Чëрный Выброс

      Город Сиарнар стоял на пологих холмах, спускавшихся к широкой светлой реке. И выглядел совершенно сказочно. Узкие улочки центра изгибались и петляли, складываясь в причудливое кружево, там и сям схваченное стежками каменных мостов с высокими коваными оградами. Облицованные разноцветной плиткой дома тесно лепились друг к другу, гордо задирая в небо увитые зеленью башенки с тонкими шпилями. Кое-где их скопления образовывали террасы, крыши нижних зданий служили уютными двориками для верхних. Всё это было опутано хитросплетением арок, тоннельчиков, галереек, садовых оград, фрагментов крепостных стен, лестниц, украшенных фонтанами и статуями старинных воинов с копьями, каналов, колоннад... Волшебное королевство! По мере удаления от центра улицы становились прямее и просторные, разноцветные домики с арками и башнями сменялись скучноватыми многоэтажками и серыми фабричными корпусами. Ниже по реке, километрах в двух в пересчёте на земные мерки, располагалась станция - четыре блока с реакторами на быстрых нейтронах. Реакторные здания имели неожиданную для землян шестиугольную форму. Тëмно-шоколадная облицовка с единственной широкой оранжевой полосой под крышами придавала им слишком строгий, даже мрачноватый вид. А вот вентиляционные трубы оказались привычными, полосатыми совсем по-земному, красно-белыми. Всё это послушно протранслировала на монитор летающая разведывательная машинка, выпущенная немедленно по прибытии Михаилом Константиновичем. Взволнованный Сэнед опасался, конечно, что крохотного робота из Аришмы, чего доброго, заметят и собьют и предлагал лично "быстреньково" сбегать на разведку. Но майор объяснил, что устройство заэкранировано, а вот без минимальной подготовки носиться здесь в одиночку может быть опасно даже для местного жителя. Для штаба они выбрали покорно поглощаемую лесом заброшенную стройку ровно на полпути между городом и станцией. Когда-то здесь предполагалось возвести спортивную базу и отель для любителей отдыха на природе, но компания обанкротилась и работы прекратились. Какое-то время, как считала Лина, расшифровывая память места, здесь скрывался от полиции сбежавший из тюрьмы маньяк-убийца. Ну, или городские власти специально распустили такие слухи, чтобы сюда не шлялись подростки. Сиарнарцы поверили, а потом о невезучей стройке и вовсе забыли. Так что теперь вероятность напороться тут на случайного человека была не больше, чем на полюсе. Тем не менее, Костров и Дегтярёв позаботились о безопасности по всем правилам. Маленькую базу разместили в подвале недостроенного административного корпуса, тщательно замаскировали и защитили мощными генераторами силового поля. Попасть в неё снаружи можно стало только телепортом и то - только если тебя распознала чуткая система "свой-чужой". Внутрь натащили кучу оборудования, оружие и боеприпасы. Сан Саныч предлагал в дополнение к полю ещё и нашпиговать местные буйные кусты растяжками, но Костров не позволил. Сказал, что растяжка - это всё равно что здоровенный плакат "Внимание, мы здесь!", а вот срабатывание генераторов скорее всего будет принято за аномалию. - О - Эл - Пэ - Эм - Ка! - хмыкнул Эрик Сосновский, - Оборонительная линия паранойи Михаила Константиновича! Чекист не обиделся и назидательно изрëк, что в ситуациях, подобных этой, паранойяльность идёт всем только на пользу. А потом отправил Эрика обустраивать для всех спальные места, не забывая снабдить каждое артефактом "Тёмное стекло", защищающим от враждебного телепатического воздействия. На всякий случай. Сэнед похихикал и шëпотом предложил Рэю позаботиться о защите ещё и от танков. Тоже на всякий случай. Тем не менее, о паранойе позабыли в первый же вечер. Погода была такой тëплой, тихие лесные звуки - такими умиротворяющими, а наполненный ароматами ягод и трав воздух - таким упоительным! Закончив работу, все повылазили из подвала наружу. Развели костëр, прикрыв, конечно, от возможных посторонних глаз подобранными тут же ржавыми железными листами. Повесили на него котелок с чаем. Принесли гитару. Сан Саныч и ВВЭР ушли к реке порыбачить, Рэй с Сэнедом - поискать полезных аномалий. Вернулись быстро, потому что результаты оказались весьма скромными и у тех и у других. Ели тушëнку, пели песни, травили байки. И если бы не незнакомые созвездия над головой, всё казалось бы привычным, уютным и домашним. Будто не опасная вылазка на потенциально враждебную планету предполагалась, а шашлыки в Трубачах. Шашлыки, впрочем, не исключались тоже, в вещах Эрика радостно обнаружили мангал и шампуры. В маленькую группу, кроме Кострова, Дегтярёва и активити входили Оксана, наблюдатель от Храма, откликавшийся на позывной Плутониум (За попытки сократить до Плута он обещал принести в жертву) и два ленинградских оперативника - долговязый смешливый Толик и спокойный как Будда, немногословный Ильдар. Последние держались по-свойски и моментально подружились с активити. Было хорошо. Даже о Росшанском не думалось, боль утраты тихонько отступила, спряталась, растворившись в тенях незнакомых урмильских деревьев. И казалось вовсе уж непредставимым, что в это же самое время совсем недалеко отсюда кто-то не спит не потому что тихонечко поёт у костра Окуджаву, Кто-то готовит к подрыву третий блок. Лина плела венок из пряно пахнущих жëлтых ночных цветов. Дайичи что-то писал в блокноте. Сэнед дремал, положив голову на реевское плечо. - Сейчас должно что-то случиться, - задумчиво сказал Эрик, - Потому что слишком уж, как любят говорить в романах, ничто совсем не предвещает беды! - Сейчас и случится! - с готовностью отозвался Толик, - Тебе твой товарищ, вот этот вот суровый тип с косой, как у Василисы Прекрасной, за этакие "предвещания" по шее даст! Над длинными волосами Рэя ленинградцы беззлобно посмеивались. У них там такое в очередной раз вышло из моды и молодëжь дружно полюбила строгие военные стрижки. - Отставить по шее! - вдруг цыкнул на них молчавший до сих пор Плутониум. Лицо у него было каменное, отрешëнное. И в пляшущем свете костра казалось лицом древнего индейского вождя. - Я что-то чувствую, - продолжил он не живым, лишëнным интонаций голосом, - Во имя двух сбывшихся и одного грядущего, Рэйден, помоги! Рэй встал, взял валявшуюся рядом канистру с водой. Налил полную алюминиевую миску. Провëл ладонью, заражая радиацией. И с лëгким поклоном протянул воителю Храма. Тот поклонился в ответ, принял миску, несколько мгновений подержал у лица, отпил большой глоток. Аккуратно поставил на землю, сел рядом, по-восточному скрестив ноги, откинул голову. Питерские оперативники уставились на него слегка ошарашенно. - Воины Храма пьют радиоактивную воду, чтобы увеличить свою духовную силу, - тихонечко пояснила Лина сидящему рядом Ильдару, - Я знаю, это звучит отвратительно ненаучно, но у них ровно так и происходит. Они вообще делают непредставимые вещи с радиацией, невозможные для обычных людей, необъяснимые физикой и медициной. Увеличивают продолжительность жизни, затягивают раны, усиливают провидческие способности... - И поклоняются вашему Рэйдену, потому что он на них фонит? - засмеялся подслушавший Толик, - Сколько, кстати, там в мисочке бэр? - Тихо ты, не святотатствуй! - зашипела на него ИАЭС, - Рэю не поэтому поклоняются, потом расскажу! Видишь, Плутониум явно в транс себя вгоняет, сейчас скажет что-то очень важное. Для всех. Бэр, сколько бы их ни было, мастеру-Храмовнику хватило. Он медленно опустил лицо, открыл неестественно блестящие глаза, тëмные от расширенных зрачков. Разлепил сжавшиеся в нитку губы. - У нас мало времени. Взойдëт рассвет и ещё один рассвет, а третьего рассвета Майтирэн не увидит. Ибо не ликующим и животворящим будет прогремевший взрыв, но вырвет душу Зоны из плоти её, и город умрëт, и настанет великая Тьма! Так велели чужие из чужих миров, чтобы замкнулось кольцо и навсегда угасла серебряная нить. Но если поторопившийся успеет, его наградой станет открытая тайна и блуждающая звезда... Храмовник замолчал, большими судорожными глотками дохлебал оставшуюся воду и замер, закрыв лицо ладонями. Оксана дëрнулась к нему, но майор, протестующие махая руками, заступил ей дорогу. Сэнед вскрикнул и больно вцепился в Рэя. Ильдар и Толик синхронно вскочили - ладони на кобуре, выручка тела сработала раньше разума. Дегтярёв, обычно сдержанный, выдал многоэтажную матерную фразу. Пророчество, как порядочному пророчеству и положено, звучало напыщенно и туманно. Настанет ли великая Тьма и какие там кому упадут наградой на грудь звëзды, не сообразил никто, да никто, кроме Рэя в это особо и не вслушивался. Важно было совсем другое, и это, как раз, мгновенно и беспощадно поняли все. Взойдëт рассвет и ещё рассвет, а третьего рассвета не будет! Авария случится послезавтра днём. Они почти опоздали. Майор Костров зарычал сквозь зубы и со всей силы треснул кулаком по столу ни в чём не повинное ближайшее дерево. - Дерьмо, ребятушки! Полное дерьмо, у нас, оказывается, всего сутки. Планы и осторожность, получается, идут на хрен, действовать придëтся нахрапом. Если бы рядом с Костровым вдруг оказался любой нормальный безопасник с Большой Земли, первые пять минут он крутил бы пальцем у виска, а потом пристрелил майора к чёртовой матери. Чтобы тот своим чудовищным непрофессионализмом органы не позорил и людей под монастырь не подводил. Потому что так не работают! По крайней мере, на этой самой Большой Земле в рамках классической школы с вербовками и шифровками, тактиками и стратегиями, многоходовыми комбинациями, точечными воздействиями, тщательнейшим расчётом и всем остальным прочим. Хотя нет! Если это действительно правильный безопасник, а не бездарность штабная, никого бы он не расстрелял. Ему хватило бы ума и выдержки понять, что если местные старожилы действуют так странно, значит, по-другому здесь просто не получается. Потому что, как любит говорить Дегтярёв, "это Зона, здесь вообще всё бывает!". Здесь шебутные детишки из восьмого "А" класса могут сделать для спасения ситуации больше, чем целый десантно-штурмовой корпус. Здесь хрена с два возьмёшь по классической схеме подозреваемого в разработку, потому что подозреваемый вполне может не хуже тебя самого в телепатии шарить, случаи были. Здесь секретность летит к чертям быстрее, чем секретарша успевает распечатывать бланки подписок. И здесь совершенно нормально отменять тщательно выношенные планы из-за нескольких слов фанатика, опившегося радиоактивной воды. Это Зона, здесь всё бывает. Хотя, собственно, что такого нелогичного в пророчестве? Вот как раз с пророчествами-то всё более-менее объяснимо, ясно и естественно. Есть ноосфера - информационное поле или даже пространство Вселенной. Есть мозги, разумы, которые вступают с этим пространством в разного рода взаимодействия. А уж как именно разумы осмысливают и интерпретируют то, что в ноосфере наловили, всецело зависит от того, как им привычнее воспринимать. И какими словами говорить. Так называемое пророчество - это всего лишь прогноз, основанный на интуитивном, неосознанном сопоставлении вполне реальных и достоверных фактов. А Храмовники просто слишком любят выражаться красиво. Если нерадивые коммунальщики вырыли здоровенную яму на улице Александрова аккурат у памятника ему же, и некий ротозей с заткнутыми плеером ушами уже летит к ней на всех парах, нетрудно считать, что через несколько минут он загремит туда за милую душу. Но переселенец с Риенки сообщит об этом как-нибудь в духе "У подножия памяти основателя, зияя, ждëт неосторожного путника разверзшаяся твердь. И падëт в бездну влекомый песней, и будет там плач, стон и скрежет зубов". Хотя нет, скрежет зубов, это уже, кажется из Библии... В общем, беда не в том, что взрывосвятцы любят плести словесные кружева. Беда в том, что они в своих прогнозах практически не ошибаются. И если фанатик сказал, что третий блок Майтирэна на воздух взлетит послезавтра, значит это случится послезавтра. И нет времени ни на "разведовку", ни на уточнение деталей, исходя из её данных. За сутки можно только собрать сюда побольше народу, вооружить - и ордой, на полной импровизации, очертя голову. Как первобытное племя на мамонта, ей-богу. С неизвестным результатом и без права проиграть. Сутки. Двадцать четыре земных часа или хрен знает сколько там урмильских. От рассвета до рассвета. Единственный оборот планеты вокруг оси, меньше мига по сравнению с вечностью. За этот ничтожно коротенький период надо сделать так, чтобы вечность для симпатичного города Сиарнара настала не послезавтра. Рядом с остовом недостроенной гостиницы болтался на удивление хорошо сохранившийся ярко-красный строительный вагон-бытовка. Сразу после высадки особисты разместили на его крыше ещё один генератор поля. Внутри, как смогли, прибрались и оборудовали пункт координации связи - предполагаемое будущее царство Оксаны Росшанской. Устанавливать такую аппаратуру в подвале не рекомендовалось - ниже поверхности почвы она могла начать безнадëжно сбоить и глючить. Михаил Константинович зашёл в вагончик, включил всё необходимое и принялся вносить коррективы и собирать силы. Рэю он велел заниматься тем же самым относительно его Храмовников. Лине - считывать всё, что можно про станцию, город и ближайшие окрестности, отсортировывая то, что явно пригодится для боевых действий. Всем остальным тоже было, чем заняться. Дегтярëв сортировал оружие и прикидывал, что именно надо будет в первую очередь выдавать. Ильдар с Толиком ему помогали. Очухавшийся после транса Храмовник учил Оксану простейшим псионическим атакам. Прибежал Дайичи и доложил, что пробовал (Конечно же, с величайшей осторожностью) посчитывать таки АЭС Майтирэн. Может быть, отсюда, с поверхности родной планеты её странная защита не покажется такой крепкой? Увы, надежды не оправдались, проклятая экранка не стала уязвимее от близости. Узнать самураю удалось только одно: вокруг Майтирэна есть плотная сфера защиты ещё и от телепорта, её поддерживает какая-то машина, но где эта машина находится, только самом Зоне и известно. Ясно только, что где-то на территории станции. Ещё не легче! Чекист едва удержался и не завыл вслух. Телепортация, которой светлоярцы и союзники владели давно и виртуозно, была главным, если не единственным их преимуществом. Без неё риск увеличивался вдвое, втрое, в миллион чëртовых растреклятых траханных раз. Поймать или убить бегущего намного проще, чем перемещающегося. А значит, отправлять на станцию всех десантников сразу нельзя. Сначала должен пойти некий авангард, почти заведомо обречëнный. Их задача устроить бардак и под его прикрытием найти и обезвредить этот генератор, или что он там собой представляет технически. И только после этого из порталов "посыплются" все остальные. Подавят малейшее сопротивление, возьмут станцию под контроль, обыщут все щели и заколки. Силы должны быть внушительные, гарантированно превосходящие. Пожалуй, помимо тех, с кем договорились ещё в Светлояре, надо бы собрать кого-то ещё. А кто, кстати, собственно, пройдет разыскивать и отключать генератор? Смешной вопрос, конечно же - лучшие "эфирщики" Зоны, активити. Опять активити. Уникальные мутанты. Дети, которыми он, майор КГБ опять вынужден прикрываться. Будь всë проклято! И да, нужно непременно сделать ещё одно дело. Глупо выглядящее, рискованное больше подходящее не благородным чекистам, а разбойникам с большой дороги. И кто после этого ещё тут международный и даже межпланетный террорист? Правильный ответ - все. Майор вызвал к себе бэ-энчика. - Сэнед, слушай меня внимательно! Ты сейчас должен мне рассказать или считать всё, что можешь о главе местного муниципалитета. - А для зачем? - глаза урмильского активити распахнулись на пол-лица. - Для затем, что мы к нему в гости зайдëм сегодня, вот зачем! - Ладно, - бэ-энчик кивнул и покорно начал считывать. Похоже, явно опасаясь, что бедный майор от переутомления сошёл с ума. Мэр Сиарнара, суетливый толстенький человечек с неприятно бесцветными подслеповатыми глазками никак не мог усидеть на месте. Он то и дело вскакивал со своего кресла, отчего оно каждый раз визгливо скрипело, открывал и закрывал форточку, вытаскивал из шкафа какие-то папки, рассеянно листал их и бросал на столе, всплëскивал пухлыми ручками, шумно садился обратно, снова вскакивал... Следить за его мельтешениями было противно и как-то отчаянно неловко. Смущался, кажется, даже Мастер-Храмовник, во всяком случае он старательно отводил глаза от нелепой фигуры мэра и едва заметно поджимал губы, будто из них помимо воли хозяина так и норовило вырваться что-нибудь ехидное. Голос у мэра был под стать всему остальному - противный и заискивающий. - Значит, вы говорите "диверсия на станции"... Это, без сомнения, очень серьёзно - диверсия на станции. Но какие же у вас доказательства? Нету ведь у вас доказательств, сами же говорите: нету доказательств. Только подозрения. А я, значит, должен разрешить вашу боевую операцию. На станции. На основании подозрений. - Спасательную операцию, - с нажимом сказал Костров, - И да, на основании одних только подозрений, раз уж вы столь упрямо предпочитаете называть данные ноосферического анализа именно так. Потому что если "подозрения" оправдаются, я не дам ломаной копейки за ваш чëртов город! Труд подбирать гиарские аналоги "копейкам" и "чëрту" чекист оставил ретранслятору. Благо они у светлоярцев аришмийского производства и не такие "оригинальные", как уже ставшая легендой машина Сэнеда. Справятся. - Хорошо, пусть спасательную! - бедолага-мэр опять вскочил с кресла, вырвав у бедной мебели очередной истошно визгливый скрип, - Пусть спасательную! Пусть хоть трижды гуманитарную операцию я должен разрешить. Но если ваши подозрения не оправдаются, то что мы с вами будем делать? Как общественности обьяснять? Вы же понимаете, что я не имею права ничего подобного разрешать, и тем более обеспечивать?! Я не имею права! - А допустить вероятную аварию вы право имеете? - холодно спросил Рэйдэн, - Погубить город имеете право? "Навещать" мэра ради благой цели напугать его до обморока отправились впятером. Сам чекист, Рэйден с Линой, Сэнед и Плутониум. Михаил Константинович хотел минимизировать жертвы. И дурацкий разговор, уныло, как заключëнные в тюремном дворе, бродил по кругу уже битый час. В течении которого Рэй просто умирал от желания ответить мерзкому чинуше пару сотен не меньше честно заслуженных рентген. - А вы, юный господин, простите, не могли бы напомнить, в какой области экспертом являетесь? - не сумев толком скрыть язвительность в голосе, спросил мэр, - Борьба с терроризмом, радиационная безопасность? - Я один из ведущих специалистов по анализу инфопространства, - ответил Рэй, стремясь вложить в голос как можно больше безразличия, - И пусть вас не вводит в заблуждение моя внешность, Служба Общей Безопасности Меридиана всецело доверяет моей компетентности. Службу Общей Безопасности Меридиана придумали на ходу ровно перед тем, как явиться к мэру. Название, подчëркнуто нейтральное и способное больше напустить туману, чем сообщить сведений, предложила Лина. А Михаил Константинович воодушевился идеей и объявил, что когда-нибудь при возможности, такую службу непременно надо создать. Но пока что её не существовало, и приходилось импровизировать. - Я не специалист по инфопространству, - мэр схватил, перелистал и отбросил в сторону очередную папку, - Я специалист по организации городской жизни. А ещё по законодательным нормам. Ни одна из которых ничего подобного не предусматривает. - Какие вы все одинаковые, - заговорил Храмовник, - Из мира в мир, от станции к станции повторяется одно и то же. На месте главного городского или регионального управителя почти всегда сидит бумажная душонка, умеющая только пилить бюджет. Червяк в человеческом обличье занят только одним - пытается сделать вид, что ничего исключительного в городе не происходит. Что бы там не происходило на самом деле. Зона этому жалкому существу ничего не дала, потому что оно даже под страхом смерти неспособно ничего у неё взять. Аномалии его пугают, люди, которые умеют в аномалиях разбираться, пугают ещё больше. Интуиция на нуле, логика хромает, читать ноосферу толком не получается. Открытий он предпочитает не замечать, в опасности до последнего старается не верить. А когда этому ничтожному человечку, не дай Зона, приходится принимать решение, он корчится в своём кресле, пытаясь сделать всё, чтобы принимать его не пришлось. Даже, если от этого зависит общая жизнь или гибель. Но, если случается что-нибудь по-настоящему плохое, виноваты у этого человечка становятся все, кроме него. Мэр покраснел, потом побледнел, потом опять покраснел. Шумно задышал ртом. На низком лбу выступили бисеринки пота. - Вы.. Вы меня оскорбляете! - Да, оскорбляю, - Храмовник поднялся со своего места, сложив руки на груди. Смотрелся он сейчас величественно, даже грозно. Словно памятник непобедимому полководцу. - Да. Я вас оскорбляю фактами. Правдой. Потому что я иду путём своей веры и не особо тружусь соблюдать условности. Я называю ничтожество ничтожеством не потому что хочу его разозлить. А потому что люблю терминологическую точность. Товарищ майор привык уважать должностные авторитеты, и рассчитывать последствия своих слов. Я - нет. Миссия на АЭС Майтирэн состоится в любом случае, потому что этого хочет от нас сама Зона. Вы можете или облегчить нам задачу, или наоборот, создать дополнительные трудности. Но если вы предпочтëте второе, а не первое, я приду к вам домой и перестреляю там всех, кроме комнатной собачки. Поверьте, ни этика, ни полиция не помешают мне это сделать. А потом я уйду с помощью портала, точно так же легко, как мы пятеро пришли, например, сюда. И меня никто не задержит. На лице Воина Храма не отражалось ничего. Вообще ничего. Никаких эмоций. Да их и не было, хоть читай ноосферу, хоть не читай. Жизни неверных - тех, кто не мог и не хотел постигать пути живой Зоны для Мастера из Храма попросту ничего не значили. И кажется, даже трусливый мэр это понял. - К-какого же содействия вы от меня хотите? - пролепетал он, зачем-то схватив и прижав к груди какую-то из многострадальных папок. Будто она могла защитить его от будущей пули. - Всё очень просто, - вместо Храмовника ответил чекист, - Послезавтра мы начнём эту операцию. И ни армия, ни полиция, ни какие там ещё у вас есть тут силовые структуры, не должны на пушечный выстрел подходить к станции. Что бы с неё не верещали. Обеспечьте это. И уж тем более, обеспечьте, чтобы там вокруг не шлялось мирное население. Всякие там художники, рыбаки, отдыхающие на машинах. Придумайте что-нибудь, санитарные изыскания какие-то там. Учения по пожарной безопасности. Всё, что угодно, но чтобы, пока я лично не разрешу, ни одной лишней души вокруг, ясно вам? - Это будет сложно, - проблеял мэр. - Это будет сложно, но вы справитесь, - медовым голосом сказал чекист, - Понимаете ли, к сожалению, у меня нет полномочий вмешиваться в дела этой Церкви. Лицо мэра из красного сделалось зелёным. Он судорожно кивнул. - В таком случае, не будем далее задерживать! - Михаил Константинович положил на стол мэру картонный прямоугольник со своим номером коммуникатора, - Все подробности обсудим позже. Храмовник взмахнул рукой, открывая туманную арку перемещающей аномалии. Ему и другим предстояло слишком много дел. Бедолага-мэр дождался, пока погасли последние серебряные искорки закрывшегося портала, рванул удушливый воротник рубашки, с такой яростью, что полетели пуговицы. Немного отдышался, достал из скрипучего ящика стола заветную плоскую бутылочку и выхлебал добрую половину содержимого залпом. Привычное глуповато-суетливое выражение сползло с лица, эту маску мэр носил только при посторонних. А сейчас он наедине с собой и надо поразмышлять. Увы, наглые пришельцы были правы, всё, так или иначе связанное с треклятой Зоной действительно пугало мэра до оторопи. И больше всего - они сами. Этот жуткий мужик в серо-пятнистой солдатской одежде... Пристрелит, точно пристрелит, таким, как он человека убить - всё равно что муху. Мэр наобщался в своё время с такими, много лет назад, когда его бизнес только начинался. Без расположения таких ребят он бы не продолжился. А теперь надо поднимать старые связи, чтобы... Впрочем, о чём он? Порталы, ноосферная аналитика. Шаровая молния, которую их девица в задумчивости катала по ладони... Нет уж, никакие киллеры тут не помощники, они этому пятнистому на один зуб придется. А потом он упортается назад в ад, из которого явно и выполз, а мэра спросят: зачем, такой-сякой, гробил об него хороших парней? Придëтся подчиняться. Мэр вздохнул и принялся терзать клавиатуру телефона. Следующие несколько часов "жучки", щедро рассеянные по кабинету заботливой Линой, послушно фиксировали мэрское блеяние о том, почему именно в ближайшие дни все силовики Сиарнара должны быть заняты срочными противопожарными учениями, поиском крупной партии наркотиков (Ну, скажете, что сигнал анонимный поступил, проверять надо, а я уже от благодарю при первой возможности) и так далее и тому подобное. Сан Саныч, отчаянно надеявшийся, что мэр свяжется с кем-то из диверсантов на станции, честно говоря, был готов рвать и метать. *** Боевое проникновение назначили на четыре тридцать утра по местному времени. Самый поганый клочок суток - не ночь, не утро, не свет, не тьма. И большинству нормальных разумных, будь они хоть трижды работники АЭС, невыносимо спать хочется. Едва-едва забрезжил на зубчатом лесистом горизонте чахоточный серый рассвет. Пробежал по верхушкам красноватых трав одинокий порыв ветра. - Помоги нам, Зона! - почти не слышно прошептал Михаил Константинович и нажал несколько кнопок на коммуникаторе. Каждый участник операции получил команду начинать. Каждый участник операции знал, что ему предстоит делать. Первыми на прорыв пошли активити и Храмовники. Раз телепортироваться на территорию станции невозможно - значит, по старинке. Перемахиваем четырëхметровый забор с путаницей колючей проволоки наверху - а дальше короткими перебежками. По возможности используем ,как укрытие сооружения и детали ландшафта. Обездвиживаем всех встречных-поперечных, перехватываем контроль над заранее оговорëнным участком. Улыбчивый быстронейтронник Сэнед не пожалел времени и сил, "обрисовывая весь схем", и подробнейшие планы станции впечатаны каждому в память несравненной псионикой Храма. Священное оружие защитников Риенки - плазмогенераторы, остались скучать дома. Слишком дальнобойные, слишком мощные, в нынешних условиях они окажутся скорее опасны, чем полезны. Использовать предполагалось пистолеты, парализаторы, снотворное, светошумовые гранаты и, разумеется, псионику, у кого она была. К счастью, большинство местных не вооружены вообще ничем. Рэйден спрыгнул с забора, и пригибаясь, побежал в направлении машинного зала, так удачно, совсем по-земному, общего на все четыре блока. Его прикрывали двое лично незнакомых Храмовников. На троих шесть парализаторов, они лëгкие, полностью пластиковые, можно сразу с двух рук. Вот мелькнула впереди широкая спина какого-то рабочего. Активити до отказа вдавил клавишу спуска. Пока, дядя, твоя смена, сегодня кончится пораньше! Первые несколько минут всё будет легко и просто, кто же в такое время суток без крайней нужды на улицу попрëтся? А вот в машзале станет жарко, там куча народу. Да и местная охрана совсем скоро очухается. На всей территории станции творилось одно и тоже. Светлоярцы действовали слаженно, тихо и неумолимо. Люди и альты бежали, стреляли, метали инжекторы, проникали в двери и окна. Вот на задворках химцеха группа Лины напоролась таки на каких-то обходчиков. Вот Эрик Сосновский, добравшись до ОРУ, положил руки на одну из металлических опор, сосредоточился и электричество послушно сошло с ума. Рвались и плавились толстые кабели, один за одним рассыпались в пыль изоляторы. Дождëм сыпались искры. Дежурная команда пожарных рванула к гибнущей ОРУ и тут же послушно уткнулась лицами в землю - их ждали в засаде милиционеры Светлояра. Сэнед, прикрываемый группой Воинов Храма пробивался к родному первому энергоблоку. Заорала, наконец, сирена оповещения. Вспороли тишину автоматные очереди - местная охрана, наконец, очухалась. С ними сцепились притащенное Костровым усиление из "Закона". Рэйден добрался, наконец, до машзале, подтянулся, полез по стене, выбил окно. Здешний персонал, кажется, ещё не знает ничего - подходи и бери тëпленькими. Он дотянулся мыслью и волей до первого попавшегося техника, суетившегося возле турбин, вырубил. Потом следующего. Следующего за следующим. Ни один не ждал ментального удара и не умел сопротивляться. - Фильтры! - предупредил один из Храмовников. Телепатически - в гуле и грохоте машзала тонул любой крик. Рэй рванул из кармана пакет, шлëпнул себе на лицо склизкую, холодную маску, та мгновенно прилипла к коже. Хорошие СИЗ в двадцать третьем веке! Подтянувшиеся милиционеры волокли баллоны со усыпляющим газом... Теперь искать генератор этой треклятой защиты от телепортов извне. Он точно где-то здесь. Искать через ноосферу, иначе можно провозиться месяц. Закрыть глаза. Сосредоточиться. Заставить себя увидеть. Почувствовать. Вот он! Сын СвАЭС понёсся в нужном направлении. Турбины выли. Кабели мешались под ногами. Внезапная боль пронзила его насквозь, отняла дыхание. Перед глазами поплыл красный туман. Двигаться стало трудно, будто воздух превратился в клей. Ясно! Пришёл кто-то уже не местный. Псионик. Слабее Рэя в разы, но напал внезапно. Выиграл преимущество. Зона, как трудно думать! Вой турбин кажется сейчас скорбным и грозным. Он оплакивает Рэя, он - реквием по СвАЭС... Он... Нет уж! Осознание чужой атаки - половина победы. Где бы ты не прятался, ублюдок, держи обратно свой подарочек! Ну, вот, дышать и думать уже легче. Где генератор? Здесь могут быть ещё боевые телепаты. От толпы он может и не отбиться... Быстрее, быстрее! Кто-то бежит ему навстречу, неумело, но решительно палит из пистолета. Уворачиваться. Одновременно строить защиту от ментальных атак. Любой ценой добраться до адской машины! Сверху со свистом рухнуло что-то тяжёлое, в кашу давя какого-то не успевшего отсрочить бедолагу. Местный? Наш? Где генератор? Он же может и не дойти! Не выполнить свою часть приказа. Тогда питерский спецназ, ждущий команды "Вперëд", так и не сумеет высадиться. И это будет значить, что Росшанский умер напрасно. Ещё одна телепатическая атака. Сильнее прежней, много сильнее. В первый миг показалось - мозги реально плавятся. Еле удалось отбить... Стоп! Не мозги и были, если только сейчас дошло! Если у АЭС Майтирэн есть активити, значит, она пробуждëнная. Она живое существо, а не просто россыпь корпусов, опутанных проводами и переходами. Очередной подлый кабель очень неудачно подвернулся под ногу. Рэй не успел сгруппироваться, грохнулся на бетон плашмя. Перекатился на бок. Встал. Скользнул в сторону, под защиту громадной турбиньей туши. Больно, блин, но сейчас не до этого! Сосредоточиться. Собрать силы. Его волна сейчас должна стать мощнейшей из всех. Войти в контакт со станцией. На Риенке получалось. Первой отозвалась не станция. Кто-то из Воинов Храма догадался или считал, что Сияющемк Благослрвенному нужна помощь. Что он собирается делать что-то особое. Словно дотянулась невидимая дружеская рука, поделилась теплом, заслонила от чужой злобы. Через миг подключился ещё кто-то. И ещё. Храмовники выходили с ним на связь, делились силой. Боль отступала, смытая голубым светом. Вот теперь можно. АЭС на Меридиане - живое существо. Да, не разумное в полной мере, это скорее некий пред-разум. Предчувствие, преддверие разума. Что-то, ещё только готовящееся стать личностью. Могучий дух, не осознавший своë "я есть". Но уже могущий услышать зов и на него ответить. - Майтирэн! Отключи генератор! Всего себя вложить в безмолвный телепатический крик. Самому превратиться в него. От всего, что когда-то помнил и знал оставить только это. - Помоги мне и мы поможем тебе! Отключи генератор! Майтирэн!!! Сейчас ему казалось - во вселенной больше вообще ничего нет. Только тьма и бьющийся в ней крик. - Майтирэн!!! Через миг он почувствовал, что он услышан. Что пришло в движение что-то громадное, почти всемогущее. И оно - тëплое, доброе, оно сейчас всё решит, всё спасёт. Оно... Оно сделало больше, чем его просили. Оно позволило Рэю использовать всю свою силу. Маленький хрупкий и неопытный Сэнед этого ещё не умел. Учившийся в Храме Рейден - мог справиться. Рэй встал. Уже не ощущая никакой боли, никакой усталости. Сейчас он был един с АЭС Майтирэн, он мог чувствовать её до последнего винтика, до самого крохотного проводочка. Он был - станцией а он была - Рэем, и они оба безошибочно знали, куда идти и что делать. Пресловутый генератор, обеспечивающий защиты от телепорта, они могли сейчас сжечь одним прикосновением. Рэй пошёл вперëд. Встречные шарахались от него. Некоторые роняли из рук оружие. Кто-то даже перекрестился. Сейчас никто не смог бы принять активити за человека. Ореол голубого свечения окутывал его тело. Искры и целые маленькие молнии путались в волосах. Глаза превратились в стекло, за которым пылало тëмно-золотое пламя. И шаг его был слишком тяжëлым для такой хрупкой фигуры. Он шёл, чувствуя всех остальных. Эрик, Сэнед, Лина и Дайичи уже управляли реакторами. Местные пожарные, взятые под псионический контроль Мастером Плутониумом, тушили ОРУ. Им помогал кто-то из светлоярцев. Питерские спецназовцы благополучно десантировались и дружно, грозно, красиво занимали указанные планом участки. Михаил Константинович неотрывно смотрел на экран с проекцией происходящего. Рэйден шёл, и Воины Храма молитвенно складывали ладони у груди. Он шёл и улыбался. Точнее - они шли и улыбались. Активити Рейден и станция Майтирэн. Они были - одно. Они смотрели, как наводят порядок и знали, что никакой аварии теперь не будет.       Что всё по большому счёту закончилось они тоже поняли одновременно - Рэйден и Майтирэн. И это напоминало успокаивающуюся бурю. Прекрасная и страшная сила уже не кипела и не бесновалась - незачем. Она отступала и засыпала. Рэй сел на пол, провалившись спиной к стене, прикрыл глаза, устало и отстранённо удивился, что нет давно привычной после всякого перенапряжения головной боли. И сам не заметил, как провалился в сон. Пробуждение оказалось неприятным. Зверски ныла, казалось, каждая клеточка. Во рту будто вся служба охраны Иссы переночевала, не снимая сапог. Пить хотелось адово. Перед глазами всё плыло, к горлу подкатывала тошнота. В опустевшем мозгу мухой в стекло билась дурацкая мысль о том, что его ощущения сейчас пожалуй, напоминают первичные симптомы лучевой болезни. И это, если вдуматься, ужасно смешно. Кто-то перенëс или переместил его на хлипкий кожаный диванчик в какой-то зоне отдыха, судя по всему, в АБК. Вокруг было тихо и пусто. Рэй, не без труда, надо сказать, и внутренней борьбы, поднялся на ноги и отправился искать выход, знакомых и что-нибудь попить. То, другое и третье обнаружилось в конце коридора, "законовцы" устроили там что-то, вроде поста. Они подтвердили, что всё кончилось плюс-минус хорошо, вручили бутылку питерского стимулирующего напитка и открыли портал назад в штаб на стройке, сказав, что майор Рэя ищет. Чудо-жидкость из двадцать третьего века помогла, Рэй почувствовал себя вполне сносно. Вернувшись в костровский связной вагончик, он обнаружил там самого Михаила Константиновича, а ещё главу "Эпи-Центра", погружëнного в чтение каких-то бумаг, двух очень хмурых милицейских капитанов и Сэнеда с Линой. ИАЭС крепко прижимала бэ-энчика к себе, его била дрожь. У одного из милиционеров висела на перевязи левая рука. У второго была забинтована голова, так плотно, будто кто-то пытался сделать из него мумию. Все, не исключая чекиста, были грязные, встрëпанные и замученные. На хлипком столике, раздвинув собой бумаги, мнемокассеты и артефакты, стояли ополовиненная бутылка водки и несколько белых пластиковых стаканов. Один из них был накрыт чëрной коркой хлеба. - Кто? - беззвучно, одними губами спросил Рэй. - Много кто, если перечислять. Сан Саныч Дегтярëв, Ирма Хезер из "Закона", питерцы, сколько-то местных. Из твоих кое-кто... тоже. Рэйден рухнул на продавленный диванчик. В голове и во вселенной сделалось одинаково пусто. Как удачно говорят о таком в некоторых книжках: внутри всё оборвалось. Это ровно так и ощущается - именно оборвалось. Внутри. А заодно снаружи оборвалось ещё и время. И ты сидишь, давишься отсутствующей на привычном месте секундой. Предыдущая прошла, А следующая всё никак не может наступить. Мало было им Росшанского... Чисто, гладко и без жертв не проходит ни одна силовая операция. Ни одна. Даже в кино, потому что в неё, такую, ни один зритель не поверит. Но к жертвам невозможно привыкнуть. И будь проклят тот, кто посмел ляпнуть, что это не так! - Станция наша, - хрипло сказал один из милиционеров, тот, что с забинтованной головой и начал разливать водку. Пипикала, принимая сообщения аппаратура слежения и связи. Под потолком вагона плавал сизый сигаретный дым. Михаил Константинович принял стакан из рук милиционера, сделал глоток, шумный и неаккуратный. Выдохнул. Запил водой из фляги. - Точное количество ещё неизвестно. Считают. А вот количество не погибших, - он выделил голосом это "не" - население минимум всего этого района. Женщины, дети, старики. - И котики! - саркастически добавил милиционер с забинтованной рукой. Рэй вспомнил, что это была традиционная у светлоярских силовиков шутка. Александр Дегтярëв, рассказывая о том, что удалось предотвратить какую-то гадость, почему-то всегда упоминал не только людей, но и отдельно котов. Разбавляя улыбкой сухой скучный доклад. Не по уставу, но ему прощали. - И котики, - кивнул Костров, - Они здесь совсем как земные. А вот отдыхать нам особо некогда, дамы и господа. У нас без малого пять тысяч душ под наркозом, в обмороке и под псионическим контролем. И каждого надо привести в себя и посмотреть, кто чем дышит. Так что ещё пять минут, и по коням! - Кто станцией-то занимается? - спросил Рэй, - Я имею в виду в электрическом смысле слова. - Расслабься! Я не зря в Питер летал. Запросил народ с ЛАЭС. - Но здесь другой тип реакторов. - А здесь пять активити, - чекист болезненно поморщился при слове "пять", - И куча псиоников Храма. И станция не дура, подскажет, если что. Кстати, о станции, Рэй! Надо бы пару слов отдельно. Пойдём пройдëмся! Рэй кивнул и вышел. Урмильское солнышко, размерами чуть меньше земного и скорее оранжевое, чем жëлтое, стояло уже высоко. Остов недостроенной гостиницы с непривычно скруглëнными окнами расстелил по земле роскошно густую, бархатистую какую-то тень. Михаил Константинович сел на стопку бетонных плит. Сорвал у себя под ногами мелкий цветочек, пëстро-коричневый, как бабочка-крапивница. Повертел в пальцах. - Рэюшка! А что именно ты сделал со станцией? Ученик растерянно взглянул на наставника. - Со станцией? А я с ней что-то разве сделал? Помощи у неё просил, да. Потому что траханный генератор не мог засечь. Там такая в инфопространстве буча была! - Буча-то буча... Но ты бы себя со стороны тогда видел! Ты же ходил по корпусам туда сюда и буквально сметал преграды одним взглядом. Арсений наш свет Никитич потом считки смотрел, и у него натурально челюсть отвисала. Аж лично из Светлояра прямым порталом на всех парах промчался выяснять, действительно ли он это видит. Ты же, например, в электроцеху начинающийся пожар взмахом руки потушил! Выглядело это, будто ты просто приказал пламени исчезнуть, и оно исчезло. Людей обездвиживал - прикосновением. В стазис какой-то загонял. Кстати, их до сих пор расконсервировать не могут. А какого-то говнюка ты вообще на месте испепелил. Тут даже мне нехорошо стало. - Какого такого говнюка? - Потом выяснилось, что главный инженер это местный. Проклятый предатель, сам своими руками третий блок к подрыву готовил. Все вышеперечисленное Рэй помнил очень плохо. Какие-то осколки, обрывки. Ясные осознанные воспоминания заканчивались на моменте, когда он пытался позвать на помощь станцию. А потом всё смутно, неверно, будто во сне. Наверное, именно так чувствует себя лунатик. Вроде бы, действительно бродил везде, интуитивно выбирая направления. Вроде бы,что-то делал. Ощущал себя огромным и всесильным. Пылали перед глазами высокие разноцветные пламена, кружилась голова. Почтительно расступались на его пути встречные Воины Храма, потрясëнно смотрели светлоярские добровольцы. Испуганными тараканами разбегались все прочие - и сотрудники Майтирэна и какие-то пришлые. Его воля настигла их и заставляла застыть. Одних - для их же безопасности. Других - чтобы проще было потом найти и уничтожить. Копаясь сейчас в этих немногих скудных воспоминаниях, Рэйден осознал, что был в них ещё один оттенок. Ощущение телесной радости, сродни тому, какое испытываешь, наконец начав шевелиться после долгой неподвижности. Нет, даже чуть иначе! Скорее наслаждение от того, что можешь выбирать - сам, действовать - сам, можешь решать, а не просить, биться, а не покорно ждать исхода чужого боя...Получается, он, Рэйден, и правда, полностью впустил в себя силу едва знакомой станции Майтирэн? Действительно слился с ней в одно целое? Тем самым подарив ей возможность самой за себя сражаться. И как же одержимо она сражалась! Все лезущие в голову избитые банальные сравнения, вроде "как лев" не описывали тысячной доли. Какие там львы или даже целые слоны, да хоть бы и драконы? Все они по сравнению с гневной АЭС - просто мельче микробов. Малыш Сэнед, тихий, милый и мирный, не смог бы вместить сотой доли этой яростной мощи, его бы порвало, сожгло. АЭС Майтирэн знала это и доверила себя Рэю... - Знаешь, очень похоже на правду, - задумчиво пробормотал чекист, - когда Рэй дал ему считать эти, недооформленные толком ещё, предположения и ощущения, - Если допустить, что это действительно была она сама, это всё объясняет. И, кстати, протранслируй ей мою глубочайшую благодарность! Её вмешательство нам несколько сотен жизней спасло. - Но все всë-таки не спасло, - тихо и горько сказал Рэйден. - А все никогда, к сожалению, не выходит спасти! - чекист нервно вскочил с плит, заговорил быстро, резко, выплëскивая вместе со словами давнюю и привычную незаживающую боль. Рэй ощущал сейчас толчки этой боли, - И если ты не научишься это принимать, тебе лучше будет держаться подальше и от органов и от "Эпи-Центра". Пока из защитника ты не стал врагом. - Врагом??? - Да! - отрубил Костров, - Врагом! Чувство вины сгложет тебя, и ты не сможешь пожертвовать чем-то одним, чтобы спасти многое и многих. Ты сопли станешь жевать и угрызаться совестью. Пока вокруг будут гибнуть. Из-за тебя гибнуть! Сотни и тысячи. Потому что ты не смог принять решение тогда, когда это нужно. - А где тогда грань? - спросил Рэй, - Грань, за которой начинается уже не защитник, а свинский кукловод? Который по трупам идёт, и которому никого не жалко? Я им быть не хочу! Да и не имею права! - А грани нет! - чекист сел обратно на плиты, закурил, - Нет никакой грани. Либо ты, как ты удачно выразился, свинский кукловод, все для тебя пешки и никого не жалко, либо тебе жалко всех. Потому что все живые, все хотят жить, все имеют право жить, не меньше, чем ты. Но если нужно, ты засовываешь жалость себе в... понятно, куда, и делаешь то, что необходимо. Потому что иначе будет ещё хуже. Погибших больше, победа дальше, шансов меньше. А как ты потом будешь жить с этим чувством вины - это только твоя проблема! Твоя, а не тех, кого ты вызвался защищать. Костров затянулся, закашлялся. С досадой выбросил сигарету, достал из мятой пачки ещё одну.- Дегтярëв Сашка... Да мы с ним в питерском угро ещё столько... - Лицо чекиста болезненно скривилось, - Ладно, не суть. А суть в том, что он бы мне в морду плюнул, если бы я отменил операцию, чтобы его жизнь сохранить! Рэйден сидел, опустив голову. Смотрел в землю, на редкую кудрявую травку, на длинную гусеницу, ползущую по своим делам. Юрий Росшанский, Александр Дегтярëв и другие отдали жизни в том числе и за неё. Молчание затягивалось. Слова иссякли и были не нужны. - Пойдëм, - маленькую горько-солëную вечность спустя сказал Михаил Константинович, - У нас реально ещё куча дел. Дел была действительно куча. Убрать бардак закономерно оставшийся после драки. Организовать для пленных (Задержанных до выяснения - всякий раз упрямо поправлял Костров) еду, медицинскую помощь и возможность позвонить домой и при этом не сболтнуть лишнего. Разобраться с невероятным количеством бумаг, артефактов и приборов. Проблема языкового барьера, к счастью, не стояла - ленинградцы привезли с собой ретрансляторы даже получше, чем у Сэнеда. Вывести из шока самого Сэнеда, которого до сих пор трясло и усадить его пока что за ВИУРский пульт родного первого блока. В общем, работы - на дивизию ломовых лошадей. Рэй бегал вместе со всеми, помогая то медикам, то энергетикам. Думать ему было некогда. И пожалуй, это было даже хорошо. Станция со связи так окончательно и не ушла. Только отступила, забрав, конечно, большую часть своей ошеломительной силы. И ощущалась теперь где-то на самой периферии восприятия, спокойная, умиротворëнная и благодарная. Ещё считывалось, что Плутониум уже договаривается с её директором (Между прочим, на удивление порядочный человек) о том, чтобы основать тут миссию Храма. АЭС Майтирэн идею одобряла. Рэй тем более одобрял, ему всегда нравилось видеть, как растёт величие Храма. Впрочем, вдаваться в подробности этого разговора тоже было некогда. Он бегал, бегал и бегал, на подхвате у всех сразу, пока столкнувшийся с ним в коридоре Хрусталёв приказом тоном не велел немедленно убираться на отдых. Сказав, что мэр города Сиарнара любезно заброниновал для них, пришельцев, несколько номеров в отеле. Изгнанный со станции Рэй вернулся в их маленький лагерь на стройке. Только в вагончик заглядывать не стал, Кострова в нём уже не было, а без него там толком делать нечего. Пришлось идти, точнее, телепортироваться в указанную Арсением Никитичем гостиницу. Оказавшись в номере, Рэйден решил было подумать и даже поделать в блокнотике какие-нибудь заметки о станции и своëм с ней контакте. Добрался до кровати. Успел даже достать из тумбочки ручку. Но вместо этого упал носом в подушку и заснул мгновенно и без всяких снов.

***

      Когда он проснулся и соизволил хотя бы сесть в постели, за окном был вечер, а рядом - Сэнед. Растерянный, замученный и, кажется, даже похудевший. С неизменным ретранслятором, который он, как почти всегда, мучил в пальцах. - Привет! - Рэй улыбнулся бэ-энчику, но ответной улыбки не увидел. - Теперь ты есть активный от Майтирэн, - сказал Сэнед бесцветным неживым голосом, - Ты её будешь, а я лишенец тут. Упрëка в его словах не чувствовалось. Ни капли, ни тени. Просто спокойная констатация факта. И это было горше и страшнее, чем если бы бэ-энчик истерику закатил и полез Рэю морду бить. - Она меня не отознала, - каждое слово падало, как горсть земли на свежую могилу. Помимо воли всплыли в памяти тëмные гвоздики и жëлтое восковое лицо Росшанского, - Контакт почти нет, взаимодействиев почти нет. Будто я совсем чужой, понимаешь... Последняя фраза у быстронейтронничка, в кои-то веки получилась совсем правильно, но радостнее от этого не стало. Рэйден молчал, потому что никак не мог найти слова. Какие тут, йодную яму всем через перепроизводство пара, могут быть слова? Любые покажутся скрипуче фальшивыми и прозвучат фирменным издевательством! Хорошо, хоть ноосфера существует, телепатия существует - бэ-энчик может ощутить рэевы мысли. И хоть так понять, что его тупое деревянное молчание - не от равнодушия, а вовсе даже наоборот. Впрочем, мыслей тоже толком не было, так - какие-то ошмëтки, обрывки. Бессилие. Надо всё-таки как-то отреагировать, но как? Что-то сделать, но что? Что тут сделаешь, если и пошевелиться-то страшно - не причинить бы большей боли. Однажды они с Линой нашли на улице щенка с перебитыми лапками, наверно, бедолага угодил под машину. Лохматый малыш истошно скулил и плакал, дрожа крупной дрожью, из круглых карих глаз лились совсем человеческие слëзы. Этого невезучего надо было спасать - хватать на руки, ловить попутку, нестись со всех ног и колëс на ветеринарную станцию. А как тут схватишь и понесëшься, если к собачëнышу и прикоснуться-то страшно? В общем, Рэй до сих пор, вспоминая, клял себя за это последними словами, но ИАЭС, как всегда, оказалась хладнокровнее. Пëсика в итоге благополучно прооперировали, и его забрала домой Лена Заренкова. А у Рэя потом долго ещё тряслись руки. Сэнед напоминал сейчас этого щенка, только он не плакал и не скулил. Он смотрел прямо перед собой и рассказывал мëртвым шелестящим голосом. - Ар-сений Никитич говорил, что это у меня может быть из Иссы. Они моей памяти ведь плохое сделали. Что-то задеть могли, чтоб давать такой побоку эффект... - Побочный эффект, - машинально поправил Рэй и страшно испугался, что Сэнеда это сейчас просто добьëт. Нашёл, дурак, время замечания делать! Кретин дуболомный! Бревно бесчувственное, будущий мастер Храма ещё называется! Да настоящие мастера Храма всегда интуитивно должны знать, как лечить раненую душу... - Побочный эффект, - равнодушно поправился бэ-энчик, - Я меня не чувствую как её часть. Чувствую как любой просто станций. Как Светлояр блок и чего угодно блок, но не свой. Ан'кьарта-ин майшиар... "Теперь покинутый" - без перевода понял Рэйден, - "Осиротевший, больше ничей". Горло сдавило спазмом, воздух вдруг сделался стеклянным и игольчатым, совершенно непригодным для дыхания. Внутри, в груди вскипело обжигающее, едкие, невыносимое - пронзительная, душу в клочья рвущая жалость пополам с чëрным гневом. Активити до крови закусил губу. - Исса,- яростно зашипел он, вскакивая с кровати, - Проклятая Исса! Я доберусь до тебя, слышишь! Кто бы там не засел, я тебя из-под Меридиана достану, слышишь?!! Шагнул к растерянному бэ-энчику, сгрëб в объятия, уткнув носом себе в плечо, заговорил исступлëнно, горячечно: - Всё будет хорошо, мелкий, всё хорошо будет! Мы найдëм её, мы сможем это поправить! Мы изобретëм что-нибудь, ты только... В общем, всё хорошо будет, даже не смей в это не верить, понял! Мелкий, ты сильный, ты справишься, мы справимся! Слышь, быстронейтронный, мы со всем справимся! Тëмные волосы бэ-энчика пытались у него под пальцами. И плечо стало вдруг горячим и мокрым, Сэнед сумел, наконец, заплакать. Сколько они так простояли и каким чудом не задавили несчастный ретранслятор, Рэй потом не смог бы сказать за все топливные кассеты мира. Долго. У него даже ноги немножечко затекли. Наконец, Сэнед поднял лицо, осторожно вывернулся и хриплым, зато уже живым голосом сказал, что ему нужно умыться. Рэй подумал, что и ему бы тоже было неплохо, но махнул рукой. А ещё он подумал, что это наверняка были самые последние в жизни слëзы маленького урмильского активити. Других не будет. Будет холодный гнев и отчаянное непобедимое упорство. Быстронейтронничек только на вид кажется хрупким, а на самом деле характер у него железный и воля несгибаемая. Рэйден давно уже успел это выучить, он знал, как одержимо Сэнед умеет работать, как бесстрашно, если нужно, может идти к намеченной цели. Он вернёт себе полноценную связь со станцией, рано или поздно, так или иначе. А потом найдëт способ заставить того, кто её разорвал, крепко об этом пожалеть. Быстронейтронничек вернулся из ванной уже совсем обычным, таким как всегда. Собранный, аккуратный, вертя в руках ретранслятор. - Рэйден, ты не говори ни для кого, что я тут такой был, ладно? - Не скажу, - пообещал Рэй, - Разве что сами считают. - Пусть если считают, - Сэнед улыбнулся чуточку виновато, - Но ты всё равно вслухом не говори. - Не буду. Пойдëм-ка, узнаем насчёт пожрать! - Рэй только сейчас осознала, что умирает от голода. Озаботиться поисками еды помешал звонок на коммуникатор. - Привет, ребятушки, как вы там, в порядке? - голос у Михаила Константиновича был усталый. Похоже, он, в отличие от Рэя ни в какую гостиницу не ходил, так и работал без передышки. - В порядке, - ответил Рэй, - И я и Сэнед. А остальных я пока не видел. - Пока что все отдыхаем. А с завтрашнего дня - допросы задержанных. Я хочу, чтобы ты присутствовал. Во всяком случае, на некоторых. Рэй мысленно взвыл. На допросах ему бывать уже приходилось, и мерзотнее этого он находит разве что походы к стоматологу и годовые контрольные по алгебре. Но надо - значит надо. - Конечно, это чудовищное нарушение всех на свете инструкций и уставов. Но у нас тут очень мало оперативников. А ты всё-таки псионик и Воин Храма. - Сейчас я - дохлый зомби, а не Воин Храма, - жалобно признался Рэйден, - И голодный, как бегемот! - Зомби недохлыми не бывают, - добродушно проворчал майор, - Если ты забыл, зомби - это неупокоенные бродячие мертвецы. На первом этаже этой богадельни есть ресторан, наших там кормят бесплатно. А завтра приходи на нашу стройбазу! К девяти часам по земному времени, ясно? - Служу Советскому Союзу! - ответил Рэй, изо всех стараясь прогнать из голоса тоскливое раздражение. Должен ли он на самом деле так отвечать, при условии, что он всё-таки не настоящий КГБ-шник, а только будущий, активити не помнит или не знал. Но, пожалуй, это было лучшее, что он мог сказать сейчас майору. Что угодно другое звучало бы глупо и по-детски. Чекист бросил суховатое "До связи!" и отключился. - Пошли лопать, бэ-энище! Испортить Рэю аппетит сейчас не могла не то что мысль о допросах, но даже и перспектива употребить в пищу жареного в сухарях главного инженера Иссы. Даже без любимого кетчупа. Сэнед тихо вздохнул, повозился с ретранслятором и направился к выходу из комнаты. Назавтра Рейден успел тысячу раз пожалеть, и что у майора здесь на Урмиле слишком мало людей, и что он, Рэйден, "всë-таки псионик и Воин Храма". На душЕ и так поганее не придумаешь, а тут ещё нате, добро пожаловать, рассматривайте экспозицию всех возможных и невозможных человеческих мерзостей! И отзывы не забывайте оставить. Такого-то иинженера Майтирэна элементарно купили за деньги. Сякого-то оператора Майтирэна купили за домик мечты и гражданство соседнего государства (Адрес домика - разумеется, там, куда по всем рассчëтам гарантированно не достигнет пятно радиации). А вот этакого офицера службы охраны Майтирэна купили за то, что его бывшая жена горько пожалеет, что посмела стать бывшей. Рэя откровенно тошнило. Лина сидела с каменным лицом, периодически царственным голосом роняя умные вопросы, и такую ИАЭС впору было начать бояться. Эрик и Дайичи в допросах никогда не участвовали. Сэнеда, будь он хоть какой аналитик, Костров для такой мерзкой работы задействовать и не предполагал. Тем более, что сейчас важнее всего было восстановить его живую связь со станцией, и его с самого утра "похитил" Арсений Никитич. Оксану как лицо несовершеннолетнее и всецело гражданское, не предполагалось даже предполагать. Мертвенный оранжевый свет. Большие и очень белые руки на пульте. "Мы никогда ещё " Монолит"в экстремальном режиме не тестировали, Рэй, я сам сяду"... Спите спокойно, Юрий Петрович, мы спасли станцию! А теперь непременно доберëмся и до ваших убийц - до тех, кто придумал всё это! Интересно всё-таки, сильно ли пострадал "Монолит", и пустят ли Рэя к нему ещё хоть один раз, когда чудесный аппарат восстановят? Рэй уже не проклинал себя. То ли тот разговор с Линой помог, то ли просто накопилась критическая масса боли и вины, предел, за которым самое страшное уже не воспринимается. Наверно, всё же второе. Потому что Рэй почти не думал о Дегтярёве и всех остальных, чьи тела скоро лягут в братскую могилу у центрального въезда на станцию. Их мало, гораздо меньше, чем могло бы быть, и хвала Меридиану! А тем, кто жив надо делать дело. Антон Чернобыльников ни на панихиду, ни на Майтирэн так и не пришёл. Ну и чёрт с ним, эта боль уже давно сделалась привычной и потому почти неощутимой. А теперь уже и вовсе не до неё совсем. И Тоха сам себе злобный главный инженер, его, пожалуйста, пожалеть стоит за то, что не стал одним из Предотвратителей. Правик и Тараканов с портретов, наверно, смотрят на него, как на дурака последнего. А как ещё смотреть на человека, то-есть активити, который на главное дело в своей жизни из-за упрямства взял и не пришёл? В ближайших окрестностях АЭС Майтирэн проживает около девяноста тысяч человек и пара сотен мыслящих мутантов. И дальше будут проживать себе спокойно. Не потянутся по белëсым извилистым лентам местных шоссе унылые кавалькады эвакуационных автобусов. Не запомнят строгие больничные коридоры жутких криков умирающих от лучевой болезни. Не уткнëтся беспомощными добрыми мордами в бетонное ограждение брошенная ликвидатарами безнадëжно грязная спецтехника. Не понесëт величаво спокойный медленный Айкон отраву к далëкому светлому морю. И это сделали они - Костров, Дегтярëв, Оксана, Рэй, Сэнед, все остальные. Одни отдали этому саму жизнь, другие - просто труд, веру и время. Чернобыльников тоже мог бы что-нибудь отдать, только не захотел. И теперь это не его Майтирэн и не его победа. Рэй осознал, что уже совсем ни на йоту, ни капельки не злится на бывшего друга. Не получается злиться на того, кто сам себя обокрал. Жаль, конечно, что за всё это непременно должно быть заплачено жизнями Воинов Храма, светлоярских милиционеров и Юрия Росшанского. В первую очередь Росшанского! Он же вообще мирное население, он оружия-то в руках не держал никогда! Разве что давным-давно в институте на военной кафедре. Об этом Рэй не успел его расспросить. Рэй вообще слишком о многом не успел его расспросить. Это несправедливо - те, кто больше всех других отдал за эту победу, не могут ей сейчас радоваться! Но такова, увы, наверно, цена всех настоящих побед. А теперь надо выдержать эти треклятые допросы. И в итоге разыскать Иссу, где засело руководство этой поганой организации без названия, и навсегда выжечь этот гнойник. Правда, это последнее, означает, что будут ещё жертвы. Люди и альты в фойе "Испытателя", укрытые по грудь красным флагом, неподвижные. "Вручается посмертно". Храмовники, "Законовцы", комитетчики и милиционеры. А может быть - ВИУРы и ВИУТы, "эфирщики" и радиологи, техники и медработники, повара и водители грузовиков. Далеко-далеко от Светлояра, под незнакомыми созвездиями, ради того, чтобы спокойно спали в своих домах их коллеги в другом мире. Которые потом и фамилий-то их правильно выговорить не сумеют. В Светлояре очень хорошо знают историю Припяти. И что ни один город во вселенной не должен стать ещё одной Припятью. Ни один. Хотя лучше бы, конечно, вообще без жертв, жаль, что так не бывает. Найти Иссу, всё остальное нева... Угу, если бы! Рэй половину собственной установленной мощности и новенький мнемокодер, не раздумывая, отдал бы за то, чтобы это самое остальное действительно могло показаться ему неважным! Но никто не спешил предлагать ему эту соблазнительную сделку. Очень чистые, очень белые руки на пульте. Почему-то именно это больнее всего вплавилось в память, и долго неотвязно стояло перед глазами, мешало жить и дышать. Такие белые руки на пульте, рыжий жидкий свет... "Мы никогда ещё " Монолит" в экстремальном режиме не тестировали, Рэй, я сам сяду"... Ни один город не должен стать новой Припятью! Всё остальное никогда не будет "неважным", но с этим придëтся научиться как-то жить. Обнимать бэ-энчика, защищать Оксану, освобождать Иссу. И сейчас для этого нужно ходить на допросы. Следующий пленный, притащенный костровскими помощниками (Рэй, честно говоря, так и не знал толком, как их правильно называть? Конвоиры? Или конвоиры только в тюрьмах бывают?) впеччатление производил жалкое. Плюгавый, низенький мужичок поминутно дëргал плечами, будто надеялся каким-то чудом стряхнуть за спиной наручники и тряс узкой некрасивой головой с остатками сальных чëрных волос вокруг блестящей в ярком свете ламп лысины. Его расковали, посадили в кресло с зажимами и приладили на грудь коробочку ретранслятора, в точности похожую на ту, которую носил Сэнед. Костров за столом устало потëр лоб и положил перед собой свежую кипу бумаги. Конечно же, никаких протоколов на листах с печатями светлоярские безопасники не вели. Всё записывалось на магнитофон, компьютер и мнемокодер, в бумажную версию дела попадало только самое ключевое, выжимки. Но у Кострова была неистребимая привычка делать одному ему понятные заметки. - Фамилия, имя? - Урмас Т-Таргрхран. Голос у мужичонки был под стать неказистой внешности - блеющий и истеричный. - Вы местный уроженец? - Нет, ваше благородие! Почему-то ретранслятор из всех возможных вариантов выбрал именно это противное подхалимское "благородие". Бескомпромиссного коммуниста Кострова скривило точно от зубной боли. - Откуда вы и как попали сюда? - С Найери. - Ещё одна раньше не упоминавшаяся координата, - повернулся чекист к сидевшим у стены в креслах Рэю, Лине и своему техническому помощнику Сергею Мачеховскому, - Нехилую, однако, паутину сплели. Вы проверьте там. - Уже проверяю, - отозвался Мачеховский, забарабанив по клавишам ноутбука на коленях. - Какую роль вы играли в организации? Ваша профессия? Должность? Какую работу выполняли? Михаил Константинович умел задавать самые простые вопросы таким тоном, что они вонзались в собеседника, как метательные ножи. Пленный заëрзал на кресле, на каждом вздрагивая, как от удара. - Рассказывайте! - В Найери я был эээ... - Мародëром, - холодно подсказал Мачеховский, - лазил в тамошний заброшенный энергокомплекс, заимствуя всё, хоть сколь-нибудь ценное. - Вы подтверждаете считку моего сотрудника? - Это не запрещено! - взвился мужичонка, - По крайней мере, у меня на родине! - Так вы подтверждаете? - Д-да. Но у нас это так не называлось! Ещё бы он не подтверждал! Сергей Мачеховский - один из лучших светлоярских "эфирщиков", а сыворотки правды в каждого допрашиваемого вливают чуть ли не по ведру. Рэй поймал себя на недостойном Храмовника злорадстве. - Вы были на Иссе? - Да. - Кто-нибудь из персонала Иссы был в Найери? - Да. Там у нас... Понимаете, там у нас была катастрофа на энергокомплексе. Двенадцать лет назад. Из-за сейсмоактивности. А потом странности всякие развелись. Вот с Иссы приезжала экспедиция изучать эти все странности. - И вас завербовали? Плюгавец опять вскинулся, как будто его укусили. - Меня наняли! - возмущённо воскликнул он. Вербуют шпионов и террористов! А меня наняли... Рэй скосил глаза на костровский листок. Там уже возник характерный угловатый силуэт энергоблока с реактором РБМК, к его трубе был пририсован нимб, как на иконе, три птички и почему-то кусок колбасы. Да уж... Записи Михаила Константиноаича надо не таить от американских шпионов, а наоборот, им всеми способами подбрасывать. Чтобы ЦРУ в полном составе с ума сошло, это всё расшифровывая. Мерзкий человечек в кресле послушно рассказывал очередную версию того, что допросчики сегодня полдесятка раз уже слышали. Познакомились. Заинтересовали. Предложили работать на организацию Иссы. Из высшего руководства никого толком не видел, они общались через кураторов и каких-то секретарей. Интересовались авариями, взрывами, пожарами и всякимм аномальными явлениями... - А ещё, как вы, наверно, уже от других знаете, все мы подписывали договор, подразумевающий стирание памяти в случае несанкционированного ухода с Иссы - пленный повозился в кресле, - Я ничего не помню! Лицо Кострова при этих словах стало хищным. Торжествующе хищным. Будто он сейчас одним прыжком выскочит из-за стола, расшвыряв бумажки, накинется на плюгавого мужичка в кресле и начнёт голыми руками рвать его тощую плоть. И Лина тоже как-то подобралась, словно кошка перед прыжком. - Ой, как краси-иво! - издевательски-любезным тоном промурлыкал чекист, - Все сотрудники Иссы подписывают такой договор, это истинная правда, и мы давно это знаем. Вот только до вас мы разговаривали только с жителями здешних окрестностей. Которые этот договор не упоминали. И правильно делали, потому что он их не касался. Они эту Иссу в глаза не видели, их здесь на месте завербовали, помогать устраивать катастрофу с определëнными параметрами. Так что вашу бродячую АЭС они и без договора не могут помнить. А вот вы - первый, кто не с Урмилы, а с какой-то Найери... Плюгавец понял, что самым глупейшим образом попался и мгновенно взмок от страха. Нет, кое-какие навыки защиты от псионики у него, конечно, были, да и сыворотка правды не всесильна. Но, увы, не всесилен и он. Попался, по-идиотски попался. С более сложными вопрсами может и повоевал бы, а вот эта ерунда... - И ты, сукин ты сын, помнишь! - сейчас Костров уже не мурлыкал, он рычал. И глаза его горели злым холодным огнём, - Ты, уродина много чего помнишь! И всё расскажешь! Вообще всё, даже на какой помойке твоя мамаша тебя от болотного упыря зачала. И сколько водки перед этим выжрала! - Ты - наблюдатель с Иссы, - не спрашиаая, а утверждая, сказала Лина, - А в это несимпатичное кресло вмонтирован в том числе генератор болевых импульсов. И я отлично умею им управлять. Нет, не только я, конечно, но зато я делаю это с искренним удовольствием. Она улыбалась улыбкой Снежной Королевы, собирающейся медленно заморозить Кая на глазах рыдающей Герды. Рэйден знал её главную тайну: на самом деле нежная утончëнная ИАЭС ненавидела человечество. Всё, за исключением считанной пары десятков строго определëнных лиц. И эта ненависть иногда требовала выхода. Знал - почему и за что. И понимал, что у неё, как ни цинично это звучит, есть такое право. Костров, разумеется, это всё тоже знал. И при возможности, в нарушение всех правил, подкидывал милой Фее Озера какую-нибудь грязную работу. - Вот и продемонстрируешь, - подыграл Лине чекист, - Если возникнет необходимость, конечно. Наблюдавший за их маленьким спектаклем Рэй был уверен, что ничтожество в кресле моментально сломается. Заблажит о правах военнопленного, трясясь от ужаса, потребует адвоката, а убедившись, что угрозы допросчиков отнюдь не пустые, начнёт лихорадочно сдавать всех и вся. Такое он уже несколько раз видел. И в этом наспех оборудованном подвале, и в похожих. Но произошло ровно противоположное. Человечишка в кресле распрямился, настолько, насколько, оно, конечно, позволяло, подобострастная, заискивающая гримаса исчезла с его лица, сменившись надменной каменной маской. - Да, - заговорил он, и в его голосе больше не было никакого блеяния, - Я наблюдатель с Иссы. И вы ничего из меня не вытащите! Ни-че-го! - Вытащим, - усмехнулся Костров, - Договор о воспоминаниях касается случаев неразрешëнного ухода со станции,. А тебя, недобиток, сюда с поручением послали. Совершенно легально и официально. Так что всё ты, сука, знаешь и помнишь. - Ну, тогда давайте поговорим, как деловые люди! - оживился человечек, - Я представляю некую довольно могучую организацию. Вы, судя по всему, представляете организацию, тоже отнюдь не бессильную. Здесь в этом месте пересеклись наши интересы, так вышло. Ну так давайте решать, как избавляться от возникшей хмм... неловкости. Рэйден, впервые с начала операции, порадовался, что Антон Чернобыльников в ней вообще не участвует, а Дайичи на допросах не помогает. Слышать, как этот ублюдок называет едва не произошедшую аварию на атомной станции "неловкостью" им обоим уж точно не стоит. Особенно, Чернобыльникову, Дайичи хоть по-самурайски сдержанный и спокойный. - То-есть, - переспросил Михаил Константинович, - Всё, здесь произошедшее, а так же едва не произошедшее, вы считаете нормальной рабочей ситуацией? Откуда-то в памяти Рэя возникла строчка: и упало каменное слово. Из каких таких стихов и кто их автор, активити даже за миллион рублей и пятый блок для СвАЭС бы не сказал, но прозвучавшие сейчас костровские слова были именно каменными. Или даже свинцовыми. Из них можно было бы собрать саркофаг для погибшего реактора. Как там, на ЧАЭС. - Я не считаю, что это нормальная рабочая ситуация, - пленный в ответ костровским свинцовым сыпал склизкие тошнотворные слова из плесени и гниющего мяса, - Я считаю, что это ненормальная рабочая ситуация. И предлагаю нам с вами вместе подумать, как нам из неё наименее затратным способом выйти. Может быть, стоит обменяться информацией, найти пути к сотрудничеству, пригласить более вышестоящие лица? Предлагайте первым, вы сейчас, увы, хозяин положения. Рэй небрежно, поверхностно скользнул мысленным взором по ноосфере пленного. Иссовский инспектор говорил это всё совершенно серьёзно. Будто так и надо. Со страшной силой захотелось вот немедленно, собственными руками его удавить. Рядом Лина дышала тяжело и шумно. - Ещё раз уточняю, - размеренно проговорил Михаил Константинович, - Вы полагаете, что наша и ваша организации действительно могут наладить сотрудничество? - Ну я же вижу, что вы не дурак и не фанатик! - иссовец позволил себе слегка улыбнуться, - Иначе бы не предлагал бы. - Но он и не продажный ублюдок! - яростно прошипела Лина. Ей всё-таки изменило, наконец, её привычное хладнокровие. Чекист зачем-то пририсовал к своему энергоблоку ещё и рыбок. - Я мог бы, конечно, с тобой поиграться. В обычные гэбэшные игры с вербовками-перевербовками. Может даже действительно, помог бы устроить переговоры. В стиле "купи-продай". В результате мы сторговали бы у вас по сходной цене Майтирэн, а вам в утешение со скидочкой отгрузили бы, допустим, Сэйену. А потом в лучших традициях мы "кинули" бы вас, а вы - нас, в общем - обычная тягомотина. Но, видите ли, - он поднялся из-за стола, сделал несколько шагов взад-вперëд, разминая усталые мышцы, - Видите ли, тут весьма верно заметили, что я не ублюдок. И наша, как вы говорите, организация, вообще только на ничтожно малую часть состоит из ублюдков. И тех мы ликвидируем или перевоспитываем. А переговоры и договоры всё равно ничего толком не дадут. Потому что ваши условия изначально нас не устраивают. - Мы ещё не определили эти условия, - булькнул человечек, - А вы уже уверены, что не устраивают! Да потому что нас и не могут устраивать условия, подразумевающие провокацию аварий и разрушение атомных станций, - свинец исчез из голоса Михаила Константиновича, сейчас он говорил уже в порывистой темпераментной манере, страстно, убеждённо, - И вот не надо мне тут мяукать, что травить вы собираетесь - по договорëнности - только слабые Зоны и чужие, никому из нас толком ненужные миры! Потому что цинизм всегда остаётся цинизмом и подлость подлостью. Под любым небом! - Высокие слова, - усмехнулся иссовец, - Хорошо годящиеся для газет и трибун. Такие всегда нравятся глупому обывателю. А вот людей более практичных и дальновидных обычно интересуют сосем другие материи. А именно - соотношение прогнозируемой гарантированной пользы и ресурсов, которые придётся затратить. Костров расхохотался показательным, тщательно отрепетированным смехом мультяшного злодея. Искренне, со своими он смеялся совершенно не так - светло и заразительно. - А кто вам сказал, что я - непрактичный человек? Я как раз таки соотношу потенциальную пользу с затрачиваемыми ресурсами. И отлично понимаю, что, прими я, или моё начальство, ваши сомнительные предложения, эта самая польза будет ничтожной, а вот потери - огромными. И так как время - тоже ресурс, предлагаю вернуться к формату обычного жëсткого допроса. Иссовец несколько раз подряд беззвучно открыл и захлопнул рот, будто в самом деле, как рыба. Того, что с ним попросту презрительно откажутся торговаться он, похоже, совершенно не ожидал. - И выбор у вас сейчас только один, - безжалостно продолжил чекист, - Первый вариант: вы добровольно и как можно старательнее делитесь с нами всей имеющейся у вас информацией. И так как мы тут все весьма ценим искусство рассказчика, вас не пытают, дают вволю пить, высыпаться, кушать, курить и чего там ещё может желать арестованный. А когда вы окажетесь полностью выпотрошены, я вывожу вас куда-нибудь за Периметр в капиталистическую страну, с отредактированной памятью, зато пристойной легендой и пачкой денег в кармане. Второй вариант: вы корчите из себя героя и всячески портите нам жизнь. Тогда в ответ мы, что естественно, начинаем самозабвенно поганить вашу. Предупреждаю, фантазия у нас богатая. Корчить из себя героя мужичонка предсказуемо не стал. Несколько минут помялся, скорее, просто для вида и начал рассказывать. И по мере рассказа слушателям становилось всё страшнее и страшнее. Организация без имени создана выходцами из трëх разных миров и вообще она не просто организация, а скорее уж магический орден. (При этих словах Рэя перекосило от омерзения). Все полномочия в ней имеют те, кто принимает её приглашение добровольно. Черновую работу выполняют похищенные из разных мест пленники, роботы и завербованные на один раз агенты, от которых потом избавляются. А целью полноправных членов организации является не больше не меньше, чем достижение бессмертия, абсолютного телесного совершенства и паранормального могущества. Методом впивания особого рода энергий, возникающих в момент массовой гибели людей и животных. Или хотя бы выделяемой из памяти таких случаев. Особенно ценятся катастрофы на атомных станциях, расположенных около Меридиана. (Рэй второй раз порадовался, что нет рядом ни Фукусимы, ни Чернобыльникова, в красках представлять себе, как какие-то упыри жрут память жертв их аварий ребятам уж точно не надо). Методика очень древняя и сложная, и орден неустанно совершенствует её, в чëм добился уже некоторых успехов... - Гос-споди, - не удержался Мачехоаский, - Если вы там такие телесно совершенные, то что же лично ты-то такой поганый? Иссовец объяснил и это. Организация мудро предпочитает назначать инспекторами и координаторами именно тех людей, которые большинству остальных кажутся противными. На них меньше обращают внимания, не лезут в их тайны, да и чего-то необычного, от тех, кого считают заведомым ничтожеством не ждут. А сам он, Урмас Таргрхран, ещё не обрëл всё-таки полной трансматериальности, позволяющей создавать себе любой облик по желанию. (Михаил Константинович, некогда получивший эту самую трансматериальность, просто чем-то облучившись на светлоярской станции про себя похихикал). - А Исса? - спросила Лина, - Что есть Исса? А Исса была генеральным штабом и главным научным центром организации без имени. Ещё в самом начале деятельности ордена некий Кукловод (И как они только доверились человеку, носящему такой позывной, про себя удивился Рэй) рассказал о неком мире на Меридиане, обитатели которого умудрились чем-то очень серьёзно обидеть свою Зону. В результате сила Меридиана ушла из кругов этого самого мира, а станция... просто каким-то невероятным образом из него исчезла. После чего вообще сделалась блуждающей - она способна дематериализоваться в одном месте и возникнуть в другом. Был бы рядом Меридиан, а вокруг Зона, а Меридиан, он, как известно, длинный, хвала ему же. Это, в принципе, возможно, есть и ещё одна странствующая АЭС - Олмерт. Но про этот Олмерт в ордене вообще ничего не знают, им попадались только разрозненные упоминания и откровенные сталкерские байки. А Исса, кстати, своему новому населению отнюдь не обрадовалась, она пыталась отторгнуть организацию, да и вообще гадила, как могла. Чтобы справиться с этим отторжением, на станцию по совету всё того же таинственного Кукловода, однажды были приведены трое активити... Ошеломлëнные допросчики слушали всё это, забыв обо всём на свете. Рэй и Михаил Константинович ещё и держали иссовца под лëгким псионическим контролем, внушая ему страстное желание рассказывать ещё и ещё. А когда изнемогли, наконец и слушатели и сам Урмас Как-его-там-дальше, в подслеповатые подвальных окошечки уже робко заглядывали первые проблески зеленоватого урмильского рассвета. - Пожалуй, - хватит на сегодня, - Михаил Константинович снова встал, помассировал ладонями веки, - Уведите этого мерзавца! Всем присутствующим - в гостиницу и спать, следующий сбор в семь вечера по времени Земли! Майора пошатывало от усталости. - Давай с порталом помогу! - шепнула Рэйдену Лина, - Честно говоря, ты выглядишь ужасно! - Не ужаснее любимого преподавателя, - отмахнулся Рэй, - Честно говоря, я вообще поражаюсь, сколько он сейчас работает! - Напоминаю, я трансматериален в отличие от вас! - без злобно рявкнул на активити майор, - Брысь в гостиницу!       В гостиницу Рэйден, конечно, телепортировался. Не хватало ещё капризничать, как малявка детсадовская в боевой фактически обстановке! Но вот спать от не собирался. Вместо этого он хотел ещё раз попытаться посчитывать Иссу. Мысленно отталкиваясь от образа гнусного Урмаса, от его страшных рассказов, от неведомого до сих пор названия Найери. Может, что-нибудь и получится, информации-то теперь в разы больше! Да и ноосфера - штука сложная и непредсказуемая, может, на Урмиле у него легко выйдет всё то, что так издевательски не получалось на Земле-Терре? А спать можно и как-нибудь потом, в конце концов, сам Михаил Константинович пашет всё это время, как вол, а чем Рэй хуже? Он сел в постели, откинувшись на подушки, закрыл глаза. Сосредоточился на мелодичном, каком-то пятно прохладном и мерцающем по ощущению имени "Найери". Перед мысленным взором раскинулись бескрайние тëплые болота. Тоненькие причудливо искривлëнные деревца тянули ветки к жемчужно-белëсому небу. Капли воды дрожали на листьях, ветер шептал что-то жухлой траве. Где-то рядом звенел тихонечко Меридиан, в этом мире звëздная дорога ещё и пела. Какая-то смешная местная животина, вроде маленькой выдры, но с шестью лапками, вылезла на плоский камень и с любопытством уставилась на активити большими блестящими глазами. Рэй улыбнулся ей. И осознал, что здешних живность, похоже, умеет реагировать на телепатические прикосновения... - Красивая у них там Зона, - сказал Рэй самому себе, - Надо там обязательно как-нибудь побывать. А теперь попробуем-ка увидеть Иссу! На мгновение, на одно-единственное мгновение ему действительно удалось увидеть Иссу. Ну, или по крайней мере, некую атомную станцию. Три здания блоков, привычной, почти земной кубической формы с куполами. Стройный двойной ряд вышек ЛЭП из светлого золотистого сплава. Купы деревьев с красноватой листвой, явно не принадлежащие задумчивый найерским болотам... Но тут в затылок словно вонзилась толстая гранëная тупая игла, чëткая картинка размазалась, превратилась в вихрь бессмысленных пятен. Рэй открыл глаза, помогал, потом виски. Отхлебнул сладкой воды из заботливо оставленной кем-то бутылки на тумбочке. Снова попытался вызвать в памяти болота Найери. Не получилось! Только усилилась головная боль, пришлось сползать с постели в поисках рюкзака, выискивать в кармане таблетки. Следующая попытка тоже не принесла ничего. И следующая за этой следующей. Теперь перед закрытыми веками не возникало вообще ничего. Только искры и цветные пятна, которые вообще всегда мельтешат перед закрытыми глазами. Откуда-то навалилась холодная каменная усталость и невыносимое чувство пронзительного Вселенского одиночества.       Иссяк. Выработался. Израсходовался, как старая батарейка. Ноосфера Вселенной состоит из переплетëнных ноосфер отдельных объектов. Она текуча, она трепетна, изменчива. Представьте себе многомерный калейдоскоп... Тысячемерный. Статысячемерный. А вы стоите внутри, нет, не стоите, вы движетесь вместе с общим колеблющихся узором, вы - его часть. И в этой круговерти вам надо дотянуться взглядом до вон того конкретного жёлтого стëклышка. Пробившись через все его отражения и отражения отражений. А стëклышко ещё и не хочет, чтобы вы до него дотянулись. Сопротивляется. Болит голова. Как же опять болит голова! Надо отвлечься на минуту. Вынырнуть из сосредоточения. Принять ещё раз лекарство, попить воды, съесть что-нибудь. Надо высунуться на улицу, побродить немножко. А то ведь уже глаза на лоб.       Комнату им с быстронейтронником отвели на тринадцатом и последнем этаже новенькой гостиницы на окраине города. Конечно же бесплатно, противный мэр расстарался. Знакомство с мрачным Плутониумом явно пошло чинуше на пользу - он действительно оказывает содействие, а не просто делает вид, строя за спиной козни. Отель, еда, транспорт - всё по первому чекистскому требованию. Да и хвалебные статьи должны будут скоро выйти в местной прессе, Михаил Константинович в перекуре сообщил. Впрочем, в подробности мэрской заботы Рэй не вдавался. Есть и есть, и врайлы с ней. Сказали жить в гостинице, значит, пусть будет гостиница. Но, если совсем честно, лично Рэю на заброшенной стройке даже уютный было. Плутониум и Храмовники где-то бегают, у них всяческих дел по горло. Не так-то это просто - из ничего на новом месте организовать миссию. Дайичи в медпункте, Костров везде сразу, Лина помогает на станции что-то организовывать. Или наоборот - опыт аборигенов полезный какой-нибудь перенимать. В общем, все при деле, хоть и из последних сил уже. И он, Рэй, тоже должен быть при деле, у него есть задача - любой ценой считать Иссу. Тем более, что сейчас там наверняка уже происходит что-то выдающееся по паскудности. Не может не происходить. Объединëнные силы светлоярских и питерских добровольцев выскочили, как чëртик из коробки, отбили станцию, сорвали важный эксперимент. Господина старшего наблюдателя в плен захватили и наизнанку вывернули. Ясен стронций, вся Исса на ушах сейчас стоит! Результаты стояния на ушах аналитики, даже самые распрекрасные, методами чистого разума спрогнозировать не могут. Слишком мало данных. А без этого прогноза не ясно вообще ничего. Данные надо добыть. И желательно, как можно скорее. А он, поисковик Рейден, так устал! Так устал, что впервые в жизни, наверное, не хочется ему сейчас ни расследований, ни приключений. Хочется жить просто обычной жизнью. На станции работать, музыку слушать, в футбол играть. И чтобы никакая поганая Исса вообще не существовала. Вот бы сейчас запищал таймер, Рэй открыл бы глаза и... И перед этими самыми глазами лаборатория нейрофизиологии ноосферных взаимодействий "Эпи-Центра". И милая аспирантка Верочка отцепляет электроды с его висков. А в коридоре мнëтся и скучает Тошка Чернобыльников, они договорились, что после сьëма данных в "Икар" пойдут, там киношка утром французская, с Пьером Ришаром, жутко смешная. А потом Тоха, вдохновившись, будет обрисовывать ему, Рэю, идеи номеров для очередного школьного вечера. Потому что они никогда не ссорились, ни из-за какого Сэнеда, ни из-за какой Иссы... Рэй мысленно выругал себя отчаянно нехорошим словом за малодушие. Тоже мне, "эфирщик", сталкер и Воин Храма! Дезертирище! К Вере под юбку захотел, трусливое ничтожество! Нет уж, Исса существует, и от этого никуда не деться. Исса существует, и существует окопавшийся на ней поганый безымянный Орден. И он наверняка что-то затевает, ну, не может не затевать! А у Светлояра нет таких же распрекрасных экранов от считывания. Светлояр с Иссы рассматривают все, кому не лень! Провидят-ясновидят, гады, и результаты своего Поиска в аккуратные папочки складывают. А куда потом попадут эти папочки? К высокому какому-нибудь начальству, в штаб к толстым генералам из тамошней аналогии Пентагона? А какими силами располагает этот условный Пентагон? Что теперь вообще будет, война? В которую свой родной Светлояр втянул, по сути, он, Рэйден? От этой мысли натурально захотелось умереть. Он ведь втянул. Точнее, они с Сэнедом, получается, втянули. Быстронейтронничек бучу поднял, Рэй майтирэновские координаты добыл. Ценой жизни инженера Росшанского. Но Сэнед ни в чём не виноват, он родную станцию спасал, родной город. И спас. А вот Рэй свою станцию, с вероятностью, этим погубил. А теперь даже не может помочь аналитикам со сбором данных. Ослеп в ноосфере, видите ли! Козёл! Уродина бесполезная! Он один виноват. На него столько надеялись. А он... Хоть волком вой, хоть прыгай с этого тринадцатого этажа. Рэй подошёл к окну, раздëрнул плотные синие занавески. Нет, прыгать, он, разумеется, не собирался. Ещё не хватало заставить плакать и тосковать по себе столько народу! Слишком многие в Светлояре его любят и в нём нуждаются. Отец, Окси, Храмовники, Михаил Константинович. Может, Рэй, конечно и не заслуживает, (После такого - точно не заслуживает!), но это факт! Так что незачем делать всем ещё хуже. Михаил Константинович, говорил недавно очень правильные слова. О том, что лучше жëсткое и тяжëлое решение, чем вообще никакого решения, и что жертвы ради хорошего дела неизбежны всегда, и будь проклят тот, из-за кого они станут напрасными. Другими словами, может быть, но смысл такой. После этого разговора Рэю стало гораздо лучше, и он даже немножечко, совсем капельку простил себе Юрия Петровича. Но одно дело - немногие добровольцы и даже Росшанский. И совсем другое - вообще все. Включая тех, которые не то что войну не выбирали - про Иссу-то не слышали никогда! Рэйден нажал большую чëрную кнопку на подоконнике и оконное стекло послушно начало уползать вверх. Впустило уличные звуки и вездесущий в Сиарнаре запах прокалëнной солнцем травы. Интересно, на планете Урмила травы везде пахнут сильней, чем земные, или только здесь так? Гостиница банальнейше называлась "Энергетик" и располагалась почти за городом. Из рээвского окна было отлично видно серебристую ленту реки, пушистые островки леса, разбросанные по обоим её берегам, широкий каменный мост, к высоким перилам которого по местному обычаю крепили портреты самых почитаемых жителей города, другой берег. За мостом располагалась станция Майтирэн - тëмные шестигранные "коробочки" четырëх энергоблоков, толстые полосатые трубы, кружевные железные леса ОРУ и ЛЭП. Напротив, на другом берегу ничего не было. Сэнед говорил как-то, что этот участок земли держали пустым, рассчитывая в ближайшем будущем возвести там ещë два блока. А пока что обитатели ближайших посëлков попросту пасли там скотину. Но сейчас ни скота, ни скотовладельцев на здоровенном чуть холмистом поле не наблюдалось. Более того - с ним творилось что-то очень странное. Большую часть пустоши покрывал трепещущий радужный туман. И не просто покрывал, а на глазах разбухая и уплотняясь. Примерно через минуту на траве лежало уже громадное кучевое облако, многослойное, многоцветное, похожее на целый город сказочных замков. Оно тоже постоянно меняло форму и очертание, будто стремясь вылепить что-то из самого себя. Оно изгибалось, растягивалось, беспорядочные поначалу клубы и завихрения приобретали невозможную для облаков геометрическую правильность. Рэй смотрел во все глаза, забыв обо всём на свете. Такой красивой аномалии ему ещё никогда встречать не доводилось, ни лично, ни в каких-либо отчëтах и записях. На всякий случай он придумал ей название - "туманный скульптор". Рэй смотрел, а аномальный ваятель продолжал мять, крутить и растягивать своё тело и расти, расти, расти. В нём появились просветы - аномалия явно стремилась разделиться на несколько частей. Ещё через несколько минут в том, что она формировала, можно было узнать... ни что иное, как ещё одну атомную станцию, причём, совершенно не похожую на Майтирэн. У этой облачной АЭС было два блока, увенчанных куполами и соединëнных между собой галереей. Четыре высокие градирни массивные, но при этом изящнейшей благородной формы могучими стражами попарно высились напротив от каждого из них. Здание машинного зала, общего для обоих блоков в планировке почему-то было слегка дугообразным, а не идеально прямоугольным, как привычно для земных станций. Брызгальных бассейнов тоже было два, в их высоких фонтанах дрожали радуги... Теперь "туманный скульптор" уже ничем не напоминал облако. Он был станцией. Очень красивой и совершенно материальной, во всяком случае, внешне. Сформировались вышки, взметнулись в небеса высокие тонкие трубы, из градирен уже медленно и величаво выплывали клубы пара, тëплый оранжевый свет урмильского солнышка окрашивал их всеми оттенками багрянца. Только цвет всех станционных зданий остался небесным, облачным. Их стены были сплошь покрыты каким-то материалом, переливающимся белым, золотистым, зеркально-ртутным, жемчужным, голубым. Рэйден, до одержимости любивший электростанции как таковые и видевший в них прежде всего красоту, мгновенно забыл обо всех мрачных мыслях и не смог сдержать рвущийся из груди восторженный вопль. Эта, из аномального облака соткавшаяся АЭС была красива невозможно, неописуемо, непредставимо. Лучше неё была только Игналинская, и только потому что Игналинская вообще всегда лучше всех, это основной закон Вселенной... Активити бросился к своим вещам, схватил рюкзак. Торопливо, как попало, вытряс всё его содержимое на кровать. Вытащил из общей кучи фотоаппарат, метнулся назад к окну и,как одержимый, защëлкал затвором. Он боялся, что чудесная аномалия вот-вот исчезнет. Развеется, станет обратно облаком, потом туманом, потом истает. Извëл весь остаток имевшейся в аппарате плёнки, кадров получилось штук пятнадцать. И только потом сообразил, что аномалии, хоть на плëнку, хоть на цифру снять, увы, получается далеко не всегда. Они капризны, иногда, как ни старайся, а в кадре остаются лишь невнятные искры или полосы. А то и вообще ничего. - Не исчезай, пожалуйста! - шепнул он станции в окне и снова бросился к кровати искать уже мнемокодер. Надëжнее сразу записать воспоминание. С ним Рэй тоже пристроился у окна. Невероятная станция даже не собиралась никуда деваться. Наоборот, сейчас казалось, что она была здесь всегда. Она окончательно утратила зыбкость и небесную лëгкость, чуть потускнела безупречная до неестественности чистота её красок. И то, что Облачная АЭС не принадлежит этому миру, выдавала только растительность на её территории - очень ярко зелёная, а не скорее с оттенком бурого, красноватого и даже фиолетового, как на Урмиле. Ну, и линии электропередач, если присмотреться, никуда не вели, замыкаясь на самих себя. - Наверно, так же должно быть на Иссе, - подумал Рэйден, - Она же бродячая! Кто и как у неё ток принимать будет? Да и, если она исчезает, что - провода каждый раз рвать, что ли? И тут ему стало страшно. Очень страшно. А вдруг эта небесная станция и есть Исса? Явилась, не запылилась, пока её тут считать ни одна душа не может. И явно с не добрыми намерениями! И... И она такая красивая! О ней же просто что-то плохое подумать - и то святотатством кажется, как же с ней воевать? То-есть, конечно, не с ней, а с Орденом этим вонючим, но всё равно ведь на её территории! А значит, рискуя ею самой. По скудным рассказам Сэнеда Исса представлялась Рэю довольно мрачным и неприветливым местом, чем-то, вроде канадской АЭС Брюс. Голая функциональность, сплошной серый бетон, неуют. А тут серебряно-голубая сказка, на которую ни у кого нормального рука не поднимется! Песня, ставшая камнем и металлом, прекраснее которой только задушевная мелодия ИАЭС! Как же быть-то теперь? Как противостоять Иссе, если она - вот такая? И как всем своим посмотреть в глаза, если таки не хватит сил противостоять? Или станция Исса смогла частично вырваться из-под контроля этих экспериментаторов вшивых и явилась сюда за помощью? Вот это было бы лучше всего, это настолько хорошо, что никто в такую удачу просто не верил. Это всё равно, что найти на улице лотерейный билетик и выиграть по нему автомобиль. Отбросив мнемокодер, Рэй взволнованно забегал взад-вперëд по комнате. Надо что-то предпринять, что-то сделать прямо сейчас, но что? Куда-то идти, но куда? К Михаилу Константиновичу? Нет, лучше сначала всё-таки позвонить... Или никому не звонить, а сначала попробовать обратиться к ней самой? С Майтирэном же вон, как здорово получилось! Так, для начала надо стержни опустить, в смысле в руки себя взять. Выровнять дыхание, сосредоточиться на ноосфере. Только бы никто сейчас никакой глупости не сотворил, её же наверняка не только Рэй видит, а хорошо, если не весь город! Мало ли, что кому в голову придёт? Он уселся на кровати, прикрыл глаза. И тут же почувствовал чьë-то мягкое, осторожное прикосновение к разуму. Так просятся на телепатически связь к незнакомым, когда не хотят ни напугать, ни обидеть, ни, упаси Зона, повредить - бережно, почти невесомо. - Ну, что ж? - он растроганно заулыбался, -Здравствуй, Исса! - Это не Исса, - нежным серебром высветилось у него в мозгу, - Это Олмерт. - Олмерт, - выдохнул Рэй вслух, пробуя незнакомое слово на вкус. Веяло от этого имени чем-то чуть сказочным, очень красивым и самую капельку печальным. Как от стихов Дайичи.