Привязанный

Свет потолочной лампы слепит глаза, и Ли Тяньчэнь, раздражённо сощурившись, сильнее натягивает на голову капюшон. Внутренняя сторона парика неприятно стягивает волосы, на что близнец бесшумно цыкает, мысленно проклиная излишнюю дотошность Цянь Цзиня в выборе маскировки. Единственное, что не вызывает у близнеца дискомфорт — свободная одежда, похожая по стилю на его собственную. Она прекрасно скрывает наличие или отсутствие на теле тех или иных выпуклостей, и Тяньчэнь не переживает, что кто-либо спалит его принадлежность к абсолютно противоположному полу. Полный нескрываемой скуки зевок вырывается наружу и успешно поглощается белой медицинской маской. Сколько он уже здесь сидит? Пятнадцать минут? Двадцать? Тяньчэнь недолго считает секунды: нудная затея быстро надоедает, и мелодичный голос, лениво чеканящий цифры в голове, затыкается. Вместо него всплывает голос Цянь Цзиня, отчитывающий подопечного за чрезмерное влечение к объекту недавней заинтересованности. Тяньчэнь, ведомый маниакальным энтузиазмом, его не слушает, и Цянь Цзинь прекрасно осознаёт причину. Когда ребёнок находит себе игрушку, он выжимает из неё максимум, прежде чем выкидывает в тёмный угол и забывает навсегда. Однако новая находка Тяньченя — «игрушка» совершенно уникальная. Она ценна и красива, а такие дольше задерживаются в руках. Не успев прорвать завесу памяти, манящий образ испаряется в приглушённых разговорах, раздающихся поодаль. Толстые стены не дают уловить источник, но Тяньчэню это и не требуется. Он уже знает, кто стоит по ту сторону металлической двери. Знает и не может не улыбнуться. Тонкие пальцы сами тянутся к капюшону и одним движением скидывают его назад, высвобождая два высоких розовых хвостика, подвязанные милыми резинками в виде сердечек с ангельскими крылышками. Раздаётся противный скрип дверных петель. Тяньчэнь только и успевает заправить за спину непослушные локоны, как порог допросной переступает высокая фигура. Взгляд рубиновых глаз мгновенно цепляется за непривычно холодное знакомое лицо. Чэн Сяоши останавливается у стола, сухо здоровается и называет своё имя. Складное по звучанию и приятное на слух. Оно очень нравится Ли Тяньчэню. Настолько, что тот бесшумно смакует его на языке, а после непринуждённо продолжает приветствие: — Привет. Я Ли Тяньси. Близнец сразу подмечает искреннее удивление на лице Сяоши после своих слов, привстаёт со стула и протягивает ладонь. У жеста иное предназначение, нежели дружеское рукопожатие, однако Чэн по своей наивности медленно тянет руку навстречу, и в этот момент близнец внезапно осознаёт, как сильно хочет схватиться за неё. Почувствовать исходящее тепло, очертить каждую фалангу, пройтись подушечками пальцев по тыльной стороне ладони. Тяньчэнь с трудом подавляет секундное желание и, легонько взмахивая рукой, произносит: — Сперва достань всё, что ты на себе припрятал. Шок на лице Сяоши говорит о многом. И неудивительно, ведь их встречи никогда не проходили гладко: излишнее любопытство со стороны назойливых людей следовало по пятам голодным волком, охочим до зрелищ, а в руках, к огромному сожалению, не было подходящего оружия, чтобы раз и навсегда усмирить его. Чэн ещё секунду сомневается, а после под пристальным взглядом близнеца боязно тянется к карману толстовки. Выуженный телефон с глухим стуком отправляется на стол, и Тяньчэнь невольно замечает брелок в виде щенка, уцепившегося за небольшое светло-голубое колечко. Забавное сходство с хозяином. — Кроме телефона у меня при себе ничего нет, — заверяет Сяоши, но Тяньчэнь ему не верит. Ощущение, что его дурят, лишь усиливается, и близнецу ничего не остаётся, кроме как самому удостовериться в отсутствии звукозаписывающих устройств. Тяньчэнь оттягивает момент и неторопливо подходит к Сяоши. Тот не замечает подвоха и смотрит наивным взглядом, пока второй со скрытой за маской лисьей улыбкой предвкушает долгожданную близость. Границы личного пространства успешно нарушаются, когда Тяньчэнь обхватывает двумя руками талию юноши, максимально сокращая расстояние между ними. Чэн Сяоши вздрагивает, и из груди его вырывается полустон. Близнец на этом не останавливается: левая рука змеится ниже, бегло проходится по упругой ягодице и вновь поднимается к пояснице. Разительные перемены в теле Сяоши очень ярко ощущаются даже через плотную ткань толстовки, и Тяньчэнь делит эти ощущения вместе с ним. Он чувствует ускоренное сердцебиение, натянутые под кожей мышцы, а также неимоверный жар, жидким пламенем растекающийся по венам. Под влиянием момента близнец ловит лёгкую ностальгию и вспоминает Сяоши, распластанного на полу проявочной. Вспоминает искрящийся между ними воздух, пальцы, сомкнутые на запястьях, дрыгающиеся в попытке сопротивления ноги и пепельно-жемчужные глаза, полные презрения к оболочке, именуемой Лю Минем. Картина недавнего прошлого испаряется, уступая место новым ярким впечатлениям, от которых почти сносит крышу. Длинные пальцы на сей раз нежно ведут от поясницы к тазовым костям, срывая с губ Сяоши очередной сдавленный вздох. Интересно, о чём он сейчас думает? И почему не сопротивляется? Тяньчэнь приподнимает голову и устанавливает зрительный контакт, пока руки продолжают исследовать податливое тело. Во взгляде Сяоши — изумление, лёгкое смущение и… что-то ещё. Тяньчэнь понимает, что не может сдержаться, и его губы вновь растягиваются в озорной улыбке. Для чужих глаз действия Тяньчэня расценивались бы не как обыск, а как открытое домогательство. И близнец принимал этот факт. Однако возможное наличие припрятанного жучка всё ещё не давало покоя, и так уж вышло, что тактильный голод спокойно совмещался с поиском противной вещицы, а значит можно было без зазрения совести пользоваться моментом. Напоследок изящные пальцы скользят по напрягшейся грудной клетке, задевают длинные шнурки на мягкой толстовке и останавливаются у чуть выпирающей ключицы. Никаких прослушек. Тяньчэнь удовлетворённо хмыкает и, слегка похлопывая Сяоши по груди, произносит: — Ладно, сойдёт. Сотрудничество строится на взаимном доверии. Надеюсь, в этот раз начнём на лучшей ноте. Близнец разворачивается и идёт обратно к стулу под облегчённый вздох, раздающийся за спиной. Сяоши никак не комментирует произошедшее, подхватывает с деревянного стола телефон и отдаёт сидящему за дверью полицейскому. Тяньчэнь покорно ждёт, пока Чэн опустится на широкий стул напротив него, и вглядывается в лицо юноши, где замечает наспех надетую маску, собранную из осколков напускной серьёзности. — Раз уж упомянула сотрудничество, не расскажешь, зачем пришла и что тебе известно? — аккуратно начинает Сяоши. Тяньчэнь мысленно хвалит его за грамотно подобранный вопрос, на который он, естественно, не ответит. Вместо этого близнец решает напомнить кое о чём: — Игра строится на взаимном доверии, равноправии и справедливости. Неужели ты успел об этом забыть? — Так это ты! — приподнимая бровь, чуть не выкрикивает Сяоши, и для Тяньчэня не составляет труда догадаться, кого тот имеет в виду. Близнецу резко становится интересно, как бы отреагировал Чэн, если бы узнал, что причина его кошмарных бессонных ночей сейчас сидит напротив в добротной маскировке и спокойно ведёт с ним беседу. Колкая тишина длится ещё с минуту, прежде чем Сяоши с натяжкой произносит: — Как же ты такой стала? И ещё- — Стоп! — резко прерывает его Тяньчэнь. — Когда вошёл сюда, тебе хватило узнать моё имя — ты не стал расспрашивать о моём прошлом. Неужели… тебе оно уже давно известно? Кажущийся обычным вопрос превращается в проверку на ложь. Помещение вновь погружается в безмолвие, нарушаемое лишь размеренным дыханием юношей. Персиково-алый взгляд буравит жемчужный и видит там, на глубине, рой жужжащих мыслей. Одни были за то, чтобы рискнуть и сказать правду, другие же предпочитали безопасную ложь. — Чэн Сяоши, — поторапливает его Тяньчэнь. — Чего молчишь? — Я узнал о твоём прошлом благодаря одному фото. Поднимающийся изнутри бурный поток невыразимого восторга захлёстывает сознание, и Тяньчэнь, прикрывая глаза, заливисто смеётся. Ранее недостижимая мечта о взаимопонимании показывается на горизонте возродившимся солнцем, в лучах которого близнец мог бы купаться целую вечность. На радостях Тяньчэнь приподнимает руки и хлопает в ладоши, предлагая отметить столь славное событие баночкой холодной колы. Будучи немного в замешательстве, Сяоши не отказывает в просьбе и вскоре, благодаря стараниям всё того же скучающего полицейского, ставит на стол три баночки ледяного пузырящегося напитка. При виде колы у Тяньчэня вмиг теплеет на душе; он предлагает одну баночку Сяоши, однако тот мотает головой в немом отказе. Тяньчэнь с негодованием пожимает плечами, снимает надоевшую маску и самостоятельно принимается за угощение. Три баночки выпиваются за довольно короткий промежуток времени, и Тяньчэнь довольно поднимает подбородок, дабы испустить внушительную отрыжку. — Как может девочка рыгать похлеще мужиков?.. Игнорируя замечание, Тяньчэнь заправляет маску за уши и блаженно напевает: — Прелесть, а не газировка. Так поднимает настрой~ — А скажи, — внезапно прерывает его Сяоши, — почему ты всегда в маске? Вопрос всплывает раньше, чем ожидалось. Рано или поздно невинное любопытство Чэна взяло бы верх в любом случае, но Тяньчэню совершенно не хотелось, чтобы это случилось так скоро, ведь он планировал поболтать подольше, прежде чем приступит к основному плану. От накатившей досады близнец опускает голову и сразу слышит успокаивающий голос: — Хотя это не так и важно. Просто интересно стало. Здесь ведь так душно, сидеть в маске явно не очень. — Я не больна. И никогда не болела… Тяньчэнь мысленно просит прощения у сестры и начинает рассказ. Без позволения открывает измятую коробочку, вытягивает с бездонного дна недуги родного человека и эгоистично делится ими в надежде усыпить бдительность сидящего напротив юноши. Тот не сопротивляется, вслушивается чутко, и уже через несколько секунд Тяньчэнь кожей ощущает идущий от него мягкий поток эмпатии. Близнец не поднимает взгляда, ведь и без того знает, какие эмоции сейчас на лице у его собеседника. Тяньчэнь ликует и, желая усилить сопереживание, сокрушённо роняет голову на вытянутые руки. Вымученные всхлипы наряду с дрожащими плечами усиливают эмоциональную окраску истории, и Сяоши окончательно попадается на крючок. Практически сразу слышатся скрип деревянных ножек об пол, лёгкий шорох одежды, а затем и мягкое искреннее «прости». Тяньчэнь не медлит и нежно обхватывает протянутую в попытке утешения ладонь Чэна. Она тёплая, чуть шершавая, с аккуратно подстриженными ногтями. Близнец роняет на неё лишь мимолётный взгляд, а потом переключается на лицо, отражающее неподдельное сочувствие. Реакция Сяоши напоминает Тяньчэню разговор, состоявшийся незадолго до составления рискованного плана по поимке общей цели. Тогда Цянь Цзинь забрал его вечером после учёбы. Они сидели в машине, наслаждались любимыми напитками и непринуждённо болтали о всякой ерунде. «Какой он?» — резко переводя тему, спросил тогда Цянь Цзинь, отпивая глоток горячего кофе и вглядываясь через тонированное стекло на неоновую вывеску простенького кафе. Тяньчэнь хмыкнул, помолчал с минуту, а потом с улыбкой прошептал: «Эмпат до мозга костей.» «Вот как… Значит, всё пройдёт гладко?» «Непременно», — кивнул подопечный, откинувшись на спинку кресла и натянув на лоб капюшон. «Как я вижу, тебя этот юноша не сильно раздражает.» «Просто он другой.» И Тяньчэнь не врал: Сяоши действительно был исключением. Как и Тяньси. Лишь в них близнец был готов терпеть столь пагубную черту характера, которую ненавидел в других. Цянь Цзинь на его слова тогда лишь улыбнулся. Близнец выныривает из воспоминания и без труда активирует способность. Последнее, что видит Сяоши перед тем, как погрузиться в тягучую бессознательность — жалостливые рубиновые глаза и нежные пальцы Тяньчэня, бережно сжимающие его ладонь.

«Тогда… сделай для меня кое-что.»