Цвет твоих глаз

Огромное многоэтажное здание больницы, из которого Накаджима, плача, выбежал быстрее самого звука, сияло в солнечных лучах. Парень злился на себя за это, но ничего не мог поделать: страх и боль овладели всем его телом. Он остановился на лестнице, чувствуя, как воздух покидает лёгкие. Вслед за ним вышел рыжий и взял Накаджиму за руки. Ацуши вновь прижался к Накахаре - этот человек стал для него за четыре встречи ближе, чем кто-либо, кого парень мог знать долго и видеть ежедневно, за одним исключением - ближе Рюноске Чуе, в любом случае, стать было невозможно. Чуя перебирает белые волосы, ворча под нос на врача, позволившего себе грубости в адрес парня. Ацуши зависим от чужого мнения: даже если ему скажут, что такому как он, тигру-оборотню, стоит сдохнуть в подворотне, парень, без сомнения, станет считать так же. Но ведь из-за этого Накахара и здесь: его задача - не дать хищникам схватить добычу, не позволить парню оказаться загнанным в угол. Чуя нашëл двух врачей и с одним уже промахнулся, но был «запасной вариант», на который ещë можно понадеяться, вот только Ацуши не был этим так воодушевлëн. – Накахара-сан, давайте оставим всë как есть и больше никуда не пойдëм? – Дрожа и всхлипывая вымаливает юноша. Его первое знакомство с гинекологическим креслом не задалось, и повторять эту отвратительную процедуру не хотелось совсем. Накахара терпел, не высказывая недовольства. Он понимал чувства Ацуши. Он сам был таким. – Хорошо. Не пойдëм. Будешь ты наблюдаться у человека, который назвал тебя «залетевшей школотой». – Чуя не остановился и продолжил развивать ход событий. Да, это манипуляция, но кто сказал, что так делать запрещено? Никто. – Прекратите, пожалуйста! – Не выдерживает Ацуши и закрывает уши руками. Чуя останавливается. Пожалуй, он и правда перегнул. – Извини. Но ты должен понимать к чему ведут твои действия. Давай попробуем ещë раз? Ацуши обхватил свои плечи руками. Ноги были ватными, промежность болела от неудачного осмотра, а мысли не могли собраться воедино. Парень простонал. Накахара был прав. Нужно сделать так, как Ацуши привык: плыть по течению, забив на свои «хочу». Нужно послушать Чую. – Хорошо... – Вот и славно. – Накахара улыбается и убирает белые пряди за уши. Юноша-тигр закрывает глаза. Приятно. После таких прикосновений, которых ему не хватало в детстве, Ацуши готов сделать всë. – Потом скажем Акутагаве, что ты хочешь встретиться. Парень бездумно кивнул. *** Через несколько часов после второго осмотра, который, в отличии от первого, прошëл, как считал Чуя, отлично, они сидели на уже знакомой скамье, сокрытой от лишних глаз. Беременность подтвердилась. Чуть меньше четырёх недель. Ацуши, вздохнув нажимает на кнопку «вызов» и под пристальным взглядом Накахары ждëт ответа Рюноске. Чуя уже не раз пообещал себе оторвать владельцу «Расëмона» голову, если тот попытается бросить парня. Несколько секундных гудков длятся донельзя долго. Ацуши ходит из стороны в сторону, нервируя этим Чую. Рыжий моментами искренне бесится от такой неуверенности парня, однако, сводит это к тому, что сам никогда не говорил человеку, от которого бы хотелось услышать признания в любви, о своëм положении. Если бы произошедшее четыре года назад случилось сейчас, он бы достал Осаму из-под земли. – Сядь уже. Всë пройдëт нормально. Назначишь ему встречу где-нибудь, где встретиться можете только вы, и поговорите. – Но если он не хочет этого? Если окажется, что он не готов? Ответить Чуе не дают. Из динамика раздаëтся: – Чего тебе, оборотень? Я занят. – Голос звучит грубо, но на слове «оборотень» становится мягким и даже ласковым. Накахаре не нужно иметь интеллект Рампо, чтобы понять почему. – А-Акутагава... – Ацуши бросает взгляд на Чую и пулей выдаëт, – Нужно поговорить. – Говори. Я весь во внимании. – Не телефонный разговор. Давай через час встретимся... Ты сам знаешь где. Получив согласное «угу» и отключив вызов, Ацуши чувствует очередной, уже ставший привычным, ком в горле. В дополнение к предстоящему диалогу, нужно сказать рыжему, что он соврал насчëт задержки и беременности, которая случилась не только из-за одного желания попробовать, однако сейчас он смотрит на него полными слëз глазами. Чуя устало вздохнул. Интересно, Накаджима перестанет когда-нибудь так остро реагировать на всë подряд? *** Накахара облокотился на стенку лифта. Ацуши его вымотал. Завтра он обязательно поинтересуется, как всë прошло, но сейчас ему хотелось забрать сына у Коë и лечь спать. Вот только всë, как и всегда, пошло не по плану. Как только Чуя открыл дверь-сëдзи, в него полетел... Котацу? Да. Это был именно котацу. – Осторожно! – Крикнула Коë. Еле увернувшись от удара твëрдого дерева, Чуя осознал, что все вещи в комнате левитировали, и это явно была не его способность. Бегло осмотрев комнату Чуя увидел в центре Хидики. Малыш плакал, закрывая руками лицо, в то время, как детские ладошки пылали красным светом. Словно чувствуя присутствие родителя Хидики устремляет взгляд в его сторону. Накахара замирает, страх овладевает каждой клеткой тела. У сына текли чëрные слëзы, а глаза застилала пелена, скрывавшая радужку. Что происходит? Что делать и как реагировать? – Хидики... – Накахара протягивает руку в его сторону, но тут же оказывается прижат к стене. «Способность проявилась.» - Наконец понимает Чуя, к своему ужасу осознавая, что ребëнок обладает видоизменённой «Порчей». Лучше бы у него не было способности. Да даже если бы он обладал «Неполноценным человеком», было бы лучше. Да, при таком раскладе Осаму без сомнений догадался бы, что связан с мальчиком, но это было бы куда лучше, чем гравитация, с которой и сам Накахара не может совладать. – Коë, нам нужен Осаму! Нужно обнулить способность! – Кричит Чуя, дёргаясь, словно может выбраться из ловушки проснувшегося дара. – Мой телефон в левом кармане пальто, у меня есть номер, позвони! Одзаки, чудом не попавшая под действие способности, бросается к слетевшему пальто подопечного и вытаскивает телефон. *** Дазай, вновь выслушав от Куникиды тираду о своей отвратительной работе, откинулся на спинку стула, закрыв глаза. Настроения не было. Подшутить над кем-нибудь, чтобы его поднять тоже не было возможности: шутя над Рампо или Йосано можно огрести, Ацуши ушëл, а все остальные разошлись на задания. Именно из-за этого, увидев на вспыхнувшем дисплее «Чибик», Осаму без раздумий, мелодично протянув «у», ответил: – Чу~уя. – Дазай-кун, ты нужен нам в моëм офисе. Чем быстрее, тем лучше. – Быстро сказала Коë. Задать появившиеся вопросы Осаму не успел - вызов оборвался. Детектив метнулся к выходу. *** Ацуши наблюдал за жизнью Йокогамы с высоты девятиэтажки, морально готовясь к нелëгкому разговору. Уставшие люди возвращались с работы, машины сигналили. Гам наполнил улицы вечернего города. За спиной послышались шаги. Парень обернулся. – К чему такая срочность? – Акутагава подходит к нему, нежно целует розоватые щëки. Мафиози уже не злится из-за того, что Накаджима оторвал его от дел. – В общем. Ты же помнишь что было месяц назад? – Парень старается не смотреть в глаза Рюноске, боясь увидеть в них неприязнь или что-нибудь похуже. – Прекрасно помню, у меня нет склероза. – Рюноске наклонился к уху Накаджимы, прошептал. – Я смотрел в твои глаз-фиалку и глаз-уголëк, оглаживая худые бëдра, а потом... Ацуши прикоснулся пальцем к губам Акутагавы, не позволяя ему продолжить, и сказал: – Тогда могу обрадовать - ты переборщил. Рюноске наклонил голову. – Что ты имеешь ввиду? – Почти четыре недели. Я беременный. – Тихо отвечает Ацуши, надеясь, что этот диалог закончится как можно скорее. Рюноске замирает, переваривая полученную информацию. Их шалость зашла слишком далеко, но Акутагава не выглядел взволнованно. Напротив, он, казалось, ожидал этой новости. – У тебя ведь тогда началась первая течка. Ты стал слишком ласковым и весь день не мог найти себе места. *** Ацуши в очередной раз обошëл комнату Рюноске, петляя между кроватью и тумбочкой, стоящей возле неё, провëл рукой по шкафу-купе и всë же сел на чёрное покрывало рядом с владельцем помещения. Они могли позволить себе побыть вместе без посторонних глаз - Гин ушла, сказав, что вернëтся только к утру. – Что-то не так? Ацуши, ты уже километр намотал. Светловолосый юноша покачал головой. Что-то действительно было не так. Вообще не так, как обычно. Он вновь встал и отправился повторять тот же маршрут. Акутагава коснулся места, где он сидел секунду назад. Покрывало было влажным. Мафиози показалось, что «разгадка» странного поведения прямо под носом. Свой вторичный пол он знал - Рюноске был альфой. У Ацуши он ещë не определился, но парни не волновались по этому поводу: их истинность была главным подтверждением того, что Накаджима или бета, или омега. Вспомнив это Акутагава вдруг понял, в чëм заключалась причина. – Ацуши, иди сюда. – Рюноске похлопал по коленям, приглашая сесть на них. Накаджима послушно исполнил его желание. Бледная рука скользнула в чëрные штаны, сжав чужую ягодицу. – Рю... Рюноске проигнорировал шёпот парнишки, снял подтяжки с плеч, расслабил узел галстука и, втягивая юношу в поцелуй, опрокинул под себя. Накаджима слегка толкнул его в грудь, боясь происходящего. Неужели Акутагава решил с ним переспать? – Рю. – Уже настойчивее повторил юноша-тигр. Мафиози испытывающе посмотрел на него. – Что ты делаешь? – Считай это «усмирением» своей, только что проснувшейся, омеги. – Акутагава прижал колено к паху Накаджимы, из-за чего тигр зажмурился и промычал. – Расслабься, больно не будет. Обещаю. – Омеги? – Ацуши потупился на него. – У тебя началась течка. Они иногда сопровождаются гнездованием, поэтому ты и наворачиваешь круги - ищешь место, где тебе будет казаться, что тебя никто не тронет. Парень обхватил шею Рюноске и, подтянувшись, поцеловал его в нос. – С тобой меня никто не тронет. – Тепло улыбаясь сказал он. – Тогда доверься мне. Ацуши кивнул, раскинув руки. Рюноске по-очерëдно расстегнул все пуговицы на белой рубахе, оголяя ключицы, провëл острыми пальцами от подбородка до груди. Накаджима внезапно понял, что сейчас растает от этих прикосновений. Парень не замечает, как они с Рюноске лишаются одежды, а когда это осознание всë-таки приходит, краснеет, закрываясь руками от блуждающего по нему взгляду. Рюноске навис над ним, убирая руки и мокро целуя шею. Опустился ниже, огладил худое бедро, выцеловывая его внутреннюю сторону. Слегка укусил кожу, которая тут же расцвела красноватыми пятнами. Накаджиму прошибло крупной дрожью. Опыта у Акутагавы было ненамного больше, чем у девственного Ацуши, но это не мешало ему сейчас доводить истинного до безумия. Накаджима приподнялся на локтях и потянулся к парню. Было мало. Очень. Хотелось ещë больше и слаще. Хотелось, чтобы Акутагава не переставал, чтобы продолжил свои, не совсем умелые, но такие нежные, действия. И он продолжил. Продолжил гладить ключицы, сжимать соски и давить коленом на истекающие смазкой член и анус. И всë же, как бы ему это не нравилось, казалось, брюнет упускает что-то. Накаджима понял, что именно упускал Рюноске, когда колено сменилось на тонкие пальцы, один из которых проник в тёплое нутро. Фиалковые глаза округлились, изо рта вылетело тихое «а». – У тебя выделилось столько смазки. – Акутагава добавляет ещë палец. «И пару капель крови.» – Уже про себя подмечает он. Ацуши, прогибая спину, толкается навстречу. Мафиози, спустя ещë несколько минут немного нелепых попыток растянуть Ацуши, поднимается и просит подождать пару секунд. Накаджима замирает, думая, что мог сделать что-то не так, но мгновенно успокаивается, когда Рюноске возвращается и, с новой волной поцелуев, по-немногу входит в анус. Парень с непривычки царапает его спину. В уголках глаз скапливаются слëзы. Сначала ему нравилось. Всë это действо даже можно было назвать «приятным», но сейчас стало больно. Однако, Акутагава не давал боли затмить всë, что было до. Парень стал делать толчки осторожнее, стараясь не принести большего дискомфорта. В какой-то момент он остановился. – Рю, почему ты?..– Ацуши растерянно посмотрел на него, чувствуя, как что-то изменилось. Акутагава улыбнулся, обняв его. – Просто остановился. Тебе, кажется, не слишком нравится. Сейчас немного отойдëшь и мы продолжим. – Парень врал. Врал и не краснел. Они проводят в неловких объятиях чуть меньше двадцати минут. Ацуши начинает подозревать, что что-то не так уже на десятой, но свято верит в слова Рюноске. Сам же мафиози старательно пытается понять, в чëм дело. *** Это мгновение он запомнил отчëтливо. Слишком. – Я должен извиниться. Во время нашего первого раза и твоей течки презерватив порвался. Помнишь я обнял тебя и не двигался? У нас была сцепка. Я виноват. Виноват в твоëм нынешнем положении. Но я хочу чтобы ты знал: да, я - бессердечный ублюдок, да, я не умею высказывать свои чувства, но я правда люблю тебя. Акутагава встал на колени возле Накаджимы и посмотрел на него снизу-вверх. Ацуши сел рядом, робко прижавшись к нему. – Я не виню тебя. Не знаю, что будет дальше, но не виню. – А я знаю. Мы справимся. Всегда справлялись. Они замирают в неловком молчании, наблюдая за суматохой на улице. Так сейчас лучше. Лучше ничего не говорить.