезапно родилась и также внезапно умерла, омрачённая проигрышем. Пускай Бомгю требовалось подумать ещё день, неделю, месяц или год над последствиями конкурса, он знал, что однажды сможет вздохнуть полной грудью. За эти недели в жизнях парней было немало взлётов и падений. В один день они находились на пике успеха, а в другой пытались выбраться из бездны отчаяния. Но такова жизнь. Это не единая линия, стремящаяся только вверх, — это кривая в виде американских горок, покорить которые доступно не всем. Иногда они грустили, иногда были погружены в уныние, переживали боль, иголками вонзающуюся в сердца, а иногда широко улыбались и не могли поверить, что день может быть так прекрасен. Бомгю смотрел назад и видел, что не все дни были окрашены в серый: некоторые сверкали словно драгоценные камни на свету. И поэтому осознал то, что было на горизонте его сознания уже давно: он шагал по дороге взрослого человека. Того, кто сам принимает решения, переживает свои ошибки, исправляет их, прощает и благодарит людей вокруг него, обходит стороной прихоти и не отрицает своих чувств. Бомгю видел себя в окружении таких же людей. Достаточно было взглянуть на Субина и Ёнджуна, которые вели себя совсем как дети, но оставались ответственными студентами, не смотря на весь хаос, происходящей в жизни. Бомгю больше не видел себя одиноким, потому что рядом с ним были друзья и Тэхён. Их переписки, встречи и разговоры оставались в его памяти, со временем дополнялись чем-то новым и согревали сердце даже в самые тяжёлые времена. От мыслей Бомгю отвлёк громкий смех Кая, донёсшийся издалека. Парень вскинул голову, чтобы поискать глазами юношу, и заметил не только его, но и лучшего друга, что шёл рядом с ним со стаканчиком в руке и потягивал кофе. Молочные волосы Субина отливали на свету свежей белизной, да ещё слетали на одну сторону, путаясь между собой. Иногда парень пытался поправить их руками, а иногда простым движением головы откидывал в обратном направлении. Посланники солнца прыгали по улице, перескакивая с одной лавки на другую, с фонаря на брусчатую дорожку, со склоняющейся к земле травы к внимательным глазам случайных прохожих. По набережной прогуливались люди, вместе или в одиночестве, с детьми или с друзьями, с партнёрами или просто родственниками, которых они наконец смогли увидеть. Вдалеке шуршали листьями деревья, отправляя на землю мерцающие тени, иногда скрывающими людей под собой. И вторила им река. Её волны ударялись о камень набережной, взмывали вверх каплями прозрачной воды и падали обратно, отходя назад для нового разбега. По ту сторону реки отражали солнечный свет стеклянные дома, стоящие на берегу и чуть дальше от него, на жаре меняющие свои очертания также, как и волны на море. День господствовал во многомиллионном городе, прохаживаясь по квартирам и людным местам, где свой единственный выходной проводили совершенно разные жители Сеула. То были школьники, студенты, простые работники, те, кто только искал своё место в жизни, и те, кто его уже нашёл. Бомгю поднялся со скамейки и сделал шаг навстречу двум друзьям, один из которых над чем-то смеялся, а другой только дружелюбно усмехался. Кай кивнул старшему парню, обернулся к Субину и только хотел что-то сказать в продолжении разговора, как неподалёку услышал своё имя, произнесённое вместе с именами его хёнов. Субин и Кай не дошли до Бомгю всего несколько метров и остановились, обернувшись к звуку. По боковой дорожке к ним шагали Ёнджун с Тэхёном. Последний опустил руки вниз, хотя до этого держал их у рта в качестве рупора, Ёнджун же медленно вытащил одну руку из кармана штанов и помахал своим друзьям. На улице стояла середина мая, и парни уже сменили свой гардероб на нечто подходящее для жаркого сезона. Бомгю надел тёмную майку с белым принтом, по оттенку схожую с цветом его волос, изменяя своей традиции носить худи и толстовки, и клетчатые брюки в бежево-коричневой палитре. В его гамму вписался Тэхён с чёрной майкой под клетчатой рубашкой и светлыми шортами. Не отстал от них и Кай, пришедший на встречу в белой рубашке, которую решил носить не только в школу, но и на прогулки, и штанах-карго. Свободный крой одежды выбрал себе Ёнджун, а Субин остался единственным приверженцем джинсовой куртки и спортивных брюк, от вида которых все четверо задались вопросом его комфорта. В конце концов, синоптики передавали жаркую погоду на ближайшую неделю. Они так одевались впервые. Точнее, группами впервые видели друг друга такими открытыми: Кай, Субин и Бомгю наблюдали изменения в Ёнджуне и Тэхёне, а те в свою очередь оценивали вкус их в одежде. Хотя, это громко сказано. — Субин, покажи мне твоего стилиста, и я убью его, — потёр нос Ёнджун, когда друзья оказались лицом к лицу. Кай рассмеялся, откинувшись назад и хлопнув один раз в ладоши. Ещё бы чуть-чуть и он упал бы на брусчатку. — А я говорил! Субин кинул взгляд на юношу: — Всё с ним нормально, — а потом обернулся к Бомгю. — Ты ведь согласен? — Как бы тебе сказать… Если тебе нечего было надеть, ты мог зайти ко мне. Мы же вместе живём. — Такой ты друг, значит? А… Парень повернулся к последнему, кто ещё не высказался по поводу одежды, но Тэхён поднял руки вверх в капитулирующем жесте: — Я промолчу! Он несколько раз моргнул, а потом переглянулся с Бомгю, расплываясь в улыбке. Ёнджун склонил голову на грудь, оценивая вид Субина, после чего медленно отвернулся в сторону, не в силах продолжать мучить свои глаза. Наблюдая за студентами, Кай рассмеялся ещё сильнее, уже сгибаясь вперёд и ловя каждое новое выражение на лице Субина. Предмет всеобщих шуток стоял неподвижно с поджатыми губами и ямочками на щеках, которые умудрялись смягчать его саркастический вид. В конце концов он молча отпил своего кофе и сложил руки на груди. В это время улыбка заняла место на губах старшего парня, который покачал головой и остановил свой взгляд на дальнем берегу реки. По ней проплывали прогулочные катера, да и ветер дул в лицо, трепал одежду и гнал по небесам редкие облака. — Я здесь никогда не был. — Я тоже, — вмиг отозвался Бомгю. — По-моему, это место предложил Кай? — Да, я! Я тут с сёстрами гулял, к тому же эта часть набережной мне очень понравилась. — Понимаю, — бывший лидер проекта обменялся взглядами с юношей, слегка улыбаясь ему и своим ощущениям. — Тут почти нет людей, на удивление тихо и вид открывается хороший. — А давайте пройдёмся по ней до самого конца? Четверо парней обернулись на Тэхёна, который посмотрел каждому в глаза. Первым, кто воспринял его идею на слух, оказался Бомгю: — Давайте! — он улыбнулся ещё шире, с силой хлопнув в ладоши. Кай кивнул, а Ёнджун пожал плечами, всё ещё глядя на двух счастливых парней. Субин успевал только поворачивать голову от одного друга к другому, но вскоре отмахнулся от своих наигранных обид и глубоко вздохнул: — И что дальше? — А дальше самое хорошее, — Бомгю вдохнул полной грудью и медленно выдохнул, на кончике языка ощутив привкус речной воды, жаркого лета и фотографий на память. — Дальше путь обратно домой! — Что? В ответ Бомгю крикнул: — Прощай, Неверленд — страна безмятежного детства! — и рассмеялся. — Прощай! — повторил за ним Кай. Младший раскинул руки в стороны, и вдруг сорвался с места, пробежав несколько шагов в сторону. Когда он остановился, то обернулся к друзьям и помахал рукой в жесте, приглашающем следовать за ним. Субин коротко взглянул на своего лучшего друга и воспользовался приглашением, делая очередной глоток горького кофе. Тэхён подошёл поближе к Бомгю и взял его за руку, переплетая их пальцы между собой. Студенты переглянулись, старший сжал ладонь посильнее и шагнул вслед за двумя своими друзьями, не отрывая взгляда от глаз своего парня. Оставаться на месте не имело смысла, поэтому Тэхён пошёл за ним, мельком замечая взгляд своего соседа по комнате. Ёнджун посмотрел сначала на их руки, а потом на Субина, ушедшего к юноше. Как сказал Бомгю, между ними не могло быть ничего, кроме дружбы, но разве это плохо? Парень улыбнулся про себя, глубоко вздохнув, и догнал заместителя комиссии, закинув руку ему на шею. Они друзья — и этого достаточно. Парни отправились по набережной, пока ещё светило солнце. Размахивая руками, однажды скреплёнными обещанием сделать правильный выбор, Бомгю и Тэхён шли в составе людей, с которыми прошли не одно испытание вместе. Никто не говорил, проверяли ли их на прочность или на дружбу, но каждый из них точно знал: проверка была пройдена. Тэхён и Бомгю знали, что в глазах друг друга они смогут найти ответы на свои вопросы, признание в любви и смогут увидеть отражение собственных чувств, только-только исцелившихся от давнишних ран. Они проживали этот день уже не поодиночке, а вместе, зная, что они есть друг у друга. Всё меняется. Что-то приходит в норму, а что-то остаётся в состоянии ожидания. Когда-то предложенные планы рушатся, а на их руинах строятся новые. Кому-то приходится наблюдать, как часть его жизни погружается в непроглядный мрак, а кому-то видеть то, что было сокрыто за высокой стеной, однажды выстроенной вокруг его души. Всё началось в день рождения — всё закончилось два месяца спустя. За это время Бомгю нашёл новых друзей, с которыми мог смеяться до боли в щеках; сдал первые экзамены на промежуточной аттестации в университете и стал одним из лучших на своём потоке; написал песню, отразившую в себе сокровенные мысли: его собственные и мысли его партнёров по проекту; впервые взял за руку удачу, а вместе с ней человека, которому открыл своё сердце. Впервые позволил себе влюбиться, не оглядываясь на своё прошлое и глядя только в чёрные глаза Тэхёна. В его жизни неизменными оставались только три правила: «чаще улыбаться», «доводить всё до конца» и «меньше говорить о прошлом». Однако их внезапно нарушили, взметнув в воздух пыль с сонного сердца. Три закона, которым следовали долгое время, исчезли, на прощание оставив одно единственное правило, правило №4 — «смотреть на картину целиком, отступив на пару шагов назад».