Любая история имеет начало и...

Сегодня Иззи повезло с компаньонами. Доходяги даже не поняли ничего, когда тонкое лезвие прошило их глотки насквозь. Уже привычный осенний туман, что окутывал корабль ночами и позволял отказаться от черного вонючего серного дыма, удачно скрывал худосочную фигуру старпома, что пробрался к каюте. У двери не было караульного. Само полотно, хоть и распухшее от влажности, поддалось довольно легко. Хэндс даже ухмыльнулся внутренне. Почему он не решил вопрос так раньше? Воспаленный разум отказывался думать о последствиях, лишь толкал старпома вперёд. Помещение каюты было погружено в темноту. Только одинокая масляная лампа, что мерцала со стены, освещала лежащего в кровати человека в белой сорочке и колпаке. Иззи огляделся. Вторая фигура, закутанная в покрывало, покоилась на тахте. В свете фонаря старпом смог разглядеть высунутую из под ткани руку в кожаной перчатке. Ступая тихо, насколько ему позволяла раненая нога, старпом подобрался к кровати. Человек, завернувшийся в какое-то тряпье зашевелился. Не дожидаясь, пока тот проснется, Хэндс замахнулся и нанес удар. Клинок скользнул и погрузился в тряпье, а человек, словно и не задетый оружием вдруг вскочил и отбежал в темноту у небольшого шкафа. Иззи разгневанно зарычал, вытащив штык из кучи одежды, что оказалась своего рода бронёй жертвы, и кинулся за ним. - Стой, ублюдок! Прими хотя бы смерть не как трусливая свинья, - орал, замахиваясь и кидаясь на убегающего пленника, Иззи, - Возьми пример с чертогов Ивана и хотя бы веди себя, как мужчина! Он зажал жертву в угол, но тот вдруг толкнул старпома в живот и проскочил мимо, снова скрываясь в темноте бывшей библиотеки. Оттуда сразу послышался запыхавшийся голос Боннета. - Так это всё-таки ты убил Ивана?! Зачем? - Он слишком много болтал, - хохотнул Хэндс, двигаясь в сторону голоса, - Это меньшая цена за моё колено. А что, жалко подружку? Старпом рывков бросился в темноту, но лишь воткнул лезвие в дерево полки. Справа послышались торопливые шаги и голос раздался уже где-то за спиной. - Но зачем тебе я? Ты сам притащил меня сюда! - Потому что ты должен был сдохнуть от руки Эдварда! - взревел от натуги Хэндс и наконец вытащил штык из проклятого куска дерева, обернувшись. В полутьме комнаты напротив него стояла всё та же фигура в ночной рубашке, - Но у этого слюнтяя не хватило яиц. Значит тебя убью я. С этими словами старпом снова кинулся на противника. Но, неожиданно, тот очень умело увернулся, и, перехватив руку с лезвием, вывернул её, выбивая оружие из крепкой хватки. Иззи взвыл и поднял взгляд. Его глаза тут же наполнились ужасом. Ночной колпак свалился в процессе маневра, и на плечи его противника рассыпались густые, похожие на клубы дыма, волосы. На затянутое тенью лице будто горели огнем пара темных глаз, поймавший искры зажигающихся вокруг масляных ламп. Из темноты выступили фигуры членов команды, что держали светильники. Их лица были мрачными, тени кровожадными росчерками ложились на них. Тич, что по-прежнему сжимая руку старпома, молча скрутил того и толкнул на середину комнаты перед толпой. Всё это время лишь выкрикивающий реплики, Стид поднялся с тахты, сбросив с себя покрывало и стянув перчатку. Спектакль был разыгран словно по нотам. Хэндс ошарашенным, совершенно растерянным взглядом метался от капитана к команде и обратно. Выцепив глазами того, кто был виноват во всех его горестях, старпом вдруг из последних сил кинулся к Боннету, но тут же был снова брошен на пол, уже здоровяком Тимом, что оказался рядом со Стидом. - Вот ваш убийца, - устало проговорил Чёрный, поднимая с пола штык, - А вот и оружие. Толпа матросов моментально загудела. Отовсюду послышались голоса. - На реи его! - Выбросить его нахрен в море! - Я на куски порву тебя, ублюдок! Эдвард, ощущая, как напряжение в каюте нарастает, махнул рукой и сброд заткнулся, будто по команде. - Закрыли рты! Тут я капитан и я решу, что с ним делать. Сейчас закройте его в карцере. Если он не будет жив утром - вырежу каждого второго, ясно? - тут же добавил он, увидев как блеснули глаза нескольких пиратов. Те сразу немного поникли, но кивнули. Подхватив барахтающегося старпома, они с гудением утащили того из каюты. Уже за пределами помещения раздалось пару гневных вскриков старпома и глухой хохот кого-то из матросов, но спустя пару мгновений и они стихли. Каюта, освещенная парой оставленных матросами ламп, погрузилась в тишину, разбавляемая только напряженным дыханием двоих. Стид продолжал смотреть в сторону закрывшейся двери. Из прострации его вывел тихий стон, что вспорол плотную пелену молчания. Обернувшись мужчина заметил, что Эд сел на стоящий неподалеку стул. Левой рукой он держался за предплечье правой, между пальцами проступила чернеющая в полумраке влага. - Эд! - Боннет сорвался с места и подлетел к немного странно выглядящему в его ночной сорочке капитану, - Он ранил тебя? - Тупой вопрос, Стид, - с усмешкой произнес Эд, чуть морщась, - Да ладно, просто царапина. Идея с шмотьем оказалась неплохой. Мужчина убрал руку, обнажая длинную рану, что оставил клинок Иззи. Через неаккуратный край бежали струйки крови. Стид стиснул зубы - его все еще немного нервировал вид крови. А при мысли, что вместо Эдда должен был быть ранен он сам, мутило еще сильнее. Взяв себя в руки, Боннет подхватил край сорочки и ловко оторвал лоскут по всей окружности подола. Обхватив предплечье Тича, он потянул раненую руку на себя. Большим пальцем Стид прижал край ткани к немного воспаленной коже у края раны, услышав напряженный вздох рядом с ухом, но постарался не отвлекаться. Перекинув широкий лоскут пару раз через руку капитана и сделав несколько оборотов вокруг поврежденного предплечья, он резким уже движением стянул ткань, крепко прижимая края раны друг к другу. Слуха мужчины уже коснулся откровенный стон, а в орудующую руку Стида вдруг вцепились мозолистые пальцы. Боннет не ослабил хватку, но дал Эду пару секунд успокоиться и отпустить себя. Тот выдохнул шумно и наконец позволил дальше перевязывать себя. Остальной процесс был уже не настолько неприятным, поэтому прошел быстро и без пауз. Разве что пришлось на всякий случай добавить еще кусок материи, чтобы плотнее перевязать ранение, не давая ему сильно кровить. Закончив небольшим узлом, Стид отпустил наконец терзаемую руку. Эдвард поднес ее к лицу, рассматривая не самую умелую, но добротную повязку. - Не плохо, - хмыкнул он, - Где научился? - В карцере, - честно ответил Стид, - Но было полегче, у меня были швы. Тич тут же почувствовал укол вины и слегка поперхнулся, но тут же встал, чуть не сбив Стида с ног. Тишина вдруг стала неуютной и мужчина постарался перевести русло мыслей куда-то в иное, более насущное направление. - Надеюсь, что Хэндс до утра доживет, - произнес он вновь бросая взгляд в сторону двери, но почти сразу переводя его на Боннета, - Как ты? Стид посмотрел куда-то в сторону, будто задумавшись. Он все еще казался напряженным, не смотря, что опасность вроде как отступила. - То, что он сказал, - вдруг раздался его голос, - Про то, что ты должен был меня убить. Знаешь, когда я оказался перед тобой, да и потом, я думал, что именно для этого я тут. Эд выдохнул, прикрыв глаза и чуть нахмурившись. Ему нужна была эта пауза, чтобы не сказать лишнего. Наконец он открыл рот, но Стид вдруг продолжил. - Я думал, что ты зарежешь меня, как только увидишь. Потом думал, что ты держал меня в карцере, чтобы прикончить. А ты все никак не делал это, - голос бывшего капитана “Мести” дрогнул и он повернулся к Эду, - А сегодня Хэндс чуть не прикончил тебя. Я в ужасе, Эдвард. Капитан с непониманием посмотрел на Боннета, но тот лишь сделал пару шагов навстречу капитану, подойдя в плотную. Он снова поймал раненую руку мужчины в плен своих ладоней и, приподняв, прижался губами там, где на ткани проступила алая полоса. Тич замер. Ему показалось, что воздух покинул легкие от интимности этого жеста, от ощущения того, как бешено стучит пульс на запястье Стида, что прижималось к его предплечью. Только сейчас Эд заметил, как Стида, как когда-то в их первую встречу, трясет от ужаса. Только сейчас, в отличие от предыдущего опыта, этот ужас был словно обвязан плотной парчой сдержанного образа, украденного у самого Черного. Аккуратно, стараясь быть бережным, он убрал свою руку из ладоней мужчины и обнял того, уткнувшись носом в растрепанные отросшие волосы. Тело возлюбленного в его руках вдруг пробило мелкой дрожью, а руку нервно вцепились в ткань рубашки на спине, оставляя горящие полосы грубых царапин. Дыхание Стида, мгновение назад бывшее почти неслышным стало поверхностным и частым. Казалось, что он вот-вот расплачется, но, вместо этого он рывком отстранился от Эда и, найдя лицо того, впился в губы неловким поцелуем. Пират слегка опешил, но моментально влился в процесс. Перехватив одной рукой Боннета за шею, он слегка наклонил голову мужчины, делая поцелуй более удобным и слегка углубляя его. Отчаянье сменилось на аккуратность и поступающую страсть, что постепенно разгоралась в их прикосновениях. Ощутив, как жар наполняет опустошенные легкие удушением, Эдвард мягким движением отстранился от Стида. Он пробежался взглядом по немного растерянному лицу мужчины и усмехнулся - Боннет по-прежнему напоминал ему подростка-девственника, несмотря на наличие двоих детей и жены в прошлом. Аккуратно коснувшись покрасневших губ коротким поцелуем, он привел Стида в чувство и аккуратно повел того в сторону кровати. Почему-то с этим человеком Тичу не хотелось просто трахаться. Не сейчас, когда, казалось, любое действие имеет шанс перепугать по прежнему впечатлительного бедолагу до усрачки. Поэтому Эд предпочитал располагаться с максимально возможным комфортом, шаг за шагом вводя Стида в процесс, готовя его к большему. Наконец, доведя немного растерянного Боннета до кровати, что была завалена одеждой, он заставил его сесть и ловким движением устроился у него на коленях, оказавшись лицом к лицу. Их губы снова столкнулись в уже более настойчивом со стороны Эда поцелуе, влажный язык капитана уверенно изучал рот Стида, буквально извлекая из него тихие, едва уловимые стоны. Волосы Тича опутывали его собственные пальцы, когда тот расстегивал мелкие пуговицы чужого жилета, цеплялись и тянулись, когда капитан стягивал с Боннета одежду, стараясь скорее добраться до желанного тела. Сам Стид немного неуклюже запустил руки под ткань сорочки, поглаживая под ней обнаженную разгоряченную кожу Эдварда, то поднимаясь пальцами до лопаток, то с нажимом спускаясь вниз к пояснице и сжимая упругие ягодицы, заставляя Тича слегка двигаться вперед, потираясь членом о промежность мужчины. Эд был готов снова занять принимающую позицию. Он стащил с себя наконец чертову рубаху и собирался облизать пальцы, но почувствовал как его запястье сжали чуть дрожащие пальцы. Он сфокусировал плывущий взгляд на лице Стида. Щеки того даже в полумраке комнаты казалось светились краснотой, а взгляд слегка бегал. Наконец, будто собравшись с мыслями, он, едва различимо выдохнул куда-то в грудь Эду. - Я хочу, чтобы ты был сверху. - Я вообще и так сверху, - кровь оттекла от мозга Тича, отчего ему понадобилось некоторое время, чтобы осознать сказанное Боннетом. Его глаза вдруг расширились и наполнились сомнением, - Подожди, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? Стид, смущенный еще больше подобной постановкой вопроса, но твердо уверенный в своем решении, молча кивнул опять куда-то в правый сосок Тича, и только после этого подняв взгляд на того. В глазах его читалась уверенность, слегка приправленная тревогой и желанием одновременно. Эд, не ожидавший подобного, слегка растерялся, но сразу же почувствовал как в голове плывет от одного осознания, что он сможет кончить внутрь Стида. Его влажные мечты, что заставляли капитана кончать все эти месяцы в одиночестве, будто теперь сидели под ним и просили о том, о чем не просил даже выдуманный Боннет. Немного переведя дух, Эд наконец мягко кивнул и огладил щеку Стида ладонью, привлекая его внимание. - Хорошо, но ты должен слушать меня и делать так, как я скажу. Боннет немного нервно кивнул. Тич слегка улыбнулся и снова затянул возлюбленного в глубокий, горячий поцелуй, постепенно сползая с него и укладывая мужчину на кровать. Не отрываясь от влажных губ, он спустился ладонью к завязке на легких бриджах Боннета, ловко справляясь с разболтавшемся узлом. Распутав шнурок, он скользнул рукой за кромку, быстро добравшись до напряженного члена Стида и делая медленное поступательное движение. Мужчина застонал чуть громче в губы Тичу и тот хмыкнул в ответ. Наконец прервав поцелуй, Эд отстранился, полностью прекратив какой либо контакт с Боннетом, и сел, чуть развалившись и оперевшись спиной на оконную раму. - Разденься - скомандовал он, в голосе слышалась непривычная строгость. Стид приподнялся и стянул с себя бриджи и панталоны. На него вдруг накатило стеснение от осознания, что, хоть и при тусклом свечении ламп, но Эдвард все же разглядывал его немигающим, немного напряженным взглядом. Словно заметив изменение в поведении любовника, Тич схватил Стида за руку и потянул того к себе, снова целуя, стараясь успокоить легкими прикосновениями к обнаженной спине и бедрам. Подавшись вперед, он повалил чуть более грузного, чем сам капитан, Боннета на кровать. Отточенным движением Тич заставил Стида слегка приподняться в пояснице, подкладывая туда свернутую в тюк одежду, и толкнул его вперед, чтобы голова мужчины оказалась на недавно вернувшейся на место, подушке. Боннет всеми силами старался не паниковать и отвлечься, но с каждым движением он ощущал, как его нервы постепенно сдают, уступая место смущению и панике. Но стоило ему только задуматься о побеге, как Эд, словно повторяя его собственные действия с их прошлой ночи, припал губами к шее возлюбленного, выбивая любые попытки в мыслительный процесс из головы Стида. Оставив на шее Боннета красноречивую отметину, Эд приподнялся у уха мужчины. - Согни колени, раздвинь ноги, закрой глаза, слушай меня, - его губы слегка касались чувствительной мочки уха, пока ее владелец, словно загипнотизированный, выполнял каждую команду, - Открой рот. Стоило Боннету разомкнуть губы, как в полость рта скользнули два или три пальца Тича. Они проталкивались дальше, заставляя горло сжиматься в спазме, а рот наполняться слюной, двигались, извивались, скользя по небу и напряженному языку. - Молодец, дыши, - голос пирата был немного сиплым, казалось, ему самому тяжело дается все происходящее, - Сейчас будет больно, но ты должен расслабиться, ты понял меня? Пальцы покинули рот Боннета, но, не успел тот ответить, как почувствовал то, о чем говорил секунда назад Тич. Это было трудно назвать болью, скорее дискомфорт. Проникающий в него палец, фаланга за фалангой, разводил тугие стенки. Ощущения были подсознательно знакомыми, хотя смущенный Стид никогда не признался бы даже себе откуда. Стараясь не напрягаться, Боннет тем не менее зажмурился, глубоко дыша. Палец капинана, скользкий и слегка шершавый для тонкого кожного покрова внутри, проделал пару поступательных движений, прежде чем к нему добавился второй, с не большим трудом проникая внутрь. Эта манипуляция уже отдалась лёгкой, зудящие болью где-то в пояснице, отчего Стид немного дернулся. Его щеки тут же коснулось влажные губы Эда, отвлекая. - Шшш, всё в порядке, дыши, - раздалось где-то совсем близко, прежде чем Боннет почувствовал, что Тич меняет позицию. При этом уже два пальца размеренно проникали в тугой анус, растягивая, разминая, сгибаясь и переплетаясь внутри. С каждым движением дискомфорт будто отступал, а мягкие прикосновения Тича в разных точках тела мужчины отвлекали и заставляли немного расслабиться. Паника почти отступила, все сознание Стида сосредоточилось на движениях возлюбленного и на реакциях собственного тела. Благо закрытые глаза позволяли в полной мере сконцентрироваться. Эдвард разглядывал слегка напряженное лицо Боннета, стараясь держать дыхание в норме. Впервые ему приходилось сдерживаться настолько долго. Впервые ему приходилось готовить кого-то столь тщательно, боясь причинить боль и лишний дискомфорт. Оттого ему самому собственные действия казались неуклюжими, а смятение иногда застилало разум. Но в реальность его возвращали тихие стоны Стида, который, казалось, включался постепенно в игру, едва ощутимо двигаясь навстречу. Тича это едва уловимое движение заставило стиснуть зубы и шумно выдохнуть. Но вместо того, чтобы наконец наброситься на свою жертву, словно морское чудовище, он нервно мотнул головой и добавил еще один палец. Стон стал немного болезненным, по звуку казалось, что Стид подавился вздохом. - Все в порядке, - Эд моментально прижался губами к его шее, слегка прикусив по-прежнему такую нежную для мужчины кожу, - Расслабься, глубоко вдохни. Про дыхание он напоминал скорее сам себе. Потому что от сдерживаемой страсти, что рвалась наружу, от зрелища распластавшегося под ним тела, Эдварда по-блядски вело. Член крутило от напряжения, яйца казалось уже буквально звенели. Но пират терпел, стараясь контролировать процесс и себя в нем. Стоило ему отвлечься немного, как ушей снова коснулся гортанный стон, а тело мужчины в его руках дрогнуло, сведенное судорогой. Эдвард улыбнулся сам себе и наконец убрал руку от промежности Стида. Тот дернулся и попытался подняться, будто тянулся за ощущением наполненности, но Эд прижал его обратно. Сменив позицию, он навалился на мужчину, попутно вытерев все еще влажные пальцы о простынь. Боннет приоткрыл глаза, но тут же машинально зажмурился, ощутив горячие губы капитана на своих собственных. Тич целовал тягуче, горячо, до искр под веками, слегка потираясь своим членом о ствол Стида, отчего тот невольно извивался. Наконец он оторвался от любовника и снова заговорил. - Не открывай глаза, - произнес Эдвард в конец севшим голосом, мягким движением пальцев пройдясь вниз от закрытых век мужчины, вдоль носа и остановившись на губах, - Расслабься, доверься мне и не открывай глаза. Он старался звучать уверенно, хотя у самого внутри все дрожало. Перехватив член другой рукой, он, отстранившись немного, нащупал головкой влажный, импульсивно сжимающийся вход и слегка надавил, помогая себе большим пальцем. Член был куда толще даже трех рабочих пальцев Тича, отчего процесс был нелегким. Ощутив давление, Стид подсознательно напрягся, но Эд моментально перехватил его член другой рукой, слегка надрачивая, проходясь пальцем по чувствительной уздечке. Манипуляции мужчины заставили Боннета дернуться и немного расслабиться, чем воспользовался пират. Толчками он вошел в дрожащее тело еще на дюйм, ощущая жар, что плотным кольцом охватывал его ствол, и давление на головку, с напором продвигающуюся глубже. Стоило члену войти достаточно, чтобы пройтись с нажимом по плотной точке внутри, как Стид , до этого пытавшийся сдерживать скулеж, вдруг встрепенулся и издал низкий хриплый стон. От этого звука у Эда потемнело перед глазами. И так едва сдерживая порыв начать двигаться, он буквально вцепился в бедро мужчины до побелевших костяшек, чтобы не кончить прямо сейчас. Капитану и в голову не приходило, что тот может издавать такие развратные звуки. Эду пришлось зафиксироваться на пару секунд, чтобы волна подступающей разрядки немного откатила. Да и кажется Стиду требовалось привыкнуть к новым ощущениям. Даже в полутьме Тич мог разглядеть как кожа мужчины расцветает красными пятнами, а на висках и шее проступили натянутые от напряжения жилы. Чуть придя в себя, Эдвард все же сделал первое движение бедрами и тут же замер снова. Боннета будто подкинуло, он мотнул головой и хрипло выдохнул, на лице мужчины отразилась гримаса боли. Эд напрягся всем телом, сдерживаясь изо всех сил и снова провел сжатой ладонью по члену любовника, заставляя того немного расслабиться. Только заметив, как морщина, пролегшая между бровей чуть разгладилась, Тич повторил движение. И снова боль выбила из горла Стида стон, больше похожий на плач. В голове капитана начала раскручиваться спираль паники. Он шумно выдохнул и наклонился к любимому, стараясь говорить как можно более четко, хотя и сам не слышал почти собственный голос. - Я могу остановиться, Стид, - невольно он вошел глубже и Боннет снова дернулся, - Мы можем это прекратить. Неожиданно он почувствовал, как до этого упирающиеся в матрас ноги любовника пришли в движение, обхватив его бедра и слегка прижимая. Боннет, все еще следуя его просьбе не открывать глаза, морщась, едва переводя дух, повернулся в сторону, откуда слышал голос Тича. - Нет, - слово прозвучало странно моляще, будто от этого зависела его жизнь, - Нет, продолжай, я в норме. В слова его верилось с трудом, но Тич ощутил вдруг, как страсть, столько времени скрываемая, запрятанная за семью печатями, пробивает все преграды, стоило только ему получить это почти умоляющее разрешение. Горячо выдохнув в губы возлюбленного, мужчина начал двигаться уже более уверенно, наконец отпуская внутренний тормоз. От ускорения темпа, Боннет, кажется еще не до конца готовый, захлебнулся болезненным хрипением и вцепился пальцами в скользкую от пота спину пирата, ища спасение в возможности пройтись по смуглой коже короткими ногтями. Боль, что периодически словно переходила в резкие вспышки удовольствия, никогда не испытываемого Стидом прежде, мешалась в единый поток, а утробный рык Тича прямо в ухо, периодически перемежаемый глухим “Блядь”, вытряхивал из головы сколько бы то ни было трезвые мысли. Сорвавшись на беспорядочный темп, Эдвард, чувствуя, как волна ощущений накатывает на него, наконец позволил оргазму вести его, захватить его тело в плен и управлять последними более жесткими фрикциями. Воздержание вперемешку с болезненными фантазиями не позволили ему продержаться долго, отчего после пары минут активных движений, Тич вдруг содрогнулся с хриплым стоном и спустил внутрь Боннета. Последние толчки были уже больше машинальными, но даже они выбивали из тела измученного и еще не кончившего Стида болезненные стоны, что пробивались сквозь шум в ушах Эдварда. Немного отойдя от первых ощущений он, не выходя из уже достаточно податливого тела, снова немного отстранился. Сжав в ладони член любовника, он начал двигать ей с нажимом на чувствительную зону на стволе, чуть сильнее сжимая кольцо пальцев подходя к головке. Дрочить Тич за годы в море научился искусно, так что ему не пришлось долго стараться - после нескольких движений Боннет, что казалось после оргазма капитана обмяк, снова задергался и обильно кончил в ладонь Эду, попав на собственный, покрытый мелкими светлыми завитками волос, живот. Его голос совершенно сел, отчего последний стон больше походил на хрип. Дёрнувшись в послеоргзменной судороге, мужчина откинулся на подушку и замер. Тич, выйдя из расслабившегося тела, улегся радом. Его самого еще потряхивало, ног он почти не чувствовал, а затекшая спина по ощущениям обещала наказывать его еще пару дней. Наконец почувствовав как первая нега от разрядки отступила, пират повернулся на бок и присмотрелся к лежащему рядом мужчине. На секунду он даже немного испугался - Эду показалось, что Стид не дышит, но тот вдруг зашевелился и повернул голову к Эду, открыв зажмуренные до этого глаза. Его пересохшие губы слегка дрожали, но на них вдруг растянулась чуть кривая улыбка. - Привет, - невпопад произнес Боннет и усмехнулся. Тич моргнул и вдруг рассмеялся, его затрясло от усталого хохота. - Привет, - передразнил он и, перевернувшись на спину, запрокинул голову, продолжая посмеиваться. - Это было… Так всегда? - голос Стида прозвучал контрастно хрипло в сравнении с его обычным тоном. - Вроде того, - Эд хмыкнул, уставившись в потолок и сглотнув, - Как ты? - О, - многозначительно выдал Боннет и с тихим кряхтением придвинулся ближе к Эдварду, прислонившись головой к его плечу, - Это было… Пиздецки охуенно. От использованных мужчиной эпитетов, Тич даже почувствовал гордость за свои умения и довольно улыбнулся. - Это хорошо, - прикрыв глаза произнес он, ощущая как на смену расползающемуся по телу удовольствию приходит сонливость, - Мне тоже понравилось. - Ага, - послышался едва различимый сонный голос Боннета, после чего ему на смену пришло громкое сопение. Эдвард приоткрыл глаза и слегка скосил их в сторону любовника. Внутри его обдало приятным теплом. Вытащив из под себя скомканное покрывало, он повернулся на бок и укрыл их с Боннетом голые тела, оставляя свою руку поперек груди мужчины в подобии объятия. Наконец он смог поддаться усталости, что приятной пеленой застилала немного болящие уже глаза. Впервые за последнее время, Эд вырубился не выпив ни капли алкоголя и проспал до самого утра, ни разу не проснувшись.