I beg the goddess to test me

      Тодзи ненавидел традиционные интерьеры. Сидя в гостевой поместья клана Годжо, ему казалось, будто он вернулся в родительский дом. Разглядывая топорные своды из криптомерии, он чувствовал, как собственное сознание постепенно становится врагом. Он был готов поспорить на несколько сотен йен, что дома запах стоял тот же. Сколько он там не был? Кажется, около десяти лет. Только эта вонь намертво впилась в его рецепторы. Паскудный запах чистоты и дерева, детская комната, пропитанная миазмами родительской любви. Да, папа, можешь ударить меня ещё раз. Мерзкая обезьянка быстро ототрёт собственную кровь с татами.       Тодзи хотелось убраться отсюда, вернуться в свою дешёвую меблирашку. Тесная будка, отличный вариант для такого шелудивого пса как он. Фушигуро в гробу видел лоск и намеренно его избегал. Похуй, можешь курить прямо здесь. Ещё зацепи-ка мне пивка из холодильника.       Тодзи чувствовал, как тело инстинктивно велит ему уходить от интерьера, запаха и детства. Он так делал тысячу раз, так почему бы не провернуть трюк снова. Ему никогда не нравилось вскрывать нарывы воспоминаний и жалеть себя. Так делают слабаки, Фушигуро был заточен под другое. Перебинтуем язву крепким алкоголем и хорошим сексом и сделаем вид, что не болит вовсе. На нём ведь всё заживает, как на собаке. В конце концов у Тодзи отличная жизнь. Ему тридцать, он зашибает хорошие бабки и ни перед кем не отчитывается.       Только сейчас хозяин собственной жизни смиренно оставался в персональном аду, потому что она попросила. Соплячка уговорила его не уходить сразу после того, как он сдал её родне. Хочет сказать спасибо за то, что дыра от пули сейчас в его плече, а не в её гениальной башке? Пустяки, крошка, я получаю деньги за то, что прикрываю твой зад.       - Отец сказал, что может попросить лекарей осмотреть тебя, - тишину комнаты нарушил девичий голос и звук закрывающейся следом сёдзи. Тодзи повернул голову в сторону девчонки, которая, кажется, впервые с момента их знакомства выглядела нерешительно. Он лениво проскользил взглядом по тонким ногам, обводя острые отчего-то раскрасневшиеся колени. Тодзи соврал бы, если бы сказал, что не представлял эти хорошенькие ножки на своих плечах. Иногда они являлись ему послушно расставленными и предательски подрагивающими от его прикосновений там, где стыдно, но хочется сильнее всего.       - Не стоит, не хочу быть должным. Да и пулю я ещё на месте вытащил.       - Играешь в крутого?       - Детка, да я и есть, - ухмыльнулся Тодзи, и красивое личико собеседницы исказилось раздражённой гримасой, - Какая-то ты подозрительно смирная. Так сильно испугалась за меня?       - Ты слишком большого мнения о себе, если думаешь, что хоть что-то представляешь для меня, - осадила.       Ладно, крошка, давай сыграем в эту игру. Сделаем вид, что не было никаких глупых подростковых ужимок и «случайных» прикосновений. Не было алеющих щёк, когда Тодзи забавы ради позволял себе нарушать дистанцию. Нет и той вечно подвёрнутой школьной юбки, которая сильнее положенного оголяет ноги. Даже сейчас она слишком короткая. Чёрт возьми, не будь соплячка наследницей клана Годжо, Тодзи бы уже спускал в неё, не вынимая.       Фушигуро начал плавиться, когда Сатору отстранилась от деревянной рамы и сделала несколько шагов в его сторону. Ему захотелось крепко сжать её бёдра руками и по-хозяйски забраться под юбку. Он бы мял её, как послушную глину, уткнувшись лицом в мягкий живот.       Сатору присела рядом с ним на татами, поджимая ноги под себя. Тодзи начало казаться, что соплячка раскусила его и теперь издевательски проверяет на прочность. Пытаясь справиться с наваждением, мозг выдал воспоминание о том, как девчонка завалилась к нему в тачку, наряженная, как с разворота журнала «Fruits». Сатору обиженно дула губы, бормоча: «Это Харадзюку», пока Тодзи старался не обоссаться от смеха. Сейчас, вспоминая нелепую пёструю шапочку, он снова заулыбался.       - Не понимаю, чего ты веселишься. Покажи мне рану, - потребовала девчонка, впиваясь в Фушигуро взглядом своих чудны́х хрустальных глаз. Рану? Неужели сопля правда испугалась из-за того, что его ранили? Вдруг Тодзи подумал, что подобное в жизни Сатору происходит впервые. Покушение, которое закончилось ранением для человека из твоего круга. Чуть позже Тодзи объяснит ей, что нужно с молодых ногтей растить внутренний стержень, если хочешь и дальше вертеться в мире магов. Сейчас ему слишком хотелось исполнить её приказ.       Фушигуро послушно стянул с себя безразмерную толстовку, оголяя отточенное годами тренировок тело. Он слегка размял плечи, чувствуя, как жгучей болью напоминает о себе дыра, оставленная дилетантами, нанятыми недругами клана Годжо за три йены. Стрелять со спины - последнее дело. Однако Тодзи как никто понимал, что наёмник, думающий о чести, всегда будет голодным. Фушигуро был человеком широкой души, практически, мать его, святым, поэтому не мог не простить дурачкам вредительство. В конце концов они подыхали с гордым осознанием того, что смогли ранить Убийцу магов.       - Хорошо, что не прошла навылет, - аккуратно снимая сделанную наспех перевязку, проговорила Сатору.       - Наоборот.       - Почему?       - Основы раневой баллистики, милая. Застрявшую пулю надо вынимать. Есть риск занести всякое дерьмо, особенно, если делаешь это самостоятельно. Ещё отравление свинцом и прочие очаровательные тонкости, которые совсем не обязательно знать венцу творения мира магов, - промурлыкал последние слова Тодзи.       - Ты-то явно хорошо себя чувствуешь, раз в состоянии умничать.       - На самом деле пуля задела плечевую артерию, и прямо сейчас я умираю.       - Ты просто пугаешь меня?       - Конечно, - засмеялся Тодзи, - я бы даже не довёз тебя досюда, будь это правдой.       - Какой же ты невыносимый придурок, - щёки Сатору начали неравномерно покрываться стыдливым румянцем, - когда я освою обратную технику, смогу...       - Знаю, - перебил Тодзи, чувствуя, как его начинает выворачивать от мысли, что поцелованная небесами соплячка может стать ещё сильнее. Он понял, что никогда не сможет достичь её гения ещё в момент их первой встречи. Фушигуро был лишён первенства, когда Годжо Сатору появилась на свет. Феномен магического мира, паноптикум талантов, восьмое чудо света. Кто бы мог подумать, что бог - женщина. Никто не способен превзойти богиню, но Тодзи может попробовать не отставать. Если понадобится, он умрёт и воскреснет, продаст жалкие остатки души, станет самым жутким проклятьем.       - Больно? - от мыслей его отвлекло лёгкое прикосновение чуть ниже входной раны.       - Нет, детка, не больно.       Сатору аккуратно провела пальцами по исполинской спине, на что тело Тодзи отреагировало моментально. Он повернул голову через плечо, бросая заинтересованный взгляд в сторону девчонки. Она тут же одёрнула руку, пойманная за шалостью. Интересно, как далеко это может зайти?       - Погладь меня ещё, милая. Это приятно.       Тодзи почувствовал, как начала натягиваться струна его самообладания. Сейчас он был охотником, хищником. Словно крокодил, затаившийся в мутной речной воде, к которой тянулась маленькая антилопа. Сделай ещё один шаг, крошка. Моя пасть - арсенал из десятков заточенных ножей, каждый из которых вопьётся в твою милую тушку. Сатору откликнулась на просьбу Тодзи, вновь осторожно касаясь его. Глупая маленькая антилопа.       Фушигуро выпрямил спину, отдавая её в полное распоряжение девчонки. Он шумно выдохнул, почувствовав, как девичья ладонь ласково закружила между лопаток. Сатору двигалась хаотично, пытливо изучая каждый доступный миллиметр его тела. Став уверенней, она села ещё ближе. Тодзи ощутил её руки на своих плечах. Он всегда был тактильным. Он любил трогать женщин, любил, когда женщины трогали его. Сейчас он чувствовал себя блядским вшивым котом. Кажется, он мог бы даже помурлыкать. Но только чуть-чуть.       Фушигуро вздрогнул, когда пальцы Сатору зарылись в его волосах чуть выше загривка. Черта, рубеж, точка невозврата. На его долю выпало немало испытаний, это было одним из самых тяжелейших. Видят боги, всё это время он был смиренен и терпелив. Сейчас ему плевать, кто перед ним. Наследница клана Годжо? Да хоть сама Аматэрасу. Он собирался разложить её прямо на этом полу.       - Я даю тебе возможность уйти, - из последних сил выдал Фушигуро. Вместо ответа Сатору благословила его поцелуем в лопатку.       Карт-бланш.       Тодзи развернулся в сторону девчонки и крепкой лапой толкнул её в плечо, опрокидывая на татами. Сатору наказала его недовольным взглядом, слегка приподнимаясь на локтях.       - Можно аккуратнее? Я тебе не очередная тупая дырка из бара, - Тодзи пропустил претензию мимо ушей. Он перенёс вес собственного тела на руки и навис над соплячкой, заслоняя грудью пространство комнаты. Сейчас у него не было никакого желания выслушивать её капризы. В этом она до сих пор походила на маленького ребёнка. Дети ноют только до тех пор, пока ты обращаешь на это внимание. Реагируя на каждый мышиный писк, Тодзи сможет присунуть ей только к пенсии.       Фушигуро нагнулся ниже, теряясь в тонкой девичьей шее. Он жадно напитался её запахом, отмечая долгожданное знакомство первым поцелуем. Сатору нервно сглотнула и положила ладони на его грудь, будто готовясь оттолкнуть в любую минуту.       - Не бойся, милая, я тебя не обижу, - прошептал прямо на ухо Тодзи, чувствуя, как девчонка расслабляется и доверчиво отдаёт всю себя во владение. Фушигуро с благодарностью стал терзать её шею губами, зализывая языком появляющиеся на месте поцелуев алые следы.       Кожа Сатору была чувствительной и тонкой до прозрачности. Как крылья стрекозы, как лепестки умэ ранней весной. Из-за этого Тодзи хотелось мять, рвать и портить, как шкодливому мальчишке. Когда-нибудь он попробует тушить об эту кожу сигареты.       Фушигуро дорожкой поцелуев спустился до яремной впадины, выпрямляя спину и заворожённо разглядывая, как ритмично вздымается крошечная грудь девчонки. Он принялся расстёгивать пуговицы школьной рубашки, подумывая о том, что не станет раздевать Сатору полностью. Оголив больше податливого тела, Тодзи снова склонился над ним, начиная пересчитывать языком острые рёбра. Он спускался ниже и ниже, оставляя дорожку мокрых поцелуев на впалом животе. Границей стал край подвёрнутой юбки, которая столько времени мозолила ему глаза. Фушигуро триумфально задрал её, вызвав у соплячки приступ лёгкой дрожи. Она явно понимала, куда всё идёт.       Тодзи пересёк черту, начиная целовать девчонку между покорно разведённых ног через ткань белья. Сатору задержала дыхание, сильнее согнув колени. В ответ на заметную реакцию Тодзи прижался к ней лицом, начиная тереться и издавая звук, похожий на довольное урчание. Услышав жалобный всхлип, он поднял голову и увидел, как девчушка прячет раскрасневшееся лицо в ладонях.       - Ну же, не надо так стесняться. Сними их сама, - Фушигуро отстранился, замечая удивлённый взгляд Сатору. О, если она думала, что он простит ей неопытность и сделает всю работу сам, то она очень сильно ошибалась. Тебе тоже придётся немного повеселить дядю, милая. Сатору положила руки на живот, взяв мгновение перед разбегом, а после подцепила большими пальцами край слипов.       - Хорошая девочка, - Тодзи одобрительно поцеловал её в коленку, закидывая левую ногу девчонки к себе на плечо. Он с нескрываемым наслаждением внимал открывшемуся виду. Его взгляд намертво впивался в наготу сильнейшей из всего рода людского, стараясь сохранить в памяти каждый её штрих.       - Не смотри так, - пристыженно попросила Сатору, вызывая у Тодзи пренебрежительный смешок. Он будет не только смотреть. Он будет трогать, пользоваться, жрать и давиться. Он будет долбить её, как расходник, пустышку, «очередную тупую дырку из бара». В конце концов только ей кажется, что она чем-то лучше. Может, способности у неё и уникальные, только вот пизда самая обычная.       Тодзи на пробу коснулся губами клитора, вырывая из груди девчонки шумный вздох. Он стал кружить по нему кончиком языка, замечая, как Сатору поджимает пальцы на ногах. Она заелозила под ним, мучаясь от неспособности найти себе места. Войдя во вкус, Фушигуро стал усердно целовать и вылизывать. Он оттягивал губами кожу, вжимался лицом, выдавал как можно больше слюны, наполняя комнату похабными хлюпающими звуками.       Сатору погибала, рушилась, терзалась. Она хныкала, держала его за волосы, надавливала на макушку, умоляя быть ещё ближе, чем он есть сейчас. Она дрожала всем телом, уверенная, что больше не может, но всё равно могла, приподнимая бёдра навстречу чужому языку.       Её попытки быть тише разбились об айсберг реальности, когда она почувствовала, как Тодзи ввёл в неё средний палец. Она заныла в голос, не зная, как справиться с ощущениями и внутри, и снаружи. Он двигался в ней аккуратно, растягивая влажные девственные стенки и постепенно начал ускоряться. Чем быстрее он был, тем сильнее в теле Сатору копилось напряжение. Она жадно хватала ртом воздух, ощущая, как сердце выдаёт все сто пятьдесят ударов в минуту. Стонала, всхлипывала, скулила, пока что-то не оборвалось в её теле. Она запрокинула голову, утопая в удушающей волне оргазма.       - Кое-кто совсем не стесняется мамы и папы за стенкой, - Тодзи отстранился от тела девчонки, благородно давая ей небольшой перерыв, чтобы прийти в себя, заодно избавляясь от остатков собственной одежды, - Надеюсь, ты не подумала, что мы закончили.       Сатору лежала на татами и выглядела такой уставшей, послушной и славной. Будь Тодзи порядочным, он бы пожалел её и отпустил. Но от её жалкого скулежа и затраханного вида член уже невыносимо долго стоял колом. В конце концов, будь Тодзи порядочным, он бы не стал лизать школьнице.       - Поднимайся, - Фушигуро схватил девчонку за бёдра и притянул её ватное тело ближе, переворачивая на живот. Сатору, не найдя в себе силы встать на четвереньки, прогнулась в спине и отклячила задницу, как плаксивая течная кошка. Тодзи улыбнулся, не удержавшись от звонкого шлепка. На это девчонка всхлипнула и спряталась лицом в сложенные на полу руки.       Фушигуро провёл рукой по члену, размазывая предэякулят, и приставил головку к мокрой ноющей дырке. Сатору чуть шире расставила ноги и пугливо затаила дыхание. Прямо сейчас она сплеталась в тугой комок нервов от мыслей о боли, разрывах, крови и прочем дерьме, с которым у девочек её возраста ассоциируется первый секс. Тодзи считал это напряжение, оказавшись на четверть внутри. Он раздражённо вздохнул, в который раз зарекаясь не связываться с целками, и завёл правую руку вниз, начиная ласково поглаживать подрагивающий живот.       - Не зажимайся, так будет только хуже.       - Я не могу, - захныкала Сатору, проигрывая неспособности принять чувство заполненности внутри.       - Можешь. Женщины бы не делали это, будь оно настолько ужасным, - сдаваясь перед железным аргументом, Сатору закрыла глаза, концентрируясь на движении горячей мужской руки, которая продолжала лелеять живот. Она начала тихо постанывать, когда чужие пальцы миновали преграду задранной юбки и снова обосновались на её клиторе. Принимая в себя сантиметр за сантиметром, Сатору почувствовала, как влагалище отвечает предательски приятной пульсацией. Она трогательно заломила брови, начиная на личном опыте понимать, почему женщины делают это.       Заметив перемены в девчонке, Тодзи вернул вторую руку на её бедра, ощутимо набирая темп. Он знал, что торопится, но начинающий побаливать член не давал хозяину и шанса затянуть происходящее ещё хотя бы на минуту. Фушигуро, который был последним человеком в списке тех, кого можно назвать альтруистами, и так расщедрился на этапе предварительных ласк. Пора подумать и о себе.       Тодзи заставил Сатору прогнуться ещё сильнее, надавливая рукой на поясницу. Девчонка подчинилась, начиная ощущать слабость в конечностях. Она бесстыдно простанывала каждый толчок, от чего Фушигуро разгоняло так, что он терял связь с реальностью. Он брал её сильнее, жёстче, беспощадно вдалбливаясь между широко разведённых ног. Она визжала от него, как самая пропащая порнушница, бездумно повторяя: «Тодзи, Тодзи, Тодзи, Тодзи». Конечно их слышали другие обитатели поместья Годжо, иначе просто быть не могло. Не прерывали, скорее всего, лишь из-за страха ранить набалованную соплячку вторжением в её личную жизнь. Тодзи нравилось делать это громко. Тодзи нравилось делать это громко с ней. Ему хотелось, чтобы её слышали родители. Хотелось, чтобы прислуга судачила о том, что их юная госпожа обычная маленькая шлюха, забывающая собственное имя от классного члена.       Фушигуро чувствовал, что близок к развязке. В перевозбуждённом бреду он думал, что будет, если кончить прямо в неё. Залить ей по самую матку, чтобы хлюпало и сочилось. Тогда она бы залетела. Самородное чудо, носящее ребёнка от проклятой небесами обезьяны. Ему нравилось. Ребёнок сильнейшего человека и сильнейшего мага. Он бы родился чудищем, способным поставить на колени весь мир. Чёрта с два клан Годжо смирился бы с подобным унижением. Они бы скорее предпочли заботливо столкнуть свою драгоценную брюхатую наследницу с лестницы.       Тодзи вышел из неё и позволил упасть на пол, додрачивая на вид полумёртвого уставшего женского тела. Он спустил ей прямо на юбку, ни о чём не жалел и думал, выпустят ли его из поместья живым.