***
— Шастун! Арсений стоит над альфой, сложив руки на груди и прожигая того убийственным взглядом. Антон был так занят своим собеседником и чужой рукой на столе, что даже не заметил, как омега приблизился. — Арс! — альфа вскидывает голову и почему-то начинает улыбаться пуще прежнего. — Привет. Не ожидал тебя здесь встретить. — Я вижу, — злобно фыркает Попов и выгибает бровь. — И? — Что? — хмурится Антон. — А, ой. Ты же помнишь Игоря? — Да мне плевать, вообще пофиг на него. Тебя ничего не смущает? — Ой, — Шастун одёргивает руку, будто обжёгся. — Прости, я… — Головка от хуя. Не думал, что у меня настолько быстро пропадёт доверие к тебе. А ты хорош, старался так, я даже повёлся, — грустно усмехается Арсений. — Удачи. Попов разворачивается и направляется к выходу из кафе, попутно кивая Серёже, который так и остался сидеть за их столиком, на дверь. — Арс, ты не так всё понял! — кричит ему вслед альфа, но Арсению уже плевать, он выходит на улицу и вдыхает чуть морозный воздух, а лёгкий ветерок остужает лицо. — Что произошло? — спрашивает выбежавший вслед за другом Матвиенко. — Ты же на машине? — омега дожидается кивка. — Срочно поехали. Они быстрым шагом доходят до припаркованного у тротуара автомобиля, альфа открывает тот с брелка на ключах, Арсений прыгает на пассажирское сидение. Он видит, как из кафе вылетает Шастун, быстро осматривается по сторонам, и, заприметив омегу в машине, направляется к ней. — Поехали! Быстрее! — торопит Попов Серёжу. Тот уже успел завести мотор, поэтому теперь переводит рычаг в режим D и выезжает на проезжую часть. Антон успевает только пальцами дотронуться до двери со стороны Арсения, а потом так громко выругивается на всю улицу, что даже в салоне слышно. Только теперь, когда автомобиль уже на ходу, омега шумно выдыхает и съезжает по сидению ниже, закрывая лицо руками. — Арс? Что произошло? — А то блять непонятно, — злится Попов. — Не успели встречаться начать, он уже мне изменяет. Да ещё и с таким же участником шоу. Решил всех попробовать, видимо. Мудак. — Ты уверен, что всё именно так? — Ты чё, решил в слепого сыграть? Останови машину тогда от греха подальше. Или мне там всё привиделось? К окулисту сходить предлагаешь? — Да бля, Арс, хватит язвить. Может, они просто сдружились. — Да? Мы с тобой за ручки что-то не держались в кафе. Блять. Ты вообще на чьей стороне? Останови, я выйду. — Сдурел? — Матвиенко вздёргивает брови. — Останови. Блять. Машину, — сквозь зубы просит омега. — Или я сейчас на полном ходу выйду. — Да ну ёбан-бобан, Арс. Ладно, ладно. Напиши, как дома будешь. Друг паркуется в ближайшем разрешённом месте и разблокирует двери. — Ага, — безэмоционально бросает Арсений и покидает тёплый салон, даже не попрощавшись. Он осматривается по сторонам, пытаясь понять, где находится. Осознаёт, что в противоположной стороне от своего дома. Попов решает пройтись до квартиры пешком, чтобы проветрить голову. Мысли путаются между собой. Антон действительно так подло поступил? Почему? Что Арсений сделал такого, что альфа позволил себе такое отношение? Был недостаточно старательным? Выносил мозг? Просто наскучил? Эти вопросы мечутся в голове и мешают мыслить рационально. Горькая обида разливается по венам, отравляя всё хорошее настроение, которое было с утра. Омега смотрит себе под ноги, пока бредёт по улицам, только изредка поднимая голову, чтобы перейти дорогу. В один из таких разов он чудом успевает отскочить от машины, водитель которой, видимо, не считает нужным притормаживать перед пешеходным переходом. Арсений смотрит перед собой выпученными глазами и понимает, что его чуть не сбили. Решает: хватит. Если Шастун так мерзко себя повёл, это лишь характеризует его как плохого человека и открывает новые грани, которые тот старательно прятал перед омегой. Так тому и быть. Попов лишь может пожелать удачи с подобным подходом к отношениям и своему партнёру, но сам терпеть такого не собирается. Они расстаются, это очевидно. Из компании, конечно, придётся уволиться, но что делать. Он тогда и не надеялся так быстро найти работу, поэтому жалеть особо не о чем. Телефон начинает вибрировать, и Арсений недовольно его достаёт, уже готовый увидеть на дисплее дурацкое «Антон🤍». Но, на удивление, номер незнакомый. — Алло? — всё же настороженно отвечает омега. — Здравствуйте, это Арсений Попов? — Добрый день, да. А кто спрашивает? — Меня зовут Юрий, я нашёл вашу анкету в базе актёров. — Э-э, да, такое могло бы быть. Чем обязан? — Я являюсь руководителем экспериментального театра «Сферум». Хотелось бы пригласить вас на прослушивание, вы очень подходите по типажу для нашего нового спектакля. — А, — Арсений не может поверить, что это происходит. — Хорошо. Да, думаю, я мог бы. Подскажите, пожалуйста, в какой день и время было бы удобно? Они договариваются о деталях, и звонок завершается. Попов неверяще смотрит перед собой. То есть он столько пытался, играл трупы, ничего не выходило. Да, без актёрского образования пробиться куда-то практически невозможно, но у него был талант, ему об этом не раз говорили. И оценивать более-менее объективно он себя умел. А тут неожиданно заметили. Это похоже на чудо. Настроение чуть повышается, но мысли о Шастуне опять норовят его испортить. Омега наконец доходит до дома, залетает в подъезд и поднимается на свой этаж. И видит перед дверью того, кого сейчас видеть совсем не хотелось бы. Антон стоит, прислонившись к не слишком чистой стене, а в руках у того букет розовых пионов. Как только альфа видит, что Арсений ступает на лестничную площадку, сразу же подбирается, но смущённо тупит взгляд. — Ещё раз привет, — выдыхает. — И пока. Не хочу тебя видеть, уходи, — отрезает Попов. — Арс, погоди… — Не интересует. Можешь обратно в кафе возвращаться и встречаться, с кем хочешь. Ты теперь свободный альфа и в очередной раз завидный холостяк. — Что? — Шастун распахивает глаза. — Мы расстаёмся, — чеканит омега и толкает Антона плечом, чтобы тот отошёл от двери и дал нормально её открыть. Альфа и правда не мешается, но, когда Арсений справляется с ключами и проходит в коридор, резко заходит за ним и захлопывает дверь. — Шастун! Я тебя не приглашал. — Пока мы нормально не поговорим и ты меня, блять, не выслушаешь, я никуда не уйду, — хмуро говорит Антон. — Ой, блять, — машет рукой Попов и идёт в ванную мыть руки. Когда он проходит на кухню, букет действительно красивых пионов лежит на столе. — Можешь забирать назад и дарить Игорю, — кивает он на цветы. — Арс, — закатывает глаза Шастун. — Присядь, пожалуйста. — А что, ты мне расскажешь ошеломительные новости? — наигранно удивляется омега и хватается за сердце. — Ты уговорил Игоря, и теперь мы будем втроём? — Арсений, — альфа даже слегка рычит на букве «р». — Послушай. Это правда было не то, о чём ты подумал. Я не был с ним на свидании. — Да ну? Что-то я не заметил, что это была дружеская встреча. И с каких пор ты общаешься с другими участниками? — Попов! — взрывается Шастун, но потом понимает, что переходит границу. — Извини. Арсений, выслушай меня, пожалуйста. Попов видит, что альфе правда тяжело, поэтому старается усмирить себя и лишь кивает. — Я не встречаюсь с Игорем. И ни с кем, кроме тебя. Я не изменщик и всегда таких порицаю. Мне кроме тебя никто не нужен. Но не только потому что это правильно, мы в отношениях и всё такое. А потому что я тебя уважаю, а ещё я так пиздецки в тебя влюблён, что представить не могу, чтобы хотя бы минимальные романтические действия совершать за твоей спиной. У Арсения перехватывает дыхание. Слова звучат настолько искренне, что сомневаться в их правдивости не приходится. Он накрывает своей рукой ладонь Антона, лежащую на столе, давая тем самым поддержку. Но в голове не вовремя всплывает такой же жест в кафе. Не с ним. — И с Игорем была, можно сказать, деловая встреча. Я рассказывал тебе, что у него тогда борщ получился очень похожий на мамин. И я хотел узнать рецепт, чтобы была возможность его приготовить. Попов рвано выдыхает. Становится очень стыдно. Ведь, действительно, изначально альфа согласился на это шоу с надеждой найти одну из тех самых ниточек, которая связывает его с матерью. Для него это было действительно важно. А ещё они встретились именно из-за этого. И это очень важно для Арсения. — Я, — начинает было омега, но альфа качает головой, давая понять, что ещё не закончил. — И мне жаль, что ты узнал об этой встрече таким образом. Я не хотел, чтобы ты видел меня расклеившимся в очередной раз, а чтобы попросить рецепт, Игорю пришлось рассказать всю историю, — Шастун понуро опускает голову, и вот тут Арсений уже молчать не намерен. — Антош, — ласково говорит Попов, и Антон тут же вскидывает голову. — Кто тебе вбил в голову ерунду про то, что альфа всегда должны быть якобы сильными, м? Ты не должен скрывать свои эмоции, прятаться за масками. Это ни к чему хорошему не приведёт. Не знаю, кто ещё живёт такими предрассудками, но со мной ты можешь не прятаться, — Арсений ласково зарывается в мягкие кудряшки и прижимается своим лбом к чужому. — И ты не осудишь меня, даже если я буду плакать? — шёпотом спрашивает альфа. — Дурачок, ну конечно нет. — За какие заслуги в прошлой жизни ты мне такой достался, — Антон прикрывает глаза. — Ты прости меня, что вспылил, не разобравшись в ситуации, — решает омега всё-таки извиниться. — Мне не стоило говорить таких резких слов. — Ничего, я понимаю, как это могло выглядеть с твоей стороны. Шастун всё ещё сидит с закрытыми глазами, ресницы трепетно подрагивают, и Арсений не может удержаться от того, чтобы нежно прикоснуться к губам, которые так к себе и манят. Антон медленно отвечает на поцелуй, положив свою руку на чужую талию и ласково её поглаживая. Они целуются несколько минут и каждое прикосновение губ и рук пропитано теплом и самыми светлыми чувствами. Попов не может сейчас сказать альфе о своей любви, но именно в этот момент он впервые задумывается о том, что всё ведёт именно к этому глубокому чувству. — Антон, я же совсем забыл! — вдруг подрывается омега, пугая тем самым Шастуна. — Что случилось? — Мне позвонил руководитель театра и пригласил на прослушивание! Антон округляет глаза, а потом широко улыбается и встаёт тоже, чтобы крепко обнять своего парня и ткнуться в висок сначала носом, а потом губами. — Поздравляю! Это отличная возможность. Я уверен, что ты справишься. — Спасибо, — Арсению важна эта поддержка, и он её получает сполна. — Но… как же работа? — А что работа? Уверен, что мы сможем совместить и её, и твои репетиции, когда они будут. — Если они будут. Меня же ещё не взяли. — Никогда не говори «если», говори «когда», — философски заключает альфа и прижимает Попова ещё ближе к себе. А его сердце тем временем больше греет это «мы», брошенное мимоходом, но очень сильно сыгравшее на чувствах.***
Арсений на удивление легко проходит прослушивание, видимо, эта роль действительно его ждала. Ему нравится руководитель театра, с которым быстро находится общий язык, другие члены их импровизированной труппы. Время от работы для репетиций и правда находится, но Попов подозревает, что в этом замешан Шастун. Ира и Серёжа очень радуются за омегу, но в какой-то своей манере. Кузнецова говорит, что, видимо, не того альфу себе выбрала, хотя тот о ней тоже хорошо заботится. А Матвиенко на очередной посиделке на кухне под пиво признаётся, что, глядя на отношения Арсения, задумывается о том, чтобы остепениться. Попов и сам за себя рад безмерно, но не начинает принимать всё, как должное. Антону он очень благодарен и старается создавать в их отношениях такую атмосферу, чтобы обоим было комфортно, не было ссор на пустом месте. И Шастун старается в ответ, это видно. Омега успевает и работать, и репетировать в театре, даже выходные остаются. И уже их он проводит со своим мужчиной, потому что время на неделе находить становится тяжеловато. Но Арсений не жалуется, не выгорает. Он занимается любимым делом, успевает видеться с близкими людьми и даже раз в неделю по-настоящему высыпаться. Это потрясающе. Премьеру спектакля назначают на 30 декабря, специально к Новому году. Попов за неделю до этого ходит максимально сосредоточенный на своих мыслях, а оттого и рассеянный в привычных делах. Он очень переживает, ведь это его дебют по факту. Остальная часть труппы тоже волнуется, но не так сильно, ведь они уже выступали, да и работают слаженно. А омега, хоть и со всеми завёл как минимум приятельские отношения, а как максимум — дружеские, не может успокоиться. — Арс, не волнуйся. Давай, вдох-выдох. Они с Антоном стоят в прихожей, Арсений уже одет в тёплую куртку, готовый к выходу, а вот Шастун ещё в домашнем. — Ты у меня умничка, уверен, что будешь блистать! — ярко улыбаясь, говорит альфа. — А вдруг забуду текст? Или декорация сломается? Это плохой знак. — Ты у меня прирождённый импровизатор, наверняка выкрутишься! Я в тебя верю. После этих слов действительно становится легче, поэтому Арсений отлипает от своего парня, чмокает того в губы и благодарно смотрит в глаза. — Спасибо. Ты точно успеешь? — Конечно, ещё три часа до спектакля. Езжай. — Хорошо, буду ждать. Попов выходит из дома, прыгает в заказанное ранее такси и откидывается на спинку сидения, выдыхая. Он едет в театр заранее, чтобы загримироваться, одеться и ещё раз прогнать некоторые сцены по просьбе режиссёра. Сегодня на премьере будет только Антон. Он не звал друзей, хотя даже если бы хотел, у всех какие-то планы и дела. Но омега в любом случае почему-то не хочет, чтобы они присутствовали. Возможно, боится опозориться в первый раз. На следующие спектакли он бы с удовольствием их пригласил. Арсений подъезжает к театру, благодарит водителя и направляется ко входу. А там уже его поглощает суета и та самая атмосфера подготовки к чему-то важному. Вот гримёрша проводит кисточкой по его лицу, вот костюмер застёгивает пуговицы на рукавах рубашки, вот он восхищённо рассматривает полностью готовые и установленные декорации, попутно отвечая необходимые реплики. А вот он уже выходит на сцену перед зрителями, а в глаза бьёт софит. Попов успевает мельком посмотреть в зал, заметить на первом ряду своего альфу, который поддерживающе ему улыбается, а ещё увидеть рядом… быть не может. На первом ряду сидит не только Антон. На соседних местах располагаются и Ира, и Серёжа, и даже Позов с женой. И они все пришли… ради него? Но времени на анализ своих чувств по этому поводу совершенно нет. Сейчас он не Арсений, он Джон, который находится в своей квартире в Нью-Йорке. — Наконец-то ты пришёл! — раздаётся голос его партнёрши по сцене, и действие начинается. Весь спектакль пролетает очень быстро, все реплики произносятся чётко и без запинок. Арсений не успевает понять, как уже выходит на поклон. Он видит, как к нему приближается Шастун с огромным букетом красных тюльпанов в руках, а рядом идут и остальные. — Арс, ты красавчик! Мне так зашло, — начинает галдёж Серёжа. — Это правда, Арсений, ты отлично выступил, — присоединяется Кузнецова. — Вот ты скрытный писюн. Если бы Шаст не сказал мне, что у тебя сегодня премьера, даже не подумал бы, — вклинивается Позов. — Мне очень понравился спектакль, необычно, ты чудесно справился, — говорит Катя. — Спасибо, ребят, — кажется, глаза слегка увлажняются. — Я совсем не ожидал вас здесь сегодня увидеть. — Это всё своему парню спасибо скажи, — усмехается Серёжа. — Придумал этот план блин, ещё и цветы запретил покупать. — Потому что не хочу, чтобы ваши букеты затмили мой. Ну и у Арса в квартире ваза всего одна, — шутит Антон и протягивает шикарный букет. — На самом деле, это от всех нас. Ты был прекрасен, — эти слова альфа уже шепчет на ухо, а потом добивает. — Но я практически всё время хотел содрать к чёрту эту твою рубашку. Арсений краснеет не только ухом, но и лицом, принимает букет, а со спины Антона слышится голос Юрия. — Антон Андреевич! Хорошо, что застал вас. Ну как вам? Всё-таки Арсений хорошо вписался, скажите? Попов резко отталкивает Шастуна и щурит глаза. — Что? — Ой, Арсений, поздравляю с премьерой. Всё даже лучше, чем на репетициях. Ну я пойду. Руководитель ретируется, а омега переводит подозрительный взгляд на своего мужчину. — Антон? — Арс, да, прости. Изначально это я договорился о прослушивании. Но остальное исключительно твоя заслуга! Друзья, чувствуя, что обстановка накаляется, спешат попрощаться и покинуть зал. Арсений уже набирает полную грудь воздуха, чтобы выразить своё негодование, как чувствует, что кто-то дёргает его снизу. Он опускает взгляд и натыкается на девочку лет десяти. — Это вам, — малышка протягивает одну розочку и смущённо улыбается. — Вы мне больше всех понравились. — Спасибо, солнышко, — Попов присаживается на корточки, чтобы быть с девочкой на одном уровне. — Хочешь, сфотографируемся с тобой? Малышка кивает и убегает искать маму. Они быстро возвращаются и женщина снимает их на телефон. — Спасибо вам. Вы хорошо выступили, — говорит женщина напоследок. — Благодарю, мне очень приятно, — искренне улыбается омега, а потом переводит взгляд на Шастуна и хмурится. — Ты придурок, понятно? Разворачивается и уходит за кулисы. От предложения отметить премьеру с труппой отказывается. Выступление высосало все силы и хотелось бы только лечь в кровать и смотреть в потолок. У чёрного входа стоит Антон и с кем-то разговаривает по телефону, но, увидев Арсения, тут же сбрасывает. — Арс. — Что, договаривался об очередных пробах? — Нет, я… прости меня. Не стоило делать это всё за твоей спиной, но это же не что-то плохое. — Антон. Ты меня фактически пропихнул в очередной раз. Ты не понимаешь, что я не чувствую то, что это заслужил? Тебе, возможно, ничего не стоит использовать связи или что ты там делал. А у меня ощущение, что ты так и друзей моих можешь купить, чтобы общались, и ещё хуже что-то. — Арс. Пойми, это всё — заслуженно! Я просто указал им по факту на конкретного человека в базе. Ты и правда по типажу идеально подошёл, и играл великолепно. Не я же один это вижу. Если бы ты не подходил, то не прошёл бы даже прослушивание, но ты справился! И справился своими силами. И я горжусь тобой. Арсений тяжело вздыхает, понимая, что Шастун прав. Но дуться не перестаёт. — Дурак. Поехали домой. Один я этот букет не дотащу. Уже в квартире Антон ещё раз просит прощения, но уже более убедительным способом, и у омеги просто не остаётся сил на ворчания. *** Тридцать первое декабря начинается с просьбы подать на праздничный стол борщ. Отмечают праздник они вдвоём, но у Шастуна, поэтому с утра Арсений собирает необходимые вещи, а потом они едут на другую квартиру. И тогда-то Антон и огорошивает его этой неожиданной новостью. — Антош? Ты забыл, что последний мой борщ был кислым и пересоленным? — Я помню, не переживай. Но сейчас у нас есть рецепт, мне кажется, у тебя может что-то получиться. А если нет, закажем доставку. — Но ты же сам говорил, что готовил по нему и вышло даже хуже, чем у Игоря. — Я не знаю, может, не так что-то делал. Пожалуйста, Арс. Попробуй. — Ладно, ладно. Приготовлю я тебе борщ. После согласия Антон будто загорается. Он энергично прибирается в доме, пока Попов достаёт из холодильника нужные ингредиенты и страдальческим взглядом их осматривает. Бумажка с рецептом лежит прямо перед глазами, и омега пробегается по технологии приготовления. Шастун говорит, что будет пока украшать квартиру, потому что новогоднего настроения в ней совсем не ощущается, и бегает туда-сюда с мишурой, дождичком (спасибо, что не золотым) и лапами от искусственной ёлки. Арсений решает и правда постараться. Антону этот борщ важен, он так хочет съесть похожий на мамин, омега не может его винить. Поэтому Попов внимательно следует рецепту, следит за каждой конфоркой, на которой что-то жарится или варится, недоумевает с фраз «добавьте на глаз». Он не наркоман, а просто так высчитывать необходимое количество нужных специй не умеет. Приходится каждый раз чуть-чуть пробовать, чтобы убедиться, что не переборщил с солью или не пересолил с борщом. Процесс идёт медленно, но верно, и вот, спустя три часа кропотливого труда, Арсений наконец выключает плиту и выдыхает. — Антош! Готово. Шастун тут же забегает на кухню, будто только этой фразы и ждал. — У меня тоже. Будем теперь в праздничной обстановке отмечать, — лыбится альфа, присаживаясь за стол. — Ты со сметанкой будешь? — интересуется омега, попутно доставая ту из холодильника. — Да. А ещё батончика, если можно. — Конечно, можно. Арсений разливает борщ по тарелкам, тот густой и выглядит наваристым. Открывает сметану, ставит в неё ложку, чтобы можно было не пачкать другими, нарезает на тарелку хрустящий батон. — Ну… приятного аппетита, — желает Попов. Он совершенно не уверен в своём творении, но надеется, что получилось хотя бы съедобно. — Спасибо. И тебе. Пахнет просто потрясно. Шастун добавляет сметану, слегка мешает, берёт в руку батон. Омега следит за ним, не отрывая взгляда, сам не спешит прикасаться к еде. Антон зачерпывает ложку, в которой остаётся много начинки, кладёт в рот и…стонет. — Антон! Что? Совсем плохо? Выплёвывай скорее, я не обижусь. Но альфа лишь поднимает руку в воздух, останавливая мельтешение. Он жуёт, прикрыв веки, потом сглатывает и смотрит на своего парня чуть блестящими глазами. — Арс, это оно. — Что? Быть не может. — Да. Это мамин борщ. Антон не сдерживается и начинает всхлипывать, а у Арсения сжимается сердце. Он встаёт, подходит к чужому стулу и опускается на колени альфы, обнимая его и тепло поглаживая по затылку. — Тшшш. Шастун цепляется за него руками в ответ и зарывается в место между шеей и плечом, продолжая сопеть и оставлять горячие капли на коже. Когда альфа немного успокаивается и отрывается от Попова, то смотрит таким полным благодарности взглядом, что сердце щемит. — Спасибо, Арс, — Антон берёт его ладонь в свою и прижимается горячими губами. — Ты чего, не за что. Я тебе хоть десять кастрюль сварю. Только не понимаю, как так с первого раза получилось… — А я понимаю, кажется, — выдыхает Шастун. — Ты добавил один очень важный ингредиент. — Какой? Я всё по рецепту вроде делал, ничего лишнего не клал, — Арсений хлопает глазами. — Любовь, — альфа закусывает губу, волнуется. — Ты готовил с любовью. Попов опускает глаза и понимает, что…возможно так и есть? Нет, это точно так и есть. Он определился со своими чувствами не так давно, но зато точно в них уверен. А сказать Антону… ждал подходящего момента, видимо. И вот, он настал. — Да. Я люблю тебя, — выдыхает омега и смотрит уверенно. — Я тоже люблю тебя, Арс, — шепчет Шастун и целует трепетно, показывая не только словами, но и действиями, свои чувства.