Сто монет Золотого Дракона.

      Сан уже минут пятнадцать вертелся в своем гамаке, как курица на вертеле. Было так чертовски неудобно спать. Чхве пытался скомкать одеяло и уснуть, но ничего не выходило — он будто ощущал пустоту, которую не мог ни чем заполнить, и его это ужасно раздражало! В самом деле все стало настолько серьезно? Как он вообще мог спать несколько лет назад без своего крикливого лиса? И, наконец, не выдержав этого ужасающего чувства, Сан встал с гамака. Кажется, Уён уже видел десятый сон в своем небольшом лежаке под потолком. Обиженный маленький ребенок. Проклятие, этот горделивый плут точно припомнит Сану его поражение, если пират сейчас сдастся и поползет к нему в гамак. Но с другой стороны… Спать без Уёна было просто невозможно.       — Уён-и, — тихо позвал Сан, проверяя, действительно ли спит его друг. Но дальнейшей реакции не последовало. А потому Чхве нервно потер нос, глубоко вздыхая и всё-таки тихо подбираясь к гамаку Чона. Вроде и правда спит. Зараза, и как он будет объясняться перед ним поутру? Вот бы Уён забыл их сегодняшнюю ссору на пустом месте и позволил другу и дальше нежиться в его объятиях по ночам. И, переступая собственную гордость и обиду, Сан аккуратно забрался к другу, тут же крепко обнимая его и прижимаясь к спине обнаженной горячей грудью. Наконец-то долгожданный комфорт. Можно было засыпать.       Прикрыв глаза, Чон нахохлился, как воробей, скрестив руки на груди в своем гамаке. Было так жестко и неудобно, но привыкший спать в любых местах Уён не из-за этого был зол. Сан завалился спать в своей койке и даже не подошел к другу! Обиженка. Ну и пожалуйста, сам же приползет, когда не сможет спать с одеялом в обнимку. Они проходили это уже десяток раз и оттого знали друг друга как облупленные, вот только любовь Уёна и невесть откуда взявшееся бесноватое поведение друга все портили. Нужно было поговорить об этом, но, может, Юнхо прав, и Чон действительно ссыкун? Как быть? А если после этого разговора они окончательно перестанут спать вместе? Уён нахмурился, закрывая глаза и надеясь уснуть, но рой мыслей в голове не давал ему расслабиться. Внезапно со стороны послышались шаги и скрип половиц под гамаками. Ага, проснулся, голубчик. Сан, как и всегда, первым делом проверил, спит ли его друг, но, не получив от Уёна никакого ответа, улегся рядом. Это горячее тело сзади такое удобное, его руки обвивают талию юнги, а дыхание сзади дает понять, что Уён в безопасности. В относительной, правда.       — Нет, я больше так не могу, — его серьезный голос вдруг донёсся спереди, и, выкарабкавшись из лап Чхве, Уён перекинул ногу через бедро Сана и забрался к нему на колени, укладывая брюнета на спину. — Все, хватит, надоело, иди спать в свой гамак. Я злюсь, ты меня бесишь, и если не уйдешь сейчас, то я тебя покусаю.       — Почему? — Сан смотрел на друга глазами, полными непонимания. Неужели он всё ещё обижался? Раньше такого не было. Обычно парочка все забывала, стоило им двоим оказаться в гамаке ночью. А теперь Уён заставлял Сана уйти, так еще плюс ко всему угрожал! — Да с чего это?! Ты тоже меня бесишь, и я тоже на тебя злюсь. Но можно было уснуть и все забыть. Почему ты продолжаешь быть таким упрямым? — Сан обиженно надул губки, хмуря недовольно брови. Невыносимый поганец! Поняв, что его обиженная мордашка не возымела никакого эффекта на друга, Сан мысленно двинул самому себе по шее за попытку помириться и показательно отодвинул Уёна в сторону, словно кошка выбираясь из-под его красивых ног.       — Да ну и пожалуйста. Не очень мне и хотелось с тобой дальше спать. Раз бешу и злю, то вот, радуйся, что покидаю каюту и освобождаю тебя от тягости своей компании. Не хочу с тобой разговаривать, Чон Уён, — Сан подошел к своему гамаку, беря подушку и одеяло. И быстро покинув каюту, Чхве отправился в компанию к несущим вахту Минги и Чонхо, увлеченно обсуждавших ациллийские вина. На удивление, он увидел среди них еще и Сонхва.       — Почему? Да потому что ты… Да не… не в этом!.. — не успев даже договорить, Чон оказался смещен в сторону, и Сан преспокойно решил закончить диалог, так ничего и не поняв. Что на него нашло? Терпение кончилось? Уён так привык, что его Сан-и всегда возвращался, несмотря на проделки друга, но разве парень не знал, каким раздражающим бывало проявление любви Чона? И что еще за брыкание началось? Ярости Уёна не было предела: мало того, что раздражающим его назвал, так и разговаривать отказался. Так, да? Хорошо, не вопрос. Но в любом случае, последнее слово будет за ним, а не за этим большегрудым придурком, который хер в штанах удержать не может и руки на месте.       Натянув сапоги, Уён с грохотом ввалился на палубу, отчего на марсе дернулся и проснулся Ёсан, опуская взгляд на источник шума.       — Можешь вообще со мной больше не разговаривать, раз я ТАК бешу тебя своим обычным поведением, — Уён буквально выплюнул эти слова и резко закрыл за собой дверь, полный праведного гнева. Да пошел он!       Сколько можно переживать из-за этого идиота? Уён с силой ударил по деревянной стене кулаком, впечатывая костяшки в твердую обшивку, а затем снова и снова, пока рука не начала дрожать. Что, разве он набросился на Сана, затащив его в койку, а потом сказал, что ему нужно время на «подумать»? Он кусал губы Ёсана и усаживал к себе на колени? Или, может, это Уён не давал другу спать по ночам, а потом еще и вёл себя как конченый идиот, обижаясь невесть на что? С громкой руганью Чон забрался в свой гамак и поднял побитую ладонь вверх, глядя на опухшие костяшки. Неприятно, но ничего особенного. Не в первый раз. Не хотел говорить, да? Да на здоровье, пускай Сонхва за ним бегает.       — Обычным поведением? Ты сейчас серьёзно?! — голос Сана доносился со стороны двери в пиратскую каюту, хотя он едва ступил на порог комнаты. — Ты первый полез так заигрывать и целоваться с Ёсаном, а когда я сделал то же самое, то ты решил спустить на меня всех собак. К тому же… Боги, что за хрень. С каких вдруг пор ты выгоняешь меня из постели? Раньше я всегда шел на примирение первым, когда ты вот вообще никоим образом не был прав, но мы мирились. Что в этот раз поменялось? — Сан вскинул руки от бессилия, смотря на Уёна перед собой. — Говоришь, что больше так не можешь и приказываешь уйти. Но стоит мне и правда свалить, как ты начинаешь делать меня виноватым и посылать к черту. Уён, я тебя не понимаю. Не понимаю, какого черта ты творишь и что хочешь от меня. Это не твоё обычное поведение. И я чертовски устал от этой ситуации. Мы могли просто уснуть, Чон, но вместо этого теперь ты вообще отказываешься со мной разговаривать и посылаешь, — Сан резко выдохнул, наконец-то заканчивая свой чертов монолог.       — Если ты хочешь, чтобы я ушёл, то уйду. Спать к Юнхо, оставив тебя одного с твоим нежеланием меня терпеть. Только скажи четко и ясно, что этого хочешь, а не увиливай, как ты очень любишь.       — Я ЗАИГРЫВАЛ? — крик Уёна слышал даже Ёсан, снова дернувшийся на своем марсе и опустивший взгляд на палубу. Кричали не отсюда? Сонное личико он прятал в ладонях и снова пытался уснуть. Еще один грохот — и он пойдет к Юнхо. Правда, у того было не лучше, ибо за стенкой на кухне гремел Сонхва, не в силах совладать со своими чувствами. А потому ему было необходимо все переложить снова и перемыть посуду, а потом провести инвентаризацию всего съестного.       — Не заигрывал я! Такая игра, и мне было удобно сидеть на его коленях, но никого за губу я не хватал, да и почему я вообще перед тобой оправдываюсь? — тут же поднимаясь на ноги, продолжил Уён. — Я не… Да твою же! — Сан все говорил и говорил, будто его прорвало. Видимо, и в самом деле злился, что Чон даже хмыкнул. Он вообще сам когда-нибудь заткнется? Прорычав нечто нечленораздельное, Уён накинулся на возлюбленного и зажал ему рот рукой, когда тот, наконец, замолкает.       — Ты, дурная головешка, — теперь голос юнги звучит куда тише, и в нем даже как будто бы есть нотки беспокойства, — я выгоняю тебя не из-за той ерунды, которую ты сейчас надумал. Да, я злился, и ты меня выбесил, не важно. Проблема в том, Чхве Сан, что после того, как мы останавливались в борделе, каждую ночь ты постоянно меня лапал, — вот теперь Уён уже шипел в чужие губы, чтобы никто их не услышал. И отпустил брюнета, скрестив руки на груди. — Да-да, что ты так удивленно смотришь? Лапаешь. За шею, грудь, соски, твои шаловливые ручонки даже в штаны мне забирались к самому ценному. Я уже боюсь, что таким темпом ты меня поимеешь вот так во сне, — фыркнул юноша и расправил рубаху, показывая темно-красные горошины сосков. — Твоя работа. До сих пор ноют, когда о рубаху трутся. Я же не могу на всю каюту закричать, что ты извращенец. Поэтому спать вместе и стало для нас проблемным делом. Либо же я связываю тебе руки, и мы снова ложимся в обнимку животами друг к другу.       Это не шутка? В самом деле Сан делал это с Уёном каждую ночь? Да быть того не могло. Он ведь не мог потерять контроль над собственным телом во сне? Не мог же? Настоящая дикость. Сан лапал и домогался Уёна каждый раз, как они спали вместе, но почему Чон не сказал об этом раньше? Прежде, чем они переругались на весь корабль.       — Нашел отмазку. Не было такого. Готов поспорить: будь это правдой, ты не стал бы умалчивать. Отвёл тихонько в сторону и спросил какого хрена я творю. Но за мной пускай и немало грехов, но во сне я тебя точно не трогал. Уж я не помню такого точно, — Сан отбросил ладонь Чона, скрестив руки на груди, делая свой голос чуть тише. Ну уж нет. Неужели он мог делать такое с Уёном? — И не буду я спать с завязанными руками. Просто буди меня, и я тут же прекращу. Всё равно быстро засыпаю. В чем проблема? — Сан запрыгнул в гамак, указывая на место рядом с собой. Ужасно хотелось спать! Так что чем быстрее Уён согласится просто вместе уснуть, тем им было лучше. Злость Сана быстро сошла на нет, как бывало множество раз до этого. Своими криками усаны явно разбудили весь корабль. Если проснется ещё и капитан, то им точно легко не отделаться.       — Да, конечно, — возмутился брюнет, уже готовый снять с шеи ленту и показать другие непотребства Чхве, но Сан занял место на гамаке и выставил свои условия. Кто еще от кого зависим. Уён прорычал что-то невнятное и ругался, снимая с себя сапоги и рубашку, скинув к своему сундуку, на котором лежал любимый зонтик, а сам забрался в гамак, в этот раз укладываясь лицом к Сану и целуя его в подбородок. — Стал бы я ни с того ни с сего врать и выгонять свою любимую подушечку к другим мужикам, — устраиваясь поудобнее, Уён уложил голову на плечо к Сану и смотрел на него в полутьме. В каюте горели две лампы: одна у двери, а вторая где-то вдалеке, в конце комнаты, так что они видели друг друга в приглушенном свете. Таком теплом и мягком, при нем скулы Сана казались еще острее.       Благо, Уён согласился на то, чтобы оказаться в объятиях Сана и наконец-то уснуть. Столько шума и ради чего? Чтобы десять минут кричать друг на друга, а потом вновь оказаться в объятьях друг друга? Видимо, такова была судьба Чхве.       — Кто тебя знает. Ты сама непредсказуемость, — Сан пожал плечами, удобнее устраиваясь в гамаке и накрывая их его оставшимся одеялом. Своё Чхве кинул на палубе. Наверняка прилетит потом за это от Сонхва.        — Зря ты отказался, со связанными руками ты был бы ужасно сексуальным.        — Ты добиваешься того, чтобы я тебя трахнул, Уён-а? В таком случае, если кто и будет связанным, так это ты. А теперь спи, — Сан прикрыл глаза, начиная погружаться в дремоту, обнимая друга всё крепче и крепче.       Под одеялом их тела оказались в запретной близости, кожа к коже, отчего оба могли слышать сердцебиение друг друга. Руки Сана, как и всегда грубые, заставляют прижаться к себе сильнее, как будто боятся отпустить. Уён же от слов брюнета с удивлением посмотрел на него и заморгал, хлопая ресницами. Что он сейчас сказал?! И как теперь уснуть после таких-то слов?! О, как жаль, что фантазия Чона уже разыгралась не на шутку, представляя перетянутые веревкой запястья во власти Сана, грубые толчки и полное отсутствие свободы. Черт, а это начинало возбуждать! Ему вспоминался тот раз, когда они накинулись друг на друга в чертовом борделе, и Сан почти что не слезал с него до самого вечера, вытрахав всю душу и силы. А если ему веревки дать, то вообще рехнуться можно. И оттого Уён спрятался под одеяло, оставив только макушку, и постарался скорее уснуть и не думать о развратных мыслях.       Только вот спал он недолго, проснувшись от двух шершавых рук в своих штанах. Одна бесстыже лапала его зад, а вторая оглаживала крепкие бедра, пока сам хозяин шаловливых рук мирно посапывал, морща носик. Чхве и правда не замечал, как забирался руками под одежду Чона, начиная блуждать по его коже грубыми ладонями. Лишь мурлыкал во сне, чуть морща носик. Видимо, ему что-то снилось. Что-то приятное.       — Саан-а! — бодался Уён, мягко укусив парня за нос. — Твои руки. Ммф, — сонно пыхтел юноша, не раскрывая глаз. — Больше похоже на то, что это ты хочешь меня трахнуть. Эй, ты… — в последний раз чужая ладонь нагло прошлась пальцами вдоль достоинства Чона, и тот укусил губы, чувствуя, как пульсировала собственная плоть. Кажется, его уже давно лапают — возбуждение ощущалось довольно серьезно и даже немного болезненно.       — Спи, — шептал ему на ухо Сан в полудреме, лишь крепче обнимая своего друга и забираясь руками дальше. Сам он уснул довольно быстро, совсем не контролируя собственные руки. И конечно же Сан не осознавал, что продолжал трогать крепкие бедра и мягкую задницу любовника. Через сон Чхве слышал, как Уён что-то бубнил и чувствовал, как тот слегка ворочался. Наверняка просто не мог нормально лечь. В самом деле, если бы Сан вновь распускал руки, то Чон однозначно ему об этом сообщил, а не стал терпеть.       Не останавливался! Этот бессовестный лунатик даже бровью не повел, вместо этого Сан сменил положение и вжал друга в гамак, навалившись сверху. Он, конечно, не особо тяжелый, но под одеялом Уёну становится жарко, так еще и руки аса никуда не исчезают. Более того: они становятся совсем уж бесконтрольными, касаясь таких мест, которых никто, кроме Уёна, касаться не мог! И все равно возбуждение преобладало над стыдом и дискомфортом, растекаясь приятным теплом внизу живота и дрожью в груди. С губ вдруг сорвался мягкий хриплый стон, когда чужая ладонь сжала налитую кровью плоть, но это становится последней каплей!       Приходится приложить немало усилий, чтобы попытаться оттолкнуть Сана, уперевшись ладонями в его широкие плечи. Вцепившись в них, Уён пытался растрясти нарушителя спокойствия и привести в чувства, опасаясь повышать голос. Может, в комнате еще кто-то спит.       — А ну просыпайся, живо, иначе я тебя точно покусаю. Сан! Сан!       Чхве нехотя разлепил глаза от этих криков, когда его уже начали переворачивать на спину. Опять он прицепился со своими визгами, почему просто нельзя было дать ему поспать как человеку? Что на этот раз? Чхве потянулся, проводя рукой по лицу, наконец-то открывая свои глаза.       — Напугал ежа голой жопой, — прохрипел Чхве, приподнимаясь немного на локтях. Он и так весь был искусанный Чоном. Руки, ноги, шея, лицо… Всё уже было в следах от зубов друга. Поэтому такие угрозы уже даже за шутку считать было нельзя. — Что? Что опять случилось? — Сан наконец-то открыл глаза, встречаясь взглядом с красным Уёном. Опять какие-то проблемы? Чхве понадобилось немного времени, чтобы понять, почему его вдруг разбудили. Сан опустил взгляд на друга, мельком осматривая его смятую и задранную одежду. Неужели и правда?.. Проклятие! Закрыв лицо руками, пират тихо выругался. — Прости… Видимо, действительно придется спать одному.       — А говорил, что такого не было, — хриплый спросонья голос донесся до чужих ушей, и Уён мелко подрагивал от желания снова ощутить эти руки на своей коже. В легком свете ламп вдали он выглядел чертовски соблазнительным! Сильные руки с линиями вен упирались в плечи Сана, по смуглой оголенной коже пробегали капельки пота, а волосы падали на глаза. Покусанные припухшие губы растянулись в хищной ухмылке, обнажив светлые клычки парня. И поджарый пресс, влажный от испарины, так и притягивал взгляд. — Сан-и, да ты настоящий маньяк, — хмыкнул Чон, — весь зад мне смял, как будто я мягкая игрушка. И это, — он взглядом указал на свой нехилый стояк и жарко вздохнул, отстранившись от возлюбленного, выпрямив спину. Теперь Сан мог лицезреть все его тело без каких-либо препятствий. — Разберись для начала с тем, что натворил. А потом я точно свяжу тебе руки, и можно будет спать.       — Какой ты… неубедительный пострадавший, — Сан хотел было встать с гамака, как Уён уперся ему в плечи руками, явно пресекая попытку оставить друга со стоящей в штанах проблемой. Как они дошли до такого? Нет, как Сан дошел до подобного, что развязный вид лучшего друга пробуждал в нем такие непривычные животные желания, пробуждал нечто запретное и в то же время жизненно необходимое. Право, он еще никогда не сходил с ума ни по одной даме, не говоря уже о мужчинах. Стоило только заметить оголенные ключицы любовника, и Чхве уже был готов орать, словно мартовский кот. Да, Уён, безусловно, очень красив, притягателен и горяч, но чтобы превращать Чхве в зверя? Чертова магия. Может, он один из тех ночных демонов-соблазнителей, что питались мужской энергией под покровом ночи? В детстве ему рассказывали о похотливых дьяволицах, но да, к Уёну эти эпитеты совершенно не подходили.       — Зато ты очень убедительный пристающий, — хмыкнул брюнет, убирая мокрые волосы от лица. В самом деле жарко. Прикусив губу, Чон стал ерзать под бедрами Чхве, И Сан ощутил, как Уён бесстыже трется о него твердым членом. — И долго ты будешь медлить? Используй руки или язык, чтобы загладить передо мной вину.       — Договорились, — Чхве резко схватил друга за шею, с силой утягивая на себя и впиваясь в его губы поцелуем. Сан грубо кусал припухшие губы, сжимая шею Уёна сильнее. Желание спать пропало моментально, стоило пирату забраться под одежду к Уёну, приспуская с него штаны. На миг он приподнялся, проталкивая язык в приоткрытый рот друга и с силой ударяя его по оголенной заднице рукой.       Поначалу Чон замер, но вскоре обвил шею возлюбленного обеими руками и кусал парня за язык, перехватывая инициативу в поцелуе — ненадолго, до первого шлепка по ягодице, с которой Сан так быстро стаскивал штаны. Как они дошли до этого?.. И почему никто не был против? Уён решил, что подумает об этом как-нибудь в другой раз, когда ему представится шанс побыть наедине со своими мыслями, хотя в ту же секунду, как его собственные руки уже во всю ласкали достоинство друга, решает, что думать о правильности и неправильности этого всего не так уж обязательно. Плевать, может, у них дружба такая. С привилегиями! Они два здоровых мужчины на корабле посреди холодного бескрайнего моря, и если их тела совместимы, то они могут наслаждаться друг другом сколько угодно. Лишь бы не спалили, иначе косых взглядов не избежать. Да и оправдываться придется… А пока горячие стоны тонут в глубоких поцелуях, пока двое возбужденных донельзя пиратов придаются разврату. А кто им запретит?