Наступает зима

      Стоя у двери офиса своего будущего начальника, Аин который раз за день расстроено осмотрела свою одежду. Безразмерное худи, рваные черные джинсы и кеды совершенно не вписывались в окружающую обстановку офисов на третьем этаже здания Jyp. Но вся остальная её одежда, привезённая с собой в Корею, была в таком же стиле и так же не подходила для собеседования.       Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, она постучалась и, дождавшись короткого «Войдите», переступила порог кабинета.       В небольшом помещении из мебели был только огромный стол, занимавший почти треть кабинета, расположенный у огромного окна во всю стену, и двухместный диванчик для посетителей.       Стараясь не пялиться на различные грамоты, развешенные по стенам, и на позолоченную табличку, на которой было выбито «Ким Дук, заместитель начальника отдела по связям с общественностью», Аин низко склонилась в традиционном приветствии перед ее, как она сильно надеялась, будущим боссом босса.       — Здравствуйте, я Мун Аин по поводу вакансии… — начала она представляться, но Ким Дук перебил её, замахав рукой.       — Здравствуй, Аин. Как ты изменилась! Когда я последний раз тебя видел тебе было… семь? — он добродушно улыбнулся, от чего девушка сильнее смутилась. Последний раз он мог её видеть только до того, как её мать сбежала вместе с ней в Россию, бросив отца, который был аж троюродным братом господина Кима. Как говорят в России, в которой девушка в итоге прожила пятнадцать лет — «седьмая вода на киселе». Тем не менее, он без проблем откликнулся на просьбу отца пристроить Аин на работу. Высшее образование, полученное вне страны, мало ей помогло бы в корейской фирме, но дядюшка сообщил, что в одном из дивизионов как раз требуются помощники менеджеров, и это был бы прекрасный старт для начала карьеры.       Девушка вежливо улыбнулась, повторно сгибаясь в поклоне, видя, что господин Ким особо и не ждёт её ответа. Напевая себе под нос какую-то неизвестную ей мелодию, он достал из ящика папку с договором и протянул ей.       — Изучи внимательно, здесь твои обязанности, NDA и вся нужная информация.       Аин забрала папку и, стараясь не запнуться на идеальном паркете, села на диванчик у стены, погружаясь в изучение договора. Помимо довольно расплывчатого описания её рабочих обязанностей, суть которых девушка для себя поняла как «быть везде и всюду» и выполнять любые задания, которые ей поручат менеджеры, в договоре был пункт о полной секретности и неразглашении. Запрещено было фотографировать или снимать видео внутри агентства, а также рассказывать любую информацию об артистах и их расписании. Аин никогда не интересовалась к-поп музыкой живя в России, но слышала истории о неадекватных фанатах, преследующих своих кумиров, поэтому такие запреты её не удивили. Всё было достаточно логично.       В конце был самый приятный пункт об оплате и, убедившись, что ставка для помощника была более чем греющей сердце, а также имелось бесплатное питание в кафетерии агентства, Аин закрыла договор и вернулась к столу Ким Дука, в сотый за сегодня раз кланяясь. Казалось, за столько лет в другой стране она должна была отвыкнуть, но вернувшись на родину все корейские манеры вернулись, будто бы она и не уезжала. Хотя, положа руку на сердце, русская культура оставила неизгладимый след в её жизни, и все три месяца после возвращения в родной стране она чувствовала себя туристом. Хотя и в России она всегда ощущала себя чужой.       Отбрасывая ненужные мысли, Аин вежливо обратилась к Киму, сообщая о готовности, на что он указал ей на стул перед собой и, пока девушка присаживалась, начал говорить.       — Знаешь, Мун Аин, поскольку мы с тобой родственники, позволь мне дать тебе совет, — Ким Дук доброжелательно улыбнулся, но отчего-то улыбка показалась девушке какой-то зловещей. — Я слышал от твоего отца, что ты не фанатка к-поп и не в курсе масштабов их популярности, но просто запомни, что все айдолы нашего агентства — это серьезные артисты, и к ним нужно относиться с максимальным уважением, даже если они младше тебя. Не стоит пытаться заводить с ними дружбу, а про остальное, — он не отводил глаз от ее лица, но на этих словах окинул взглядом ее светлые волосы и простую одежду, неопределенно взмахнув рукой. — Даже и не думай.       «Да уж, максимально доходчиво и прямолинейно», — подумала про себя девушка, но вслух сказала:       — Я всё понимаю, господин Ким. Меня интересует работа и мой карьерный рост, а артисты — часть моей будущей работы, поэтому я буду относиться к ним с полной серьезностью и ответственностью.       Ким Дук был явно доволен её ответом, поэтому он протянул ручку, предлагая подписать договор, а в голове девушки против её воли вспомнился совершенно противоположный по смыслу разговор с отцом за пару недель до этого.       «Дочь, я безмерно рад, что ты вернулась на родину и ко мне, своему родному отцу. И знай, я всегда хотел, чтобы ты была счастлива, и я рад, что ты выросла такой умницей. Но главное в жизни приличной корейской девушки это найти хорошего мужа, ты понимаешь это? — на этих словах отец повысил громкость, подчеркивая их важность, и девушка, сидевшая рядом с ним в гостиной его небольшой квартирки, постаралась не сморщиться. Отца злить неуважением не хотелось. Пусть они общались раз в год на её день рождения в течение всех этих лет, но отец без вопросов согласился принять взрослую дочь, когда Аин, решившись, позвонила ему с просьбой помочь с переездом на родину. Он не только помог ей со всеми документами и выделил спальное место, но и договорился с Ким Дуком о собеседовании, которое только что закончилось подписанием договора.       Сообщать отцу, что замуж она точно не собиралась, Аин не стала, вежливо слушая его рассуждения о том, что найти богатого мужа в таком большом агентстве как Jyp у неё должно получиться, даже не смотря на её внешность. И Аин даже не обидно было это слушать, ведь по меркам Кореи она считалась слишком полной, обладая небольшим ростом около ста пятидесяти пяти сантиметров, у неё были лишние килограммы, которые она прятала в удобном и, как кстати, очень модном оверсайзе. Отец же не особо стеснялся указывать ей на то, что её внешность и стиль одежды, вместе с её выкрашенными в блонд непослушным волосами по плечи, совсем не подходят для «охоты» за богатым мужем. Но она была слишком благодарна отцу за помощь, чтобы спорить с ним или пытаться объяснить, что муж это последнее, что она хочет от жизни.       Ким Дук радостно хлопнул в ладоши, выдергивая её из воспоминаний, и она поняла, что, поставив подпись зависла, погрузившись в свои мысли, выпав из окружающей её действительности.       — Итак, завтра можешь выходить с девяти утра. Тебя встретит один из менеджеров на ресепшене и всё покажет. По всем вопросам можешь обращаться к ним, но если какой-то форс-мажор, то ты всегда можешь подходить ко мне, — и он настолько широко и радостно улыбнулся, что Аин сразу поняла, что приходить к нему не стоит даже если случится что-то воистину необычайное.       Вежливо поблагодарив за заботу и распрощавшись, Аин поторопилась выйти из кабинета, наконец-то осознавая, что её действительно приняли на работу. Она остановилась, переводя дыхание и, счастливо вздохнув полной грудью, поспешила к лифту. Теперь, когда вопрос был гарантированно закрыт, она смело могла отправиться в следующий на сегодня пункт в её плане, а именно в симпатичную квартирку в пятнадцати минутах ходьбы от агентства, которую за такую же симпатичную стоимость сдавала аджума, случайным образом найденная Аин.       Съехать из гостиной отца хотелось давно, но привезённой с собой суммы, накопленной за время подработки, не хватило бы даже на билет до Сеула. Но мать, обрадованная тем, что дочь решила освободить жилплощадь для её нового мужчины и не мешать своим присутствием их новому счастью, добавила достаточно денег, чтобы той хватило на билеты и на пару месяцев жизни. Аин привыкла жить очень экономно, поскольку мать не особо утруждала себя тем, чтобы даже покупать еду, не говоря уже об остальном, поэтому этот жест доброты действительно её удивил. Тем не менее, оставшихся денег ей хватало на съем, и теперь она со спокойной душой направилась по адресу, найденному по счастливой случайности, когда та активно искала жилье, понимая, что с отцом жить вместе у неё точно не получится.       Аин подошла к лифту, на ходу открывая телефон, чтобы свериться с картой и понять, в какой стороне находится квартира аджумы. Двери лифта открылись и Аин не глядя шагнула вперед, пытаясь понять, есть ли пешеходный переход на карте, и в следующую же секунду она врезалась в кого-то, кто, видимо, пытался в этот момент выйти из лифта. В самый последний момент Аин попыталась избежать столкновения: дёрнувшись в сторону, но вместо этого запутавшись в ногах, буквально рухнула вперед, хватаясь за выходящего человека и практически толкая его в лифт, утыкаясь носом в грудь. Явно мужскую. Она определила это даже крепко зажмурившись, но ощущая крепкие мышцы и теплый запах ванили и дерева у своего лица.       — Вы в порядке? — раздался сверху голос, и Аин наконец-то осознала, что она прижала к стене лифта совершенно незнакомого ей парня, вцепившись одной рукой в телефон, а второй в его твердое предплечье. Какой же позор!       Двери лифта закрылись за ее спиной, что окончательно ее отрезвило. Аин резко отскочила назад, и, согнувшись в поклоне, почувствовала, как же горят её щеки.       — Простите, господин, это вышло совершенно случайно, простите, пожалуйста, я отвлеклась на телефон, не заметила вас, я такая невнимательная, я правда не хотела! — затараторила она. Сверху раздался смешок. Лифт в это время спустился ниже и звякнул, открывая двери на первом этаже. Аин резко развернулась и, не глядя назад, рванула из лифта, молясь, чтобы незнакомец не успел заметить её лица и не оказался кем-то из её новых коллег.       Она практически бегом вышла из здания агентства и лишь на улице наконец-то выдохнула, чувствуя, как осенний воздух остужает покрасневшее лицо. Глубоко вздохнув, она на всякий случай огляделась по сторонам, и, натянув маску, пошла в сторону квартиры.       «Надеюсь, что это не кто-то из менеджеров», — мысленно молилась Аин. Думать о том, что это мог быть айдол, было откровенно страшно. Помня наставления Ким Дука и ее договор, Аин решила поскорее забыть этот случай. Единственным напоминанием остался лишь тёплый запах ванили, который будто бы до сих пор витал вокруг нее, согревая в прохладный вечер октября.       До дома аджумы Аин добралась без приключений, с первого раза отыскав узкую улочку с выходящей на нее дверью в подъезд. Позвонив в видеофон, она в ожидании осмотрелась вокруг. Несмотря на то, что улица была небольшая с односторонним движением, народу вокруг было много. Рядом было несколько щиктанов, в которых толпился народ, а на противоположной стороне виднелся рынок со всякой всячиной.       Дверь пискнула, приглашая войти, и Аин поспешила внутрь. Поднявшись на третий этаж, ее встретил коридор с тремя квартирами, дверь одной из которых была распахнута.       — Детка, заходи и прикрой дверь, — раздалось из недр квартиры. Решив, что детка видимо она, Аин переступила высокий порог и прикрыла за собой дверь.       Квартира встретила ее терпким запахом сухого табака и старых газет, из комнаты негромко играл джаз.       — Извините? — вежливо позвала она, и тут дверь комнаты распахнулась, выпуская женщину, которая выглядела именно так, как Аин у себя в голове ее рисовала. Небольшого роста, кругленькая и с бигудями на голове. Чего в ее воображении не было точно, так это длинного мундштука и ярко розовых лосин.       — А вот и ты! Пошли, я тебе все покажу. По телефону ты мне понравилась, думаю мы с тобой сработаемся, — хитро подмигнула аджума и, взяв испуганную такой резкой активностью девушку под руку, бодро повела её вглубь квартиры. — Меня зовут Юн Бинна, но ты можешь меня называть просто тетушка Бинна.       Из небольшой прихожей они прошли в гостиную. Вечернее солнце падало на стены, выкрашенные бежевой краской и простую, но со вкусом подобранную мебель. Рядом с диванчиком стоял стол с виниловым проигрывателем, на котором крутилась пластинка, наполняя квартиру музыкой. Квартира была небольшой, но правда очень уютной, и Аин почувствовала, что действительно хотела бы тут жить.       — Ты так хорошо понимаешь корейский, как будто и не жила в России столько лет, — сказала Бинна, открывая перед ней двери ванной и показывая необычайно просторную душевую кабину.       Они немного пообщались по телефону, прежде чем договорились о просмотре, и девушка за достаточно короткий разговор умудрилась рассказать о себе больше, чем положено говорить незнакомому человеку, но аджума обладала какой-то невероятно притягательной энергией, и Аин незаметно для себя расслаблялась в её присутствии, общаясь так, будто она была её родной бабушкой.       — О, спасибо. Мама всегда говорила дома на корейском, и я ходила на курсы. Планировалось, что мы обе вернёмся в Корею. Но так получилось, что вернулась я одна, — Аин слабо улыбнулась и Бинна, словно чувствуя, как девушка отбрасывает от себя липкое чувство обиды, не стала спрашивать подробностей.       То, что они собирались вместе вернуться, мама обещала все детство Аин, но чем старше становилась девочка, тем чаще появлялись отговорки. Даже когда Аин плакала из-за насмешек одноклассников, не принимающих в свои ряды кореянку, мама лишь отмахивалась, говоря, что нужно время и дети будут с ней играть. Но у Аин так и не появилось близких друзей, точно так же, как и хороших воспоминаний о школе. В четырнадцать лет она нашла первую подработку, и с тех пор откладывала деньги, пока мама активно жила новую жизнь, совершенно забыв об обещании, данном дочери. Дома она практически не появлялась, постоянно занимаясь устройством своей личной жизни, поэтому Аин рано научилась самостоятельности. С деньгами в семье было не очень, но мама стабильно оплачивала курсы корейского языка, и это была одна из немногих вещей, за что девушка была ей благодарна.       — Вот твоя комната, — они прошли до конца длинного коридора. Справа была открыта дверь, и Аин увидела маленькую кухоньку, а прямо напротив Бинна открыла ей другую дверь, приглашая её войти внутрь.       Комната была небольшой и достаточно тёмной. Света от окна не хватало, потому что в окна практически упирался торец другого здания. Но это не делало комнату мрачной, а наоборот, только добавляло уюта. Платяной шкаф у входа, кровать у стены и напротив неё письменный стол. Ничего лишнего.       — Мне очень нравится, — честно сказала Аин, и аджума довольно расплылась в улыбке.       — Пошли тогда подпишем все бумажки и обсудим остальные детали.       Выставив на стол корейские сладости, она протянула девушке бумаги, и та мысленно усмехнулась, подумав про себя, что сегодня уже второй подписывает документы, меняющие её жизнь и все дальше отдаляющие её от размеренной и привычной жизни в России.       Уверенно подписав договор и обговорив все условия, они еще немного поболтали о жизни в другой стране и новой работе. Бинна не была навязчивой, но искренне обрадовалась за девушку, сказав, что «такая славная девчушка обязательно быстро добьется повышения, я уверена», от чего Аин только смутилась, но приятное чувство все больше разливалось в груди. Чувство, что всё она делает правильно и впереди случится что-то очень хорошее, главное не сворачивать с пути.       После подписания договора Аин отдала аджуме первый платеж, и та торжественно вручила ей электронный ключ от входной двери, который теперь приятно грел карман её худи.       Последним пунктом в сегодняшнем расписании была поездка в дом отца за вещами, но это заняло меньше времени, чем предполагала девушка. У отца была своя лавочка на местном рынке, и он проводил там все дни, поэтому Аин без проблем собрала свои немногочисленные вещи, большую часть которых она даже не успела вытащить из чемодана, оставила ключ от квартиры отца соседке и вернулась в свой новый дом, даже не жалея потраченных на такси денег.       Открыв новым ключом дверь, Аин вслушалась в звуки квартиры. Всё тот же джаз, с кухни доносились звуки готовки и пения Бинны, а из открытых окон проникали звуки неспящего Сеула. Девушка остановилась на пороге, прикрыв глаза, впитывая в себя эти звуки, чувствуя, как в груди как будто надувается воздушный шарик, состоящий из счастья, надежды и радостного предвкушения. Аин счастливо вздохнула и, распахнув глаза, вприпрыжку отправилась в свою комнату.       Завтра будет большой день — первый день новой жизни. А всё плохое, что было до этого, пусть останется во вчерашнем дне, а впереди будет так, как она захочет. И это будет хорошее будущее, она всё сделает для этого.