Двенадцатый Предвестник Фатуи

Проснулся он уже утром, заслышав голоса. Он приоткрыл глаза и заметил Ольгу, о чем-то переговаривавшуюся с мужчиной. Вероятно, это и был ее муж Василий. — Доброе утро, — вежливо поздоровался парень, — Вы, вероятно, Василий? Большая честь познакомиться с вами. — Ишь ты, какой льстец оказался, — заметил мужчина. — Простите, — потупил взгляд путник. — Как звать тебя? — Иван. — Не помнит он имя свое, — пояснила Ольга, — Предложила ему Иваном Ивановым зваться, он и согласился. — Что ж, собирайся, Иван, отведу тебя к лекарю. А то жена от меня не отстанет, — недовольно пробормотал отец семейства. — Я уже готов, — ответил парень, — У меня нет никаких вещей. Взгляд его упал на крупный амулет, лежащий рядом с ним на печи. — Это было в твоих вещах, дорогуша, — сказала Ольга, — хорошо, что заметила прежде, чем выкинула. — У него еще и Глаз Бога? — присвистнул Василий, — Кого же к нам принесло? Уж не вражеский ли шпион? — Не все незнакомцы шпионы, Вася. Бедный парень ничего не помнит. Наличие Глаза Бога не делает его злодеем. К тому же, это Крио Глаз Бога. Царица отметила этого юношу, мы не можем от него отвернуться! — Ты меня со свету сживешь! — возмутился мужчина, — Ну, бери свой Глаз и пойдем, не хочу весь выходной на тебя тратить. «Иван» осмотрел артефакт. Что-то в нем было неправильным… Оправа! Разве у Глаза Бога не должна быть оправа региона? Почему же у этого простая ровная окантовка? Времени размышлять не было. Парень прикрепил Глаз к одежде и спрыгнул с печи, надевая валенки. Последовав за Василием в сени, он напоследок еще раз поблагодарил семейство за приют и уход. Вьюга уже стихла, и белоснежный снег хрустел под ногами. Он отражал солнечный свет, заставляя прищурить глаза. Путник неуклюже шлепал по сугробам, стараясь поспевать за Василием. У очередного покрытого снегом здания мужчины остановились. Провожатый открыл дверь, пропуская юношу внутрь. — Доктор Васнецов? Это Василий. — Проходите, проходите! — раздалось где-то вдалеке. Путники прошли в зал, заполненный полочками со всевозможными снадобьями. Седовласый щупленький старичок протер очки и уставился на вошедших. — Кто это с тобой? — Да вот, супруга пригрела. Ненормальный какой-то, в метель полуголый по улице шел. Весь в крови и ранах, обмороженный, ничего не помнит. — Даже имя? — Даже его. Иваном Ивановым кличем. — Хм… — протянул лекарь, — Ладно, посмотрим, что там с ним. Только ради тебя, Василий. Не раз ты меня выручал. Василий пробурчал что-то в ответ и повернулся к страннику. — Жена моя нашла в тебе что-то, но ты добротой-то моей не злоупотребляй. Вылечишься и топай отсюда, может, в городе тебе кто поможет. — Конечно, — поспешно ответил гость. Провожатый кивнул доктору и скрылся за дверью. — Раздевайтесь, Иван, присаживайтесь, — затараторил старикашка, указывая на кушетку. Парень стянул свитер и брюки. Лицо доктора удивленно вытянулось. — Никогда такого не видел… Как ты ходишь в таком состоянии? Иван пожал плечами и сел на кушетку. Васнецов вооружился щипчиками, бинтами, мазями и растворами и принялся колдовать над глубокими ранами, обнажающими алое мясо. Перебинтовав практически весь торс, бедра и предплечья юноши, лекарь переключился на его стопы. — Босиком ты ходил, что ли? Синюшный весь, как жмурик. — В легких сапогах. Похоже, кавалерийских, — ответил Иван. — Ой, не разбираюсь я в этом. По мне, так все равно, что босиком. Обмазав выдержкой из пылающего цветка ноги юноши, врач приказал путнику одеться и переместиться на стул. Тот послушно выполнил указание, и Васнецов начал осмотр его ладоней. — Ой, ужас-то какой! — постоянно причитал старичок, рассматривая пальцы, практически полностью лишенные кожи, — Ой, какой же кошмар! Я обработаю это мазью из пылающего цветка от обморожения, но будет очень больно, все-таки такая жгучая смесь на голое мясо… — Лучше, чем потерять пальцы, — заметил Иван. — И то верно! Боль оказалась сильнее, чем он ожидал. Казалось, его ладони прокручивали через мясорубку. Сжав зубы, юноша старался не издавать ни звука. — Ишь, терпеливый какой! Молодец, не хотелось бы с тобой как с ребенком нянчиться. Ладно, с руками тоже вроде закончили. Осталось головушку твою пустую обработать, — хохотнул врач, — Понял? Потому что пусто у тебя в голове, не помнишь же ничего! Иван выдавил из себя улыбку. Васнецов расчесал темные с синевой волосы путника. — А это что за мышиный хвост? — доктор удивленно покрутил в руках длинную прядь волос, — Она длиннее всех остальных волос на целый локоть! Что это, на спор отращивал? — Не знаю, — честно ответил парень. — Так, что тут у нас? Сильные ушибы, несколько шишек… Одна трещина, похоже, глубокая. Может, из-за нее разум и помутился. Обработаю ее, но починить уже не смогу. Что с лицом у нас, молодой человек? Это от ветра, вижу, вот этой мазью мажьте. С ожогом ничем не помогу, старый уже… — Ожогом? — Ну да, который под глазом у тебя. Васнецов посмотрел на парня. — Ты хоть знаешь, как выглядишь? Иван лишь помотал головой. — Сейчас зеркало принесу. Путник взглянул на свое отражение. У него было смуглое лицо, покрывшееся небольшими кровавыми трещинками, посиневшие от холода губы, ясные и большие голубые глаза. Под правым и правда красовался жуткий ожог. Это из-за этого он носил повязку? Кем же он был, если так стеснялся своего несовершенства? Он перевел взгляд выше, осматривая темно-синие волосы, в которых светлели голубые пряди. Одна и правда была сильно длиннее других, что выглядело весьма глупо. Он положил ее на плечо, перекрутив. Да, наверно, так он и носил ее. Так выглядит не глупо, а привлекательно. Иван перевел взгляд на старикашку, а затем снова уставился в зеркало. У них были разные зрачки. У Васнецова и семьи Ольги зрачки были круглые, а у него похожие на небольшую звездочку. Видимо, он и правда не из этих краев. — Ну, как тебе? — А? — поднял голову Иван. — Красавчик? — усмехнулся старичок, — Так изучаешь себя, словно влюбился в отражение. — Нет-нет, просто… Я ведь действительно не знал, как выгляжу. — А тело как? Не так уже болит? Юноша пошевелился, потягиваясь в разные стороны. — Да, намного лучше. Спасибо вам. — Куда пойдешь теперь? Иван растерянно замолчал. Домой к Ольге идти нельзя, она и так ему сильно помогла, а Василий четко дал понять, что он уже израсходовал лимит гостеприимства. Где его дом, он не знал. Вряд ли он вообще был на территории Снежной, даже если хотя бы существовал в Тейвате. — Что же делать с тобой? — снова запричитал Васнецов, — Ты работать умеешь? Чем по жизни занимался? Парень выглядел абсолютно потерянным, в отчаянии заламывая руки. — Кузнец? Рыбак? Портной? Хоть что-то помнишь? — Я… Я не знаю. — И как же мне тебя пристроить, ежели ты ничего не умеешь? — Я всему научусь! Я буду ответственно работать. — Ладно. Иди на восток, к столице, Снежной. В двух кварталах от Заполярного Дворца найдешь палатку моего сына. Валенками торгует. Ему нужен был кто-то, кто овечью шерсть собирать для него будет. Дело мозгов особых не требует, кем бы ты ни был, должен справиться. Денег подзаработаешь на лечение, тебе оно ой, как нужно! — Спасибо вам! — оживился путник. — Держи, заметку тебе дам. Передашь Мише, он поймет, что ты от меня. Так и скажи, папаша твой прислал, шерсть тебе приносить, кличут Иваном. Про память свою не жалуйся ему, а то почувствует необходимость с тобой возиться, а я не хочу, чтоб ты ему обузой был. — Хорошо, — Иван взял из рук старика записку и направился к выходу, — А восток в какой стороне будет?