Мир Пламени: Пламя Последствий

Вернулся к реальности из-за шевеления рядом. Спящая в его руках девушка ёжилась во сне, всё же подмерзая. А ещё ей на лицо упала прядь волос, щекоча и беспокоя. Чуть подбавив жару – всё равно «на ощупь» никто не определит сколько здесь градусов точно – осторожно высвободил руку и поправил её волосы. Невольно задержав взгляд, залюбовался. Что-то внутри тянулось к этой девушке, его всего – тянуло с непреодолимой силой. – Выглядишь так, будто она – твоя предначертанная. – тихо произнёс толстый. О пробуждении того парень знал на каком-то глубинном уровне, потому не удивился и не вздрогнул. – Это только предстоит узнать. – качнул головой, отвечая так же, негромко и глухо, вслед за чем неожиданно даже для себя признался: – Страшно. – Да ладно. Вы – предначертанные, это всем видно. – усмехался тот. Не нервничает – и то хорошо. – Разве не бывает так, чтобы общественное мнение ошибалось? Да и сами пары… Без проверки никогда нельзя сказать наверняка. – снова кольнуло болью от воспоминания чем закончилась предыдущая попытка. – На тебя тоже действует это заключение? – уже язвительнее вопросил толстый. – Давит на мозги, хоть ты и стараешься выглядеть невозмутимым. Где-то такое было, то ли в легендах, то ли по литературе читали… Умирающий герой убеждал своих сподвижников, что в полном порядке, чтобы не рушить боевой дух отряда. – Ну, я-то не умираю. – получилось легкомысленно фыркнуть. Если честно, такая проницательность удивила. Да, это было одной из причин выбора именно такой стратегии поведения. Нет ничего более успокаивающего, чем собранные уверенные союзники. – Это то же самое. – не согласился тот. – Строишь из себя эдакую несокрушимую скалу. Но внутри ты такой же человек, как и мы. Тебе тоже страшно и… – Не страшно. – мог позволить себе опровергнуть только это. Было бы глупо заявить, что не человек, а оскорблять пытающегося подержать фразой: «Я не такой как ты», было бы совсем низко. Но тот отрицание понял по-своему: – Это из-за меня, да? Боишься, если покажешь слабость, я тронусь рассудком? – что-то понимает, однако. Лучше всего было промолчать, не продолжая этой темы, что Кайто и сделал. Но и из молчания можно при желании сделать выводы. Тем более собеседник уже доказал, что неглуп: – Ну прости, что я такой! – с вызовом. Через минуту, когда ответа не последовало, добавил: – Правда прости. Это из-за меня мы здесь оказались. – Ты не виноват. – тут уж нельзя было не ответить. И это чистая правда. Во всём виновата ведьма. Даже если цели её и были благородны – что, кстати, ещё не доказано – то вот исполнение… Неужели, нельзя было как-то по-другому?! – Ну как, если бы я не психанул, а вы не пришли меня спасать… – упорно возлагал всю вину на себя толстый. – В последствиях никогда не бывает виновен кто-то один. Множество людей сделали то, что сделали, результатом чего стала нынешняя ситуация. – начал пояснять очевидные для себя вещи. Только мучающегося виной слизняка ему тут не хватало. Ещё истерить начнёт, панику разводить. Нет, этого здесь точно не надо. – Ты виноват, бесспорно, но не ты один. Можно винить нас, что мы погнались за тобой и кричали на склоне, может ты бы и не попал под завал в противном случае. Можно винить Акако, которая довела тебя, иначе не убежал бы из гостиницы. Можно ещё и на учительницу повесить вину, что привезла нас сюда. А ещё виновата погода со своим снегом и государство, что у нас каникулы в это время года. Много чего можно. Но лучше сосредоточиться на выживании, а не на поиске виновных. Совокупность обстоятельств привела к определённым последствиям. Это просто случилось. Никто не виноват. – Убедил. – выдохнул тот, снова укладываясь. – Я ещё посплю? – риторический вопрос, потому как успокоенный одноклассник уже снова свернулся на своей половине одеяла. Может и не спит, а просто решил экономить энергию и не хотел продолжать разговор. Понятное, в общем-то, стремление. А толстый оказался не таким уж тюфяком и слизняком. По крайней мере – умный. Немного проницательный. Слегка сочувственный. Способный испытывать вину. Уже не так отвратителен, как казался ранее. На сей раз «третий лишний» проспал совсем недолго. И часа не прошло, а Кайто не успел углубиться в своё состояние медитации. Аоко ещё отдыхала, но действия требовались именно сейчас и пришлось рискнуть разбудить её словами. Потому как толстый точно спал, более того – спал беспокойно, тревожно подёргиваясь в полудрёме. Проснувшись, озирался по сторонам, явно не осознавая, где находится. Плохой сон, наверное. И сейчас, бодрствуя, продолжал дёргаться, шаря взглядом по стенам приютившей их пещеры. Вот стоило только подумать: «Хорошо, что не истерит», – и на тебе! Только нервного срыва им тут не хватало! Пришлось заговорить с переживающим происходящее тяжелее всех одноклассником. Говорить тихо и глухо, надеясь не разбудить недавно прижавшуюся к его груди ухом подругу. Говорить о всяком разном, рассказывая интересные истории из слышанного и читанного ранее. Просто хоть что-нибудь, чтобы толстый не сосредотачивался на своих мыслях, сам себя не доводил. И это работало. Потом проснулась Аоко и тоже присоединилась к рассказыванию историй. Как-то всё перешло на их детские происшествия – тёплые милые воспоминания. Самое то для застрявших под снегом. Окончательно пришедший в себя толстый тоже рассказал о себе и вообще. Рассказчиком оказался не ахти каким, но это было неважно. Главное, что перестал себя накручивать. Топить лёд и разливать воду по крышкам термосов стало совсем привычным занятием. Он даже настаивал, чтобы товарищи пили, потому как обезвоживание намного хуже небольшого голодания. Как бы ни хотелось верить, что подруга относится к происходящему спокойнее из-за доверия к нему и его словам, что они спасутся, но куда вероятнее был тот факт, что у неё, дочери полицейского, просто более высокая стрессоустойчивость. Было совсем не время для шуток, товарищи бы не поняли, да и настроя не было, поэтому они просто продолжали рассказывать друг другу всякое разное. После ещё нескольких историй толстого стали понятны истоки всего его поведения и восприятия реальности. А узнав того получше, уже не получалось относиться к нему так же пренебрежительно, как раньше. Мировоззрение человека определяется его воспитанием, окружением и опытом. Ну, может ещё врождённым характером. Фуджи был плодом стараний своей матери. Появляющийся дома раз в полгода на пару недель, отец не мог существенно повлиять на воспитание сына. Дальние командировки… зато семья ни в чём не нуждалась. Услышав о почти полном отсутствии «отцовской руки», Кайто хмыкнул и вспомнил себя. Тоже ведь рос почти без отца. Ну, то есть, начиная с определённого возраста. Может, родитель успел заложить всё необходимое раньше? Или мать над ним не так хлопотала, ограждая от необходимого жизненного опыта? Но почему-то казалось, что даже в других условиях не вырос бы таким как этот… слизняк. Возможно, то, что он не человек, сыграло ключевую роль. Оттого даже в самом раннем детстве уже был личностью, имел характер, волю и свои мысли в голове. Чёткое понимание хорошего и плохого – чего не видел у других детей. Так, сделав для себя кое-какие выводы относительно личности Фуджи и переменив своё мнение о нём в лучшую сторону, Кайто снова достал карты. Надо же чем-то занимать людей, которые вечно норовят начать сами себя доедать. Или других, что ещё хуже. Сначала с неохотой приняв в руки плотные прямоугольнички, товарищи по заключению выглядели вяло, но, когда он предложил игру, о которой те не слыхали – оживились. Придумать что-то новое было совсем несложно. Правила, расклад, условия победы… Так закончились вторые сутки и начались третьи – за выдуманными играми. Качественно выспавшиеся одноклассники спать больше не хотели, от скуки хватаясь за любое новое занятие, которое им предлагали. Пытались даже ковыряться в снегу, ногами, а не руками, но быстро перестали. Разные интересные игры, в которых приходилось в меру напрягать мозги, заняли всех троих на достаточное время, чтобы снова захотелось спать. Первым отключился толстый. Режим экономии энергии у него такой, что ли? А Аоко продолжала бороться с сонливостью, даже когда её раз двадцать уверили, что всё в порядке и друг не хочет отдохнуть. Её беспокоило то, что они спят сколько угодно, тогда как единственный пламенный вынужден постоянно бодрствовать, чтобы они не замёрзли. По правде сказать, Кайто тоже устал и был бы не прочь перехватить хоть пару часов сна, но тут вступал в действие тот мотив, который был озвучен Фуджи. Лидеру нельзя показывать слабость, иначе соратники начнут сомневаться в нём и успехе предприятия в общем. Но и полной ложью слова «В порядке», не были. Да, устал. Но это не значит, что не смог бы продолжать. Вполне мог. Повышенная относительно человеческой, выносливость ещё и не такое позволяла. Даже то, что с прошлого сна прошло уже без малого четверо суток не играло ключевой роли. Сейчас день третьего дня, а так как попали они сюда ночью можно смело приплюсовывать ещё одни сутки. Вот такая забавная математика. Убедив подругу не переживать понапрасну, уговорил и её поспать. Чтобы через пяток часов услышать: – Кайто, ты так и не отдыхал? – девушка была всерьёз обеспокоена. Столько времени прошло, а он ещё и с постоянной нагрузкой на мозг, поддерживая вокруг них тёплый воздух. – Сама знаешь, что мне нельзя. Вы замёрзнете... мы замёрзнем. – поправился. Усталость сказывалась, заговариваться начал. Выносливость выносливостью, но предел есть у всего, у любого организма. Даже у обладателя второго облика. И этот предел маячил уже неподалёку. Переоценил себя… ещё максимум сутки. – За полчасика с нами ничего не случиться, как и за пару. Когда замёрзнем, мы тебя разбудим, обещаю! – продолжала настаивать Аоко. – Просто сделай воздух чуть теплее и... – Я не могу. – произнёс вроде бы спокойно, но всем присутствующим показалось, что он кричал. Необходимость отказывать подруге причиняла почти боль, добавляя злости в голос. Услышав это и сам, постарался сгладить: – Не могу. Чисто физически. – это была почти правда. Без воплощения пламени нагреть воздух выше определённого уровня невозможно. Ложь состояла в том, что до этого порога было ещё далеко, названное максимумом было даже не половиной от истинных возможностей. А огонь показывать нельзя, только в совсем уж критических случаях. Пожалуй, самым сложным и выматывающим было бороться с собой: девушку хотелось согреть и этому желанию приходилось постоянно сопротивляться. Может, именно поэтому так устал. Воздух и так уже почти до восемнадцати градусов прогрел – а вдруг заметит кто? Усталость – ерунда, а вот люди действительно замёрзнут, если он перестанет их греть. Может и разбудят, но есть кое-что похуже: замёрзнет и он сам. После чего сработает рефлекс, и тело согреется. Самым естественным способом из возможных – собственным огнём. Окутается пеленой и так продолжит дрыхнуть. Такое уже было, однажды проснулся в ореоле собственной силы и ещё поразился как уютно было спать. Непроизвольная реакция, как мурашки от холода у людей, и такая же неконтролируемая во сне. Уснуть – значит сдать себя в качестве Кида. Конечно, за полчаса вряд ли успел бы замёрзнуть настолько, что аж до срабатывания рефлекса. Особенно, если остальные двое прижались бы для тепла. Предложение звучало соблазнительно, но. Зная подругу – не разбудит. Будет терпеть «до упора». На третьего застрявшего с ними надежды тоже мало – тюфяк как он есть. И телосложением, и характером. Сделает как скажут. Значит, всё же придётся отказываться. – Среди нас троих, я – единственный пламенный. Не слишком мощный, но уж какой есть. – на самом деле было легче лёгкого вышибить снежную «пробку», но опять же, тогда все узнают, что он Кид. И ладно бы, будь здесь одна Аоко – нашёл бы слова для объяснений, но с ними был ещё один. – Не волнуйся, Аоко, нас скоро найдут. – постарался быть мягче. Раздражения добавляло ещё и наличие «лишнего», слишком близко. Суть обладателя второго облика требовала выдворить чужака со своей территории, подавлять это чувство к кому-то, кто ни капельки не симпатичен, было сложно. И неприятно к тому же. – Нас ищут. Не могут не искать! Значит уже скоро... – тоже чувствующий себя не в своей тарелке, тот помогал как мог. Даже хлюпал носом от того, что сидел далеко от источника тепла и обнимающейся парочки. Кстати, уговорить подругу на такое оказалось просто. Прижиматься друг к другу на морозе – естественно, но что-то подсказывало, что она слишком быстро согласилась. Может, тоже этого хотела? С водой из снега проблем не было, еду съели ещё в первый вечер, но тела приспособились. Энергию никто не тратил, все сидели без движения – кроме как для справления надобностей. Их с подругой «сосед по заключению», вёл себя предельно корректно и старался «не отсвечивать», но он всё равно там был, причём недалеко. Шевелиться чтобы согреться было нельзя – калории-то пополнять неоткуда. Оставалось только греться от, по счастливой случайности оказавшегося запертым с ними, пламенного. Никто не сказал ничего относительно того, что им могло бы повезти больше, если бы соседом оказался кто помощнее. – Если отказываешься поспать хоть немного... – снова вернулась к беспокоящему её вопросу Аоко. Парень торжественно кивнул, подтверждая, что спать не планирует. – То хоть телу дай отдохнуть. – договорила своё предложение и, не дожидаясь ответа, принялась пихаться: – Давай-давай, меняемся! – не видя смысла противиться, подчинился. Они поменялись местами и теперь он был в более выгодном положении, почти лёжа в объятиях подруги. Заверив, что ей удобно, девушка обняла... И этого, её тепла, её запаха оказалось достаточно, чтобы расслабить обладателя второго облика. Поневоле стал засыпать. Вот перестают слушаться мышцы, перекладывая все больше веса на другого человека. Вот ставшая неподъёмной голова ложится на чужое плечо и скользит. Он пытается напрячь шею и остановить сползание, но почему-то не получается. Уткнувшись в изгиб плеча любимой, Кайто улыбается. Возможно, только мысленно. Душу наполняет беспричинное счастье, и оно такое большое и тёплое. Уютное… Никакие обстоятельства и угроза разоблачения больше не имеют значения. Ему хорошо. Мысли исчезают, сознание окутывает дремота. Щеки касается ладонь, невесомо оглаживая и заправляя мешающуюся чёлку, как это делал он сам. И так хорошо, так уютно, что больше ничего не имеет значения, будто они остались в этом мире одни. Сознание всё больше заволакивает дымка и даже понимание того, что это, вероятно, и был план коварной девушки, не помогает стряхнуть сонливость. Поддался. Проиграл. Она узнает кто ты. Ни одна из мыслей не помогла взбодриться, разум неуклонно погружался в дрёму. А значит, осталось только отдаться на волю судьбы, плыть по течению и позволить себе забыться. Но когда он уже был готов кануть в пучину сна, раздался шорох. Слишком далеко, да и шевеления плотно прижатого тела подруги слышно не было. Враг – отреагировало полусонное сознание, голова будто бы сама навелась на звук, тело напряглось. До глаз картинка дошла с запозданием. Только после того, как чужак вскрикнул. Тоненько так, по-девчачьи. И только тогда пришло осознание, что он смотрит на одноклассника, а не на какого-то примерещившегося врага. Моргнув, прогнал из глаз и окружающего воздуха убийственное намерение. Ещё бы тому не испугаться: только что мирно спавший парень распахнул глаза и воззрился как на смертельного врага, которого собирается порешить на месте. Человека даже стало немного жаль. Расслабившись и перестав даже самому себе напоминать взведённую пружину, он услышал: – Кайто, ты чего? – Аоко недоумевала. И от этого невинного вопроса стало стыдно. Ну какой враг?! Откуда ему здесь взяться? Привидится же! Качнув головой, что подруга ощутила кожей, как и недавнее напряжение его тела, он обратился к третьему в их застрявшей группке: – Спасибо. – толстый явно не понимал за что его благодарили, но кивнул. И ещё чуть отодвинулся от них, сместившись на самый краешек одеяла. – Мне какая-то жуть сниться начала, спасибо что разбудил. – выражение лица того расслабилось. Вот и отлично, только прослыть ненормальным не хватало для полного счастья. Люди охотно верят в простые логичные объяснения, которые поддерживают их картину мира. И если не задаёшься целью изменить чьё-то мировоззрение, то лучше давать именно такие объяснения всем возможным странностям – что бы ни происходило на самом деле. Давать сразу, чтобы человек не начал задумываться. Есть такие, у кого хватит фантазии дойти до правды. Или же углубиться в такие дебри, что начнут везде видеться теории мирового заговора. Вот и сейчас «какая-то жуть» объяснила неадекватный отклик и последующую благодарность. Затем мягко пожурил совсем не смутившуюся подругу за явно намеренную попытку усыпления. Та лишь вздохнула с толикой сожаления и отказалась меняться местами обратно. Не отступилась от своих намерений дать другу отдохнуть, если не разумом, то хоть телом. Хоть как-то, хоть сколько-то. И столько сочувствия и беспокойства было в её голосе и глазах, по-прежнему находящихся так близко, что он передумал сопротивляться. Уступил. А затем позволил себе прикрыть глаза и расслабиться. После такой встряски спать не тянуло, да и близость любимой больше не забивала все чувства. Теперь он не смог бы забыть о присутствии «постороннего». Пусть не врага, но определённо чужака. Одним своим наличием тот… бодрил. Позволял оставаться в тонусе и не расслабляться окончательно. И, тем более, не было ощущения безопасности, без которого невозможно уснуть. Раз не спится, но полулежать в объятиях подруги очень приятно, то можно и полежать. Люди притихли, не разговаривая и стараясь даже не шуршать. Как мило с их стороны. Но они заблуждаются, спать Кайто больше не планировал. Даже хорошо, что всё случилось так, как случилось. Он не уснул и не окутался пламенем цвета Кида. Не раскрыл себя. И не позволил хрупким людям замёрзнуть. Сам не помнил, чтобы вообще когда бы то ни было болел, а вот товарищи могли подхватить что-то от банальной простуды до чего похуже. Со всех сторон хорошо, но усталость была и впрямь сильной. Кажется, снова переоценил себя: не сутки ещё в запасе, а меньше. И лучше бы их нашли за это время. Благодаря тишине, поддерживаемой этими двумя, Кайто с лёгкостью различил посторонний звук. Тихий, едва слышный; настолько, что можно списать на «показалось», но обострённый безмолвием слух не ошибался. Да и вообще, как можно не доверять собственным ушам? Шевельнувшись и открыв глаза под разочарованный вздох подруги, понявшей, что всё это время он не спал и даже не дремал, улыбнулся. «С вещами на выход, товарищи», – обрадовал и остальных. Больше не было сомнений: звук приближался и усиливался. Вот уже и они слышат, удивлённо переглядываясь. Видеть, как в глазах людей разгорается радость и предвкушение – бесценно. Снежная стена была проплавлена быстро, незнакомого цвета красноватым пламенем. Именно шипение спекающегося снега они и слышали. В проёме мелькнули несколько теней, непривычно громкие голоса впились в уши, кто-то устало радовался их обнаружению. Разумеется, они отозвались, пусть в этом и не было нужды – находящиеся снаружи ни капли не сомневались в том, что они там. Слишком яркий свет ударил по глазам каждому, когда их, обвязанных верёвкой за пояс, вытаскивали наружу. Первой отправили Аоко. Потом толстого. Кайто обвязывался последним, не забыв сумку, термосы и одеяло. Когда глаза привыкли к свету – снаружи было утро – он обнаружил себя стоящим напротив Сагуру. Тот был рад и испытывал облегчение настолько, что это было видно всем. И в то же время – неловкость. Не знал, что сказать, с чего начать. Мог бы и просто промолчать, всё было видно по лицу. По глазам. Детектив не спал всё это время. Продолжал искать… или делал что-то другое для их спасения. – Спасибо. – просто и без затей хлопнул того по плечу. Пусть не вынуждает себя подыскивать «подходящие случаю» слова. На самом деле всё проще некуда. И поддержать разговор намного проще, чем начать его: – За что? – ну что за дурацкий вопрос? И так видно, что не только глаз не сомкнул, но и не ел толком. И переживал. Осунулся… Благодарность затапливала приливной волной, смывая все прежние чувства по отношению к этому человеку. – За спасение, разумеется. Почему ты был уверен, что мы именно здесь? – Старый охотник рассказал, что здесь когда-то была пещера… – отвечал тот скорее рефлекторно, чем осознанно. – Как ты?.. – опомнился. – И этот дедуля явно жил не поблизости. – кивок. – У тебя измотанный вид, Хакуба. – вот сейчас как никогда хотелось назвать по имени. – Всё это время искал тех, кто мог бы знать об укрытиях на этой горе. Верил, что мы живы. За это и благодарю. – Ты бы не дал им погибнуть. Ей. – товарищ покосился на созерцающую пейзаж Аоко, лицо которой растягивала широкая улыбка. – Уж не знаю как, но не позволил бы. – Нам повезло. А моих невеликих способностей хватило, чтобы разогревать воздух вокруг нас. И воду. – тоже улыбался. Пусть стены и не давили, но на просторе было намного комфортнее. – Прости. – спохватился Сагуру. – Пойдём вниз. Все пойдёмте! Они же голодные! – повысил голос, обращаясь к остальным. И снова ему: – Не подумай, все искали той ночью, а утром школьников отправили обратно. Только классная наша осталась и мне удалось. Она так переживала за вас, что заработала нервное истощение, но уходить отказалась, лежит теперь в гостинице, доктора запретили напрягаться. Так я возглавил поиски, но быстро понял, что просто копать глупо и стал искать знающих людей… – Тебе нужно поспать. – отметил очевидное. Глаза детектива как-то нездорово поблёскивали. Не исключено, что пил какие-то препараты или просто кофе литрами, чтобы оставаться в строю и способным продолжать. – Мы в порядке, живы и целы, отъедимся и будет вообще хорошо. Но пока мы сидели, ты тут бегал по окрестным селениям. – хотелось выразиться проще вроде «убивался», это определение лучше подходило под состояние Сагуру, но он сдержался. – Всё, выдохни. Цель достигнута, спасательная экспедиция увенчалась успехом… и будь ты хоть трижды ответственным, но, когда придём, будешь спать. – Как и ты, Кайто. – подошла к ним Аоко. – Не хочешь рассказать, как отказывался перехватить хоть пару часиков для себя, боясь, что мы замёрзнем? – вот сейчас её подколки были некстати. Детектив отвёл взгляд, но вину на его лице не заметил бы только слепой. – Ты сделал всё что мог. И сделал отлично! Ничего со мной не будет, отосплюсь. – тот не реагировал. Вот и получается, что на самом деле переживал и убивался ради них, своих друзей. Ради него, а не Кида. Или это остатки неподавленной сознанием реакции на пламя и сущность обладателя второго облика? Так или иначе, этот человек делал всё для их спасения. А он сам – тот, кто есть и этого не изменить. Странные, путанные мысли, никак не формирующийся вывод; и правда, стоит поспать. – Ты молодец, слышишь? – пристроилась по другую сторону подруга, понявшая, что сделала своими словами. – Спасибо тебе за этого придурка, отказывающегося спать. – тронула за плечо, привлекая внимание. А когда удивлённый детектив взглянул на неё, девушка ухватила его ладонь и пожала, со словами: – Если бы не ты, то не знаю сколько бы ещё мы там сидели и сколько этот самоотверженный дурачок отказывался спать из беспокойства за нас. Идеальный момент для смены темы. И было совсем несложно оступиться, тем более что ноги и так удавалось контролировать только огромными усилиями. Сагуру подхватил под руку, прошёлся обеспокоенным взглядом по лицу и стал ступать осторожнее, не отпустив, даже когда его попросили. Ну да, кто-то здесь хотя бы ел, а проторчавшему в снежном плену, вполне можно проявить слабость. Зато никто больше не думал ни о чьей вине. С другой стороны примостилась Аоко, тоже поддерживая за вторую руку. «Хотя бы спавшая» … Как входили в гостиницу и дорогу до комнаты запомнил смутно. Тело, убедившись, что оно в безопасности, «среди своих», начало отключаться прямо на ходу. Тем более, что его почти несли и самому считай ничего не нужно было делать, только ноги переставлять. Уже сквозь сон ощутив под собой мягкое, поймал мысль, что в обществе Хакубы заснул бы без проблем – и мозг окончательно перестал работать. Действительно отключился, что бы там не говорили про его вечное бодрствование. Понял это только когда проснулся. Или очнулся, если судить по чёрной пустоте на месте хоть каких-то снов. «Утро» встретило темными окнами и светильником на прикроватной тумбочке. Какой-то мутный туман в голове не сразу позволил заметить, что он в комнате не один. Через проход с этой самой тумбочкой была ещё одна кровать, где на животе лежал детектив и что-то читал. Стоило шевельнуться – повернул голову и чуть улыбнулся. «Не против?», – вопрос сразу обо всём. О свете и о том, что их поселили в одну комнату. – Сколько времени? – хриплый со сна голос совершенно не подчинялся командам рассудка. – Ты проспал восемнадцать часов. Сейчас три ночи. – просветил товарищ, бросив взгляд на собственное запястье. – Как ты и требовал, – выделил тоном последнее слово. – Я тоже пошёл спать. С разницей с тобой минут десять: заскочил к нашей классной и сделал пару звонков. Потом к ней пошли Аоко с Фуджи, наверняка всё рассказали. Проснулся около полуночи. – закончил «доклад» детектив. – Что там рассказывать-то? – голос слушался уже лучше. Развивать тему «послушного засыпания», явно не стоило. Сам ответил на свой вопрос: – Ничего интересного. Что читаешь? – тот молча показал обложку. «Записки о Шерлоке Холмсе» – ожидаемо от этого любителя детективов. О любви к Холмсу можно было утверждать с уверенностью, товарищ даже одевался похоже, когда только переехал. Потом уже сменил стиль на более нейтральный. Так что восхищение героем Конан Дойла было видно невооружённым взглядом. – Поспи ещё. Или, если хочешь, вот. – достал из тумбочки контейнер с рисом и палочки. – Только немного. – набежавшая слюна подсказывала, что предложение стоит принять незамедлительно. Сев и придвинув к себе коробочку, вытащил первый комочек и блаженно зажмурился, тщательно разжёвывая. Открыл глаза на стук – рядом поставили стакан, Сагуру как раз наливал воду из бутылки. Намёк понят, запивать. Съев ещё немного, с сожалением отставил коробку, выпил воду и снова улёгся. Поняв всё правильно, Хакуба спрятал всё обратно в тумбочку и ещё раз посоветовал постараться уснуть. Он, мол, тоже будет, как только дочитает главу. И вот вроде бы спать не хотелось, а глаза закрылись сами. Сквозь веки был виден свет, в голове бродили ленивые мысли на тему спокойного сна в обществе этого человека. Упорно казалось, что не повёл бы себя так беспечно рядом с кем-то другим, даже будучи вымотан. Ещё думалось о рисе, который был очень вкусным, пусть и не имел никаких приправ, только чуть соли. Не ел всего ничего, а соскучиться по пище успел. Вдруг потемнело – сосед по комнате держал слово и, дочитав главу, тоже улёгся. Ну вот, теперь можно спать. Снова уснул легко, сразу. А проснулся, когда уже светало. Товарищ ещё спал и ничего не мешало дотянуться до его тумбочки и достать рис. Никакого упадка сил не ощущалось, отоспаться – похоже единственное, чего не хватало выносливому организму. Но есть хотелось. Не отказал себе в увеличенной, относительно ночной, порции. Но опять остановился раньше, чем хотелось. Чистая предосторожность. А уже утром увиделся со всеми. И с классной в том числе, громко восхищавшейся его героизмом. Сам Кайто в упор не видел в своих действиях ничего достойного столь высокой оценки, но предпочёл кивать, а не спорить. Глупо это: спорить, когда тебя хвалят. На фоне положительного завершения поисковой операции учительнице стало намного лучше, что позволяло уехать уже к обеду. Все же необходимо было уладить кое-какие формальности. Каждый увозил с собой незабываемые впечатления, а Кайто – ещё и несколько выводов. Первое: Сагуру чрезвычайно восприимчив к «ауре силы» и воздействиям Акако. Первое ещё стоит проверить, но осторожно. А для этого встретиться, да, встретиться ещё до начала учебного года. Второе: стоит всё же проверить их с Аоко предначертанность по-настоящему. В ближайшее время. Те ощущения, когда он едва не уснул… то, что ощущается настолько правильно и приятно, просто не может быть ошибочным. Третье: ведьма оставила всё как есть и вернулась в город, даже не подумав помочь в спасении. То ли была полностью уверена, что Хакуба справится, то ли ей всё равно. Та ещё особа со своими резонами в голове. И последнее: детективу стоит дать ещё один шанс. Внутреннее нечто смягчилось по отношению к этому человеку, испытывало благодарность, и это повод попытаться восстановить их отношения в том виде, как они были. Ведь было хорошо.