Всегда...

Я очнулась. Стоп. Где я? Кто я? Что со мной произошло? Я попыталась восстановить события, которые произошли со мной хотя бы за последнее время, но с ужасом осознала, что последнее, что я помню – это день до моего 11-летия, и тот урывками. Взгляд упал на настенный календарь: 2018 год. То есть прошло уже 7 лет. Но как? Я осмотрелась: наша с Самантой и Люком квартира. Отлично, я дома. Но почему я ничего не могу вспомнить? Хотя чувство того, что у меня забрали нечто важное, не покидало, будто вырвали кусок сердца. Решила пройти по квартире и найти опекунов. Но ничего: ни вещей, ни записок. На всём толстенный слой пыли, а это значит, что здесь давно никто не жил. Я в шоке села на диван, ещё раз осмотрела комнату и зацепилась взглядом за сумку, стоявшую возле двери. В ней лежали мои вещи и деньги. Ну хоть что-то, хотя этой суммы не хватит на долгую жизнь. Я посмотрела на часы: 12 дня. Начала уборку квартиры, старенький пылесос, конечно, офигел от такого количества пыли, но со своей задачей справился. Ближе к вечеру вышла в магазин за продуктами, а заодно купила телефон и сим-карту, чтобы иметь хоть какую-то связь с миром. На следующее утро я села искать работу. Выбор был совершенно небольшой: или официанткой, либо раздавать флаеры, либо петь в баре по вечерам. Вот последний вариант я и выбрала. Оставалось только найти подходящее заведение и подобрать репертуар. За несколько дней я обошла с десяток баров, которым нужен музыкант, но меня никуда не хотели брать, потому что я не умею играть на инструментах. — Эй! Ты ищешь работу? — ко мне подбежал какой-то парень. — Петь умеешь? — Да. Но я не умею играть на инструментах. — Это и не надо. У нас группа в местном крафтовом баре, а певица ушла. Пойдём со мной, мы с ребятами тебя послушаем. Мы прошли в полуподвальное помещение со стильным ремонтом. — Ребят, я нам певицу нашёл! — на нас тут же обернулись ещё два парня и девушка. — Федя, а ты уверен, что эта нормальная, а не как в прошлый раз? — девушка с сомнением осмотрела меня. — Марго, не кипишуй. Сейчас посмотрим, — мой новый знакомый повернулся ко мне. — У нас тут публика специфическая, по сравнению с другими заведениями: мы попсу редко играем, в основном классический рок, — он внимательно проследил за моей реакцией. — Ну Арию там, КиШа. Знаешь что-нибудь? — Ну да. Много чего. — Тогда давайте «Закат», — Марго села за барабанную установку, намекая остальным, что пора прекращать болтать. Ребята взяли инструменты и начали играть, я вступила вовремя и словила кайф от пения под такой аккомпанемент. — Вааау! Парни, если вы не захотите её взять, то я уйду от вас, — девушка подошла ко мне. — Такой точности с первого раза я никогда не слышала. — Так мы и не собирались возражать, надо только позвать Петровича, чтобы её оформить, — Федя повернулся куда-то вглубь зала. — ПЕТРОВИЧ! Мы певицу нашли! На одной из стен открылась неприметная дверь, из которой вышел грузный мужчина средних лет. — Здравствуйте, я Юрий Петрович, можно просто Петрович, владелец этого заведения, — он протянул мне руку. — Я слышал, как вы пели. Похвально. Считайте, что уже устроены. Оплата каждый день, в среднем будет выходить рублей 50-100. Пойдёт? — Вполне. Спасибо, — я решила представиться первой. — Меня зовут Элизабет Блейк, можно Лиза, я из Англии, но всю жизнь живу в Беларуси, ну, по крайней мере, ту часть, которую я помню. — Нихрена себе! — воскликнул парень, стоявший за клавишами. — Я Эд, если что. С Марго и Федей ты знакома, — он указал на парня на краю сцены. — А это Ваня, наш гитарист. — Окей, запомню, — я улыбнулась ребятам. — Тогда порепетируйте ещё, а вечером выступаете, — Петрович развернулся и ушёл. Мы репетировали ещё несколько часов, после чего разъехались по домам, чтобы переодеться. Вечером состоялось моё первое выступление. Это было просто нечто! Хотя ощущение пустоты всё равно не прошло. —Лиза! — Федя нагнал меня возле остановки. — Тебе далеко ехать? Давай проведу! — он тряхнул непослушной копной тёмных волос. — Да не особо далеко. Да и тебе надо вернуться домой. — Я всё же проведу, — он вошёл вместе со мной в автобус и встал рядом. — Я не верю, что ты из Англии, — я достала паспорт и показала ему. — Охренеть! А как ты оказалась здесь? — Я не знаю всех подробностей: с младенчества жила здесь с опекунами, а последние 7 лет просто выпали из моей жизни, — я заметила шок в зелёных глазах парня, которые прикрывались линзами круглых очков. — Очнулась несколько дней назад дома, а там никого, и я ни черта не помню. Вот так как-то. До дома мы доехали с разговорами о жизни, Федя просвещал меня о том, что происходило в мире в последнее время. Через несколько месяцев мы с Федей начали встречаться, хотя с моей стороны это было чем-то вроде попыток убежать от одиночества. Да и не нравилось, как парень буквально тащил меня в постель при каждом удобном случае. К тому же он перебрался ко мне домой. От его разговоров о том, как он крут, тянуло к унитазу, а больше Федя ни о чём разговаривать и не хотел. Марго, которая была знакома буквально со всеми бывшими своего брата, часто жалела меня и говорила, что от него пора валить. Чувство пустоты к концу первого года после того странного пробуждения только усилилось, а ещё через полгода стало вообще невыносимым. В июле я ходила по улицам в гордом одиночестве, пустота уже вовсю разъедала мою душу, а голова всё чаще болела, будто я постоянно безуспешно пыталась что-то вспомнить. Во время одной из таких прогулок я зашла в парк, где часто собирались ребята-музыканты и пели просто для души. – Эй! Ты же в баре поёшь! – меня окликнул один из парней, которые часто там мелькали. – Ну да, а что? – меня только что вырвали из своих размышлений. – Не хочешь что-нибудь спеть здесь? Играть необязательно, можешь а капелла, ну или мы поможем. Давай, не обязательно всё время петь то, что требуют, можно и даже нужно петь для души, – он видел мою нерешительность и показал на микрофон. – Давай! Он твой. Я вздохнула и подошла к аппаратуре, возле музыкантов собралось много людей, которые приходили просто послушать, а некоторые ещё и давали деньги, но ребята их неохотно брали, ведь это место было у них для души, именно сюда они шли после более популярных локаций, на которых зарабатывали. Песня пришла на ум практически сразу: я послушала её на днях, и теперь не могла выпустить из головы. Правда Федя назвал её очередным плаксивым шлаком на английском, но мне всё равно. Эта песня Jax «Like my father» стала для меня своеобразным якорем, каждый раз, когда я её слушала или напевала, начинало щемить сердце, будто я когда-то видела то, о чём там поётся, и эти люди были моими родителями. Нет, конечно, у Люка и Саманты были прекрасные отношения друг с другом, но это всё равно было не то. Я допела и почувствовала вибрацию телефона в кармане, а звонить мне мог только один человек – Федя. Я быстро попрощалась с ребятами и, отойдя на пару метров, ответила на звонок. – Ты какого хера так долго не поднимала?! И где ты вообще шляешься?! – сразу же раздалось в трубке. – Быстро домой, надо поговорить, – и парень сбросил звонок. Ага, конечно же. Бегу уже, волосы назад. Я поправила каре, которое сделала на эмоциях, но отращивать пока не спешила. Выйдя из парка, я достала сигарету, закурила и не спеша пошла домой. Уже подходя к зданию, я опять достала пачку и немного удивилась увиденному: ещё вчера она была заполнена, а сейчас там болталась последняя «раковая палочка». Да уж, курить надо явно меньше. Я только зашла в квартиру, как Федя сразу наехал на меня: – Ты бы ещё дольше шлялась! Дома жрать нечего! – он замахнулся на меня, но спортивное прошлое сыграло в мою пользу, и парень согнулся от удара по причинному месту. – Ты совсем охуела! – парень расправил спину и вышел из квартиры, хлопнув дверью. – Ну и пошёл нахуй! – я села на кровать и зарылась лицом в руки. Полчаса я сидела не зная, что делать, но потом встала, успокоилась, собрала все Федины вещи и выставила их за дверь. Вечером позвонила Петровичу, что буду увольняться. Он ответил, что дело моё, но он хотел бы поработать со мной ещё. – Ладно, дело твоё. Документы отправлю по почте. – Спасибо, Петрович. Удачи в делах. – И тебе всего хорошего. Дай Бог ещё свидимся, – и мужчина положил трубку. Я пролежала в кровати всю ночь, мне всё казалось, что меня кто-то зовёт, и делает это так нежно, так по-отечески, поэтому и не смогла уснуть. Утром голова гудела как после пьянки, но я нашла в себе силы дойти до ближайшего ларька и купить пачку сигарет. Придя домой я вышла на балкон и закурила. Выпила пару чашек кофе, я решила, что пора начать действовать, и начала искать информацию о себе, чтобы восстановить последовательность событий, после которых я потеряла память. Поиски начались с последних файлов в компьютере. Один из них был подписан «Последнее выступление Эль», это был престижный музыкальный конкурс, после него не было ни одного видео с моим пением, ни одного моего фото. На этом видео мне было лет 10 или 11. Затем я полезла в интернет, чтобы найти ещё хоть что-то. Забила в поиск: «Элизабет Блейк», и первая статья гласила: «Звезда Белорусского фигурного катания уходит из большого спорта!» – и моё фото с соревнований в Лондоне. Я завершила спортивную карьеру практически на пике, но почему. После поиска вопросы не исчезли, а только добавились. Я опять вернулась к тому странному чувству, которое появилось после песни в парке. Может в этом кроется разгадка? Я решила вечером опять сходить туда, чтобы «разблокировать» ещё какое-нибудь воспоминание. Осталось только выбрать песню, она должна быть важной, эмоциональной, хотя бы для меня. Я посмотрела свой плейлист в телефоне и зацепилась за песню советского барда Юрия Визбора «Осенние дожди». Я прослушала её несколько раз, но поняла, что в ней всё равно чего-то не хватает. И решила добавить ещё один куплет и изменить последний припев: Просто нечего мне больше скрывать, Всё мне вспомнится на Страшном суде. Эта ночь легла, как тот перевал, За которым — исполненье надежд. Видно, прожитое — прожито зря, Но не в этом, понимаешь ли, соль. Слышишь, падают дожди октября, Видишь, старый дом стоит средь лесов. Затоплю я в доме печь, в доме печь, Ты гитару позовёшь со стены, Всё, что было, я не буду беречь, Ведь за мною все мосты сожжены… Вечером следующего дня я зашла в парк и пошла к ребятам. – Привет. Я же могу сегодня с вами попеть? – Конечно! У тебя прекрасный голос. Если что мы подыграем. Только скажи что. – Визбор «Осенние дожди». Только я там часть куплета добавила. – Не вопрос. Готова? – я кивнула. Я спела песню, попрощалась с ребятами и пошла домой. Голова опять разболелась. Я сразу же легла спать и увидела смутные образы людей, которые меня обнимают, я с ними смеюсь, гуляю в разных местах. Я проснулась ближе к обеду. Неужели эти люди из сна были моими друзьями? Если так, то мне ещё более интересно, что со мной произошло. Я ещё несколько дней пыталась унять головную боль. Теперь походы в парк и пение там стали моей основной задачей. Я опять села думать о песне. Вдруг, во время резкого приступа головной боли, я вспомнила какую-то песню на английском. В тот же вечер я вновь появилась среди музыкантов и спела её. Даже не помню, как добралась домой. Мне снились образы мужчины и женщины, причём женщина выглядела как призрак. Следующие несколько дней я опять унимала головную боль. Видимо те люди из сна – это мои родители. Но почему тогда женщина была призраком? Ещё через несколько дней я опять пошла в парк. На этот раз я пела песню группы LOUNA «С тобой». Ночью у меня был не сон, а, скорее, видение. Я видела свою кровать сбоку: я сплю, а ко мне наклоняется белый призрак, похожий на красивого парня, он нежно целует меня и, обнимая, ложится рядом и тоже засыпает. После этого я решила действовать более решительно: не стала дожидаться окончания приступов, а в тот же день пошла в парк. – Привет! Слушай, а можешь спеть «Город, которого нет». Песня-то красивая, но я её не вытяну. Конечно же я спела, хотя головная боль усилилась до того, что меня вырвало, как только я переступила порог квартиры. Ночью спала просто ужасно: мне снились какой-то древний замок с движущимися лестницами и говорящими портретами, готический особняк, небольшой домик возле огромного леса, какие-то чудики, похожие на персонажей фантастических фильмов. Всё же пришлось посидеть дома пару дней, так как я не могла пройти дальше туалета. В начале августа моё состояние стабилизировалось, и я снова пошла в парк. Недавно я посмотрела классный мультик и решила спеть песню оттуда. Не забывай Пусть будет холодно вокруг Не забывай Тебя я песней обниму У мира на другом краю Меня ты не забудь Найди обратно к дому путь Не забывай… Ночью я вновь видела мужчину из сна про родителей и парня из видения. Только на этот раз образы были чёткими: у «отца» были такие же чёрные глаза, как и у меня, а второй оказался красивым блондином. В этот раз мне снова было очень плохо, и я не нашла ничего лучше, чем пересматривать свои старые выступления. Последнее зацепило меня сильнее всего. Следующим вечером я буквально бежала в парк, чтобы спеть ту самую песню. Я начала петь и прямо на ходу меняла текст. Светит незнакомая звезда, Снова я оторвана от дома, Снова между нами города, Взлетные огни аэродромов. Там у вас туманы и дожди, Здесь у нас холодные рассветы, Здесь на неизведанном пути Ждут замысловатые сюжеты. Надежда – мой компас земной, А удача – награда за смелость, А песни довольно одной, Чтоб только о доме в ней пелось. Ты поверь, что здесь издалека Многое теряется из виду: Тают грозовые облака, Кажутся нелепыми обиды. Надо только выучиться ждать, Надо быть спокойной и упрямой, Чтоб порой от жизни получать Радости скупые телеграммы. Надежда – мой компас земной, А удача – награда за смелость, А песни довольно одной, Чтоб только о доме в ней пелось. И забыть по-прежнему нельзя Всё, что мы когда-то не допели, Милые усталые глаза, Синие близ Лондона метели. Снова между нами города Жизнь нас разлучила, как и прежде, В небе мне знакомая звезда Светит, он мой памятник надежде Надежда – мой компас земной, А удача – награда за смелость, А песни довольно одной, Чтоб только как дома в ней пелось. С каждым словом головная боль только усиливалась. Как только я закончила петь, в голове будто что-то щёлкнуло, и на меня обрушились воспоминания всех прошедших лет: папа, Драко, друзья, годы в Хогвартсе, праздники, смерть Джеймса Поттера и суд. Я не знала, можно ли мне вернуться в магический мир, но понимала, что и здесь я не останусь. Следующим утром я садилась на самолёт до Лондона, потратив на билет почти все деньги, но я знала, что лечу домой. Сразу же по прилёту я отправилась на вокзал и села на поезд до дома, я надеялась встретить там папу, но здание стояло пустым и закрытым. – Нет! Нет! Папа! – я села на крыльцо и заплакала, в голову лезли только самые плохие мысли. – Элизабет? – я подняла глаза и увидела на дорожке к дому Седрика Блейка. – Что вам надо? – я встала и посмотрела ему в глаза. – Я… Я хотел извиниться. Хотел увидеть твоего отца, но его нет, а когда увидел тебя, то понял, что в первую очередь я должен попросить прощения у тебя, – он опёрся на трость и опустил голову. – Поехали со мной, Долорес будет рада тебя видеть. Не знаю почему, но я поехала с ним. Мы сели в карету и направились к особняку. – Седрик, ты уже вернулся? – на ступеньки вышла женщина, которую я видела в зале суда, хотя сейчас она выглядела заметно постаревшей. – Да, и не один, – он подал мне руку и помог выйти из кареты. – Элизабет! Внученька! – она подбежала ко мне и обняла. – Солнышко моё, я уже думала, что никогда не увижу тебя! – она расплакалась мне в плечо. Дед обнял нас и тоже пустил скупую мужскую слезу, а я наконец-то почувствовала себя защищённой и любимой. Следующую неделю я провела в Блейк мэноре, от дедушки узнала, что приговор обжалован и я могу полноценно вернуться в магический мир. Эта новость сделала меня невероятно счастливой. 31 августа я отправилась на платформу 9 ¾, хотя и немного опоздала, но тот, кого я там увидела, заставил моё сердце биться сильнее, чем когда-либо.