Всё началось в Пекине

Е Цзунь выплыл с репетиции с мечтательной улыбкой. Он поцеловал Сяо Юйлинь. Вернее, Бенедикт поцеловал Беатриче, но вместо краткого касания губ поцелуй, казалось, длился вечность. В прошлые разы Е Цзунь так обнимал её, чтобы не касаться губ, да и сцена длилась всего секунду, но сегодня Сяо Юйлинь сама подалась к нему навстречу, а Клавдио пришлось трижды спросить, как поживает женатый Бенедикт. Красный от смущения Е Цзунь оттараторил слова, мыслями же приглашал Сяо Юйлинь на свидание. Они вместе вышли из здания школы, Е Цзунь почти решился пригласить её, но тут подъехал знакомый красный джип. — Мне пора, — вместо приглашения выпалил Е Цзунь и бегом бросился к машине. Брат был непривычно оживлён, он словно никак не мог перестать улыбаться. — Привет, диди, как прошел твой день? У нас было так много работы, что только-только успели приехать за тобой. Поэтому предлагаю поесть где-нибудь, дома ничего нет, а мы очень голодные. — Да уж, я вижу. Что вы такого на работе делали, что утром в костюмах уходили, а сейчас непонятно в чём? — спросил Е Цзунь. Впрочем, он сейчас был готов обнять весь мир, и даже Чжао Юньланя, если из-за него брат такой. Он не смог бы сказать, какой именно, но не такой как обычно. От ответа на столь провокационный вопрос Шэнь Вэя спас телефонный звонок. Его собеседник говорил на английском, Шэнь Вэй сказал, что за рулем и перезвонит позднее, так как везёт брата из школы и не хочет подвергать ребёнка опасности. Собеседник сообщил, что будет ждать звонка, и отключился. Обед в ресторане индийской кухни прошел весело. Еда была вкусной, названия блюд забавными, официанты улыбчивыми, а порции такими большими, что часть пришлось забрать с собой. Е Цзунь по приезду убежал в свою комнату. Ему задали много уроков, и нужно было немного прийти в себя. — Это он такой проницательный или мы небрежные? — Ставлю на нас. У тебя футболка наизнанку надета, — Шэнь Вэй заметил это только сейчас. Что ж, возможно, улыбчивость официантов объясняется не только клиентоориентированностью. — С родительского гардена сняли локдаун. Я повторю вопрос: как ты смотришь на то, чтобы жить вместе? Мне бы хотелось повторить то, что было днём, а сделать это проще, когда мы живём под одной крышей. — Ты поможешь мне перевезти вещи? — залихватски улыбаясь, спросил Чжао Юньлань. Не только Шэнь Вэю хотелось повторения. Он вообще не представлял, как жил до встречи с ним. *** Майские праздники пролетели незаметно. Шэнь Вэ с Е Цзунем и Чжао Юньланем сходили в театр посмотреть и послушать выступления молодых артистов, Е Цзунь упросил свозить его в Летний дворец. Чжао Юньлань ворчал, ведь чтобы добраться до достопримечательности на авто и успеть до основного потока посетителей, пришлось встать в немыслимую рань. Они взяли машинку напрокат*, помня о больной ноге Чжао Юньланя, но к середине дня устали все: расстояния в Летнем Дворце были действительно огромными. Ещё постели зеро Бэйхай, ботанический сад Пекина, Олимпийская деревня. Ребёнку было интересно, Чжао Юньлань не возражал, а Шэнь Вэй просто наслаждался счастьем. Чжао Юньланю порой казалось, что после аварии он спал десять лет и видел кошмарный сон, а теперь наконец проснулся и всё так, как должно быть. Тогда он просыпался среди ночи, слушал дыхание Шэнь Вэя и часто-часто моргал, не давая пролиться непрошеным слезам. За пять лет жизни с Чжу Хун она так и не стала близким человеком, Чжао Юньлань каждый раз преодолевал отвращение, укладываясь с ней в постель. А Шэнь Вэя он знает всего несколько месяцев, но наконец чувствует себя целым. Даже нога стала болеть меньше и головные боли почти не мучили. В другие ночи он просыпался с мыслью, что жизнь с Шэнь Вэем ему приснилась — если Шэнь Вэй отворачивался во сне и выпускал его из объятий. Тогда он сам придвигался, утыкался носом в шею и снова засыпал. После праздников в Пекин стремительно пришла весна. Грязь высохла, лопнули почки, выпуская листья, газоны зазеленели, а солнце радовало жителей города теплом. Шэнь Вэй крайне редко работал по выходным, но в эту субботу ему пришлось приехать на работу с утра на пару часов, закончить окончательную чистку в IT-отделе. Е Цзунь услышал размеренные удары мяча о площадку, неужели баскетбольный корт наконец открыли? Он выбежал на террасу. Так и есть, на корте, огороженном со всех сторон сеткой рабицей, бегали несколько ребят чуть старше Е Цзуня. Его это не волновало, в Сингапуре он играл с разновозрастными друзьями. Он быстро надел футболку и шорты, нацепил кроссовки и выбежал во двор. Все были так увлечены игрой, что не заметили его. Е Цзунь решил дождаться паузы и заявить о себе, но паузы не намечалось, мяч то и дело влетал в корзину или отскакивал от щита. — Не мешайся, мелюзга, — бугай на две головы выше него, только что промазавший мимо кольца, грубо оттолкнул Е Цзуня. — Площадка занята, детям здесь не место. Удар был неожиданным, сильным и болезненным. Е Цзунь упал и с трудом сдержал стон. — Я не ребёнок! Это не ваша собственность! Корт для всех! — Корт для тех, кто умеет играть, а не только брендовые шмотки таскать и понтоваться, — грубо откликнулся партнёр бугая по игре. Выросший в обеспеченной семье Е Цзунь привык, что его одежда высокого качества. Он и сейчас выбирал известные марки; одежда отличалась удобством, комфортом и хорошо выглядела. — Что-то не похоже, что ты умеешь играть, — Шэнь Вэй заметил брата, когда парковался, пару минут наблюдал за ним, а когда какой-то недоумок посмел его толкнуть, решительно подошёл к площадке. — Так бездарно просрать трехочковый — это просто нужно умудриться, — он помог Е Цзуню встать. — У тебя получилось два раза за три минуты, кажется, это тебе нечего делать на площадке. — А ты кто такой, мистер пижон? — хамовато ответил парень, с презрением осматривая дорогой костюм Шэнь Вэя. Бугай был выше Шэнь Вэя, наверняка учился в старшей школе и проходил тот дивный период взросления, когда ни один взрослый, включая собственных родителей, не является авторитетом. — Нечего делать? Эй, мистер пиджак, мы лучшие в классе по баскетболу, не мешайте нам тренироваться, — откликнулся его друг, и они, довольные тем, что осадили выскочек, хлопнули друг друга по рукам, явно наслаждаясь триумфом. Е Цзунь судорожно выдохнул и стиснул зубы от обиды. — Лучшие в классе? Видимо, в школе совсем беда со спортом, — Шэнь Вэй стянул пиджак. Конечно, в костюме и туфлях будет не слишком удобно играть, но он покажет этим выскочкам. — Так будет удобнее, — Чжао Юньлань протянул кроссовки. — Извини, шорты не захватил, не хочу, чтобы ты устраивал бесплатный стриптиз. Шэнь Вэй ответил любимому благодарным взглядом, обнял Е Цзуня за плечи и подтолкнул к корту. Внутри него стояло несколько скамеек, сев на одну из них, он быстро расшнуровал туфли, переобулся в кроссовки, вытащил запонки из рукавов рубашки и закатал их до локтей, снял галстук и улыбнулся: — Готов показать класс? — Надерём им задницы! Старшие ребята действительно играли в школе в баскетбол, это было видно по их движениям, пасам, передачам, по тому, как агрессивно они пробивались к кольцу противников. Проиграв два мяча, Шэнь Вэй, хищно ухмыльнувшись, пошел в атаку. Он не стеснялся толкаться, уводить мяч, обходить соперника и прыгать, словно у него были пружины в ступнях! Невысокий, но гибкий и подвижный Е Цзунь, подстраиваясь под манеру брата, бегал, прыгал, вёл мяч, принимал пасы и грудью отталкивал более крупного, но оттого неповоротливого соперника, чтобы передать пас и дать возможность брату забросить в кольцо. — Вперёд, сяо Цзуньцзунь, — кричал Чжао Юньлань со скамейки. — А-Вэй, давай! Каждое попадание мяча в кольцо он встречал бурными аплодисментами. — Десять-шесть, — объявил он, когда Е Цзунь забросил мяч в кольцо. — Второй раунд или зазнайки принесут свои извинения Е Цзуню? Пристыженные мальчишки (выше Шэнь Вэя, но когда рост определял взрослость?) опустили головы: — Извини, пацан, ты правда хорошо играешь. Ты в команде в школе? — Был раньше. В этой школе в команде не было места, поэтому я так обрадовался, когда увидел, что площадку открыли. — Мы тоже рады, в школе столько сидели на карантине. Мы в старшей школе, жили в общежитии, а уроки он-лайн, такой кошмар! Наконец нас выпустили, надо возвращать форму, тренер лютует. Извини, что толкнул. В общем, хочешь с нами поиграть? Е Цзунь хотел фыркнуть, что нет, но посмотрел на улыбающегося брата, активно кивающего Чжао Юньланя и согласился. — Меня зовут Шэнь Е Цзунь, но друзья могут звать Е Цзунь, — улыбнулся мальчик. — А тот кто надрал вам задницы — мой старший брат Шэнь Вэй! — с нескрываемой гордостью сказал он. — Я думал, он твой отец. Впрочем, какая разница. Сяо Цзунь, пойдём играть! Брат ускакал, улыбаясь от уха до уха. — Кажется, мне придётся купить ему мяч, форму и защиту, — сказал Шэнь Вэй, прижимаясь спиной к Чжао Юньланю. — И готовить на выходных больше еды. Подростки, особенно после игр, голодные как волки, а сяо Цзунь наверняка позовет новых друзей в гости. — Я рад, что у него появились новые друзья. А у нас — немного времени, — Шэнь Вэй всё ещё не до конца поверил, что Чжао Юньлань снова с ним, и действительно чувствовал себя подростком: тайком срывал поцелуи, использовал любую возможность, чтобы затащить Чжао Юньланя в постель. Впрочем, тот не сопротивлялся. Родителей наконец выпустили из больницы, но они оба были так слабы, что Шэнь Вэй настоял на их отъезде в Юннань, там было несколько специализированных домов отдыха, где медицинский персонал занимался именно восстановлением после вируса. Реабилитация была запланирована на шесть недель. Е Цзунь скучал, но утешался видеозвонками раз в три дня, которые разрешили доктора. Навестить родителей возможно будет только после окончания семестра в школе. — Ты помнишь, что у ребёнка скоро премьера? Нам нужно закончить с персоналом — Е Цзунь не простит, если мы не придем. — Помню. Кажется, я выучил не только роль Бенедикта и Беатриче, но и всех, кто с Бенедиктом взаимодействует. Ладно, раньше начнём — раньше закончим. *** Чем ближе была премьера, тем больше нервничал Е Цзунь. Он стал дольше задерживаться на репетициях, благо, брат купил ему велосипед, и он сам ездил в школу и из неё. — Ты рассказывал брату про различие полов? — однажды спросил Чжао Юньлань. — Что? Зачем? Он же ещё совсем ребёнок! — Какой ребёнок, ему тринадцать! Я видел у него “Орден гор и рек”! Он каждый вечер по полчаса в душе торчит, думаешь, из-за любви к чистоте? А ещё ему нравится та девочка, его партнёрша. Думаю, самое время поговорить с ним о птичках и пчёлках. Шэнь Вэй почувствовал, как у него краснеют уши. Разговаривать с ребёнком о сексе, выслушивая справедливые вопросы о них с Чжао Юньланем, он не был готов. — Ты видел у него бл-новеллу? Когда? — Видел, случайно. У него рюкзак расстегнулся, молния разошлась, всё вывалилось. Я помогал собрать. А ты откуда знаешь, что это бл-новелла? Я нашел в сети, неплохо написано. Мне понравилось. — Я люблю читать. В одном из аэропортов была долгая пересадка, ночью работало всего несколько лавок, в одной из них были книжки в мягкой обложке. Я прочел от скуки, написано и правда неплохо, потом узнал, что у этого автора много других работ, прочёл всё. — несколько смутившись, Шэнь Вэй решил перевести тему: — Девочка из школы? Ты её знаешь? — А, девочка... Играет вместе с сяо Цзунем в постановке. Хочешь, я её проверю? Думаешь, в компании кто-то всё ещё хочет навредить себе через брата? Мне кажется, это просто девочка, ничего такого. Симпатичная. Видел фотографию. Сяо Цзунь хочет пригласить её на свидание, спрашивал, куда лучше. Хочет дождаться премьеры. — Не думаю, что кто-то ещё хочет мне навредить, но девушка, в тринадцать? Где я был? Почему он вырос так быстро? — Если мне не изменяет память, ты говорил, что был в Америке и Европе и вернулся только сейчас. Для нас с тобой десять лет — это много, но не очень, для него — почти вся жизнь. Е Цзунь боится, что ты уедешь. Впереди целый год, для него — вечность, для меня — слишком мало времени. И я тоже не хочу, чтобы ты уезжал. — Я тоже не хочу уезжать, но моя работа специфична. Возможно, за этот год я сумею найти что-то другое, переучиться, а может, отец отодвинет гордость и попросит меня помочь с его бизнесом. Я не знаю, не хочу ничего загадывать, — Шэнь Вэй крепко обнял Чжао Юньланя, прижимая к себе. — Знаю только, что хочу быть с тобой. Чжао Юньлань устроил голову у него на плече и вздохнул. За год может произойти что угодно, они найдут способ не расставаться. *** Выступление школьного драматического кружка назначили на конец мая — в июне дети сдают большое количество тестов и контрольных работ, поэтому им нужно много времени для повторения и подготовки. В компании наконец укомплектовали штат, разобрались с IT-отделом, оплатили все положенные налоги и социальные выплаты, почти полностью заменили штат финансового отдела и разработчиков. Дела пошли на лад. В десять утра в субботу назначили спектакль. Накануне вечером Е Цзунь никак не мог уснуть, крутился в кровати, ходил по коридору. Видимо, Чжао Юньланю передалась его нервозность, или он просто слишком громко хлопал дверью. Чжао Юньлань осторожно, стараясь не разбудить Шэнь Вэя, вылез из кровати, обнял Е Цзуня за плечи и отвёл на кухню — там можно было разговаривать, не понижая голос. Подогрел молоко и сунул Е Цзуню. — Я не ребёнок! — Конечно! Но не кофе же тебе на ночь варить. Во-первых, я не умею, во-вторых, ты и так взвинчен. А алкоголь тебе пока рано предлагать. Так что молоко. Пей давай. — Я всё запорю, — Е Цзунь отхлебнул молока. — И что будет? — В смысле? Разве ты не должен меня успокаивать? — Я буду тебе говорить, что ты со всем справишься, что уже всё давно выучил наизусть, даже я запомнил, а у тебя память лучше, ты распсихуешься ещё больше из чувства противоречия, завтра встанешь как панда — круги под глазами, лицо опухшее, а я буду виноват, — Е Цзунь рассмеялся. — Нет, я не согласен. — Но я правда никогда не играл в театре, и если ничего не получится, Сяо Юйлинь не захочет пойти со мной. — А она — профессиональная актриса, блистает на лучших мировых сценах? — Да ну тебя. — Нет, правда? Думаешь, она не волнуется? Или это мировая премьера, а ты — единственный актёр, и если вдруг забудешь слово, то... Что будет? — Я подведу ребят, нашего учителя драмы, и гэгэ во мне разочаруется, — прошептал Е Цзунь. — Я думаю, чтобы разочаровать гэгэ, тебе нужно очень постараться, — Чжао Юньлань обнял Е Цзуня. — Учитель драмы уже не первый год учитель и знает, что всё может пойти не так, даже когда всё спланировано идеально. У исполнительницы главной роли выскочит прыщ на лбу, осветитель покроется крапивницей от осознания своей ответственности, дети перенервничают и переиначат Шекспира, но он уже давно умер и ему всё равно. Е Цзунь хотел стряхнуть руки Чжао Юньланя, ведь он давно не маленький, но было так уютно и тепло, что он всё-таки протянул свои руки и обнял его в ответ. — У Сяо Юйлинь нет прыщей, у неё кожа как нежный зефир, такая светлая и гладкая, а волосы словно шёлк, тяжелые, блестящие. И ей так идет костюм, а ещё её мама пообещала сделать прическу, как у дамы того времени. А мне придётся надеть парик. — Хочу увидеть тебя в парике и костюме, — Чжао Юньлань погладил Е Цзуня по спине. — Хорошо, что у тебя тоже нет прыщей? Меньше поводов для беспокойства. Завтра, когда выйдешь на сцену, на секунду прикрой глаза, а потом найди брата в зале и представь, что больше никого нет. Только он смотрит на тебя. Он будет тебя любить, даже если ты забудешь все слова, но будет гордиться тобой, если ты вспомнишь хоть что-то. Например, когда пора целовать Беатриче. Е Цзунь почувствовал, как уши заполыхали, представив в красках, как он поцелует Беатриче. Мальчик выпутался из объятий и сбежал в ванную — ему определенно нужен холодный душ! — Только не забудь, что вначале она тебе не нравится, — крикнул вдогонку Чжао Юньлань и рассмеялся. Он сполоснул стакан, прислушался к звукам, кажется, Е Цзунь всё-таки лёг спать. Ему тоже пора. *** В актовом зале школы собралось много народу: родители, старшие и младшие братья и сёстры. Директор Бо коротко пожал руку Чжао Юньланю и побежал к учителю драмы, который его громко звал. Стоял гул голосов, дети в костюмах шныряли по рядам, на ходу дожёвывая завтрак и надеясь получить одобрение и поддержку от родных. Чжао Юньлань забыл, что хотел устроить экзамен и пробраться в школу, впрочем, сегодня звёзды должны быть на сцене, лучше он просто насладится представлением. Он видел, как Е Цзунь на секунду зажмурился и глубоко вздохнул. Чжао Юньлань показал ему жест поддержки и подмигнул. Во время словесных пикировок Бенедикта и Беатриче он толкнул локтем Шэнь Вэя и шепнул: — Переведи брату денег и разреши вернуться попозже. Хорошая девочка, а? Спектакль закончился, восторженных, оглушённых аплодисментами детей отдали родителям. Шэнь Вэй отправил брату хун бао на тысячу юаней; тот, открыв конверт, просиял, порывисто обнял брата и убежал в сторону раздевалки, явно надеясь перехватить подругу. — У нас появилось свободное время, диди явно вернётся только вечером. — У вас очень красивый сын, — к ним подошла симпатичная женщина. — Я мама Сяо Юйлинь, кажется, наши дети подружились. — Спасибо, но Е Цзунь мой младший брат, — улыбнулся Шэнь Вэй. — Ваша дочь унаследовала ваши изящество и красоту. Да, последнее время он только и говорил о Беатриче, хотя пару месяцев назад кричал, что ненавидит Шекспира, швырялся листами с ролью и дулся, как ежонок. — Простите, — улыбнулась госпожа Сяо. — Моя дочь решила участвовать в пьесе, когда узнала, что Е Цзунь будет играть Бенедикта. Не хочу перегибать палку, но она моя дочь, понимаете? Ей очень нравится Е Цзунь. Если она узнает, что я разговаривала с вами, закатит истерику, но я мать и не хочу видеть, как страдает мой ребёнок. Скажите, у неё есть надежда? — Он считает, что её кожа как лунный свет, а глаза — бездонные озёра в полночь, — пришёл на помощь Чжао Юньлань. — Цзунь-эр спрашивал меня куда лучше отвести девушку, я посоветовал крытый каток. — Извините, — у женщины тренькнул телефон. — Она только что сообщила, что напишет, когда её забирать. Надеюсь, не слишком поздно? Всё-таки им всего тринадцать, важно соблюдать режим и хорошо высыпаться. До свидания, господин Шэнь. — До свиданья, — ответил Шэнь Вэй. — "Глаза как озера? А кожа лунный свет”? А-Лань, ты уверен, что мой брат знает такие эпитеты и сравнения? — Конечно. Я сам удивился, но он читает новеллы, а ещё у него есть интернет. Умный пацан. Весь в тебя. Ты уверен, что он твой брат? — А-Лань, ведь уже говорил раньше, я всегда любил только тебя и никогда тебе не изменял. Е-Цзунь мой брат, мама очень хотела второго ребёнка, у нас разница девятнадцать лет. — Подожди, ты мне уже говорил? Не изменял? — Чжао Юньлань даже остановился. — Шэнь Вэй, я не понимаю! — внутри всё сжалось, какая-то часть сознания хотела сказать, что он пошутил, отмотать назад, сделать вид, что ничего не было, но другая подталкивала идти до конца, узнать правду. И он чувствовал, что правда ему не понравится. — Поговорим в машине, — Чжао Юньлань ускорил шаг. Сказанного не воротишь. Шэнь Вэй вздрогнул от нехорошего предчувствия. Этот разговор нужно было начать давно, но он никак не решался, и его молчание явно не закончится ничем хорошим. Шэнь Вэй молча пристегнулся, завёл машину и вырулил с парковки. Чжао Юньлань был ему благодарен за эту передышку. Ехать до дома всего несколько минут, выяснять отношения за рулём — не лучшая идея. — Я… — Следи за дорогой. Всё дома.