Проснулся Прапай рано. В отличие от Сайфы у него не было чётких планов на новый день, как, впрочем, и всегда: в свой клуб ехать не хотелось, а работа фотографа была стихийной, зачастую всё зависело от звонка, способного в любой момент сдёрнуть его с насиженного места. Он позволил себе поваляться в постели подольше, прокручивая в голове ночные грёзы.
Память подбрасывала картинки и генерировала новые всполохи своеобразного стробоскопа: отрывистые, наполненные чувственными изгибами, звуками соприкосновения тел и стонами...
Ужасно хотелось увидеть Сайфу, но он не знал, как ещё ему извиниться за свои слова, и опасался, что новый приезд в клинику положит конец всему.
Провалявшись с полчаса, Пай вздохнул, всё-таки слез с кровати и поплёлся в душ. Потом что-то съел, не заметив, что именно, и покормил питомцев. Мысли продолжали витать вокруг Сайфы, и только возня с хорьками немного отвлекла. Пхаю действительно окреп и, кажется, ещё и попу нажрал за эти пять дней без привычного броуновского движения...
На глаза попалось вчерашнее фото, взятое у бабушки. Прапай с грустью посмотрел на него и с теплотой подумал о самом близком человеке.
Он был бы очень не против быть похожим на неё...
Вспоминая, как она вчера устроила целый ритуал из закручивания самодельных сигарет, наслаждаясь тонким ароматом вишнёвого табака, как изящно курила, слегка придерживая аристократичными пальцами мундштук, – интересно, откуда в ней эта манерная выправка, в роду благородных и богатых отродясь не было, родители были первыми из всего клана, кто выбился в люди, – Пай по-настоящему ей завидовал. Её взгляду на мир, умению игнорировать неудобные ситуации и слова, брошенные в спину. Его самогó порой слишком волновало, что о нём скажут, этой бабушкиной науке он учился излишне медленно.
Бабушка бы точно придумала что-то дельное, чтобы помочь ему с Сайфой, почему он так и не смог ей ничего рассказать, он сам не понимал...
Встряхнув головой, Пай разозлился на самого себя. Хватит уже рефлексировать!
Решил, раз работы по душе сегодня нет, то лишние мысли из головы нужно выкинуть физической нагрузкой, поэтому собрался и всё-таки поехал в спорт-клуб. Разумеется, в свой: может, ему там задание какое подкинут до кучи.
На улице стояла отвратительная жара, город замер в привычных будних пробках, поэтому до клуба он добрался уже ближе к полудню. В тренажёрном зале скучали два тренера в отсутствие клиентуры. Они с радостью поздоровались с боссом и заодно показали недавно приобретённые тренажёры.
Прапай оценил новый силовой тренажёр на руки: более мягкий ход рукояток, материал сидения приятнее предыдущего, да и большое разнообразие весóв для нагрузки позволяли заниматься на нём не только профессионалам, но и новичкам. Пока он тестировал устройство, один из тренеров снимал небольшой ролик на телефон, чтобы разместить в соцсетях.
– Зачем меня-то снимать? - усмехнулся Пай, - Вы бы друг друга лучше записывали, заодно и поясняли бы все тонкости…
– Э, нет, босс, – хмыкнул один из работников, – Вы, наверное, не знаете, но ролики с Вами набирают больше всего лайков и комментариев. У Вас даже фанбаза есть. Так что пиар-отдел требует снимать именно Вас.
– Да, – присоединился второй тренер, – у меня вон вчера спрашивали Ваше расписание, надеялись застать в клубе. Конечно, я бы не сказал, даже если бы знал…
Это льстило самолюбию, сильно пошатнувшемуся после Сайфы, так что Пай кивнул и продолжил инспекцию вместе с позированием. Особенно ему понравились две новинки: гребной тренажёр для мышц спины и плечевого пояса и шикарный клаймбер.
После душа и бассейна мышцы приятно ныли, вытесняя всё лишнее из головы. С видом хозяина жизни Прапай выслушал короткий доклад от своей помощницы, подмахнул пару бумаг и задумался: что дальше? Планов было ноль, в ночной клуб ехать было рано, да и настроение не то.
Телефон заорал как раз тогда, когда Прапай решил уже вернуться домой. На экране высветилось имя Тайма, а это означало, что скучно сегодня точно не будет, что и требовалось.
– Чем занят? – музыкант и манеры ходили явно разными дорогами, так что здороваться тот не стал.
– Как раз думал, куда деть ещё полдня.
– Супер, тащи свою задницу ко мне в дом. И не забудь технику: у меня фотограф глянца ногу сломал, а надо снять статью для издания по дизайну интерьеров.
– А, так ты у нас теперь и дизайнер, – беззлобно подколол Прапай, уже садясь в машину, – так что же ты не предупредил? У меня в комнате для хорьков ремонт не помешал бы.
– Не выпендривайся. Мой бывший менеджер для красного словца наплёл в каком-то интервью, что я активно участвовал в ремонте своей квартиры, а теперь мы с нынешним расхлёбываем это всё.
– Ты-то? – Прапаю пришлось остановить машину, чтобы проржаться от души, – мы же с тобой на время переделки улетели на море! И ты там лыка не вязал, так что с твоим дизайнером пришлось общаться мне…
Он вспомнил этого зануду, приславшего фотографию стены с тридцатью (!!!) вариантами выкрасов синего цвета, на вид все практически идентичные, так что он плюнул и ткнул пальцем в первый попавшийся вариант, только чтоб от него отстали.
– Да из нас двоих к дизайнеру ближе я!
– Угомонись, в отличие от тебя я спал с тремя дизайнерами, – отбрил довольный этой шутливой перепалкой и воспоминаниями об отдыхе Тайм.
Пай снова расхохотался:
– Поверь мне, эти знания не передаются половым путём!
***
Юная журналистка явно фанатела от Тайма, но старалась держать себя в руках и не капать слюной на пол. Прапай мысленно смеялся над ней, да и над самим музыкантом тоже: тот с удовольствием рисовался перед поклонницей и пускал пыль в глаза. Из-за некоторых пассажей камера от сдерживаемого хохота ходила ходуном в руках.
– Скажите, Пи Тайм, – барышня с интересом рассматривала ту самую акцентную стену глубокого тёмно-синего цвета, – о чём Вы думали, выбирая этот цвет?
Тайм подмигнул Прапаю, зная заранее, что тому трудно будет выдержать очередную порцию вдохновенного вранья:
– Я думал о любви…
На заднем фоне менеджер чуть не упал в обморок. Это ж какой скандал! А ему всё разгребать!
Пай с интересом ждал продолжения, и музыкант его не подвёл:
– Представьте себе, – он словно случайно коснулся руки журналистки, окончательно теряющей от этого связь с реальностью, вся надежда была, что она не уронит диктофон, – лето, звёздное небо, песчаный пляж, куда вы сбегаете с любимым человеком, чтобы остаться вдвоём и насладиться тишиной, и подаренный первый робкий поцелуй…
Прапай отложил камеру, чтобы не уронить её от истерики. Тишина на пляже и робкий поцелуй? Он прекрасно помнил ту дикую оргию, куда Тайм пытался его затащить, но Прапай был слишком брезглив, чтобы спать разом с целой толпой на всё согласных шлюх.
Всё-таки, Тайм шедеврально умел врать, неудивительно, что куча людей велись на его харизму и верили в искренность текстов его песен.
А Тайм как ни в чём не бывало продолжил:
– Мне хотелось, чтобы в моём доме была некая... - он пощелкал пальцами в воздухе, - назовём это инсталляцией, которая будет вдохновлять меня писать проникновенные песни о любви. Давайте подойдём поближе, – он потянул девушку за собой и положил её руку на ту самую стену, – Вы чувствуете неровную фактуру? – несчастная жертва шутки кивнула, – в детстве я верил, что небесный свод шершавый наощупь, так что в этой части дома для меня воплотились и детские воспоминания, и первые романтические чувства.
«Чёрт, да за ним надо записывать», подумал Прапай и сделал фотографию музыканта у стены, пока несчастная барышня судорожно пила воду.
***
– Ну, как я тебе? – Тайм проводил журналистку и своего менеджера и теперь жаждал впечатлений понимающей публики.
– Кобель ты первостатейный, – ответил Пай, улыбаясь и упаковывая свою технику, – я чуть челюсть не свернул, пытаясь не смеяться.
– Я знал, ты оценишь, – Тайм сидел с довольной рожей, просящей кирпича, – есть время? Не торопишься? – он приглашающе показал на диван в гостиной. Пай пожал плечами.
– Да вроде некуда, все дела сделаны, а настроение для клуба неподходящее...
Тайм прищурился:
– Как там наше пари? Я вот думаю, не надо ли было установить сроки? А то твой байк покроется ржавчиной у меня в гараже, пока ты не признаешь поражение. И нафига он мне тогда будет нужен?
Прапай замер. Он совершенно забыл об этом чёртовом пари...
Мысли лихорадочно закрутились в голове. Нельзя, чтобы Тайм сейчас о чём-то догадался. Почему нельзя, Прапай сам не понимал, но... Он только собрался огрызнуться, как в кармане зазвонил телефон, избавляя его от необходимости отвечать. Тайм бросил взгляд на экран и хохотнул:
– Твои хорьки уже научились сами набирать номера?
Прапай отмахнулся и, извинившись, вышел на балкон, принимая вызов от Пхаю.
