тёплый

он кончиками пальцев касается поясницы — почти неощутимо, ненавязчиво, — подталкивая вперёд, поторапливая к машине. Минхо немного раздражён — устал, — и старается не попасться никому на глаза: ни мемберам, ни менеджерам, ни, уж тем более, журналистам. поэтому он предусмотрительно пораньше ушел с ивента Галакси, захватив с собой самое ценное, и решил уехать подальше. Минхо открывает дверь, приглашая в салон, затем обходит авто и садится на место водителя. под ладонью кожаный руль ощущается до того приятно, что на секунду Минхо серьезно задумывается просто кататься по городу... однако отметает эту идею. — поедем кое-куда. не говорит, куда именно. он сам не знает. у него в каждом повороте головы, взгляде, вздохе — напряжение, доходящее до болезненной дрожи. он слишком устал, слишком забегался и слишком соскучился — этого “слишком“ так много, что Минхо едва сдерживается, чтобы не припарковаться в любом — даже неположенном — месте, чтобы избавиться от напряжения. ночь. Минхо останавливается недалеко от моста у реки Хан в безлюдном месте, выходит из машины, оставляя ключ зажигания внутри, расправляет плечи и вскидывает голову вверх, всматриваясь в небо. ничего в космосе не понятно — но приятно на него смотреть. с Минхо точно так же. он выглядит античной скульптурой под белым светом фонарей — дрожание глади реки отражается в его глазах, особенно когда он смотрит прямо в лицо, душу, сердце — выворачивая наизнанку, медленно, мучительно... почти больно от одного его взгляда — острее новых ножей и холоднее любого из льдов. но так только кажется. становится немного прохладно, когда удается выйти из салона. Минхо чуть ведёт головой, огибает машину спереди и касается запястья — сразу целует в мочку уха и выдыхает. сбежали. ладонью — по его плотному черному галстуку. Хо улыбается, показывая зубы, чуть поднимает голову и склоняет ее набок, обнажая шею. — хочешь снять? это вопрос с подвохом, без ответа, на грани напряжения, накала, надрыва — и ему до безумия и сумасшествия нравится дразнить, немного смущать, а затем считывать эмоции, всматриваясь в лицо. а его взгляд острее ножа и холоднее льда... Минхо тянет на себя, отходит на два шага назад и, развернувшись, прижимает к капоту авто. подхватывает за бедра с двух сторон и рывком сажает на машину, упирается руками по бокам и нетерпеливо прикусывает край воротника, немного его оттягивая. схватить его за ленту дорогого галстука — он отзывается усмешкой, такой громкой в тишине вечера, — потянуть на себя — ткань мнется под пальцами, почти выскальзывает, — но Минхо послушно подаётся вперёд, размыкая губы. поцелуй. короткий, быстрый, невыносимо-мучительный — как же хочется больше, больше, больше! — и он отстраняется, сразу прикусывая кожу под углом челюсти. затем — снова и снова, одной рукой погладит бедро — сожмет в ладони, крепко, на грани боли. он так скучал. Минхо так скучал. переписки не помогают. видеозвонки не работают. ничего не спасает, когда он так любит — до края вселенной и обратно. у него в груди — свой Антарес. свое созвездие скорпиона, свои звёзды и свой космос — и в данный момент он горит ярче сотен солнц. как и его взгляд. острый, режущий... и больше не холодный. Минхо носом прячется под край одежды у шеи, целуя, оставляя после себя десятки алых пятнышек — он хочет, чтобы они не сходили никогда, чтобы все видели и знали... но тайна должна оставаться таковой — и это его почти злит. выбешивает. пальцами — в его красноватые волосы, сжать на затылке, направить выше... Минхо послушно проводит влажными губами под челюстью, по подбородку, затем — поцелуй в уголок рта. он отнимает руку от капота, гладит по бедру к колену и вынуждает закрепить ноги у его поясницы. невозможно остановиться. встретиться с ним взглядом — Минхо почти погибает от желания, льдом отдающего в кончики пальцев, — потянуться и вновь поцеловать. на этот раз не отпустить его раньше положенного: ему некуда деться от переизбытка чувств и мягких губ. едва отстраняется, жмется грудью ближе и тихо на ухо произносит: — пойдем в машину.