Быть человеком

Жене кажется, что всё идёт своим чередом. Он хорошо тренируется, во всей красе демонстрируя себя и свое катание тренерам и коллегам. С питанием тоже всё стало более, чем хорошо. Сон здоровый, восьмичасовой. Только вот на одном из прогонов юноша несколько неудачно валится с недокрученного сальхова. Нехорошо так валится, на спину, очень сильно. Врач, к которому Миша с Лизой сразу потащили силком, после осмотра заключает, что травма не из приятных, но кататься с ней можно, просто нужно на первое время чуть сбавить обороты и пить обезбол. Но у Жени рядом есть самый лучший обезбол, его любимый Марк, с которым и жить то в разы легче, по правде сказать. Они продолжают гулять каждый день, ну только Кондратюк теперь каждые 10 минут интересуется по поводу болей в спине, переживает, что молодому человеку хуже от долгой ходьбы может стать. Сейчас ребятам пора бы идти в столовую, только вот этот план чуть-чуть неосуществим, ибо не получается найти ключи от номера, которые Кондратюк куда-то забросил вчера после тренировки - ну не знаю, посмотри на тумбочке - ничего там нету! - Семененко раздражают такие долгие сборы, но поделать он ничего не может. Куда они уйдут без этих чертовых ключей? Ещё больше Женю бесит рингтон собственного телефона, только вот вся нервозность спадает, как только парень видит, что звонит ему бабушка. Не ответить молодой человек не может, слишком близкий человек - да, бабуль? - произносит фигурист прикладывая мобильник к уху и зажимая его плечом, роясь уже в выдвижном ящике - доброе утро, Женечка. Как дела у тебя там? - у юноши аж улыбка на губах проскакивает от родного голоса и ласковой формы собственного имени - да нормально всё, вот на завтрак собираемся - Женечка, я тут тебе сказать кое-что хотела. Присядь, пожалуйста Парня настораживает серьёзность любимого голоса, как и последнее предложение, но у него нет возможности сесть, а то их отчихвостят за опоздание на завтрак - бабуль, говори, что случилось? Игорь накосячил где-то? Дома произошло что-то? - Жень, маму в больницу положили Юноша аж замирает с найденными в ящике ключами в руках, старается переварить только что услышанную информацию. Сердце на доли секунд будто бы перестаёт биться, а в лёгкие не попадает воздух - п-погоди, как в больницу? Из-за чего? - голос заметно дрогнул, чуть просел, а Женя и сделать ничего с этим не может - рак Дальше молодой человек уже плохо слышит, в ушах застывает одно-единственное слово, гремит так, что, кажется, лопаются барабанные перепонки. Да ну нет, нет, не может такого быть. Не может ведь?... - я сегодня у Мишина отпрошусь, приеду - Семененко не замечал за собой привычки перебивать старших, но сознание просто отрекается от внешнего мира - нет-нет, не нужно, милый, не нужно. Мы сами тут справимся, а ты тренируйся, родной - ну ба... - ну Жень Спортсмен как-то обречённо выдыхает. Спорить бесполезно. Он заведомо проиграл - звоните мне хотя бы, пожалуйста, если вдруг что - просит русоволосый, надеясь, что ему и впрямь будут сообщать, если что-то случится. Женщина соглашается, желает хорошего дня и просит слишком сильно себя не накручивать, дескать, я тебе не для этого сообщила. Прощание и быстрые гудки. Жене последнее, чего сейчас хочется так это идти на завтрак. В принципе куда-либо идти. Новость для него жуткая, страшная и тяжёлая. Его хлопают по плечу, а спортсмен аж вздрагивает. От сознания ускользнул тот факт, что Марк по прежнему ждёт его, дабы вместе двинуться в столовую. - что-то случилось? - голос Кондратюка будто бы небольшой просвет среди в момент навалившейся на Семененко груды мыслей - ничего, всё нормально. Пошли? - Женю и самого пугает сдавленность своего голоса, он не может заглотить воздух в лёгкие, как ни старается. Ключи моментально отдаются возлюбленному, а юноша как бы обходит голубоглазого, направляясь в прихожую, обувается и накидывает куртку. В столовой аппетита не появляется, а парень настолько погружается в собственные мысли, что не замечает отсутствия Миши рядом. Ну, наверное, уже поел, пока они с Марком ключи искали. - Жень, что опять началось? - голос пришедшего с ежедневной проверкой Кирилла Анатольевича звучит грубовато, но тут уж неудивительно, чего ему церемониться с чужими спортсменами? - аппетита нет - честно признается парень, поднимая глаза на нетронутою порцию каши и полную кружку чая - ах аппетита у него нет! Может Татьяну Николаевну позвать, или Алексея Николаевича, чтобы наверняка? Тогда у тебя точно аппетит появится - не надо - скупо выдаёт Семененко, ловя на себе сожалеющий взгляд Лизы и некий шок в глазах Андрея, который явно поражён поведением тренера. Давыденко уходит, а Женя продолжает пялиться на остывающий завтрак - солнышко, ты чувствуешь себя плохо? - голос Туктамышевой. Ещё и она теперь переживать будет, супер. В ответ девушке мотание головой - Точно? Тебя не тошнит? Живот не болит? - вновь отрицание. Закончить блиц-опрос заставляет появившаяся рядом со столом Мишина. Значит Кирилл Анатольевич и вправду рассказал. Женщина приобнимает фигуриста за плечи, слегка поглаживает, наклоняется к нему - Женечка, что это за новости такие? - Татьяна Николаевна явно не понимает, с какого перепугу у ученика начались такие замашки, а Семененко не ответит ведь ей, что он тут себя уже накрутил до предела и не может думать о чём-то кроме маминого здоровья - Тебе плохо? - нет-нет, нормально всё - если Лизе он может ответить лишь мотаниями и киваниями, то тут так не получится, тут уж совестно до жути - а чего тогда не кушаешь? - тренер ни то почесывает, ни то поглаживает юношу за ухом, так котят обычно чешут. А что он может ответить? Правду? А зачем? Тогда будет разговор, возможно серьёзный, а Жене серьёзных разговоров не надо, ему вообще каких-либо разговоров навалом было после провала на Европе - не хочу просто - последним словом фигурист как бы старается внушить, что причин для отсутствия аппетита, кроме как его собственное желание, нет - ладно, Женечка, не хочешь - не надо, но на обеде чтобы хорошо поел. Ты меня услышал? - Татьяна Николаевна убирает свалившуюся юноше на лоб чёлку, а Семененко лишь угукает, давая ответ на заданный вопрос. Мишина уходит, предварительно напомнив про лёд, а русоволосый решает, что более ему высиживать в столовой нечего, так что поднимается с места, уносит тарелку с чашкой и уходит в сторону их с Марком комнаты. Номер, раздевалка, лёд. От последнего Жене хочется отказаться, и от второго тоже. Хочется в номер, хочется тёплое одеяло, Марка под боком и какой-нибудь сериал на фон. А ещё обезбола хочется, ибо спина начинает ныть. Мишин не выпускает на лёд вместе со всеми, хватает юношу под локоть, отводя чуть в сторону. Семененко и опомниться не успевает, как стоит напротив тренера, ища ответы на свои немые вопросы в глазах наставника - работаем на Пекин - сообщает Алексей Николаевич, а когда ловит на себе непонимающий взгляд ученика, то продолжает - у Миши ковид, так что на игры едешь ты Женю второй раз за день бьёт под дых. Вроде, должен бы обрадоваться, Олимпийские игры, это ведь мечта каждого уважающего себя спортсмена. Но ему нечему радоваться. Миша, Миша, который парню чуть ли не старший брат, заболел, и теперь Семененко его место занимает. Коляда в разы больше заслужил эти игры. Так мало того, Пекин - это минимум недели три вдали от дома. Женя не хочет вдали от дома, он в Питере нужен, маме, брату и бабушке нужен. Фигуриста груз новостей ломает окончательно, тренировка не идёт абсолютно. Семененко то и дело валится с прыжков, полирует собой и без того блестящий лёд, ловя недоумевающие взгляды тренеров за бортом, которые явно не понимают, что с молодым человеком стряслось, а также обеспокоенный взор со стороны Марка. Он прогоняет произвольную программу, разваливает её целиком и полностью. Из относительно чистого, того, что сделано без помарок, только тройной аксель. Куча мелких недочётов на дорожках шагов, слетевший почти на всех вращениях центр. Парень без энтузиазма подкатывается к тренерам, видит, как его пилит взглядом Мишин, что вот вообще не предвещает ничего хорошего - Женя, ты чего сегодня? - первый вопрос, который звучит, как только юноша оказывается вблизи борта. Татьяна Николаевна смотрит с неким сожалением, видимо, заранее знает, как спортсмена сейчас отчихвостят за этот неудавшийся прогон - Что за новости начались? Где у тебя весь артистизм? Что с дорожками шагов? Это, дай бог, второй уровень. А прыжки куда твои делись? А выезды где? - Алексей Николаевич явно на взводе, тут уж неудивительно, один ученик, который в хорошей форме, заболел и не едет на Олимпиаду, а другой, который должен бы его заменить, разваливает весь тренировочный прокат. Мишин отправляет на ещё один прогон, мол, соберись хотя бы со второго раза. А Жене выть уже хочется. У него адски болит спина, крутит живот из-за пропущенного завтрака, раскалывается голова и крутится миллион навязчивых мыслей. Это явно не лучшее комбо для нормального прогона произвольной программы. И действительно, получается намного хуже, чем в прошлый раз. Он валит абсолютно всё. Все квады и тройные аксели с недокрутами и падениями, на остальных прыжках бабочки и помарки. Парень с трудом сдерживает подкатившие к глазам слезы, когда бабкует на последнем тройном ритте. Ему больно. Очень больно физически, ибо в лёд себя вкатал. Но морально всё равно больнее. Женя чувствует, как горло ссадинит от кома слез, когда он катится к борту, чувствует на себе внимательный взор тренера и понимает, что ему сейчас попадёт. И действительно, Алексей Николаевич, который обычно спокойно относится к неудачам, сейчас даёт шороху так, что в шоке, кажется, даже Мишина с Соколовской - ну это ведь ещё хуже было, Женя. Ты вот сам вообще этого не понимаешь? Ты почему ничего не исправил, а? Я просто так, по твоему, замечания делаю? Фигурист виновато опускает голову, в попытке спрятать за этим действием слезы, что готовы с секунды на секунду политься из глаз. Только вот не получается так сделать, не получается сдержать всё, что ест изнутри, так что пара солёных капель всё таки скатываются по щекам - ну вот и к чему мне твои слезы, а? - парень торопливо кивает, смахивает солёную жидкость с щёк, лепечет извинения - я-я исправ-влюсь, правда, и-извините - Женя судорожно старается сдержать подступающий всхлип, который острым комом сидит под рёбрами, только вот сделать этого не получается, ибо он слышит комментарий Давыденко, который, видимо, решил, что войны в столовой им мало - мда уж, жаль, конечно, что Миша заболел, у него психика поустойчивее будет Спортсмену от таких слов взвыть хочется, мол, просто оставьте меня все в покое, пожалуйста, позвольте просто пережить этот этап жизни, дайте я прочувствую эмоции, дайте я их переживу, чтобы они не лежали грузом на душе. Татьяна Николаевна, судя по всему, решает, что Женю пора спасать из этого ада, так что осторожно цепляет его за предплечье, тихо говорит выйти со льда, а русоволосому и повторять дважды необходимости нет, он действительно покидает гладкую поверхность. Тренер уводит его поближе к подтрибунном помещению, скрывает от лишних глаз, а уже там осторожно обнимает. А Женю колдоебит от этих объятий, менталка просто не выдерживает подобного рода перегрузок. Слезы бесцеремонно катятся по щекам, но основной порыв пока ещё удаётся сдержать - Женечка, милый мой, ну ты чего? - женщина говорит ласково и нежно, совсем-совсем тихо, как с маленьким ребёнком, гладит по спине и волосам. Только вот Семененко не ребёнок давно, ну да ладно - Если на тебя так Олимпиада давит, то давай снимимся, пусть Петя едет. Твоё ментальное здоровье в разы важнее, понимаешь? Фигурист только и может, что кивнуть. Он понимает, всё прекрасно понимает. Понимает, что Алексей Николаевич ругается только потому что ждёт от него другого катания, понимает, что Кирилл Анатольевич прав, понимает и что всем было бы лучше и легче, поедь на игры кто-то другой. Мишина отправляет в раздевалку, говорит, что времени до конца тренировки осталось не так много, и пусть уж лучше парень потратит его на то чтобы успокоиться и прийти в себя. Фигурист так и делает, действительно уходит вглубь длинных коридоров спорт комплекса, направляется к необходимой двери. Как бы Жене ни хотелось деть куда-нибудь свои эмоции, он не может молча перетерпеть всё то, что сейчас гложет душу. Семененко опускается на пол, буквально падает на колени, прячет лицо в ладонях, сразу, как только дверь за спиной закрывается. Боль под рёбрами не позволяет нормально дышать, душит и затягивает, а Женя не знает, куда ему от самого себя деться. Какое-то время проходит за всплеском эмоций, у парня просто не хватает сил подняться, да что уж, даже просто разогнуть корпус не выходит, слишком много всего накопилось, слишком много не прожитых эмоций и чувств. Слышится хлопок двери, который заставляет вздрогнуть, но поднять голову на пришедшего Женя не решается. Не хочет показывать ту слабину, которую он сейчас даёт. Кто-то опускается напротив него, спортсмен нутром чувствует. В волосах чувствуется пальцы, а юноша сразу угадывает в них что-то до боли знакомое, что-то творческое, что-то с запахом угля и крема с ромашкой - ты чего, родной мой? - на макушке ощущается горячий выдох, а затем и пара мягких поцелуев где-то в волосах. А Семененко по очаровательной особенности речи в обращении понимает, что он и впрямь не ошибся - ничего - единственное слово, на которое хватает дрожащего и хрипящего голоса. Ничего, ничего внутри уже нет, никаких чувств, ничегошеньки - вижу я, что ничего - тон явно даёт понять, что Марк не поверил. Кондратюк ведь не глупый, да тут, в принципе, и малому ребёнку понятно, что что-то стряслось. Марк обнимает совсем уж нежно-нежно и по родном, прижимает к себе, а Женя тычется покрасневшим носом куда-то в плечо, как ласковый, но уличный кот, что ищет себе хоть каплю заботы и тепла. И возлюбленный даёт это тепло, гладит по спине и волосам, шепчет в висок что-то приятное, старается успокоить. А юноша чуть ли не воет, как раненый зверь, настолько ему невмоготу уже от навала стресса. Семененко действительно через какое-то время успокаивается, Марк действует на него как пустырник или валерьянка, хоть Жене и кажется, что ему,начиная с командного ЧМ, уже не одни успокоительные не помогают. Но спокойствие, которое воцарило сейчас в душе кажется парню даже каким-то интимным что ли, настолько рядом с любимым человеком хорошо, настолько безбоязно и настолько тепло - всё? Ураган чувств у тебя немного подугас? - Кондратюк чуть-чуть отстраняется, заглядывает в глаза и кажется серьёзным совсем. Русоволосый лишь тихо угукает в ответ - ну вот и хорошо, пошли тогда на обед, а то уже народ скоро явится - и целует куда-то в уголок губ так нежно-нежно, что Женю аж мурашками прошибает. С Марком проще. Вроде проще