* * *
Трефовое королевство заливают первые лучи яркого солнца. Они пробиваются в окна главного замка, безжалостно вытесняя тьму, оставляя ей лишь краткие тени. В самом замке стоит тишина, но это не вина раннего утра, а лишь привычка – негласное правило – всех, кто находится внутри, и не важно, прислуга это или хозяева. Все в государстве жалуют тишину. Она способствует внутренней гармонии, логичному мышлению и продуктивной работе. Однако после объединения двух государств с разной культурой, на улицах стало оживлённее. Бывшие зонтопийцы питают любовь к музыке и искусству в целом, а потому, проходясь по улочкам, не редко можно встретить музыкантов или художников, что зарабатывают на жизнь своим творчеством. Выходцы из Курограда всё ещё не могут привыкнуть к этому, принять чужую культуру, а потому стычки между гражданами никак не могут утихнуть.Рано или поздно шёпот сорвётся на крик, начнётся страшное время.
Зонт смотрит в кружку с ароматным чаем, в то время как на лице покоится стеснительная улыбка. Кухня была оживлённой несмотря на раннее утро. Тихие, заинтересованные, пылающие жизнью голоса наполняли комнату, даруя ей уют. Кто-то сидел вместе с шестым за столом и пил чай, искренне удивляясь его вкусу, кто-то смотрел в окно и жмурился от искусственного солнца, а кто-то переговаривался с королём. Пепельноволосый мужчина кидает глаза на бережливо сжимаемые карты и начинает процесс освобождения. Воцарилась тишина, которая позволяла Куромаку сосредоточиться. Из трёх оставшихся карт кардинал освободил трефовую девятву, которая попалась в руку первой, а затем принялся за десятку, но к его собственому удивлению вместе с этой картой светом напиталась и последняя, трефовая семёрка. Таким образом перед Трефовым Королём предстали три девушки. Одна стояла чуть дальше от двух других и осматривала собравшихся спокойным, даже скучающим взором. — Как странно... — Куромаку рассматривает десятку и семёрку изучающим взглядом, а после прокашливается, — В прочем, не важно. Приношу извинения за проявленную невежливость. Моё имя Куромаку. Прошу, представьтесь. Та девушка, что стояла посередине, радостно улыбнулась, а её пальцы нежно сжали подол белого винтажного платья, низ которого был украшен изящно вышитыми знаками трефовой масти, приподнимая его. — Меня зовут Мирослава. — Барышня делает реверанс, слегка склоняя голову. Длинные каштановые волосы волнами соскальзывают с плеч и виснут в воздухе. — Я десятка треф. Её голубые глаза направляются в сторону рядом стоящей девушки, что была лишь на пару сантиметров ниже самой десятки. У той же была изумрудная юбка с вышивкой из серебряных ниток, заправленная белая рубашка с длинными рукавами фонариками и черный галстук в косую серебристую полоску. Руки закрывали черные короткие перчатки на внешней стороне которых также был вырезан символ чёрной масти. — Доброго времени суток. Меня зовут Вивьен. — Звучит ровный спокойный голос. Трефовая поправляет выбившиеся пряди шоколадных кудрявых волос и коротко кланяется в знак приветствия, — Семёрка треф. Король сухо кивает им и переводит глаза на последнюю призванную душу. — Приветствую. Я Дженнет. Девятка. — Девушка не сочла нужным кланяться или протягивать ладонь для рукопожатия, а потому просто завела руки за спину, смотря Куромаку в глаза. В отличие от предыдущих барышень, Дженнет была одета в чёрную рубашку с манжетами и такого же цвета классические брюки. Её талию строго отчерчивал корсет с золотыми вставками и удлинённой до самых колен задней частью, нижняя середина которой была вырезана в форме трефовой масти. Сам корсет был на подтяжках, а из аксессуаров на шее был завязан белый платок, украшенный золотой брошью в виде той же карточной масти. Однако на этом останавливаться было нельзя. Самым выразительным украшением девятки стал монокль с цепочкой, что покоился на правом глазу девушки. Было бы удивительно, если бы он был обычным, но нет! Стекло монокля тоже представляло собой фигуру трефов. — Знает ли кто, почему десятка и семёрка были призваны одновременно, хотя я работал только с десяткой? — Куромаку обводит глазами молчаливую толпу и удручённо вздыхает, в то время как Дженнет поворачивается и рассматривает стоящих рядом девушек. — Знаю. — Кивает сама себе девятка, словно в подтверждение своим словам, — Они сёстры. — Если это играет какую-то роль, то она права. — С широко распахнутыми глазами соглашается Мира и неловко взмахивает рукой, — Мы действительно сёстры, но я не думала, что дело в этом, поэтому и не предположила... — Тогда понятно. — Кардинал поправляет очки и вглядывается в отстранённое лицо Дженнет, — Как ты поняла их родственную связь? — У них подвески выполнены в одном стиле. — Вздыхает девятка указывая на украшения, что висели на груди у каждой девушки, — Точнее, у Мирославы это солнце, а у Вивьен луна. Оба аксессуара внешне похожи, а рассмотрев до этого других представителей трефовой масти, я ничего подобного не обнаружила. Можно было бы предположить, что это просто совпадение, но даже в их собственной внешности прослеживается связь, приглядитесь. В то время как каждый из нас внешне совсем не похож друг на друга, эти двое имеют приличную схожесть. Вот и всё. — Ясно. — Король потирает подбородок, удручённо смотря на подвески, а потом переводит глаза на девушку с моноклем. — Благодарю за пояснение. Значит треф ошибался, когда думал, что среди карт не может быть связанных между собой родством. Он предполагал, что можно быть кому-то только названным братом или сестрой, но теперь существует прямое опровержение его домыслам. Если родственные карты призываются одновременно, то заточение тоже распространяется сразу на две карты или в обратную сторону это не работает? Вопрос остаётся в сознании короля открытым, но он решает разобраться с этим в более подходящее время. Мужчина делает пару шагов к центру комнаты и вновь поправляет очки, что так и стремились съехать на кончик носа. Как и всегда, действие совсем не казалось неуклюжим, наоборот, придавало резкости и хладнокровия. — Каждый король и валет договорился освободить своих одномастников лишь некоторое время назад. — Начинает Куромаку, на пару мгновений взглянув на Зонта, — Нет смысла скрывать от вас то, что у нас была возможность сделать это годы назад, когда мы сами только попали в этот мир. Велика вероятность, что я бы так и сделал, однако вся колода находилась в руках Пикового Короля- — Почему чужая масть находилась в руках одного короля? — Внимание к себе привлекает трефовый туз, чьё имя было Райом, — Это же абсурд. Никогда нельзя быть уверенным в чужих действиях, особенно, если эти действия принадлежат тому, кто не является тебе одномастником. — Согласен. Я не могу утверждать, что Пиковый Король вызывает у меня доверие. Я бы даже сказал, что не вызывает вообще. — Куромаку тяжело вздыхает, переведя усталый взгляд к окну, — Однако так решил наш Создатель. Он и отдал карты восьмому клону на сохранение. Быть может, если бы я потребовал у него карты своей масти, то он бы мне их отдал, не возражая, однако я был занят проектированием будущего государства и изучением возможностей генератора. Кардинал подходит к стене, разворачиваясь к одномастникам лицом, и сгинается перед ними, смотря в пол. Руки прижаты к бёдрам, ладони выпрямлены. — Приношу свои извинения за то, что я не смог освободить вас раньше. Мне жаль, что между нами возникла такая несправедливость. Надеюсь на понимание. Второй клон выпрямляется и привычным анализирующим взглядом осматривает толпу. Все молчали, смотрели на короля в ответ, но в их глазах не читалось ни капли жестокости или остроты. — К тому же, когда королевства только возводились, было очень шумно и суетливо... — Робкий голос Зонта обращает на себя внимание, от чего его хозяин немного стушевался, — Стройка, расчёты энергии генератора и её необходимые затраты, изучение и анализ самого мира, продумывание структуры государства – всё это и даже больше требовало огромных сил. Потом поддержка экономики, внешняя политика, внутрегосударственные проблемы...это преследует нас и до сих пор. Можно сказать, что вам даже немного повезло с тем, что вы были освобождены на момент, когда жизнь вокруг уже цветёт. Если вам будет легче, то лично я тоже обрёл полноценную свободу лишь недавно. Даже возможность передвигаться и иметь власть не застраховывает от заточения в крепости и от лживого титула короля. — Молодой человек стыдливо улыбнулся и опустил глаза на кружку, — Я сожалею, что мы не дали вам выбора. Каждый из нас сделал свои ошибки и их ещё будет немало, но зато теперь мы вместе. Безмерно рад тому, что нас теперь столько, сколько и должно было быть изначально. Голос его был мягок, поддатлив и нежен. Разливался по кухне, успокаивал, убаюкивал, а неуверенная, но тёплая улыбка в конце речи начала разрушать все невидимые стены. В ответ от некоторых одномастников юноша получил такие же искренние улыбки. Атмосфера стала легче, а Куромаку лишь с благодарностью смотрел на валета. Резкий толчок разогнал всё тепло, оставив место непониманию и тревоге. Стёкла в окнах кратко задребезжали, посуда в подвесных ящиках зазвенела, а кружка с недопитым чаем медленно приближалась к концу стола из-за неожиданно начавшегося землетрясения. К счастью, только первые два толчка были грубыми, дальше следовала лишь лёгкая тряска, но это не слабо перепугало карт. Куромаку вышел из состояния непонимания как только кружка коснулась пола и разлетелать вдребезги, разливая ароматный напиток брызгами, пачкая пол. — Всем сохранять спокойствие и идти за мной. — Для всех стала ещё большей неожиданостью самоуверенная улыбка на лице короля, что воссияла спустя краткую паузу. Куромаку быстрым шагом выходит из кухни, проходит по длинному коридору и, спустя множество ступеней, ведущих вверх, выходит на последний этаж, откуда было видно происходящее за стенами Трефового королевства, — Вы не застали возведение государств и их объединение, но карточный мир продолжает видозменяться за счёт сил и желания некоторых из нас. Теперь у вас есть возможность наблюдать новый раздел истории нашего мира – появление природы за стенами государств. Встав напротив большого окна, трефы смотрели на происходящее с широко распахнутыми глазами. Кто-то восторженно улыбался, как Мира, кто-то невольно жмурился от страха, как Зонтик, но большинство всё же сдерживали свои эмоции, ограничиваясь неотрываемымы от окон взглядами. В холодном белом пространстве из неоткуда появлялась почва, словно в быстрой перемотке возрастали деревья и кустарники, появлялись поляны, а где-то далеко в дали виднелись горы. Небо меняло цвет с белого на голубой, а после стало пасмурного серо-синеватого оттенка, что аргументировалось появлением облаков. В какой-то момент тряска полностью стихла. Куромаку, что-то заметив, быстро открыл окно, отходя на несколько шагов назад и руками отводя одномастников, тем самым освобождая пространство. Через пару секунд возле окна появился парящий в воздухе мужчина с абсолютно белыми глазами и красными волосами, что языками реального пламени взметались вверх. Уже попав в замок, Данте закрыл глаза и с неимоверной лёгкостью принял свой обычный вид. Волосы стали нормальными, появилась радужка и зрачок, а белые одежды перестали развеваться, но не от ветра, а от силы, исходящей от Бубнового Короля. — Приветствую, друг-.. — Данте открыл глаза и осмотрел толпу неизвестных ему людей с неизменно умиротворённой улыбкой. Легко было догадаться, кто они, — ..Друзья мои. Рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, мои труды не сильно потревожили? — Всё прошло гладко. — Кивает кардинал, кратко осматривая лица своих одномастников, на которых явно читался вопрос, — Это Бубновый Король, его имя Данте. Именно он стал инициатором идеи создания природы в нашем мире. — Коротко поясняет пепельноволосый, а после осматривает уже самого бубнового, — Нужна медицинская помощь или отдых? — Не отказался бы от чашки чая, но меня ждут. Хочу попросить о машине с водителем. Не переживай, я покажу дорогу и на обратный путь дам подробную карту. Просто...боюсь, что я всё-таки немного переутомился. — Стыдливо усмехаясь, мужчина почёсывает затылок пока треф прожигает его взглядом. — Хорошо. — Вздыхает Куромаку, сдавшись, — Я распоряжусь, чтобы тебя довезли до Сукхавати. Все трефы, за исключением короля, молчали, осматривая новые территории за окном. Всем хотелось изучить замок и само королевство, но без начальной экскурсии никто не двигался с места. Только Райом, Дженнет и Люннет, что являлся тройкой треф, посматривали на лестницу, размышляя, стоит ли самостоятельно уходить. Но разум каждому из них давал отрицательный ответ. В конце концов это не двухэтажный домик, а за его стенами не дворик с песочницей – потеряться элементарно. А потом просто будет стыдно просить о помощи. Никому из них гордость не позволяла попадать в неловкую ситуацию, но именно гордость и самоуверенность порождали идеи всевозможного побега. В любом случае уйти никто не успел. Когда все опомнились, от Данте и след простыл. По всей видимости его уже проводил кто-то из служащих, так как Куромаку оставался неподалёку, что-то обсуждая с Зонтом и с тремя такими же, как и сам мужчина, пепельноволосыми людьми. — Чтож, пора заканчивать. — Взывает к себе всеобщее внимание Куромаку, поворачиваясь к одномастникам, — Мари возьмёт на себя туз, даму, девятку и восьмёрку, Макима – десятку, семёрку и шестёрку, а Ромука – пятерку, четвёрку, тройку и двойку. Король указывает сначала на миниатюрную девушку, потом на девушку, что была на полголовы выше предыдущей, а после на парня, что был всего на пару сантиметров ниже самого кардинала. У всей троицы была строгая форма в кофейных тонах, ровная спина, уложенные волосы и уверенный взгляд. Их опрятность и дисциплина вызывали восхищение одним только видом. — Они покажут вам ваши личные комнаты, сам замок и его части. После этого вас в холле будет ждать Зонт, который поведёт вас по улицам королевства. Если у кого-то не будет желания выходить на улицу, то заранее предупредите валета, чтобы никто никого не ждал. Получив понимающие кивки, треф проводил всех взглядом, а сам остался на верхнем этаже. Куромаку подошёл к распахнутому окну, оперевшись о подоконник руками, и стал всматриваться в высокие хвойные деревья, что гордо возвышались за стенами государства. Холодный ветер колол кожу, но мужчина не спешил уходить.На душе стало спокойнее.