* * *
В аэропорт Кано успел в последнюю минуту, когда Маэдрос уже собирался просить о задержке вылета — благо летели они особым рейсом. Но всё-таки успел. Свободных мест в салоне было много, но Кано всё равно пропустил Маэдроса к иллюминатору. Чехол с электрической арфой пристроил в пустом ряду, а сам сел в кресло у прохода, вставил в уши горошинки динамиков и закрыл глаза. Он давно уже не мог отслушивать все передачи Аманского вещания, но ключевые всегда курировал лично. А сегодня вечером он наверняка выступит сам. Если всё получится. В хвосте самолёта, на трёх креслах в ряд, убрав подлокотники и не стесняя себя, устроились Турко с Ириссэ. Если честно, их никто не звал, но они были друзьями Курво, а сегодня был его день. Майтимо строгим взглядом подкрепил просьбу пилота пристегнуть ремни, и Турко картинно закатил глаза. Но пристегнулся, и Ириссэ помог. Тьелпэ тоже занял целый ряд: обложился научными журналами и приготовился делать какие-то пометки в записной книжке. Другие эльдар (тоже учёные, по большей части) рассредоточились по салону. Рейс обещал быть тихим. Майтимо принялся смотреть в окно. Он любил летать. Финьо, давно уже пристрастивший его к полётам (а это даже ему стоило труда!) смеялся и говорил, что это импринтинг. На дельтаплане, конечно, Майтимо нравилось больше, чем в самолёте, тем более таком, массивном и закрытом. Он любил чувствовать, как крылья опираются о воздух и каким осязаемым становится ветер. Но и в самолёте было хорошо. Можно было глядеть вниз, на расчерченный дорогами, усеянный городами Валинор, — а вокруг было небо, и облака на равных, и солнце с луной так близко, что только руку протянуть. Но Валинор не так уж велик. Вот самолёт уже пролетел над ослепительно-белыми стадами туч в предгорьях, вот перевалил Южные Пелори, оставив в стороне полыхающую в утреннем свете заснеженную громаду Хьяментира. Внизу потянулись до сих пор почти не обжитые эльдар земли: обрывистые плоскогорья, клочковатые степи, каменистая пустыня. Аватар. Им нужно было в самую его сердцевину. Наконец самолёт начал снижаться. Сверху всё виделось маленьким и чётким. Бетонные поля аэродрома, поодаль — большие и малые здания городка в бережно пестуемой зелени. Топливный завод. Небольшая электростанция. Ангары, склады, огромный сборочный цех. Паутина дорог между ними. Квадрат стартовой площадки. И ракета. Даже с воздуха она казалась высокой. Совершенная форма — Курво не мог бы создать иную. В точности рассчитанные кривые, сопряжённые в обманчиво простые обводы единственно верным способом. Серебристый цвет, матовый, иначе под здешним солнцем и смотреть нельзя было бы. Ажурные фермы венцом окружали ракету, прекрасной изящной короной. А на самом верху, укрытое пока серебристой оболочкой, покоилось яйцо. Скорлупа из прочнейшего огнеупорного сплава, а под ней — сложная композиция из многих кристаллов, полупроводников и кремнийорганики. Птенец. Другого имени они ему так и не придумали. Это Ириссэ сказала однажды, когда всё только обсуждалось, как почти несбыточный план: — Да вы представьте: летит в ночи наша большая прекрасная Арда. А вокруг неё вьётся, как птенчик, эта крошка. Так, с её лёгкой руки, он и стал для них всех — Птенцом.* * *
Майтимо поблагодарил пилотов и первым спустился по трапу. Горячий воздух после кондиционированного салона ожёг лицо, и Майтимо глубже надвинул шляпу на лоб. Ветра почти не было. Сегодня идеальная погода для запуска, хотя бури здесь нередки. Когда-то давно Майтимо подумал бы, что Манвэ им благоволит. На посадочной полосе их встретил Финьо. Самолёт, кажется, ещё не остановился, а он уже подкатил на восьмиместной машине с огромными колёсами. Запылённый, загорелый, с белой широкой улыбкой. Надо почаще вырываться с ним из Тириона, в который раз подумал Майтимо. Финьо обнял всех по очереди, Турко шутливо ткнул под рёбра, сестру поцеловал. На тёмной рубашке Кано он оставил пыльные следы, но тот не возражал. Брат как будто проснулся — он давно тут не был и оглядывался теперь с любопытством. Финьо отвёз их к главному зданию и даже почти не лихачил по дороге. Курво, слишком занятый приготовлениями, навстречу не вышел, и их проводил внутрь один из его помощников. На входе им дали накинуть сверху чистые халаты, хотя по дороге их одежда почти не успела запылиться. По просторным прохладным лестницам и коридорам они прошли в большой зал, где было сосредоточено всё управление запуском. Одна стена здесь была сплошь из стекла, чтобы с любой точки можно было увидеть стартовую площадку. Звуки аппаратуры и голоса эльдар сливались в общий гул, в котором из них, непривычных, только Кано, пожалуй, и мог вычленить что-то осмысленное. Тут Курво всё-таки к ним подошёл. Тьелпэ он кивнул, Турко и Ириссэ оглядел, скривив губы, и сказал Майтимо: — Ну спасибо, что без Морьо и близнецов. У нас вообще что на сегодня запланировано, эпохальное научное свершение или очередное сборище семейства Финвэ? От Финдекано хотя бы польза есть, он водит машину. Но Майтимо видел, что Курво приятно, очень приятно. Все видели. Кано сразу нашёл в этом суетном зале нужное и направился к гнезду связистов. Несколько эльдар тут непрерывно слушали сигналы, которые подавал Птенец — и передавали команды ему. Удивительное дело. Они научили палаллоны, чтобы те сами связывались с ними. Посылали вниз сведения о себе и о том, что их окружает. Майтимо слышал, как Тьелпэ сказал однажды, что этот фокус с кристаллами, может быть, окажется в конечном итоге важнее для будущего, чем сам запуск ракеты. И Курво тогда не стал с ним спорить. Кано поздоровался со знакомыми связистами и принялся расчехлять инструмент. Для него был приготовлен отдельный пульт. Здесь он сможет мешать звуки арфы, трепещущие трели Птенца и собственный голос, и посылать это на все приёмники Амана. Интервью у Курво он тоже наверняка возьмёт. И у других эльдар, что готовили запуск — по внимательным взглядам, которые Кано бросал то туда, то сюда, Майтимо понял, что брат выбирает их сейчас. Но вскоре Кано вернулся к ним — пока ему делать было нечего. К удивлению, Курво тоже не спешил снова погрузиться в хлопоты. Раздав указания помощникам, он махнул рукой родне и, на ходу снимая халат, повёл их из зала. — Пойдёмте, пока есть время. Я покажу вам ракету вблизи. Тем более, всё равно надо оттуда кое-кого забрать. Кое-кого, кто принципиально не берёт с собой палаллон. И ловить его будете вы!* * *
Машину Финьо остановил, не доезжая, и к ракете они подходили медленно, чтобы успеть оценить масштаб. Изумление и восторг, почти позабытые Майтимо, охватывали его всё сильнее. Он видел чертежи, сметы, видел груды расчётов; он видел остов в сборочном цеху и гигантские скорлупины обшивки; но узреть всё это во плоти и в сборе, в металле и кристаллах, стоящим здесь и готовым к полёту — к этому, оказалось, нельзя было подготовиться. Серебряная ракета прихорашивалась. Огромные топливные баки струили холодный воздух, видимый глазом. По толстым шлангам, на самом верху казавшимся ниточками, ещё докачивались охлаждённые и сжиженные газы. Эльдар в ярких комбинезонах, которые следили за заправкой и проводили последние проверки, казались рассыпавшимися бусинами, катавшимися туда и сюда. Майтимо оглянулся на своих. Они все смотрели вверх молча и с благоговением, даже Курво (а может быть, он даже больше других). Взгляд сам собой задержался на лице Кано. По глазам, по рисунку губ Майтимо видел, что брат впечатлён как никогда. Всплыло вдруг в памяти из самых-самых глубин, как родители первый раз взяли Кано в Валимар. Они вчетвером стояли тогда у подножия Эзеллохара и смотрели на Древа, так же запрокинув головы, под потоками золотого света, как под струями водопада. Потом отец взял Кано на руки и сказал: «Это Лаурелин. Её зовут, как тебя». А Кано всё молчал — это Кано-то! — и впитывал, впитывал этот золотой свет. Впитал столько, что до сих пор отдаёт. Курво тоже поглядел на Кано. Тоже что-то уловил. И спросил: — Ты сможешь это передать всем? Чтобы они поняли? — Смогу, — просто улыбнулся Кано. — И я слышу того, кто мне поможет. Да! Майтимо заметил, что через гул механизмов и перекрикивания эльдар до них долетает ещё один звук. На землю лился откуда-то тонкий голос флейты, прекрасный и тоскливый, как закат в степи. Обогнув ракету, они увидели флейтиста. Он сидел в переплетении стальных ферм, как в ветвях дерева, шагах в двадцати от земли. Сторона тут была теневая, но его волосы сияли золотом. А глаза были закрыты. Кано сложил ладони рупором и гаркнул: — Артафиндэ, а ну-ка слезай оттуда! Кузен убрал флейту и радостно помахал им. Майтимо почудилось, что он сейчас полезет ещё выше, но нет, он ловко заскользил вниз и вскоре легко спрыгнул наземь. — Не думал, что ты тоже тут, — сказал Майтимо, тепло его обнимая. — Где же мне ещё быть, если мир сегодня меняется здесь? — со смехом ответил Артафиндэ. — Ну уж и целый мир, ну уж и меняется! — фыркнул польщённый Курво. — Это только очередной шаг. Один из многих. В этом суть науки, Финдэ. В постепенности и планомерности, в том, как одно достижение опирается на другие и само служит опорой для новых. Тьелпэ вот вовсе не тратит время на ракетостроение, думает на два шага вперёд. — Что? — Тьелпэ, снова залюбовавшийся ракетой, обернулся, услышав своё имя. — Я про эти твои идеи, что через Пустоту нужно шагать напрямик. Тьелпэ улыбнулся виновато. — Скорость света. Не я её придумал. Пусть у нас есть тысячи и тысячи лет, по-настоящему далеко так всё равно не улетишь. Сейчас ведь заспорят прямо здесь. — Давайте-ка для начала хоть немного оторвёмся от Арды, прежде чем планировать новый Исход к звёздам, — сказал Майтимо. — Это мы ещё успеем.* * *
Им снова разрешили пройти в самый центр, в зал, где за пуском следили учёные; просили только стоять в стороне, чтобы никого не отвлекать. И они встали у забранной особо прочным стеклом стены — лучшего места всё равно придумать было нельзя. В неразборчивом гуле теперь отчётливо слышался громкий голос диспетчера. Он отсчитывал время до старта и перечислял исполненные пункты плана. Майтимо не вслушивался в слова — достаточно было ловить тон, собранный, но не тревожный. Ракета стояла теперь одинокая, никого больше не было рядом с ней. Майтимо подумалось, что нужно было погладить её на прощанье. Хорошо бы это сделал Артафиндэ. Вот внешнее кольцо ажурного венца, состоящее из трёх высоких опор, медленно раскрылось, как лепестки. А в самой сердцевине этого стального цветка зародился мощный гул. Кано, стоявший перед Майтимо, вздрогнул. Турко тихо присвистнул. Финьо сжал ладонь Майтимо. Белые клубы окутали основание ракеты. А потом вдруг два огненных крыла взметнулись по сторонам: бьющее вниз пламя отражалось от земли. Последние опоры, составлявшие внутреннее кольцо короны, откинулись, окончательно освобождая ракету. И она прянула вверх. Так легко, как будто только этим и занималась. Как будто была легконогой танцовщицей. Как будто для этого и была создана… Она и была. Нестерпимо яркий, до синевы белый столб огня поднимал ракету, как невесомую. Вот он истончился и оторвался от земли, и на минуту стал похож на сияющий клинок, выходящий из серебряной рукояти. Огромные тучи пыли взвивались за ракетой, пол подрагивал под ногами Майтимо. Но огонь улетал ввысь не колеблясь. Мерно звучал отсчёт: всё по плану, всё по плану, всё по плану. Вот уже ракета стала сияющей точкой в вышине, вот уже виден только проявившийся на вечернем небе белый след. И наконец прозвучало последнее: — Птенец полетел. Это значило, что ракета вывела его на орбиту над Ардой. За спиной ликовали эльдар, но они, потомки Финвэ, всё смотрели на небо и молчали. Высотный ветер размывал инверсионный след, делая его похожим на серебристое перо огромной птицы. Когда Майтимо повернул голову, увидел, что на лице Финдарато, обращённом к небу, блестят дорожки слёз.* * *
Перед эфиром они устроили передышку. Кано нужно было настроиться, и они хотели было уйти от его пульта на другой конец зала, а то и в другую комнату, но он сказал, что под их болтовню ему лучше собираться с мыслями. И его обеспечили первосортной болтовнёй — в этом на братьев, кузенов и кузин всегда можно было рассчитывать! Величайшее напряжение сегодняшнего дня они сбрасывали теперь смехом, объятиями, совсем детскими дружескими тычками и холодным лимонадом. Турко пихнул плечом Курво, на минуту подошедшего к их компании. — Ну что, братец, первый маршрут прокладываем к Гил-Эстель? Там затерялось кое-какое наше семейное имущество! Курво нехорошо задумался. Кано многозначительно кашлянул. — Вот чему я искренне рад, так это тому, что сильмариллы сгинули куда-то вместе со всем волшебством и с нашей гениальной клятвой, и Гил-Эстель теперь не небесный корабль, а приличная планета. — Ну как — приличная, — возразил Турко. — Атмосфера там из серной кислоты, а температура… — Да, кстати, Турко, я тут подумал насчёт температуры! — вклинился Финьо. — Есть идея, как можно сделать нам металлизированные костюмы. Это ведь нужно и для выхода в безвоздушное пространство. Эти двое вовсю обсуждали высадку на другие планеты и продумывали экипировку, когда ракета с Птенцом были ещё только проектом Курво. Майтимо мечтал об одном: чтобы они не передрались за то, кто будет первым из эльдар, отправившимся за пределы Арды. Но пока Турко с Финьо и Ириссэ обсуждали будущие путешествия, Артафиндэ подошёл к Майтимо. С тем особым выражением лица, которое Майтимо ненавидел. — Ты тоже думаешь, что ваша клятва умерла вместе с валар? Майтимо пожал плечами. — Умерли валар или нет, я не знаю, но клятва точно не имеет больше силы. — Но вы клялись не только ими. — Финдэ, тот, кем мы клялись, вывернул наш мир, как мягкую игрушку, и перекроил напрочь его природу и его судьбу. Думаешь, наша клятва представляла собой такую ценность, которую он позаботился при этом сохранить? К счастью, нет. Артафиндэ глядел пытливо. Спасибо, на помощь пришёл Кано. Оторвался от арфы и сказал особым своим голосом, будто обкатывая слова для сегодняшнего выступления: — Все клятвы и приговоры исчезли вместе с айнур. Рока больше нет, нет больше предпетого. Прежняя история распалась, стала сказкой. Мы свободны, Финдэ. Свободны от оков судьбы. И, с сегодняшнего дня, свободны от притяжения Арды. Да, мы даже к Арде теперь не привязаны. Этот крошечный Птенец — ключ, который откроет для нас дверь в огромный мир. Мы свободны, Финдэ. Все прекратили разговоры и слушали теперь их. — Свободны и одиноки, — отозвался Артафиндэ. — Сегодня – день великого свершения, но… это ведь ничего не меняет. Сейчас мы путешествуем по всей Арде. В самые недоступные уголки Амана, в самые отдалённые просторы Белегаэра, на полюса, на вершины гор, в глубины морских впадин. Разве что-то изменится, если мы пройдёмся по поверхности Гил-Эстель или Карниля? Если облетим вокруг Алкаринквэ? Если даже долетим до других звёзд и спустимся на их планеты? Да, мы найдём много пищи для своего любопытства. Много поводов для героизма, для остроумных изобретений и красивых песен. Возможно, новые земли, чтобы обустраивать их и жить там. Но ответы на по-настоящему важные вопросы? Нет. Мы останемся теми же, кто мы есть. Мы не улетим от самих себя и на самой быстрой ракете. Глаза Кано полыхнули. — А если мы там встретим кого-нибудь? А, Финдэ? — Кого? Скованного Мелькора? Эарендила на Вингилоте с сильмариллом на челе? Ариэн и Тилиона? Ничего этого давным-давно нет. Финьо сказал: — А если мы сможем восстановить Прямой Путь и доберёмся до Средиземья? — Мы уже были в Средиземье. — Мало ли что там могло случиться без нас. — Да что Средиземье! — воскликнул Турко. — Другие звёзды, другие Арды! Вот о чём стоит думать! — Да, Финдэ! — вступил Тьелпэ. — Что, если там живут другие эльдар? Или эдайн? Совсем другие, о которых мы и не знаем ничего? Или наугрим? Только представь! Это очень, очень многое поменяет! — Не думаю. Что нового нам могут сказать другие эльдар или эдайн? Но в голосе Финдарато уже слышалась нотка сомнения. — А если мы встретим других айнур? — бросил Кано. Финдарато оглянулся на него с изумлением. Не давая ему прийти в себя и придумать возражения, Майтимо подхватил: — А если мы встретим непадших эдайн, которые знают о Едином из первых рук? Финдарато развернулся и растерянно открыл рот, чтобы что-то спросить. Но не успел. — А если мы встретим разумные грибы? На Аредель в изумлении уставились все. Охотница невозмутимо пожала плечами. — В Нан-Дунготреб всякое водилось, а уж на других планетах-то… Они расхохотались все разом, и Артафиндэ громче всех. — Ну если уж разумные грибы!.. — пробормотал он, досмеиваясь, и решительно обратился к Турко с Финьо: — Вы уже распределили места в команде? Я лечу с вами. — Да мы не то чтобы прямо сейчас куда-то собираемся! — Турко невольно отступил на шаг. — Ничего, я подожду. У меня есть вопросы, и я непременно найду, кому их задать!* * *
Майтимо тихо вышел на середине эфира Кано. Брат сегодня превзошёл себя, и Майтимо знал, что весь Аман затаив дыхание слушает сейчас у приёмников его рассказ. Но Майтимо хотелось пережить сегодняшнее одному. Он прошёл по залам и коридорам главного здания, обходя радостных эльдар, и вышел на улицу. Дневной жар спал, дышалось легко. Небо было чистым и синим до черноты, и таким звёздным, каким не увидишь теперь в освещённом Валиноре. Большие и малые, близкие и далекие, белые, голубые, красные, жёлтые, звёзды толпились наверху, с нетерпением глядели вниз. Майтимо всмотрелся. Где-то среди них теперь крутился их Птенец. Крошечная точка, которую едва разглядишь даже эльфийским взором. Ключ от Арды. Ключ, разомкнувший цепи прежней судьбы. Нет, Курво прав, это всего лишь ещё один маленький шаг на большом пути. Но сегодня этот путь сделал крутой поворот. И за этим поворотом окончательно осталось всё, что они так долго считали своим будущим. А подлинное будущее было здесь. Даже не так: то, что здесь — уже настоящее, а будущее — в голове у Тьелпэ и его друзей, которых не может понять даже Куруфин. А ещё Майтимо понял сегодня: давно и исподволь стало прошлым всё, что они так долго считали непреложным, неизбежным, неотменимым. Всё. Майтимо достал из кармана палаллон. Нужную мелодию он помнил наизусть, хотя ему давно уже не доводилось звонить госпоже Энхейль по делам её службы. Её следует предупредить. Она-то думает, что, встретив их семерых, закончила с семейством Феанора. Но, подумав, Майтимо убрал палаллон. Предупреждать о таком бессмысленно. Если уж случится невозможное… Майтимо перевёл дух и сказал тихо: — Если уж у них в отделении воскрешений появится Феанор, они этого точно не пропустят. Никто в Валиноре не пропустит! Майтимо снова взглянул вверх. Звёзды слушали с интересом. Кто тут в кого всматривается, а?.. — Да и как к такому можно подготовиться, скажите на милость? Во всяком случае, я не буду готов никогда. Но разве не в этом вся соль? К подлинному будущему никогда нельзя подготовиться. Только такое будущее и имеет смысл.