вулканический

медленно ведёт кончиками пальцев по силуэту электрогитары, второй рукой плотно обхватывая гриф. это поглаживание кажется до того неприличным и интимным, что неосознанно учащается дыхание, сбитое под его взглядом. Джисон усмехается, мельком смотрит в сторону двери в комнату — открыта нараспашку. ну и пусть. перехватывает гриф поудобнее, пальцами цепляет натянутые струны — звонко отзываются громким, режущим звуком, отскакивающим от стен. в этом месте для практики — несколько гитар и барабанная установка, микрофон со стойкой и — что самое важное — он. — концерт через три часа, — говорит, — хочешь послушать, что я подготовил? спрашивать не нужно — ответ и так ясен. и он это знает. но все же хочет услышать. к черту эту гитару. незаконно так смотреть — открыто, взывающе — из-под слегка завитой челки. и Джисон ждёт этого — надлома, излома, первого шага — и может, он бы хотел проверить, насколько мягок диван для отдыха в этой комнате для практик... и насколько опасно оставлять двери нараспашку. в два шага — ближе. ухватиться за верхний лакированный край гитары, рывком потянуть на себя — Джисон подаётся вперёд, в порыве прикусывая за нижнюю губу, затем раскрывает ласку, повернув голову набок, скользнув языком. захлебнуться в его поцелуе кажется лучшей идеей из возможных — а затем запустить пальцы в его уложенные волосы, завитые, мягкие и невероятно густые. а ему так нравится. а его так заводят эти игры на грани риска — он прерывается, придерживая за шею, губами касается виска... открывает глаза и долго смотрит в сторону двери. не снимая гитары, Джисон перехватывает за запястье и тянет за собой — проверять диван на мягкость. садится, тянет следом — опуститься рядом, коленом упираясь в обивку, руками — по его щекам, отодвигая волосы от лица... он поднимает голову, пристально смотрит, затем криво усмехается. — поцелуй меня уже. сбивается сердце от его просьбы — приказа, — но хочется слегка подразнить. навалиться сверху — Джисон поудобнее прижимается к спинке дивана, — и, игнорируя натянутые струны, больно впивающиеся ниже ребер, губами едва коснуться его. почти щекотно, так желанно... а от него пахнет медом и потерянными ночами, а ещё — риском. ведь дверь все ещё открыта. у Джисона сбивается дыхание, и каждый его выдох ощущается на губах — горячее сердца вулкана. но он принял правила игры и податливо продолжает идти на поводу, не сбивая настрой. нельзя оставаться наедине. хочется сломать этот диванчик под напором — хочется довести напряжение до предела, до срыва и слома. хочется пробовать его часами, хочется, чтобы онемела челюсть от бесконечных поцелуев — а ещё хочется, чтобы наутро Джисон носил высокий воротник, скрывая последствия ночи. руками — по его плечам, цепляя ткань за край и спуская пиджак ниже. Джисон резко выдыхает, не выдерживает — рывком тянется вперёд... отвернуться, посмеяться — а он уже на грани. ему уже тесно. гитара между так мешает — она громоздкая, с острыми струнами, но это его, кажется, не особо волнует. он ладонь кладет на шею, второй — к виску. намеренно удерживает и все же целует — мокро, неаккуратно, но до невыносимого вкусно. отрывается нехотя, что-то сбито шепчет прямо в губы — не разобрать ни слова, — приоткрывает глаза и вновь смотрит, смотрит, смотрит... немного отодвигается только чтобы снять наконец гитару, неаккуратно поставить ее у стены... резко обнимает, заваливается на диван и сразу подминает под себя — не оставляет шансов, не сбежать и не вырваться... но и не хочется. он стягивает пиджак, отбрасывает его куда-то в сторону — опускается, долго целует под челюстью... затем ещё и ещё — практически не отрываясь, в невозможности выровнять сбитое дыхание. и он готов заниматься этим всю ночь. Джисон отстраняется, смотрит на дверь... а после — губами зажимает кожу у ключицы. — у нас есть несколько часов, — говорит невнятно. — сбросим напряжение? вместо ответа словами — показать ему действиями. перехватить руками его за ремень — подтянуть к себе ближе. Джисон сжимает зубы и вновь — целует целует целует... а затем слышит, как закрывается дверь.