***
– Ты должна поесть, – Люпин смотрит на неё своими карими, снова потемневшими от чего-то глазами, и требует. Требует без права на любое отпирательство, отказ. И Авиор следует послать его и разозлиться окончательно. Чтоб больше не приставал и даже не думал прощения просить. Она чувствует злость, из-за которой трудно дышать. И желание закричать. Накричать на него, оттолкнуть и уйти. И неважно, что будет потом. Но Блэк молчит. Ком в горле стоит, но она даже не пытается это исправить. Авиор смотрит на глубоко-синие, когда они обычно чуть светлее, волосы Эда (больше Эдвардом он не был, но и Тедди тоже не стал) и чувствует, как её лицо сейчас порвет от улыбки. Нервной и болезненной. Кажется, она сходит с ума. От желания прибить его за то, что с ней он ведет себя иначе и по этой же причине крепко обнять. Стоять так вечность и просто чувствовать теплые крепкие руки на своей спине. Она снова окидывает его взглядом и берет у эльфа тарелку. Живот предательски скручивает, а от осознания фатальности проблемы хочется рыдать. Она влюблена в Люпина. Она, Авиор-Мордред-её-раздери-Блэк влюблена в Эдварда Люпина, который старше ее почти на пять лет и воспринимает её не больше, чем сестру. – Я уже и не надеялся, что ты согласишься, – тихо проговорил Эд, но его все равно было слышно в гомоне трудящихся Эльфов. – Spes est ultimum adversarium rerum solatium, – ответила ему Авиор, запихивая очередную ложку супа в рот. – Что? – Люпин наклонился к ней ближе. Авиор кратко вздохнула, прикрыв глаза и повторила, но уже на английском: – Надежда — последнее утешение в несчастье, – она замолчала лишь на пару мгновений, после добавив, – просто выражение про надежду. К слову пришлось. – Это латынь? – спросил Эд. – Да. – Откуда ты её знаешь? Авиор не хотелось отвечать ему. Весь интерес его будто бы состоял только лишь из пробелов знания о ней. Почему он хотел их восполнить – она не хотела бы знать. Точно не по той причине, что испытывал к ней что-то похожее, как и сама Авиор. – Книжки читаю, – беспристрастно ответила Блэк без намека на сарказм. – Я наелась, – отложив маленькую тарелку с половиной несъеденного супа, объявила она. – Это очень мало, – покачал головой Эд. – Я хочу спать, – она проигнорировала его слова, переводя тему, чтоб быстрее уйти. Состояние с каждым мигом, проведенным рядом, не становилось лучше. Люпин не делал ничего плохого и дурного. Авиор было просто дурно от своих чувств к его персоне. Бесполезных и ранящих.***
Авиор вошла в гостиную, чувствуя запах алкоголя и сигарет, что не выветрились за ночь. На диванах заснули некоторые люди, кто-то лежал на полу. Она лишь мельком оглянула помещение и пошла к лестнице, чувствуя небольшую досаду. Она принесла им победу, а они праздновали так, будто одержали её без неё. Отворив дверь в их с Анитой комнату, она с удивлением заметила на своей кровати Джеймса. Тот спал крепко, даже не среагировав на скрип двери. – Он ждал тебя. Авиор чуть дрогнула, услышав знакомый голос. Слева от неё за столом сидела Моррисон с прикрытыми глазами. У неё на лице была увлажняющая маска, а сам она блаженно откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. – Зачем? – Авиор не нашла в своей памяти того, что обещала бы это Джеймсу. – Потому что ты так делаешь всегда. Авиор моментально осенило. Ну естественно. Кто если не она? Кто если не она будет нарушать все правила, которые возможно, чтоб просто почувствовать снова это чувство эйфории? Безнаказанности, свободы. В её стиле было бы сбежать из крыла на праздник жизни, а потом вернуться как ни в чем не бывало. Мадам Помфри даже не заметила бы. Но Авиор этого не сделала. Она даже не думала об этом, когда была с Эдом. Мерлин, с Люпином она вообще была сама не своя. Почти всегда слушалась, хоть и упиралась. Невозможная глупость и подверженность чувствам. – Я влюблена в Люпина, – Блэк разрезала тишину своим признанием. Но никто даже не удивился. Джеймс неизменно спал, сопя. Анита не шевельнула и мускулом лица. Будто бы это было чем-то нормальным. Естественным. Блэк чувствовала себя из-за этого глупо. Будто бы она одна не видела очевидных вещей.***
Авиор бодрствовала недолго, опустошив бутылку и сходив в ванную на перекур, за что потом вновь бурчала Анита, она улеглась на кровать Моррисон, так как Поттера подвинуть в сторону не хватало сил. Разбудить его тоже было тяжело: он явно был слишком пьян и проспит ещё долго. Анита приоделась, когда Блэк вышла после перекура, и куда-то уже собиралась. – Фу, Блэк, смени вкус сигарет, раз не можешь бросить! От вишни уже тошнит, – Моррисон сморщила нос. Блэк сделала, как и обычно, безразличный вид и что вообще не слышит. – Кстати, твой Люпин ревнует тебя к Вэннгтону, – крася ресницы тушью, как бы между прочим проговорила Анита. Авиор чуть не подавилась воздухом, уронив в сторону телефон, в котором хотела найти что-то интересное, хотя связи в Хогвартсе не было. – Необязательно выкидывать дорогие телефоны, Блэк, – Моррисон цокнула. – Твой отец за твои выходки оставит тебя и в Лондоне без связи.. – Говори конкретно! – Авиор бесцеремонно прерывает Аниту, поглядывая немного недовольно. – Без проблем, – Моррисон закатывает глаза, а потом рассказывает случай, который произошел перед недавним матчем. Комментирует все это, конечно же не без улыбки и хитрого прищура, – Ты бы видела его реакцию на услышанные слова! Он так расстроился, что ты нравишься Джагхеду! Авиор сидела в недоумении. Эд расстроился, что она нравится капитану команды? Серьезно? Моррисон, право, шутит. Это было слишком не похоже на него. Блэк бесспорно была приятна мысль, что она небезразлична Люпину, но она не позволяла себе даже надеется на это. – Да ну, Моррисон, тебе прибредилось, – Авиор упала обратно на кровать. – Он просто хорошо ко мне относится. Мы же были друзьями. – Ты такая дура, Блэк, – Анита проговорила это с чувством и разочарованно вздохнула, направляясь к выходу из комнаты. – Смотри внимательно, иначе проглядишь, Авиор! Авиор устало прикрыла глаза и почти не думая провалилась в сон минут через пять. Всё это было одной большой проблемой, решение которой никак не хотело находиться. А может просто Авиор плохо искала?***
– Мисс Блэк, прошу, задержитесь, – Авиор не успевает вылететь из кабинета, чтоб не попадаться профессору на глаза, как Люпин решает все за неё. И нет бы в наглую уйти и сделать вид, что не слышала. Но она не может. Авиор едва доходит до двери, как чувствует, что её будто парализовало. Тут же по приказу, как рядовой солдат, остановилась. В это мгновение Авиор ненавидела Люпина и свою неосмотрительность. Стоит немного расслабиться и все идет не по плану. А в планах Авиор было не попадаться Люпину на глаза, чтоб больше не слушать о своей фальшивости и ненароком не быть раскрытой в своей симпатии. Вот что действительно было бы триумфально. Триумфально ужасно.***
– Вио, это последние, отец лишил меня денег до следующего похода, а Фредди мне не купит сигареты в долг, как бы я не просил, ты же знаешь, – протягивая Блэк очередную, говорит Поттер. – Я поговорю с Рокси, – лишь бросает Авиор, а после глубоко затягивается. Так, чтоб голова закружилась и в глазах зарябило. Они стоят с Джеймсом у него в комнате в Гриффиндорской башни. Блэк стоит на каменного подоконнике в пижамных штанах и белой майке, пуская кольца дыма в окно. Её обдувают порывы холодного ветра, но она продолжает стоять, самозабвенно выкуривая очередную сигарету. Здесь никто их не найдет и не отберет сигареты как обычно это бывало. Просто не всегда был шанс оказаться в безопасности и покурить. – Как думаешь, ДжейСи, я изменилась? – вдруг спрашивает Авиор, не глядя на Поттера. Джейми пару секунд молчит и моргает, пытаясь осознать вопрос. Он, облокатившись на стену около окна, почесывает свою курчавую непослушную шевелюру и уточняет: – Что конкретно имеешь ввиду? – Поведение, поступки, – быстро отвечает Авиор. – ты находишь весомую разницу между прежней мной и той, которая сейчас? – Да, – он не колеблется почти ни мгновения. Поттер произносит уверенно, трезво. – Раньше ты была…иной. Да, наверное, так… Может, ты просто тогда ещё не выросла и многое не осознала, но раньше в тебе было больше жизнерадостности, какого-то светлого и наивного чувства... – Это плохо? – чуть подумав тянет Блэк. – Плохо, что я сейчас не такая? – Нет, – Джеймс качает головой. – Ты нравишься мне любой: злой или доброй. Это просто состояние твоей души… единства с собой, что ли… Не знаю, как назвать, Ал бы тебе лучше сказал точную форму… – Я поняла тебя, Джим, – Авиор кивнула головой и потушив бычок-травяник сигареты, избавилась от него с помощью палочки. – Просто Люпин… Его дохрена много в моей жизни и меня уже это бесит, – она бурчит, но ее слова не совсем правда. – в общем, он говорит мне много разных вещей касаемо меня, что я чувствую себя просто…кошмарно. Я задумываюсь над этим и с ужасом нахожу, что это правда. Он говорил мне, что я ненастоящая в своем нынешнем поведении. Что все это напускное. И он прав. Я так привыкла к этому, что мне тяжело это осознать и говорить… – Это все из-за него, – изрекает Поттер. – точнее, из-за твоего к нему отношение. В общем-то, можно сказать, из-за вас обоих. – Что ты имеешь ввиду? – Брось, Ави, ты действительно хочешь, чтоб я сказал это вслух? – на его вопрос, она кивнула, чуть поджав губы. – Ты не можешь смириться с тем, что он часть твоей жизни. Та часть твоего прошлого, что причинила тебе боль и которую ты тянешь с собой все семь лет. Ты сначала не могла смириться, потом признаться самой себе, но до сих пор не можешь его простить. Простить за то, что когда-то он предпочел другого человека. Ты влюблена в него слишком долго, чтоб понять всю суть своих чувств тянущихся с детства. А Тед все чувствует. Точно не твои теплые чувства к его персоне. Просто чувствует, что ты врешь. Себе, ему и всем. Он знает тебя слишком хорошо, чтоб у тебя выходило его обманывать в чем-то слишком простом. И видимо, в его понимание, ты обманываешься своими принципами. А он не понимает, что это все из-за него. И отстраненность, и бунтарство, и то Рождество. – От… Откуда ты знаешь про Рождество? Я никогда не говорила никому об этом, – Авиор чувствовала себя потерянной из-за его слов. Не знала, что думать и о чем. Все эти слова просто переворачивали все с ног на голову. – Относительно недавно. Когда пару недель назад ты сказала, что влюблена в Теда, а Нита тебя упрекала в ревности к Вик, я просто стал думать об этом. У меня не складывалось: почему ты могла ревновать, ведь когда они были вместе, тебя почти никогда не было с нами? Потом до меня дошло. Все пошло с того Рождества. С того самого, когда у них все завертелось… – Я не ревновала его к Виктуар! – зло возразила Блэк. – Ты сама себе веришь? – горько усмехнулся Поттер. – Ты всегда его любила больше всех нас. Он был с тобой рядом очень долго, чтоб ты так просто отпустила его. И ты на смогла. Не смогла, когда стала любить его иначе… – Меня поражают твои таланты в анализе, Джим, – Авиор уже начинало потряхивать от нервного напряжения. Правда была острой, как кинжал, которым ее так безбожно разрезали на куски. И она не могла ничего сделать. После такого врать становилось невыносимо. Сложно, неприятно. Уже хватит. Итак слишком много. Джеймс подошел к ней и закрыв окно, обнял. Её всю трясло, а слёзы беззвучно мочили его кофту. – Ты обязательно со всем справишься. Я верю в тебя. Проблема была лишь в том, что Авиор в себя не верила. И справиться ей одной с этим было слишком тяжело: она не умела решать проблемы правильно. Убегая, она только обрекла себя на ещё больший груз, так резко упавший на плечи…