ТРУП КАННИБАЛА
Запись №25 из личного
дневника Ким Тэхена.
18 марта 1994 г. Люди забывают, что они тоже животные. Единственная разница между нами и собакой или буйволом из саванны — это наша способность рассуждать… Или так быть не должно? Я имею в виду, что, кроме нашего проклятого вида, в животном мире нет сообществ и обществ, подобных нашему, которые способны понимать мораль и иметь этику, способны решать, что хорошо, а что плохо. Мне нравится время от времени задавать себе вопросы по этому поводу… Особенно когда мне удается выследить свою очередную добычу. Особенно когда я вижу, как ее сердце незаметно маскируется среди сердец других животных в линию приготовления, ориентированную на мясо. Я обожаю слышать, как оно шкварчит, готовясь на сковороде и в горячем масле. Изысканность моего блюда ощущается и зрением, и обонянием. Когда официанты берут блюдо и подносят его к соответствующему столу, за которым сидит клиент, никого не волнует, что это сердце раньше принадлежало мужчине, у которого была жена, и с которой он плохо обращался, изменял. На самом деле общество обычно отвергает таких подонков, как он, особенно когда речь идет о человеке, у которого нет денег или который недавно обанкротился. Что будет, если я запомню его имя? Нет. Я понятия не имел, как его звали. Когда я переспал с ним, а затем ударил ножом в глаз, как будто решил сделать ему лоботомию, мне и в голову не пришло спросить его имя. Однако имеет ли это значение? Я просто знаю, что сейчас это называется рагу из бараньего сердца в красном вине с миндальным соусом и парментье из пурпурного картофеля. Сегодня я снова осознал, что человеческое существо ослеплено досугом и удовольствием настолько, что даже если я выйду и скажу четырем людям о том, что они едят сердце человека, их голодная душа не пожалеет слизать с тарелки все до последней капли крови. Я знал, что своей готовкой могу подчинить любого, что стая лицемеров будет умолять меня на коленях приготовить для них их собственные части тела, если потребуется, потому что не было ничего, чего мои руки не могли бы создать и кого бы я не смог покорить. Один официант привлек мое внимание. У него была гладкая кожа, молодое лицо и невинный взгляд. Горячая кровь прилила к его щекам, а мелодичный голос выдавал всю его наивность. Я видел его… Он был высоким, стройным, красивым. У него была хорошая фигура, длинная шея и несколько притягательных артерий, бьющихся под ее кожей. Единственное лицемерие, которое я себе позволяю, — это то, что я никогда не пробовал человеческое мясо, которым я кормлю своих клиентов. Но он… Этот официант… У моей погибели есть имя и фамилия. Обычно она представляется перед каждым бедолагой по-разному… Мою звали Чон Чонгук. Я всегда знал, что со мной и с моей семьей происходит что-то странное. Желание заниматься антропофагией всегда вызывало во мне беспокойство, но у меня было лишь одно болезненное желание сделать его своим последним ужином. Я только надеюсь, что не сойду с ума. Закончив читать, Чимин закрыл блокнот и глубоко вздохнул. Он выглядел рассерженным. Он взял окровавленную страницу, яростно вырвал ее и выбросил, притворившись, что никогда ее не читал.