***
Холл деревянного отеля не спал даже глубокой ночью. Стрелка часов указывала на два тридцать. Во входную дверь вошел помятый и совсем немного сонный Малфой вместе с администратором, потирая глаза пальцами от яркого света в лицо. — Малфой, я не просила тебя будить. Он сам поскакал доносить, — огрызнулась Гермиона, сидящая на диванчике с видом потрепанной выкинутой игрушки. — Ваша… эм… знакомая чересчур единоличница, сэр. Попросила таблетку жаропонижающего и просидела тут некоторое время, от помощи моей отказалась. Вы уж присмотрите, пожалуйста, ближайший медпункт за пять миль отсюда. Если что-то случится, мне ж руководство голову оторвет… — Хватит ныть, — прыснула Гермиона себе под нос. — Жива я. Сегодня ее хотели довести все: от близкого до совершенно незнакомого человека. Малфой хоть и был сонный, но словам внял, смерил ее строгим взглядом и обратился к администратору, топчущемуся, как собачонка на коротком поводке у его ног: — Принесите раскладушку в ее номер и… — Но, сэр, вы… — Вот именно, сэр, — оборвал Малфой. — Не заставляйте посетителей ждать. Мы уставшие, голодные и приболевшие. Можем обсудить вопросы завтра? — К-конечно. — Вот и славно. Пошли, Грейнджер. Сострить о подработке доктором? Кольнуть его посильнее? Можно, только зачем? Он, кажется, возится с ней без корыстной цели, да и подобрал вроде бы тоже без какой-либо выгоды. Ей сложно привыкнуть к взаимоотношениям, где она не самая сильная из тандема, где иногда может завуалированно покапризничать, кинуть шутку, положиться на решение другого человека. За вечер Малфой несколько раз дал ей подобные возможности, поэтому она встала и послушно поплелась в комнату, не зная точно, зачем это все делает. Скорее, ей просто все равно, что будет дальше. Худшее она уже пережила: оказаться по воле близкого человека оставленной на произвол судьбы. А как оно там будет с Малфоем — дело немудреное, так, на троечку по шкале абсурдности. В номер отеля притащили хлипкую раскладушку. Сидя на кровати в позе лотоса, Гермиона наблюдала, как Малфой обошел раскладушку пару раз, что-то нажал и разложил спальное место. Несколько раз проверил на прочность — надавил всем весом, пошатал и уселся, рассматривая комнату. Смешно. Сейчас бы пуститься в истеричный смех от нелепости. Она и Малфой в номере, предназначенном для медовых каникул с Рональдом. Господи, кому расскажешь — не поверят. Кстати Малфой, как зашел внутрь, оценил подвявшие лепестки на полу: хмыкнул, подумал о своем, но вслух ничего не произнес. Он перенес два одеяла — одним укрыться, а второе подстелить под себя — и подушку, украв с кровати. Начал по пуговице расстегивать рубашку, но Гермиона вовремя заметила сие бесстыдство. — Но-но, Малфой, без голых сцен. — В одежде спим? — Как нормальные люди, да. Губы его дернулись в ухмылке, он снова едва не рассмеялся с ее побледневшего цвета кожи. Глумится засранец. Пускай. Свет потух во всем помещении, луна оставила длинный белый луч на подоконнике. То-то и всего. Гермиона легла солдатом, одеяло натянула до груди. Смиренно ждала действия жаропонижающего в мужской толстовке. Малфой лежал практически также, место не позволяло поменять позу и расслабиться. — Спокойной ночи, — раздалось ее голосом в глухой тишине. — Спокойной. Потолок интересный. Вроде даже не замацанный пятнами. Белый и ровный. До ужаса важная информация в ее пустой голове. Минута следовала за минутой, никто не ерзал по постели, словно в опасении, что это могло бы выдать кого-то из них. — Грейнджер? — Чего тебе? — Что у вас с Уизли все-таки произошло? — Поссорились, очевидно же. — Ахренеть остроумно. Я поржал. — Заспорили, — держать в себе было уже невыносимо. — Где после свадьбы жить будем. — Че, серьезно? — Малфой аж приподнялся на локтях, в темноте, правда, было плохо видно его опупевшее лицо. — А почему тебя это удивляет? — и Гермиона сделала то же самое. — Вы помолвлены были? — Ну, да, вообще-то. А что? — Я считал его тупым для таких взрослых дел. Гермиона вернулась в позу покойника. Да и Малфой улегся обратно. Он терпеливо ждал продолжения. По ложечке получал порцию сплетен. — Так вот я выразила иную точку зрения на вопрос о месте жительства. Больше самостоятельности хочу: работа там, дела, карьера, все, как у людей. А он сразу детей просил и кухню мира на ужин. У нас давно проблемы были, считай, я уже полгода как без отношений живу. — И ты собираешься приехать в Лондон и лыбиться ему, как ни в чем не бывало? — Не-ет, — с жаром возразила она. Пружины кровати скрипнули. — Я просто выкинула кольцо. Беспечно, беззаботно и впервые легко. Повисла тишина. А затем в темноте можно было расслышать почти беззвучный грудной смех. От краткого диалога вдруг стало проще, свободнее внутри поколотого сердца. Не то чтобы она ныла по Уизли — вовсе нет. Более того — без него однозначно укоренилась личная гармония с желаниями и целями. Все встало на свои места, где никто не командовал, как ей жить и какой носок подобрать к коричневым туфлям. Некоторое время они лежали в баюкающих тишине и мраке, но никто не сомкнул глаз. — Драко? — М? — Ты там как? — Пиздец спина затекла. Я с ней попрощался еще в машине. Растянулась долгая пауза — очень долгая по меркам их диалога. — Хочешь… — вполголоса отреагировала Гермиона, — мы можем спать на одной кровати, но подушки положим, как разделитель. — Да не буду я к тебе приставать, господи. Монашку из себя строишь. — Что? Я об этом даже не думала, идиот! Просто так будет правильно. — Еще скажи, что по этике, — небрежно обронил Драко. — Ну нет… Это в принципе не вписывается в моральные нормы, и я… Что там она бубнила дальше — он уже не слышал. Тяжело вздохнул, поднялся с места, забрал спальные вещи и ворвался в ее пространство, кинув подушку и одеяло на середину. Сам рухнул с краю и блаженно вытянул ноги. — Обалдеть. Это лучшее, что ты могла предложить. Напряжения не почувствовалось, что очень странно. Но объяснение было логичное — баррикада между ними великолепно разделяла кровать на две четкие части. В кровати с Малфоем, на которой недавно красовались лепестки роз для их с Роном уикенда. Руки потерли лицо, сорвался протяжный шумный выдох. — Что опять? — отозвался Драко с той стороны. Гермиона легла на бок и швырнула одну подушку в ноги, открывая зрительный обзор. Их взгляды встретились даже в, казалось бы, непроглядной тьме. — Спасибо, что не проехал мимо. Где бы я сейчас была? — Вообще-то один раз проехал. — Но вернулся же. — Естественно, я ж не полный ублюдок, как твой бывший. Гермиона хмыкнула. Бывший. У нее теперь есть бывший. Подложив руку под голову, она загипнотизировано всматривалась в профиль Драко: идеально ровные линии черт, точеный подбородок, острый кончик носа. Красивый до возмущения. Оказывается, она совсем не видела его так близко и четко. Заново знакомится с его внешностью. Первый раз позволяет себе настолько долго им интересоваться. А он по ее примеру роется в закромах своих желаний, думает много и грузно для уставшего разума. Затем, что-то поймав в раздумьях, он отвисает и протягивает руку к прикроватной тумбочке. — Спорим, тут кляп? Комната быстро наполняется девчачьим смехом. А Драко ждет ответа, прежде, чем потянуть шкафчик на себя. — А где «фу, Малфой!»? — удивляется он с ноткой фальши. — Реально фу. Колесики проехали по металлической дорожке. Из недр Драко достал штуковину еще откровеннее безобидного шарика с завязками. — Плётка, — его губы поймали неоднозначную улыбочку. — Вот значит, какие у тебя интимные желания, Грейнджер. Нравится погорячее? — Перестань лыбиться! Нас не уведомляли, какие сюрпризы кладут для развлечения, — буркнула она, подперев щеку ладонью. Одеяло в подыгрывание зашуршало — это Драко перевернулся на бок и тоже подпер голову рукой. Зрительный контакт, в особенности немного вопросительный, вызвал тесноту в ее груди. — А если серьезно. Представь просто. Что бы выбрала: слюняво стонать через шарик или громко и свободно, но с синяками на заднице? С порозовевшими щеками и смущенной улыбкой она пульнула в него удобно попавшейся под руку подушкой. — Я бы выбрала отоспаться. — До смерти скучно, но я не удивляюсь. Ответ в твоем репертуаре, — накрыл непроизвольный зевок, Драко прикрыл рот ладонью. — Ясно, спать давай. — В моем? — ее брови поползли на лоб. — То есть, ты считаешь меня скучной? — Монашкой, — отправил он одними губами с сущим наслаждением. — Да ты… Ты просто не знаешь… — Естественно, я не знаю, — хмыкнул он самодовольно. — Не заводись. Со скрещенными руками Гермиона откинулась на спину. Пульс отбивал во все тело — так бешено он стучал. Лицо полыхало возмущением в перемешку со стеснением: какие интимные темы они сейчас обсудили, хорошо хоть позы любимые не затронули. Прокатился по телу сильнейший спазм от осознания, что это был именно Драко. Именно он, тот самый мерзавец с острым языком, постоянно коловшим ее во время учебы. Настолько чудится все нереальным, что похоже на заболевшие бредни температурника. — Таблетка подействовала? — слышится его полусонный голос, взявший хрипотцу. — Что? Да, уже намного лучше. — А то ты так дышала… Весь воздух из комнаты высосешь, — он практически отдавал себя дремоте. — Доброй. — Доброй ночи. Гермиона повернулась на противоположный бок и еще долго не могла заснуть, сверля взглядом ровненькую стену предгорного отеля в Питстоне, в кровати с бывшим однокурсником и по совместительству некогда Пожирателем Смерти. А в голове предпоследняя смутная мысль: она все-таки идиотка из дешевой мелодрамы по телеку, в которой главные герои, невзирая на сопротивления, оказались таки в одной кровати единственного номера. Лампочки на шее засветились ярче. Когда там веревку затянут и отключат поступление кислорода в мозг? Проснулась она от шквала воздуха, проехавшего по всему телу. Разлепив глаза и отодрав лицо от подушки, она в ужасе заметила, что Малфой стащил с нее одеяло и кривил губы, красуясь с влажными волосами перед кроватью. — Вставай, ехать надо. — Ты успел принять душ? — спросила она точно про преступление. — Да, твоя очередь. Именно, преступление… Слипающиеся глаза оценили душ. Сухость резанула по слизистой. Открытая кабинка, без перегородок и любых средств защиты от ненужных глаз. Вся такая откровенная, всем видом манящая в нее залезть и искупаться, да только понимание, что Малфой принимал душ полностью уязвимым и что она в любой момент могла проснуться и лицезреть его обнаженным… В общем, слегка помутило. Гермиона вылезла из кровати, зачем-то сильнее укутываясь в толстовку, будто бы Драко мог увидеть, что скрывается под ней. Поозиралась по сторонам, собирая себя в руки, и первым делом открыла неизвестную дверь, какую пропустила вчерашним вечером, в надежде, что там сейчас окажется безопасная закрытая ванна. Секунда на осознание — и истеричный смех заполнил весь номер. Драко подошел со спины и через секунды тоже разразился смехом. За закрытой дверью скрывалась небольшая комнатушка со свободной кроватью. — Черт, два идиота, — хватаясь за живот, вытолкнула Гермиона. — Администратор же пытался нам это сказать… Вот так глупо, но справедливо: проспать вместе, не зная, что за стеной есть дополнительная кровать. Сами виноваты. Не хотелось винить во всем лантуфа за регистрационной стойкой. Малфой оставил Гермиону в одиночестве принимать душ и пошел добывать кофе, которым грезил со вчерашнего вечера. После водных процедур, она оделась, закрыла номер отеля и сдала ключ на стойку, не желая проводить тут еще хотя бы лишний час. Все напоминало о неудавшихся каникулах по восстановлению отношений с Роном. Раннее утро блестело легкой изморозью, свежестью и чистым горным воздухом. Машина покрылась небольшим слоем инея. Прохладный воздух залетал в ноздри, приятно морозил и ментоловой жвачкой облегчал дыхание. Насколько же местность великолепная. Драко уже сидел на сиденье с открытой дверью и прогревал авто. Гермиона нырнула внутрь, мило отметив два бумажных стаканчика горячего кофе с завитками пара в подстаканниках. Ей давно не было так хорошо, как сейчас. Вроде бы ничего сверхъестественного, но залитые рассветным солнцем горы, покрытые на верхушках снежными кляксами, морозец, горячий кофе и приятный попутчик… Она глупо заулыбалась самой себе. — Я не знаю твои вкусы, но думаю, что сэндвич любят все, — Драко, оказывается, купил еще и завтрак. В ответ на аппетитные изыски о себе напомнил пустой желудок, приклеившийся к позвоночнику, ей-богу. В рот с удовольствием отправился сочный, пропитанный белым и красным соусами, бутерброд из курицы и овощей. Свело нёбо от спектра вкусов: кисло-сладких, свежих, пшеничных. Она была очень голодна. Драко же закурил и пил только кофе. — А ты не будешь? — спросила будто это уже второе преступление за утро. — Ты же тоже был голоден. Она ощутила мягкий, на кроху насмешливый взгляд на себе и неволей подумала, что измазалась. — Мой организм не принимает завтрак. Не могу есть, когда недавно проснулся. На ее лице отпечаталось выражение, сходное с тем, когда смотришь на доску и в упор не понимаешь материал лекции. Странный он. Как можно травить организм и запивать кофе? — Укуси, — рука бестактно протянула надкусанный сэндвич к его рту. — Не буду я, отвали. — Кусай, говорю! Иначе я тоже не буду есть. — Шантаж маленького ребенка, — Малфой закатил глаза и откусил с ее рук, сдался практически без сопротивления. Гермиона задержала на нем взгляд и поперхнулась, сдерживая смешок. Поддавшись мимолетному порыву, провела пальцем у его рта, ненароком задев его нижнюю губу. Их взгляды столкнулись: ее — сконфуженный, его — заинтересованный, ухмыляющийся одними глазами. — Кетчуп, — сдавленно сказала она, когда поняла, что сейчас произошло. Села ровнее, как жадина вцепилась в бутерброд, пока Малфой запивал вредную ухмылку до ушей горячительным кофе. — Будешь еще кормить или поедем? — Поедем. Ты ж не годовалый ребенок без рационального мышления, который не знает, когда ему надо поесть, а когда нет… — Бинго, — его губы не планировали расслабляться. Малфой захлопнул дверь, завел авто и вжал педаль газа в пол. Машина, шкрябнув колесами по гравию, сорвалась с места, Гермиона плюхнулась на спинку сиденья и скривила лицо. Лихач. Перед выездом из Питстона авто завернуло в местный магазинчик, оттуда Малфой вышел с новыми шлепками для Гермионы. Она неимоверно обрадовалась, хоть виду не подала, сдержанно поблагодарила. Иначе мозоль на большом пальце не дала бы ей в комфорте доехать до дома. Трасса в дневном свете выглядела занимательно: хвойные деревья, горный пейзаж, чудные облака, местами молочный туман. Гермиона, как завороженная карманная собачонка, глазела в окно, тайно разочарованная, что вчера ночью не лицезрела подобной красоты из-за проблем, темноты и ссоры. Вчера она вообще не могла думать ни о чем и ни о ком, кроме себя и унизительного положения, в котором оказалась. Сегодня — ей уютно и спокойно, словно ее скромную квартирку поместили в эту машину и она отныне в безопасности. За непродолжительное время дороги солнце поднялось высоко в небе, своевольно слепя в лицо. Козырек откинулся. Драко и Гермиона успели поболтать о такой ерунде, что пришлось несколько раз переглянуться и откровенно посмеяться. Правда, иногда Гермиона подлавливала Драко на взвинченности, когда он прибавлял скорость и сбрасывал. Его что-то смущало в машине, поэтому, уже минуя несколько часов, автомобиль остановился сразу, как начался серпантин. — Что-то сломалось? — с волнением узнала Гермиона, наблюдая хмурое лицо напротив. — Сейчас посмотрю. — А ты разбираешься? — третье преступление, о котором она спросила ошеломительно. — Приходится разбираться, чтобы управлять машиной. Хлопнул дверью и вышел. Важный какой. Гермиона напряженно выслеживала его действия: вот он открыл капот, подпер его металлической палкой, закатал рукава рубашки и полез высматривать причину его недовольства. Обзор загородила панель капота, но через щель посередине можно было уловить движение его рук — сильных, жилистых, с выпирающими синеватыми венами до локтя. Гермиона непроизвольно сглотнула, засмотревшись, но по-настоящему торкнуло внутри, когда раздалась вибрация на телефоне. Рука с удивительной осторожностью перевернула его экраном к лицу. Сеть появилась, надо же. Казалось, мир рухнул, а внутри оборвалась тонкая нитка. На глазах отпечатался контакт: «Рональд». Сбоку раздались два стука в стекло. На этом моменте Гермиона себя похоронила — настолько звук напал и напугал ее. Она метнула взгляд в сторону и открыла дверь. — Выйди на секунду. Поможешь мне, — и Малфой сразу ушел обратно. Телефон продолжал вибрировать — второй вызов подряд, между прочим. С опустевшим взглядом она вышла из салона и на негнущихся ногах подошла к Драко. Он сначала не заметил ничего подозрительного, кинул один взгляд, мельком — второй, однако потом перестал возиться с проводами, отряхнул руки и в лоб спросил: — Дементора увидела? Язык отказывался исполнять приказ ответить ложью. Слова застряли в горле, а лицо предательски меняло оттенок кожи, теряя здоровый цвет. — Плохо, что ли? — не унимался Драко. Глаза выслеживали ее эмоции цепко. — А ну-ка, дай сюда. Он протянул руку. Понял все. Или вообще ничего. — Он звонит, — тускло промямлила Гермиона. — Дай сюда, — еще раз, слишком грубо. Без конца разрывающийся телефон опустился на замаранную мазутом ладонь. — Просто говори в телефон, ты услышишь его голос, — быстрый инструктаж от Гермионы о магловской технике, пока Драко нажимает на кнопку «ответить». — Слушаю, — его тоном легко было убить или на живую заколоть. Пауза. — Малфой. А что? Долгое молчание, дающее время выговориться Уизли, — не к добру. Драко внимательно слушал с лицом депутата. — Она со мной, да. А что хотел? Как же стойко Драко отбивает бог знает какой треп по ту сторону трубки. — Это все? — уточняет Малфой, другой рукой щупая пачку в кармане. — Нет, я не скажу, где мы. Вспыхивает сигарета, прижатая тонкими губами, ухмыльнувшимися с какой-то неведомой фразы бывшего жениха. — Иди нахрен, Вислый. Еще ты мне не указывал. Он отключил телефон с долей брезгливости и далеко не любезно всунул его в руки Гермионы. Выглядел слишком уж холодным даже с ней — а это хуже, чем видная злость. — Что он тебе сказал? — забеспокоилась она, выхватывая каждую эмоцию на его лице. — Садись в машину. — Ты можешь… — Садись, — рыкнул он сквозь зубы. Окатил ледяной водой. Больно хотелось. Гермиона шлепнулась в салон, но дверью хлопать не стала. Наблюдение не бросила: Малфой скурил спасительную сигарету, озадаченно разгуливая взад-вперед около капота, потом еще недолго покопошился в проводах и опустил капот. Переместился к открытому багажнику и стянул грязную рубашку через голову, не удосужившись расстегнуть пуговицы. В дверное зеркало было видно его отражение и обнаженный развитый торс. Кубики пресса заблестели от пота под лучами солнца, пока он пригибался к сумке, чтобы найти сменную рубашку. Гермиона силилась увести взгляд, успела сотню раз отругать себя за интерес к его телу в эти считанные секунды, но крахом накрылась ее дисциплина. Не получилось. Она пристыжено перевела взгляд, только когда Малфой накинул на плечи новую рубашку, застегнул и вернулся в салон. Следующий час они выбрали игру в молчанку. Проходили, ничего страшного. Конечно, не когда они привыкли смеяться с тупых шуток друг друга — вот тут уже немного непривычно. Напряжение Малфоя отстреливало по всему салону. Еще через час он поуспокоился и даже оповестил, что скоро будет заправка. Хотя нет, показалось, что утратил пыл. После брошенной фразы вскользь стало еще хуже. Гермиона устала слушать гул и надуто глазеть в окно, начала развивать тему, лишь бы не молчать: — А что за артефакт ты везешь с собой? — Лист клевера. — М, для удачи? — Нет. Просто. — Он темный, да? — Да. Проклятый. — Зачем коллекционировать их, в чем интерес? — Просто хочется. Гермиона могла выкрикнуть, что закипела, полилась через края своего терпения и сожгла дотла близ лежащие поселки. А снаружи: укутанная в мужскую толстовку девчонка с небрежным пучком на макушке, ощущающая себя провинившейся во всех грехах мира. — Поставишь на полочку и будешь любоваться? — в ней еще сохранились остатки целеустремленности. Она всегда добивается своего. — Буду любоваться, — безучастно подтвердил Малфой. — Черт! — прикрикнула Гермиона, взорвавшаяся в труху. — Тебя заело? Слова платные? Резкий удар по тормозам. Мерзкий скрип колес. Гермиона едва не стукнулась о панель, вовремя выставив руки. От рывка пучок упал волной на плечи. — Заебешь! Что ты хочешь знать? Что мне сказал Уизли, да? — Да! Я имею право знать! — сорвалась на крик. Его глаза тоже полыхали. — Сказал, чтоб я не рассчитывал на тебя. Легче? Ее глаза буйно забегали по его лицу в непонимании. Он только сильнее запутал. — И? На это ты его послал? — А ты против? — Что? — воздух перекрыли. — Я… не понимаю, почему ты так ему ответил… — Да потому что ты сидишь в моей машине, ходишь в моей толстовке и сейчас ответишь на мой поцелуй. Малфой грубовато притянул ее к себе за шею и нахлынул горячим поцелуем, который должен был своей температурой распалить, но он совершенно усмирил Гермиону, успокоил, сбил крики и опору. Она задохнулась от чувствительности и яркости, от своей реакции на его влажные губы и действительно ответила со всей пылкостью, на какую была способна. С характерным чмоком их губы разъединялись, чтобы сразу соединиться, углубиться в поцелуе до красноты на коже. Именно их обоюдная страсть — указатель на правильность момента. И ничего не могло заставить их оторваться друг от друга, кроме протяжного гула сигнала. Им пришлось прерваться. Свет от фар сзади ждущей машины мелькнул в глаза. Малфой тихо выдохнул в ее припухшие губы: — Потому что ты сама этого хочешь, Грейнджер, я же вижу. И он сразу нажал на газ, крутанул руль вправо, сворачивая машину на обочину, освобождая проезжую часть для попутной машины. Гермиона спрятала лицо в ладонях и поджала ноги. Признать правдивость его слов оказалось самым сложным испытанием этих суток. — Эй, ублюдок, дохрена важный? — из окна мимо проезжающей машины выкрикнул парень. — Колеса ни разу не протыкали? Обожженный Малфой молниеносно среагировал, неистово ударив по сигналу руля. Натужный рев разрезал воздух молнией, вынуждая незнакомую машина резко затормозить прямо на середине дороги. В испуге Гермиона вцепилась в руку Малфоя. — Драко, пожалуйста, не надо… Поехали… Но он сбросил ее ладонь, не услышав ни грамма просьбы, вынесся из машины, оглушительно хлопнув дверью. Мозг идеально заведенным механизмом начал искать пути решения. К горлу подступила мерзостная тошнота. Надо что-то делать. Что-то делать. Глаза забегали по панели и датчикам, перебрасывались на двух громил на улице в растянутых выцветших майках и засаленных волосах. Только Драко на всех порах подошел к одному чересчур уверенному амбалу, осыпающему матерными словами, как его кулак с размаха влетел в челюсть того слишком умного выродка. Мужик схватился за лицо, сплевывая слюну со сгустками крови, а со стороны второго в Малфоя сразу нацелилось затертое дуло небольшого пистолета. Драко опешил и медленно поднял руки, вероятнее всего, выигрывая время для раздумий над следующим шагом. Гермиона пропустила удар сердца. Паника завладела телом сковывающим спазмом, но нога без ведома ловко перебросилась на водительское сиденье. Она не сводила глаз. Адреналин хлынул в густую кровь, а спину прошиб холодный пот. Мужик со стволом странно повел пальцем у курка, выжимая гнилую улыбку на кривых губах. У нее: три, две, одна секунда, чтобы запрыгнуть на водительское сиденье, ударить по педали газа и сорваться с места, стремглав выворачивая машину с обочины в сторону обезумевшего. Столб дыма из-под колес. Душераздирающий рев мотора. Глухой стук в левую фару. Мужик валится на землю, роняя пистолет на асфальт. Не теряя секунд, Малфой врывается в салон автомобиля, громыхает дверью, и Гермиона выжимает газ до пола. — Я сбила человека! — перекрикивая гул, шум, рев мотора. Руки прибились к рулю и напряглись камнем. — Ты хоть умеешь водить?! — Какая к черту разница?! Где палочка?! — Под твоим сиденьем! — Как дубинка? Издеваешься?! — Я не подозревал, что у них ствол! Твоя где?! — Путешествует с Роном! — Гермиона срывала голос. Раздались выстрелы. Машину заносило влево-вправо. Выродки целились в колеса, а Гермиона петляла рулем из стороны в сторону, ноя, что не прикончила мужика на месте. Ей хватило выброса адреналина, чтобы потянуться под сиденье и попытаться нащупать палочку, пока вторая рука сдавливала руль до рези в пальцах. — Сворачивай! Руль прокрутился. Проскребло где-то в ногах — дно задело яму. Авто взяло прилегающую дорогу, разгоняясь по прямой. — Не найду!! — крикнула Гермиона, нога немела от давления. — Они проехали! Прозевали, уроды! Малфой выслеживал поржавевший металлолом в дверное зеркало. Гермиона бросила быстрый взгляд в свое — действительно оторвались! Сзади виднелась машина, промчавшаяся по прямой дороге. Драко и Гермиона выиграли время, чтобы неплохо набрать скорость и оторваться, свернуть еще куда-нибудь, благо модель спортивной машины, за рулем которой Грейнджер оказалась незаконно, предназначена для быстрой езды. — Ты идиот! Я испугалась! — в моменте полной паники она успевала посетовать на его безрассудность. — Тебя могли убить! — Так за кого испугалась: себя или меня? — Тебя, придурок! Головой не думаешь! — Мы несемся двести двадцать, о какой голове ты говоришь?! — Твоими руками! Впереди взгляд выхватил мерцание красного и синего цвета и движение человека в форме у обочины. — Ахренеть спасибо! — выругался Малфой. — Скорость сбавляй! — Нас посадят? — глаза округлились, но Гермиона обрадовалась бы и решетке. Все лучше, чем умереть от пули. — А ты бы удивилась? Машина сбавляла скорость, но все равно превышала допустимую, что сподвигло полицейского засвистеть, помахать палкой и указать немедленно остановиться и припарковаться. Гермиона послушно выполнила приказ, дрожа изнутри, как напуганный кролик. А когда в стекло беспардонно постучали палкой, она уткнулась головой в руль, и сигнал заревел похлеще ее стенаний. Не успело стекло с водительской стороны опуститься до конца, Малфой, готовый принять удар на себя, уже покинул салон и подошел к госслужащему. — День добрый, нарушаем? — полицейский окинул Малфоя, а затем Гермиону лукавым взглядом. Точно успел прикинуть в голове внушительную стопку нарушений, за которую получит толстую котлетку денег. — Ваши документы, мисс. — Перейдем к сути. Можно вас на пару коротких? — Драко серьезным взглядом отозвал того в сторону, закинув руки в карманы брюк. А полицейский-то не сразу пошел, успел зубы посушить перед Гермионой, одним видом намекая, насколько серьезно она влипла. Они долго перетирали вопросы подальше от ее ушей, выясняли причины и следствия, хотя Драко сохранял полную невозмутимость и в голосе, и во взгляде. С умением подкупать людей ему нет равных. И он бы сумел доказать, как сильно полицейскому нужны лишние хрустящие купюры, даже если бы тот в них не нуждался совсем. Всунув тому в ладонь магловские деньги — даже нет сил узнавать, почему они нашлись в его карманах — Драко кивнул и без рукопожатия завершил разговор. — Удачной дороги, мисс, — госслужащий почтительно приподнял фуражку вверх, отправил хитрющую улыбку и ушел к своей машине. Малфой открыл Гермионе дверь. — Пересаживайся. Поменявшись местами, уже правильно сидя на своих местах, они выдохнули скопившееся напряжение и мысленно пообещали себе впредь предусмотрительно держать палочки в мгновенной доступности. Драко уложил руки поверх руля, а голову — поверх рук, вытолкнул воздух из легких и замер на какое-то время. Аварийный сигнал тикал в полной тишине — тик-так, тик-так. — Голодная? Она не сразу поняла, что вопрос адресуется ей. Растерялась, как ребенок в огромном магазине игрушек. — Эм… Если совсем немного. Без слов и лишних вопросов Драко собрался, повернул ключ зажигания и завел двигатель. Ехать до ближайшей заправки оставалось немного. Совершенно другая дорога и местность — пришлось намотать лишние мили из-за недоразвитых типов. Салон не слышал разговоров, ветер обтекал капот при средней скорости авто, виднелось здание заправочной станции. Оно, кстати, выглядело лучше предыдущего, откуда Гермиона уносила ноги, как прокаженная: фасад не зашарпан, колонки не поржавевшие, чистая территория без пластмасс и целлофановых пакетов на асфальте. На въезде даже сидел дедушка с гитарой на коленях, создавая какую-то приятную мелодию ради творчества и ради того, чтобы просто ее исполнять автором без зрителей. Есть такие люди, отдающие себя глобальной цели создавать — мелодию, настроение, чувства. Они могут вот сидеть и наигрывать без конца, лишь бы не предавать свои желания. А у ног музыканта лежала соломенная шляпка, предназначенная для чаевых. Гермиона засмотрелась на мирное и светлое лицо мужчины, отражающее лишь доброту и спокойствие, а Малфой уже припарковал машину у входа в здание. Ей пришлось отвлечься от созерцания и выйти из салона, чтобы зайти внутрь здания и выбрать себе импровизированный ужин. Вдвоем они остановились на картофеле фри, тостах и бутылочке простой воды — единственные более менее приглянувшиеся продукты. Гермиона забрала покупку и на выходе остановилась, вновь уткнувшись взглядом в уличного музыканта, что не отпускал ее пристальное внимание и чуткий слух. — Мне иногда их так жалко, — мирно призналась Гермиона, вздохнув. Малфой проследил за ее взглядом, отметив, что до этого не придал значения этому старцу. — Почему? — насмешливо поинтересовался он. — Что такого в музыкантах? — Порой они играют в пустоту… А им так хочется, чтобы их слушали. — Есть те, кто играет ради себя. Им просто нравится это делать, они сидят на жаре, холоде, исполняют свою работу. Мне кажется, таким людям не от мира сего иногда можно даже позавидовать. Они фанатики. Хочешь, ненадолго станем его слушателями? Лицо ее заискрилось приятным удивлением. Гермиона кивнула, не скрывая улыбку и радость от предложения. — Мне хочется чаще таких поддерживать. Они подошли вплотную к дедушке, и Гермиона вынула из кармана последние в этой поездке галеоны и с досадой отметила, что маглу не нужны магические золотые. Но она все равно кинула сувенирную монетку в знак пожелания большой удачи этому мужчине. Дедушка добродушно улыбнулся, перебирая сухими пальцами струны, создавая меланхоличную музыку из разносортных нот. Время остановилось на мгновение: не было никаких проблем и мыслей, кроме мелодии, что обтекала и трогала сердце, щекотала сентиментальные отделы внутри. Хотелось с тоской улыбаться прямо в лучистые глаза и на всех языках мира благодарить за возможность осязать доброту через творчество. Она это сделала: улыбнулась шире, уже вкладывая в улыбку почтение за талант, и почувствовала тяжелую руку на своей тонкой талии. Пальцы чуть сжались над слоем толстовки, оживляя сердце, ответившее на его прикосновение трепетом и волнением одновременно. Гермиона мельком взглянула на Драко. Он тоже заслушался и будто бы не придал значения своему неожиданному действию. Дедушка подарил им теплую улыбку. — Целуйтесь уже, молодежь, — низким голосом подначил он. Гермиона нервно хихикнула, мотая головой. — Нет, вы что… Мы не па… Но губы Драко вовремя заставили ее замолкнуть, накрыв сдержанным и почти целомудренным поцелуем. Он сразу отдалился, внимательно заглянул ей в глаза и увидел мелькнувшую искру удивления и вопроса. Она получила от него ухмылку, Драко оставил в соломенной шляпе чаевые и легко направил Гермиону к машине ладонью в спину. Воздух в салоне наполнился неловкостью, точной недосказанностью, но решимости не хватило завести разговор о ситуации. Закатные лучи солнца дотрагивались окна, в которое Гермиона смотрела на дорогу, размышляя о своем. Через несколько миль Драко остановил машину на обочине. С одной стороны возвышались невысокие горы, а с другой — рухнул обрыв в свете апельсинового неба. Драко покинул водительское сиденье, открыл багажник и что-то соорудил. Гермиона следила во все то же зеркало, и вскоре пересеклась с ним взглядом-приглашением. Когда она вышла из машины, в ноздри проник кристально-чистый воздух растительности и свежести. От чего он был таким вкусным: от естественности или ее собственных ощущений момента? Драко сидел на подложке открытого багажника, согнув одну ногу, а другую — свесив вниз. — Давай перекусим уже. Честно, голова трещит от дороги, — он открыл бутылку воды и отпил, пока Гермиона устраивалась напротив с ногами под себя. Капля соблазнительно скатилась по его подбородку и стукнулась о темную рубашку, приковывая к себе внимательный взгляд карих глаз. Гермиона сглотнула, потупила взгляд на картошку фри в картонной упаковке и взяла одну штучку. Теперь-то еда наотрез не лезла в горло. Как он может оставаться преспокойным после всего произошедшего? Гермиона задумчиво окинула взглядом дальний пейзаж, поджав губы. Внимала тишине, как чему-то привычному, особенно в моменты глубоких раздумий, пока язык не сорвался на признание: — Поймала себя на мысли, что не хочу возвращаться домой. Малфой поднял на нее понимающий притупленный взгляд. — Нравится угонять тачки, питаться фастфудом и слушать мой треп? — Не такой уж ты противный по характеру, каким был раньше. Он неоднозначно усмехнулся. Ветерок взбодрил распущенные кудряшки на ее лице. — Увы, ничего не могу поделать. Мы скоро будем в Лондоне. Прозвучало, как предательство. Личное, только ее, затронувшее ее сокровенное желание провести с ним чуть больше отведенного времени. Скоро они будут в городе, а что потом? Для чего все это было между ними? — Увы, ничего, — повторила она с ленцой. — Другого от тебя не надеялась услышать. И тон завуалированной обиды заинтересовал его внимательную к мелочам натуру. Драко взялся за ее колени и притянул Гермиону к себе без разрешения и спроса. Она обомлела, когда их носы чуть не стукнулись друг о друга. Еще больше — от бессовестной улыбки напротив. — Грейнджер, это то, о чем я думаю? — А я не читаю твои мысли, не знаю! — буркнула она. Малфой провел большим пальцем по ее нижней губе, с упоением изучая их изгибы. Тянул время. Надоело. Она тактично убрала его руку от себя. — Не надо, Драко. Не переношу неопределенность. И твои бессмысленные заигрывания — лишнее. Я не очередная девушка, которой ты можешь воспользоваться. — Кто вбил тебе это в светлую голову? — насмешливый тон оскорбил. Близость к нему, его лицу, губам, открыто насмехающимися над ее пустыми обидами, выбивали разумные аргументы. — Разве не так? Разве это не закончится, стоит нам проехать указатель Лондона? — Это будет зависеть не только от меня, — его рука незаметно улеглась на внешнюю сторону ее бедра. Жар поднялся к лицу. — Ты правильно делаешь, когда устанавливаешь свои границы. А я могу позволить себе выходки. Хочешь? — О чем ты? — в непонимании спросила Гермиона. — Воспользуйся мной. И он показательно убирает от нее руки. Ждет со взглядом лиса, пока она замедляется и ищет в глазах обоснованное объяснение его словам. Но ответа нет. Понимай, как хочешь. А она поняла в том самом прямом смысле. Закрыв глаза на полпути, она находит его ждущие губы, ответившие через два повторных касания. Укладывает руки на его шею, неосознанно притягивая Драко ближе, чтобы мягкий поцелуй сделался глубоким. — С языком, — вскользь попросил он и позволил рукам наконец касаться ее талии. Отпустив контроль мыслей, действий и слов, Гермиона расслабляется, падая в негу его сладкой инициативы. Поцелуй по взрослому, со скользящими движениями языков, разжигает далеко не безобидные желания. Кольцо рук бережно сходится на его шее, и это подстегивает его изучить ее тело под толстовкой. Пальцы проезжают по рельефу выпирающих рёбер, поднимаются к груди, в пределах разумного сжимая ее, заставляют Гермиону выдохнуть в губы, сорвать короткий звук удовольствия. — Идем? Она кивает в ответ и повисает на Драко, когда он встает, придерживая ее на себе. Открыв дверь машины, он укладывает ее на заднее сиденье, но остатки расплавившегося от гаммы чувств разума ей напоминают: — А если кто-то увидит? — А мы наложим скрывающие, — Драко нависает над ней, махнув палочкой незамысловатое движение, и опускается снова к Гермионе. — Я обещаю тебе: ничего не закончится, если ты этого не захочешь. Мне давно не было так хорошо, как сейчас. — Серьезное заявление, — подшучивает она, не отрываясь взглядом от его до писка красивого лица. С нее пропадает толстовка, уже давно пропитавшаяся запахом ягодных духов. И Драко замирает. — Так кляп или плётка? Румянец проступает заметный. Она сдерживает себя от смеха. — Почему ты вообще заставляешь выбирать? — делано возмущается Гермиона. — О, ни слова больше, — он с довольным выражением лица помогает ей встать и опереться корпусом на изголовье сиденья. — Давай попробуем, я буду осторожным. Останови, если будет некомфортно. Только она хотела пульнуть вопрос, как ощутила его ладони, помогающие освободиться от брюк. Жутко интересно перед неизвестностью. А когда неизвестность творится вместе с Драко — это вдвойне подстегивает. С ним хочется шалить, потому что рядом с ним даже воздух другой: наэлектризованный, плотный, приятно удушливый. — Готова? Гермиона зажмурилась и прикусила костяшку пальца, а в следующую секунду получила скромный шлепок по ягодице и вздрогнула от новых ощущений. Драко сразу погладил место его покушения, но не дал отдохнуть, отправив второй — чуть весомее первого. — Что чувствуешь? — Предвкушение, — призналась она в смущении, на что Драко ухмыльнулся. — Еще раз? — Попробуй… Писк вырвался сам собой, когда прилетел шлепок сильнее, он по-прежнему оставался терпимым. От Драко будто в поощрение — короткий поцелуй в обнаженное плечо и игра пальцами, что игриво прошлись между ног. — Тебе нравится, — констатировал он факт в удовлетворенном тоне. — Последний. И именно последний выдался самым выразительно больным, но нисколько не неприятным. Вместе с характерным шлепком сорвался его громкий, граничащий с удовольствием, выдох. Гермиона вжалась в сиденье. Драко сжал покрасневшее место шлепка и коснулся губами разгоряченной кожи ягодиц. Они показались такими холодными, спасительными и нужными. Гермиона отцепилась от сиденья, развернулась и нашла его губы своими — то ли благодарность, то ли глоток кислорода, но головокружительный эффект от нового опыта распалил внутри нее пожар. — Это еще не все, Грейнджер, — Драко победно заулыбался и отстранился, но только для того, чтобы Гермионе было удобно освобождать его от ужасно тесной и лишней рубашки. — Молчи, — теперь ее поцелуй затыкал его комментарии, в тот момент, когда руки стаскивали одежду и добирались до ремня. Последнее, что он помнит перед тем, как сомкнуть веки и шумно выдохнуть через рот — ее флиртующую ухмылку и взгляд-вызов снизу вверх. — Я думал… что кляп мы воссоздадим по-другому… Хрипло, тихо, с запинками и совершенно блаженно. А ладонь путалась в ее волосах. Дыхание учащалось с каждым ее скользящим движением. Но Драко прервал Гермиону, коснувшись ее подбородка. — Ложись. Неудобная машина не казалась категорично неудобной, когда пространство перестало быть важным и восприимчивым. Лежа на спине, обвивая его шею руками, Гермиона не думала, что произойдет дальше, она полностью доверилась и расслабилась. Сделала вдох и позволила себе провалиться в пропасть, когда он медленно, ритмично, нежно задвигался в ней. Его руки, руки-убийцы нежности, с силой сжали ее бедра, именно там, где это важно, именно там, где какой-то демонический набор нервных рецепторов, о которых она до сих пор только наполовину знала, ждал, чтобы его нашли и использовали, как кнопки на игровом контроллере… Невозможно понять, двигается ли он или это она помогает наращивать темп. Все внутри закрутилось и стало жарко. Душно. Окна потели, дорожками скатывая капли по стеклу. Они чувствуют себя беспомощными друг перед другом, внезапно одурманенными, приближая себя к краю, обрыву, где внизу их ожидает всплеск из эмоций и ощущений. Нет слов. Нет мыслей. Чувства — здесь. Драко сдавливает ее щеки пальцами, целует до беспамятства. Движения быстрые, жесткие, глубокие, неистовые. Он толкает в свободный полет, и Гермиона успевает прогнуться в спине, прежде чем выпустить протяжный стон и задрожать под его влажным телом. Ее словно затопило, накрыло. Она почувствовала себя так, как будто она была в другом мире, в котором ничего не существовало, и это было почти эфемерно. Он сильнее вонзился в нее, поднял ее колени выше. Хотел целовать до боли, до укусов, но высвобождал страсть, на какую был способен, чтобы в один момент пропустить разряд возбуждения через себя и схватиться за ее шею, когда почувствовал необратимое состояние удовольствия. Было что-то незабываемое красноречивое в его выражении, лице, которое он сразу уткнул в ее взмокшую шею, недавно сдавленную его же руками. Поцеловал. Они осознали небольшое безумие израсходованной энергии позади них. Выдохлись и расслабились на тесном сиденье. Говорить до сих пор не получалось. И не нужно было. Их крепкое объятие — дороже и громче слов восторга, комментариев, что были совершенно неуместны сейчас. Гермиона пристроилась плотно к его расслабленному телу и закинула на него стройную ножку. Активный стук его сердца под ребрами почему-то успокаивал. Они пролежали целую жизнь, если не больше… Дорога, не пройденные мили и вечер давили своим вниманием: надо собраться и поехать дальше, но больше всего на свете им не хотелось отпускать друг друга и покидать это покоренное их близостью место. С закрытыми глазами и глубоким дыханием Драко перебирал ее спутанные волосы. — Мне идеально. Давай никуда не поедем? — тихо, на ее ушко. — Совсем? — брови взметнулись вверх, а Драко беззвучно рассмеялся, крепче стискивая ее в своих руках. — Полежим еще немного. — А что будет потом? — вопрос остался шрамом на ее коже. — Что ты позволишь. Без раздумий, сказано сходу, словно ответ лежал на поверхности, был кристально понятным и не требовал объяснений. Гермиона приподнялась и чмокнула Драко в губы. — А если прошлое будет стучаться в дверь? — не могла не спросить она. — Захлопнем. Ложись, паникерша. Он увлек ее под себя и блаженно закрыл глаза, собираясь подремать и растянуть момент спокойствия. Совсем скоро его дыхание над ее головой успокоилось и замедлилось, Гермиона еще лежала, раздумывая над случившимся, над тем, как сильно поездка повлияла на ее мироощущение, взгляды и мнение. А что бы было, если бы поездка с Роном все-таки состоялась? Опять недолгое примирение и слезы в подушку по ночам, когда нервы откровенно сдавали из-за очередной глупой ссоры? Сон накрыл незаметно, Гермиона заснула в тесных, успокаивающих объятиях. Вечер набирал обороты, перетекая в ночь. Сквозь темноту послышался стук по стеклу. Сколько времени прошло? Еще один стук — громкий, настойчивый. Она открыла мутные глаза и врезалась взглядом в человека, стучавшего пистолетом в окно. — Драко! — шикнула она, тряся его за плечо. — Проснись. Он собирался укутаться в ее тепло, но Гермиона настойчивее потрясла, расталкивая его сонливость. — Там эти… Он приподнялся, поглазел по сторонам и с опозданием понял, что произошло. Взбодрился, как от ледяного душа. Кинул ей вещи, сам натянул невпопад брюки, не удосужился застегнуть рубашку, сразу схватился за палочку. Хорошо, что Скрывающие чары еще действовали на машину, закрывая от посторонних глаз, что происходило в салоне. — Что ты хочешь сделать? — шепотом спросила Гермиона, скрывая охватывающую панику. — Покончить с ними. — Что? — ее бросило в жар. — Не убить, не смотри так на меня. Сотрем им память, чтоб в следующий раз забыли, как махать взрослыми игрушками. Проанализировать разумность плана не было времени. Драко что-то проговорил с палочкой в руках, пристально наблюдая, как два мужика разгуливают вокруг машины и заглядывают в тонированные окна. — Сиди тут и не думай приближаться к рулю, — наставил он и открыл дверь, выходя из машины в несобранном виде. Гермиона припала к стеклу, прислушиваясь к разговору: — Чем помочь, уважаемые? Амбал тупо пялился на ствол, потом на полураздетого Драко, а после на своего такого же растерянного напарника. Компрометирующий вид полуобнаженного торса его не так изумлял, как странное оружие в руках. — Чувак, мы хотели… Короче, не подумай, мы трезвые… — Моё, — Драко протянул руку, кивнув на пистолет. — Вы заплутали? Мужик нескладно кивнул и механически протянул оружие законному владельцу. Драко просунул его в задний карман брюк. — Вроде да. А ты это… Сильно занят там? — собеседник, кажется, слегка засмущался от непристойного вида Драко. — Отвлекаешь. Что подсказать? — Да хрен его, — он почесал щетинистый подбородок, глубоко задумавшись. Выглядел настолько загруженным своими мыслями, что мог разорваться от потока вопросов без ответа. — Ладно, барышне привет. Полные непонимания, растерянности и тотального удивления мужики сели в свою ржавую машину и уехали. А куда и зачем — проблемы уже их. Когда Драко вернулся к Гермионе, она разразилась свободным смехом, кривляя их перекошенные лица. Но веселость улетучилась, стоило им привести себя в порядок, пересесть на передние места, завести машину и тронуться с места в сторону Лондона. Оставалось так близко до неизбежного.***
Городские огни блевотного желтого цвета разъедали сетчатку глаза. Смехотворные кусты, деревья, ни в чем не провинившиеся перед ней люди на тротуаре вызывали отвращение. Неудивительно. Это ее сугубо личное восприятие в момент тоски, расстройства и подавленности. Чем ближе комфортная квартира — тем сильнее хотелось вцепиться в руль, вывернуть его и уехать обратно. На этой меланхоличной ноте Гермиона назвала адрес, а когда они подъехали к жилому комплексу, не удержалась, позвав Драко зайти на чай. Только чай. Благодарственный. За его помощь. Он не отказался посмотреть, где она живет, да и прощаться, видно, тоже не желал. Вот бывают холостяцкие квартиры с мужскими вещами, без рамочек с парными фотографиями и женскими тюбиками в ванной, пустым холодильником. Вот и ее квартира в свете рассветного солнца не отличалась практически ничем: пустая по своей одинокой энергетике, без намека на наличие любовных отношений и с холодильником, хранящим бутылку вина, заветренный сыр и оливки. — Как по-женски, — хмыкнул Драко, хлопая дверцей, пока Гермиона суетилась у тумбы. — Да ты прям отчаянная. — Что-что, а чем тебя угостить, я найду. Он уже оказался за ее спиной, по обе стороны уперев руки в тумбу. Палец мягко очертил изгиб ее шеи до плеча. — Я вижу. И да — проголодался. Гермиона сыпалась мурашками, но накладывала сахар в чашку, как вдруг во входную дверь постучали. — Открой, пока мы еще одетые, — попросила она шепотом. Ухмылка на его губах вышла что надо — оголенная, не сдерживаемая, говорящая сама за себя. Гермиона осталась хлопотать у плиты, а Драко вышел в коридор и распахнул дверь. На него смотрели выпученные светлые глаза, на которые спадала огненно-рыжая шевелюра. Взгляд прошелся по Драко, как по чему-то невозможному в этом мире, феномену, восьмому чуду Света, которого он никогда в жизни не видел, а задержался на переднем кармане брюк и торчащему из него магловскому стволу. Лицо потеряло краску, побледнело и осунулось, а Драко сильнее искривил кислотную улыбку. — Я ж еще по телефону сказал — иди нахрен. Малфой забрал палочку Гермионы, вернувшуюся домой, захлопнул дверь с невозмутимым выражением лица, не дав сказать тому ни слова. — Драко, кто стучал? — из кухни крикнула Гермиона. — Твое прошлое. Захлопнул дверь, как и обещал.