Kevin and Allison. Безумие на двоих. + Триада. Тройняшки Арджент. Кевин, Эллисон и Барри.

[Кевин и Эллисон — близнецы Арджент] — Уйдешь… Хорошо, уходи, Элли. Кевин смотрел, как она бросает вещи в свой школьный рюкзак — вещи, которые к школе никакого отношения не имели. Зубная щетка, трусы, любимая футболка, зарядка для телефона, сборник рассказов По, еще трусы, тушь для ресниц, вечернее платье, любимая юбка, лучшие туфли, еще какая-то непонятная ерунда. — Выйди на хер из моей комнаты, Кев, — сквозь зубы процедила Эллисон, ни на миг не прекращая набивать свой рюкзак чем-то, что имело для нее какую-то ценность и важность. — Я-то выйду, сестренка, — отозвался Кевин, рассеянно стирая со щеки струйку крови, стекающую из-под кромки его волос. — Но что насчет тебя? Ты, типа, сбегаешь, и все тут? — И все тут, — не оборачиваясь, бросила ему Эллисон. — И иди на хер, и я не хочу знать тебя. — Твой скуластый уебок не продержится с тобой и недели, малышка. — Назови малышкой меня еще раз и я разобью тебе рожу, — злобно пообещала Эллисон. Рюкзак оказался полон под завязку, а у нее в руках остался еще целый ворох тряпок. Она бросила их посреди комнаты, разъяренная и на самом деле готовая разреветься. — Уйдешь? — снова повторил Кевин, глядя на нее самым темным и невыносимым своим взглядом. — Уйду, и не смей меня преследовать, мать твою! — рявкнула на него сестра. — И не смей искать меня или рассказывать мамочке, где я могу быть! — Откуда мне знать, где ты можешь быть, когда уйдешь? — горько и очень жутко усмехнулся Кевин. — Твой ебучий принц на красной мини-машинке увезет тебя на край света и будет делать там с тобой всякую херню, которая сейчас кажется тебе милой, но в итоге заебет тебя так, что ты его возненавидишь. Ты ведь и сейчас в глубине души его ненавидишь, Элли, потому что он ебучий педофил и тебя тошнит от фальшиво-ласкового звука его голоса, от его липких прикосновений и жадных взглядов! — Мне семнадцать, больной ты ублюдок, а Стефану нет еще и тридцати, — с отвращением взглянула на брата Эллисон. — Он не педофил, хватит проецировать на окружающих свое внутреннее уродство! — Мое внутреннее уродство? — Кевин издал надтреснутый, злобный смешок. — Теперь оно уже только мое, не наше? Мы уже не вдвоем против всего мира, теперь я против тебя и твоего старичка Сальваторе? — Кевин, я люблю его, — внезапно тихим и умоляющим голосом произнесла Эллисон, глядя на брата так, как смотрела прежде. Как на единственного своего союзника и сообщника, как на того единственного, на кого могла положиться. Она не смотрела так на Кевина уже довольно давно… — Ты должна любить меня, — глухо произнес Кевин. Его сердце не дрогнуло, времена, когда Эллисон могла вить из него веревки, прошли. Она сама возвела между ними стену, сама же теперь пусть в нее и бьется впустую. — Я всегда буду любить тебя, Кев. Ты же мой брат. Кевин смотрел на сестру долгим, немигающим взглядом, который прочесть было невозможно. — Какая же ты испорченная и больная сука, малышка, — вздохнул он наконец. Новая струйка крови стекла по его щеке, и на этот раз Эллисон заметила ее. — Откуда кровь, Кев? — в ее голосе звучали и испуг, и подозрение. — Ты, конечно, не за меня сейчас переживаешь, малышка, — понимающе кивнул Кев. — Ты абсолютно, блядь, правильно делаешь. — Кев, ты… Ты что-то сделал со Стефаном? — Эллисон ощутила уже не просто страх, это был мощный прилив ужаса. Кевин был убийственно спокоен и, что еще страшнее, внезапно стал казаться ей даже довольным. — Если уйдешь сейчас, то никогда не узнаешь, Элли. Он не ждет тебя там, где вы условились. Его телефон тебе никогда больше не ответит. Но если останешься, то хотя бы узнаешь, что с ним стало и где он. — Больной ублюдок, — затрясла головой Эллисон, словно желая отогнать от себя кошмар наяву. — Ты не смеешь, Кев! Не имеешь права, это моя жизнь, я хочу уехать с ним! — Ты всегда чего-то хочешь, моя мила капризная сука сестренка, — Кевин улыбнулся ей почти ласково. Приблизившись, он положил сестре руки на плечи, заставляя замереть и смотреть ему в лицо. — Помнишь, как в детстве ты хотела, чтобы Джейс Вейланд был твоим парнем? Он был не особо рад, но я уговорил его. Правда, с тех пор у него нет одного глаза, да и ты как-то быстро его разлюбила… — Нам было по девять, Кев, — прошептала Эллисон. — Я никогда не просила тебя калечить Джейса. — А ты никогда вообще ни о чем не просила, знаешь. Ты просто говорила, что не сможешь жить без чего-то, а я… Ну, я не мог жить без тебя и потому всегда был готов исполнить любое твое желание. И ты об этом прекрасно знала, не отпирайся. Здесь нет ебучего Стефана, это он бы не полюбил настоящую тебя. А я, Элли, я знаю тебя всю жизнь. Ты мне даже не противна, представляешь? Даже после того, как стояла на коленях перед этим ублюдком Сальваторе и с упоением… — Перестань, Кевин, перестань, блядь, делать это со мной! — закричала Эллисон на брата. — Ты больной, ты понимаешь это? Ты помешался на мне, ты всю свою жизнь причиняешь зло всем вокруг и делаешь вид, что это ради меня, но на самом деле ты просто психопат, которого я боюсь так же, как боятся остальные! — Хочешь сказать, что все, что между нами было, все, что ты говорила мне — это просто от того, что ты меня боялась? — Ты сказал мне, что перережешь мне горло во сне, если я не стану делать то, чего ты хочешь. — А в итоге я перерезал горло твоему престарелому бойфренду, малышка. Потому что тебя я люблю слишком сильно, чтобы убить. Ты разве не знала?.. — Кевин разжал руки на ее плечах. — Так ты уходишь? Или все же останешься? Эллисон рыдала, сжавшись в комочек на своей постели, а Кевин наблюдал за ней долго-долго. До самого чертова рассвета. Она никуда не ушла, и Кевин сам вынул вещи из ее рюкзака и разложил по местам. Она еще поблагодарит его однажды. Все поймет, осознает, перестанет выдумывать всякую ерунду и разрушать то, что у нее и так уже есть. Стефан Сальваторе исчез бесследно, как и его идиотская крохотная красная машинка. И он вовсе не отправился на тот свет, но Эллисон пусть лучше думает, что этот уебок сдох. Ей будет куда отвратительнее знать, что Сальваторе добровольно бросил ее. Ради денег, которые Кевин взял из сейфа отца — с этим позже придется как-то разбираться, но время еще не пришло. Время, да, всему свое время. К счастью, у них с Эллисон запас времени был не ограничен. Вместе навсегда, и никак иначе.