Быть человеком

Предолимпийские сборы в Новогорске 2022 Женя искренне не понимает, зачем на эти самые сборы потащили его, и в принципе всех запасных сборной. Нет, та же Лиза, или Саша Самарин, очень рады возможности лишний раз покататься на полных тренировочных днях, но вот Семененко ещё не отошёл от своего выступления на Европе. Провала, как писали все паблики так или иначе связанные с ФК. Женя мог бы попытаться отгородиться от этого, отгородиться от мысли о пропуске Олимпиады, отгородиться от гневных и нелестных комментариев. Мог бы, будь он в родном Питере, а не в Новогорске, где вокруг тебя все олимпиадники, которые только и делают, что обсуждают предстоящую поездку в Пекин. Тут Семененко ни от ребят не скроется, ни от собственных мыслей. Женю ещё и, как на зло, селят с Марком Кондратюком. Марком-чемпионом-России-и-чемпионом-Европы-Кондратюком, мать вашу. Но как русоволосый заметил, даже Лиза говорит с ним об Олимпийских играх чаще, чем это делает Марк, ну по крайней мере раньше это было именно так, а значит, возможно, будет шанс не 24/7 слушать мечтания других об ОИ. Их всех гонят на обед сразу после заселения. Семененко, кстати говоря, после Таллина очень сильно сбил себе питание, вместо трёх приёмов пищи в лучшем случае смотрится ужин в лице салата или тарелки гречки, а бывают дни, когда парень и вовсе сидит на кофе и, видимо, солнечной энергии. Женя, как будующий врач, знает, что так нельзя, знает, что с организмом плохо может стать, но по другому у него просто-напросто не получается, аппетита нет абсолютно, а тайну, где его найти, Семененко по каким-то причинам никто не раскрыл. Вот и сегодня ничего путного из обеда не вышло, тарелка салата, фраза, брошенная обеспокоенным старшим коллегам, с которыми Женя сидит, мол, в автобусе укачало, вот я есть и не хочу. Коляда, кажется, одним только взглядом сканирует Семененко, треплет по волосам, ероша их, как старший брат, а затем начинает говорить - возьми что-нибудь в комнату и к Мишину подойди, таблетку выпей. Тошнота пройдёт, и тогда тебе захочется поесть Женя знает, что не захочется, но соглашается, говоря, что лекарства у него есть и с собой, и что он всё обязательно выпьет, как только будет в номере. Он даже не откроет привезённые блистеры. Их стол, как позже понимает юноша, самый спокойный из всех, за ним сидят Миша, Лиза, он и Андрей Мозалев, за соседним расположились девочки Тутберидзе, а им вместе вполне себе комфортно, только вот Этери Георгиевна не позволяет им лишних разговоров и контролирует порции. Алексей Николаевич и Татьяна Николаевна особо не следят за питанием в группе, и, если фигурист хорошо помнит, то никогда не следили, ссылаясь на то, что они и сами могут это проконтролировать, если нравится тратить больше энергии для прыжков, то они не против, главное чтобы прыгали стабильно и чисто. Третий стол отдан остаткам мужского одиночного, это Самарин, Кондратюк и Гуменник, а также Саша Галлямов. Там почти все - ценители задушевных разговоров и анекдотов. В сторону столов парников и танцоров Женя даже не смотрит, они всё равно не общаются и кроме как в столовой нигде не пересекутся, что даже неплохо. Тренера активно обсуждают программу на предстоящее время, делятся каким-то проблемами своих учеников и планами на контент. Сразу после обеда им дают время на отдых, некий тихий час перед вечерним льдом, правда, последнее, чего хочется, учитывая, что парень после Таллина чуть ли не каждую ночь просыпается в слезах и ледяном поту от кошмаров, так это спать. Женя с ногами забирается на кровать, прихватив с собой учебник по гистологии и тетрадь, сборы сборами, а учёбу никто не отменял. Марк приходит значительно позже, и вроде бы не влетает в номер, не выбивает дверь с ноги и даже не сносит вешалку, но с его появлением всё равно становится как-то по-другому, появляется какой-то дикий вихрь энергии с запахом одеколона, отдающего нотками имбирного пряника, шампуня, пахнущего грейпфрутом, персиковой гигиенички и детского крема для рук с ромашкой. Женя сам не знает, по каким причинам ему известны все средства для ухода за собой, принадлежащие Кондратюку, просто каким-то образом он располагает этой информацией. Семененко буквально задыхается смесью приятных ароматов, всё это в сочетании с запахом самого Марка даёт ощущения чего-то спокойного, родного и своего. Какого-то абсолютного счастья и умиротворения. Товарищ сходу расказывает о том, как они сейчас играли в карты у Лизы в номере, как он всех переиграл и получил Твикс от старшей, как приз. Кондратюк фонтанирует эмоциями, играет мимикой, жестами и тональностями голоса, а Женя невольно засматривается. Засматривается на руки Марка с ухоженной кожей и идеальным маникюром, на волосы, что после бурной активности первой половины дня заметно растрепались и сейчас лежали небрежными кудрями, на идеально выбритое лицо, где каждое малейшее несовершенство - идеал по скромному мнению русоволосого. Семененко вообще не в первый раз замечает за собой, что ему нравится наблюдать за Кондратюком. И не только на льду, когда тот исполняет роль турецкого султана, или предстаёт перед зрителем в шикарном образе Иисуса. Он и впрямь Христос, святой с нимбом. Только спасает святой по имени Марк не Марию Магдалину от побиения камнями, а Женю от его моральных увечий. Приходит в себя русоволосый только тогда, когда Кондратюк опускается рядом с ним на кровать, протягивает сладкую, покрытую шоколадом, палочку - держи, серотонинчик получай, а то ты его, похоже не добираешь - и за плечи обнимает так по домашниму и по родному, точно брата. Женя даже улыбается еле различимо, хоть после Европы ему сил на эмоциональные реакции и не хватает. Семененко и впрямь берёт шоколадку, ест параллельно с Марком, взявшим себе другую палочку и слушает какие-то анекдоты от товарища, которые тот, кажется, придумывает на ходу, генерирует без каких-либо особых трудностей и ограничений. Женя до жути хочет увидеть Марка на Олимпиаде, он это заслужил, он сможет. И вроде бы уже не так обидно, что сам Семененко на игры не едет...