В руках была тяпка. Её черенок был слишком длинным для ребёнка 6 лет, тем более для хлипкого низкорослого мальчишки, каким и являлся Гарри. Тот, пошмыгивая носом, пропалывал клумбы цветочного садика на заднем дворе типового дома Тисовой улицы.
Ох, этот горячо любимый сад Петунии Дурсль с его роскошными розовыми кустами, цветами фиалок и стрелками красных люпинов. Если б не облик улицы (а если честно, в большей степени, если бы не шепотки соседей за спиной) она бы высадила его на лужайке у главного входа. И всё же, газон — значит газон.
Как же неприятно заболеть летом. Стоило только вчера ночью попасть под дождь, как сегодня утром уже появились сопли и першение в горле. Прошлым вечером, спрятавшись от Дадли и его друзей в небольшом промежутке между кустами роз и забором, отделяющим задний двор от соседского участка, несмотря на остроту шипов роз и холод земли, он заснул после продолжительного нахождения в «убежище». Проснулся от капель проливного дождя, бьющих по телу, и грома, сотрясающего землю. Вспыхнула молния, а через пару секунд Гарри услышал раскатистый звук. Он помнил, как услышал по радио в детской передаче, пока помогал тёте Петунье на кухне, что чем больше секунд отделяет молнию от грома, тем дальше она находится. Малыш не успел сосчитать и до трёх. Стало ужасно страшно, затрепетало сердце — молния была так близко. Гарри выбежал из кустарника прямиком к задней двери дома, не замечая порезов от шипов. На дворе — глубокая ночь, так что дверь была закрыта на шпингалет изнутри. Страх пробрался выше по горлу после очередной вспышки молнии, заставляя Гарри отчаянно стучаться в деревянную дверь и дёргать её за ручку. Его крики вкупе с треском стеклянных окошек двери всё же кого-то разбудили. По ту сторону послышались тяжёлые быстрые шаги и шипящая ругань главы семейства. Разъярённый Вернон, грубо схватив Гарри за запястье, втащил его в дом, другой рукой приподнимая его за ворот насквозь промокшей рубашки, швырнул в уже привычный чулан. Да уж, не самый лучший день…
Сегодня из-за ночного дождя земля была мягкой, что немного приподнимало настроение мальчика: тяпка проходилась по земле, рубя корешки сорняков, как по маслу. Но у каждой монеты есть две стороны: испарения влаги создавали самую настоящую баню на улице, что затрудняло и без того осложнённое дыхание. Всё никак не получалось вздохнуть полной грудью, Июльское солнце обжигало нос и плечи, а пот застилал глаза. Это было наказанием — Гарри не мог зайти в дом, пока не закончит прополку сада. Хотелось как можно быстрее покончить с заданим, чтобы вернуться в тёмный пыльный маленький
уютный и безопасный чулан. Казалось, что в глазах начало двоиться из-за недостатка кислорода. Было принято решение совсем чуть-чуть посидеть в тени яблони, росшей рядом с садом.
В глазах темнело, голова кружилась.
Мгновение.
Темнота.
***
Как же жарко. Всё тело трясёт, но совсем не холодно. Трудно лежать — ломит кости. Горло дерёт, но по-другому дышать не получается. Густой слизистый кашель громыхает в груди и разрывает глотку. Губы сохнут — нужна вода. Глаза слиплись и начали противно слезиться, что сопровождалось влажным рокотом в ушах. Тело будто не принадлежит Гарри, не откликается на простые задачи.
Сквозь затуманенное сознание прорвался
ангел…
Прохлада чужой кожи на лбу.
Тишина. Успокоение.
***
Пробираясь сквозь темноту к поверхности, Гарри начинает осознавать себя. Пробует разлепить глаза — получается с трудом. Взор, покрытый пеленой слёз, врезается в темную фигуру, что склонилась над ним.
Это конец?
Шорох ткани, и прохладная сухая ладонь мягко подхватывает затылок, заставляя приподняться.
Нет же, это ангел.
Темный ангел даёт испить воды.
***
И Смерть заговорила с ними.
Гарри чувствовал невесомость и всю тяжесть тела одновременно. Он будто лежал на облаке, укрытый периной тяжёлого грозового облака.
Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от нее, ведь обычно путники тонули в реке.
Было так тепло, даже горячо и так хорошо лениво. Любое движение казалось неправильным, противоестественным.
Но Смерть была хитра.
Тихий голос с мягкой хрипотцой, растягивая гласные и неспеша гуляя по строчкам истории, словно маяк освещал путь к пробуждению.
— Она притворилась, будто восхищена мастерством братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они ее перехитрили…
В кресле сидел мужчина. Его белая, почти прозрачная кожа, казалось, отражала яркие лучи солнца, а серебристые пряди, спускаясь по груди к предплечьям, подтверждали его ангельское происхождение. Несмотря на расслабленную позу, в каждом его движении виднелось изящество. Длинные пальцы подхватили страничку и с тихим шорохом перевернули её. Он продолжил читать.
— И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы ее хозяин всегда побеждал в поединке…
Отрывистые «т», раскатистые «р» и «п» сравнимые с каплями лёгкого дождя, бьющими по стеклу, мягко топтались по мозгу, ещё сильнее расслабляя Гарри. Идиллию разрушил громкий сопливый чих.
Мужчина поднял взгляд со страниц книги на Гарри, опираясь на подлокотник, встал с кресла и подошёл вплотную к кровати. Тёплая влажная ладонь легла на лоб.
Она другая.
Бывают вещи, которые настолько мягкие, что хочется прикоснуться к ним губами — ладонь незнакомца была такой.
— Доброе утро, — тонкие губы растянулись в нежной улыбке. — Температура ещё держится, поспи ещё немного.
Ладонь легла на глаза. Гарри не стал сопротивляться.
