***
Промокший до нитки Джиун вошел в их дом, оставляя за собой лужи на полу. Но он не обращал на это внимания. Мэттью полностью завладел его мыслями. Он все еще чувствовал его мягкую ладонь на своей щеке — приятное тепло сразу же успокоило его. Это, безусловно, станет одним из самых значимых воспоминаний об этой поездке. Как и то, как Мэттью смотрел на него. От его мечтательного взгляда Джиун потерял дар речи. О чем ты думал, Мэттью? Он что, фантазировал? Что это было? Он не смог сдержать улыбку. Грань между дружбой и влюбленностью была настолько тонкой, что ее легко было не заметить. Несмотря на то, что он был влюблен в Мэттью, Джиун все еще был уверен, что не заслуживает никакого внимания с его стороны. Он так сильно хотел быть рядом с ним, что готов был смириться со своей участью — он был главным злодеем в этой истории, ведомым своим эгоизмом. Но он не знал, что так думает только он один. Для Мэттью он не был даже отдаленно похож на злодея. Он стоял посреди своей комнаты, мокрая одежда уже не прилипала к его дрожащему телу. Он пытался остудить горящие щеки холодными ладонями, время от времени меняя стороны, но безрезультатно. Для Мэттью то, что сделал Джиун, было выше его сил. Его доброта, то, как он заботился о благополучии его и Харуто. Черт… Джиун-хен, почему ты такой… хороший человек? Он был совершенно очарован им. Воспоминание о руках Джиуна, лежавших по обе стороны от его талии, заставило его тихо вздохнуть. Это было совсем некстати. Мэттью не мог отрицать, что Джиун был невероятно красив, и его всегда тянуло к нему. Он не видел в этом никакой проблемы. Это ведь нормально — находить своих друзей привлекательными, верно? Но что делать, если тебе хочется их поцеловать? Мэттью был так близок к тому, чтобы поцеловать его. В тот момент от доброго сердца Джиуна и их близости у Мэттью помутилось в голове. Он почти потерял сознание. Как на вечеринке у Совона. Единственное отличие заключалось в расположении руки Джиуна. На вечеринке его рука лежала на колене. Но он был таким же прекрасным. Может быть, дело было не только во внешности, но и в его добром характере? Может быть, именно это и привлекало Мэттью в Джиуне? А что, если бы он не взял себя в руки и поцеловал бы его? Разве это что-то изменило бы? Стали бы они друзьями с привилегиями? Это нужно было принять во внимание. Игнорировать возникшее между ними напряжение было невозможно. — Нет! Ни в коем случае, — Мэттью покачал головой. Это была ужасная идея. — Мэттью? Скажи о дьяволе, и он появится. Джиун стоял, мокрый от воды, и ждал ответа. — Что ты здесь делаешь? — Мэттью ответил вопросом на вопрос, прозвучавшим несколько угрожающе даже для него самого. Его нельзя было винить — его только что прервал сам объект его дневных мечтаний. — Я имею в виду… а как же Совон? Ты оставил его одного? К тому же ты пропустишь каякинг… — тихо добавил он, чувствуя себя немного виноватым. — Я пришел проверить, как у тебя дела. Совон в паре с Харуто. И я думаю, что на сегодня с меня хватит каякинга. — О… Понятно, — пробормотал Мэттью, стараясь смотреть куда угодно, только не на Джиуна. — Раз уж никто из нас не хочет возвращаться к ним… Есть ли что-нибудь, чем бы ты хотел заняться? Было кое-что, что он хотел бы сделать. Однако ему было неловко просить Джиуна составить ему компанию в этом занятии. — Это глупо, — он не решался высказать эту мысль, так как она звучала по-детски. — Да ладно, ничего, что связано с совместным отдыхом, не является глупым. Теперь все стало ясно. Его, безусловно, привлекало и его доброе сердце. — На кухонном столе стоит большая ваза. Я подумал, что пойду прогуляюсь и нарву цветов, потому что в таком виде она выглядит грустно. Может, сделаю цветочную корону, чтобы провести больше времени на улице, — он был готов к тому, что над ним будут смеяться. Нет, Джиун был слишком добр. Он не стал бы этого делать. Он вежливо откажется. Да, это было очень похоже на него. — Это не глупо, это очень похоже на тебя. Я с радостью присоединяюсь к тебе, если позволишь. О. Он не отказался. Он был готов пойти. Мэттью подошел к нему с самой очаровательной улыбкой на лице. — Сначала переоденься, — он дважды похлопал его по мокрой груди. — Я вымою полы, раз уж ты устроил такой беспорядок, хен. Почему ты не заметил наводнение, которое ты устроил? — он рассмеялся. Джиун выглядел так, словно сам не понимал, как оказался у двери Мэттью. — Я хотел сначала увидеть тебя, — сказал он с пустым лицом. Мэттью почувствовал, что его уши сильно покраснели. Он стукнул кулаком по руке Джиуна. — Ну ты и растяпа, Джиун-хен, — сказал он и ушел разбираться с беспорядком.***
— Хен, я сказал тебе начать заплетать стебли, взяв стебель снаружи справа и поместив его между двумя другими, — объяснил Мэттью. — Ты должен заплетать их туго, если не хочешь, чтобы твоя цветочная корона развалилась, — он работал над своей собственной цветочной короной, пытаясь показать Джиуну, как должно получаться. Они сидели друг напротив друга на одеяле, их ноги соприкасались. Близость необходима для процесса, рассуждал Мэттью. Рядом с ними стояла плетеная корзина средних размеров, наполненная собранными ими маргаритками. Луг, на котором они оказались, был тихим, окруженным разными цветами. Тепло солнца в сочетании с приятным ветерком заставили Мэттью вспомнить сцену из «Ходячего замка». — Но я именно так и сделал, — Джиун сидел, слегка сгорбившись, и сосредоточенно рассматривал скорее спутанные, чем заплетенные стебли маргариток. — Тебе не кажется, что это не похоже на цветочную корону? — Мэттью с мягкой улыбкой указал на комок, который он держал в руках. — Сосредоточься на своей короне и доверься процессу, — Джиун поднял голову и подбородком указал на цветочную корону Мэттью. — Отдай ее мне, — Мэттью убрал свою корону, аккуратно забрав ту, что принадлежала Джиуну. Руки Джиуна на несколько секунд зависли в воздухе, но потом он опустил их. Мэттью выбросил неудачную попытку Джиуна сделать корону в корзину, вынул неиспользованные цветы и начал делать новую. — Видишь? Теперь нужно просто следовать образцу, — он передал корону Джиуну, тот поднял ее на уровень глаз и осмотрел со всех сторон. — Не могу поверить, что ты сомневаешься в моих способностях, — Джиун вздохнул, неумело располагая стебли в правильном порядке один за другим. Мэттью засмеялся, не отрывая взгляда от цветочной короны. — Чтобы я сомневался в твоих навыках, тебе нужно хотя бы иметь их, хен. Услышав это, Джиун посмотрел на него щенячьими глазами. Он резко скрестил руки на груди, как раз в том месте, где находилось сердце, и упал на спину, как будто получил настоящую пулю. — Твой удар был смертельным, боюсь, я умираю, — сказал он громко и драматично. — Ничего подобного, вставай, — Мэттью рассмеялся, положив руку на бедро Джиуна. — Поторопись с прощальным поцелуем, пока не поздно, — Джиун поднял голову, чтобы увидеть Мэттью, и при этом поморщился. — Ты, дурачок, возвращайся к работе. Тебе нужно закончить цветочную корону, — Мэттью тепло улыбнулся, а затем шлепнул его по бедру, отчего тот вздрогнул. После того как Джиун закончил свое театральное представление, они сосредоточились на своих коронах. Мэттью был очень аккуратен, его стебли выглядели аккуратными и крепкими, в то время как цветочная корона Джиуна едва держалась. Разумеется, дело было не в том, кто лучше справится с задачей. Для Мэттью было важно то, что он мог просто снова наслаждаться компанией Джиуна. — Это гораздо лучше, чем кататься на каяках, — сказал Джиун. — Я и не знал, что ты такой любитель цветочных коронок, Джиун-хен, — Мэттью поднял брови, слегка заинтригованный. — Дело в том, что это не так. Вообще-то, это мой первый раз. И у меня явно не получается, так что светлого будущего в качестве мастера цветочных корон у меня нет, — Джиун тихо засмеялся, взяв из корзины очередную порцию маргариток. — Ты не можешь быть хорош во всем, хен, — спокойно сказал Мэттью. — Это нормально, что у тебя нет такого банального навыка, даже если у тебя такое лицо. — А я и не стремлюсь быть хорошим во всем, — ответил Джиун, подражая нежному тону Мэттью. Даже будучи успешной моделью, которую всегда хвалили за профессионализм и внешность, Мэттью знал, что Джиун остается скромным и не пытается доказать, что он настолько совершенен, как считают некоторые. — Кому какое дело до цветов, когда ты самый лучший хен, какой только может быть? — улыбка Мэттью была искренней. Он действительно считал Джиуна прекрасным слушателем, человеком, который может и рассмешить, и позаботиться о нем. — Лучше, чем Ханбин? Мэттью нахмурился, сжав губы в тонкую линию. — Я не могу сравнивать вас двоих. Вы совершенно разные. — Какой оригинальный ответ, — пробормотал Джиун с выражением легкого недовольства на лице. Мэттью прекратил работу над своей короной и, прищурившись, посмотрел на Джиуна. — Ты ревнуешь? — Что кто-то может быть главным выбором моего милого Мэттью? Постоянно. Мой милый Мэттью. Его сердце заколотилось. Не забывай, что он просто дурачится. — Что на тебя нашло? — он легонько толкнул Джиуна ногой. — Ты хочешь, чтобы я ревновал? Этот вопрос точно не должен был звучать так горячо. — Сейчас я забронирую для тебя билет в один конец в Японию, — сказал Мэттью, уклоняясь от ответа. Его ладони вспотели, когда он подумал о том, как привлекателен будет Джиун, когда ревнует. — Ты бы так не поступил. Ты скучал по мне, просто не хочешь признавать это вслух. Джиун говорил все, что приходило ему в голову, и это было очень неожиданно. Мэттью уже играл с огнем, когда допустил эту мысль. Его эмоции, вовлеченные в разговор, только усложняли ситуацию. — Чушь, последние четыре месяца без тебя было так тихо и спокойно, — ложь в издевательствах над Джиуном стала для Мэттью своего рода механизмом преодоления трудностей. — Очень жаль. Лично мне казалось, что наше молчание очень печально. — И все же мы иногда проводим время, сидя в полной тишине, когда находимся рядом друг с другом. — Это совсем другой тип тишины, Мэттью, — слова Джиуна вызвали у Мэттью тихую улыбку. Он был прав. Ему не нужны были слова, чтобы наслаждаться его обществом. Поэтому они молчали. В течение следующих нескольких минут не было слышно ни смеха, ни препирательств, только звуки природы. — Я закончил! — с гордостью заявил Джиун, глядя на свою корону. — Уже? — удивился Мэттью, который был еще только на половине своей короны. Джиун надел свою цветочную корону и спросил. — Что скажешь? Мэттью почесал подбородок, оценивая готовую вещь. — Хм… хорошо… понятно… ага, — он продолжал кивать, осматривая корону с каждой стороны. Она была неровной, едва не развалилась на части. — Это определенно самая уродливая и неаккуратная цветочная корона, которую я когда-либо видел, — в этот момент один из цветков упал с короны на колени Джиуна. — По крайней мере, я мастер уродливых цветочных корон. Победа есть победа, — Джиун пожал плечами, снимая её с головы. — Да, это, безусловно, уникальный титул, — с нежностью сказал Мэттью. В этот момент Джиун взмахнул короной в руке, как фрисби, но как раз в тот момент, когда он собирался бросить ее, Мэттью схватил его за запястье и остановил. — Нет, не надо! — Мэттью медленно опустил руку Джиуна, выхватывая цветочную корону из его рук. — Ты сам сказал, что она уродливая. — Я сказал, что она некрасивая и неаккуратная, а не то, что она мне не нравится. Она особенная, сделана тобой и твоя первая. Я хочу ее сохранить, — сказал он, аккуратно кладя ее в корзину. Такие вещи могли показаться другим мелочью, но для Мэттью они имели огромную ценность. Джиун с нежностью посмотрел на него. Он поднял руки вверх, чтобы размять спину, а затем лег, положив голову на колени Мэттью, который уже вернулся к изготовлению своей цветочной короны. — Что ты делаешь? — спросил Мэттью, поднимая корону, которую он держал в обеих руках, немного выше головы, чтобы посмотреть на лицо Джиуна. — Лежу. Мэттью тихо фыркнул в ответ. — К твоему сведению, с глазами у меня все в порядке. Я вижу, что ты лежишь, но почему на моих коленях? — все еще глядя на Джиуна, он размышлял, было ли это делом ракурса или его глаза всегда были такими большими. — Мы оставили дома все подушки, и теперь я использую тебя как подушку, как ты использовал меня раньше. Я вздремну, а ты пока закончишь свою цветочную корону. Мэттью не собирался отрицать, что это был действительно хороший аргумент. Пока Джиун пытался найти удобное положение, Мэттью воспользовался возможностью рассмотреть его черты с близкого расстояния. — Справедливое замечание. Вопрос в том, насколько удобна твоя подушка и пахнет ли она так же хорошо, как моя, — отвлекшись на обнаженную шею Джиуна, Мэттью, сам того не желая, вспомнил их предыдущий разговор. Джиун уже закрыл глаза, поэтому ему не пришлось скрывать свой пристальный взгляд. Услышав это, Джиун повернулся на бок и оказался лицом к груди Мэттью. Его рука медленно скользнула по бедру Мэттью. Он осторожно сжал его, как бы проверяя, выдержали ли его колени испытание на прочность подушки. — Очень удобная. Приятная и мягкая. Мэттью потерял дар речи. Он даже не попытался отвести взгляд, только остановился на тяжелом вздохе, не сводя глаз с руки Джиуна, лежащей на его бедре. О, это нехорошо. Каждый раз, когда он пытался вести себя вежливо и спокойно, Джиун делал что-то, что медленно выводило его из себя. И почему даже от такого простого прикосновения он не мог ничего сказать? Ему просто не хватало прикосновений? Или это потому, что к нему прикасался Джиун? — И пахнет очень вкусно, — низкий голос Джиуна заставил Мэттью крепче сжать в руках цветочную корону. Он попытался подавить дрожь возбуждения, распространившуюся по всему телу. — Какой же ты дурак… — его голос слегка дрогнул, но в данный момент ему было все равно. Джиун, вероятно, понял, что он застеснялся — все его тело напряглось, выдавая его. — И все же я самый лучший хен, — Джиун улыбнулся, гордясь собой, и вернулся в прежнее положение: лег на спину, глаза закрыты, голова по-прежнему на коленях у Мэттью. — Я прошу тебя, спи, — тихо ответил он, прикрывая ладонью половину лица.***
Джиун быстро уснул: в этой ситуации больше всех переживал Мэттью. Увлекшись своими мыслями, он даже не заметил, как закончил свою цветочную корону. Он отложил ее в сторону и посмотрел на лицо Джиуна. Он снова дал волю своим чувствам и убрал волосы с лица Джиуна. Он выглядел таким умиротворенным, что Мэттью потерял счет времени. Он медленно провел тыльной стороной ладони по щеке Джиуна. Когда он понял, что его прикосновение не разбудит Джиуна, Мэттью провел указательным пальцем по нижней губе Джиуна. В этом жесте не было никакого подтекста. Мягко. А может, и был? Мэттью вздохнул, отстраняясь от лица Джиуна, и его взгляд упал на стоящую рядом корзину. Ему в голову пришла совершенно новая идея. Он взял оставшиеся цветы из корзины и начал вплетать их в волосы, делая из стеблей маленькие, легко распутываемые узелки, чтобы они не рассыпались. — Джиун-хен? — прошептал Мэттью, когда закончил со своим маленьким сюрпризом. Разбудить его, однако, не удалось. Я тебе хотя бы снился? Надо бы использовать это, чтобы поддразнить его. Однако он быстро передумал. Скорее всего, Джиун ответит «да». У него и так было достаточно проблем. — Джиун-хен, проснись, — он легонько постучал его по груди. — Ты закончил свою цветочную корону? — пробормотал полусонно Джиун, его глаза были по-прежнему закрыты. Мэттью положил корону себе на голову. — Да, закончил. Разве ты не видишь? Услышав это, Джиун вяло поднялся, чтобы получше рассмотреть его. Он бросил быстрый взгляд на цветочную корону, а затем сосредоточился на лице Мэттью и открыто смотрел на него. — Поздравляю, Мэттью. Ты очень красивый. Мэттью попытался понять, что скрывается за этими глазами. Джиун выглядел очаровательно, и хотя Мэттью хотел сказать ему, чтобы он прекратил, как он обычно делал, сейчас он также воспользовался ситуацией. — По моему скромному мнению, маргаритки тебе тоже очень идут, — сказал он через некоторое время, передавая ему свой телефон с открытой фронтальной камерой. Джиун нахмурился. Он посмотрел на свое отражение в телефоне Мэттью, глаза стали в два раза больше. Затем на его лице расцвела радостная ухмылка, сменившаяся искренним смехом. Он уронил телефон на одеяло и закрыл лицо руками. — Как ты можешь быть таким милым?! — он наклонился и притянул Мэттью ближе, чтобы их лбы соприкоснулись. — Джиун-хен… Джиун отпустил его и показал на маргаритки, заплетенные в его волосах. — Я не буду снимать их сейчас, просто чтобы ты знал, — он выглядел как счастливый ребенок на Рождество. — Ты не посмеешь, — Мэттью прищурился, но его лицо оставалось довольным. Радовать Джиуна было одним из его любимых занятий.***
— А этот ничего? — спросил Джиун, показывая Мэттью желтый одуванчик, когда они собирали цветы для букета Мэттью на обратном пути. Мэттью видел, что Джиун очень тщательно подбирал цветы, в то время как Мэттью собирал самые разные. — Да. — А этот? — Джиун снова спросил, на этот раз о голубоватом цветке. Мэттью отмахнулся, сместив вес в одну сторону, положив руку на бедро. — Ты собираешься спрашивать меня о каждом цветке? — Просто хочу убедиться. Я не знаю, какой букет ты планируешь сделать. Было очень мило, что Джиун так заботится об этом. — Выбирай любые цветы на свой вкус. Я обязательно использую все твои цветы, — заверил он, в его голосе чувствовалась нежность. — Ты собираешься подарить его мне? Раз уж мой выбор так важен? Мэттью сделал вид, что напряженно размышляет, зажав подбородок между большим и указательным пальцами. — Возможно, кто знает? — он пожал плечами, поджав губы. Он не собирался признаваться, что с самого начала хотел сделать этот букет для Джиуна.