Преемник генерала

      … Спустя столько лет в одном наставница Сюй была права: Яньцин был мелким.       Был мелким в тот день, семь лет назад, когда его выбрали в помощники к генералу. И остался мелким даже повзрослев до своих восемнадцати. Рядом с высокими Облачными рыцарями и самим генералом ему давали от силы тринадцать, однако в бою и в диалоге скептики быстро затыкались. Яньцин был сильным соперником и острым на язык собеседником. Потому многие незнающие, кто желал потрепать за румяную щечку мальчишку, получали в лучшем случае словом, а в худшем мечом. Яньцин без преуменьшения был самым искусным мечником на современном Сяньчжоу. Генерал не останавливал заносчивых, и зачастую с улыбкой смотрел, как юный приемник выписывал по счетам.       Семь с половиной лет обучения пролетели незаметно. Как одно лето.       И вот снова осень, и юноша уже совсем не робкой походкой передвигался по Возвышающему святилищу.       Далеко не робкой…       Он шел очень осторожно и, как самому казалось, слегка хромая на обе ноги.       Как и предрекала Сюй, на следующий же день после своего дня рождения он прошел ритуал посвящения во взрослую жизнь и в Облачные рыцари. И сейчас ему было очень некомфортно от ощущения в штанах. Хоть все и зажило буквально через пол часа (спасибо продвинутой медицине!), даже одетым он все равно ощущал себя словно голый.       Неприкрытая нежная часть его гениталий теперь терлась об одежду. Аргументы про то, что мозолей не будет его не спасали от внутреннего страха. Яньцин прекрасно знал как образовываются мозоли от трения: все ладони у него были покрыты пожелтевшими и огрубевшими от времени натертыми пластинами, которые увы, ничего сейчас практически не чувствовали.       А то что было в штанах… Ему бы не хотелось, чтобы и там стала невосприимчивая к ощущениям мозоль. Пока его прикрывала крайняя плоть он и не заботился о том, что при касании к себе там можно вызывать такие яркие ощущения. А узнав забеспокоился о том, что огрубей там нежная кожа и все.       А может в этом и был смысл?       Юноша аж вздрогнул от мысли. Может на то и делают обрезание Облачным рыцарям чтобы они были больше сосредоточены на бою? Может Сюй ему не все причины поведала?       Рука непроизвольно легла на пах, и он поправил так чувствительно топорщащийся бугорок.       Вот же…       Это казалось юноше проблемой. Смущающей проблемой. Особенно в таком людном месте. Теперь это с ним будет постоянно! Настоятельница же велела не обращать внимания на подобные мелочи.       Сама она мелочь…       Много мыслей жужжало в голове юного Яньцина по пути к Обители Божественного Предвидения, но молчаливо будоражила сильнее остальных совсем другая. После исполнения восемнадцати лет генерал обещал начать учить его искусству любви. Сам Яньцин много успел почитать романтических книг и прочих трудов, да и сам себя изучал постепенно, но четкого ответа «что есть искусство любви» так и не нашел. О том, что это за искусство такое, нигде никто ему ничего не сообщал, в романах об этом не было ни слова, а тело только вопросов подкидывало.        Наставница Сюй только выпороть обещала, если он будет отвлекаться на другие темы, пытаясь почитать про любовь.       Вот и ходил Яньцин, смутно догадываясь как работает эта любовь, в ожидании заветной даты, когда начнется обучение. Однако, удовлетворять себя и потакать зудящему чувству не спешил. Понимал, что если будет излишне приятно, то потом будет в той же степени излишне стыдно. Сюй, заметив его первую эрекцию, заставила просто медитировать. Была до необычайного учтива, аккуратна, можно даже сказать индифферентна.       — Постарайтесь помедитировать. Держите под контролем свой организм. Чувство стыда только расшатает вашу дисциплину и мастерство владения мечом. - Не ругала как было регулярно со спутанными волосами или небритыми подмышками. Давила по-другому.       Просесть по боевым навыкам Янцин очень не хотел. Потому слушался настоятельницу, и со временем научился не идти на поводу у низкого желания.       Но наконец настал тот день, когда генерал посвятит его во все тайны, научит всему, покажет все-все, и ответит на все вопросы.       Яньцин верил, что как и любой другой урок генерала, эта часть обучения также подарит ему бесценный опыт, знание, темы для размышлений и, как следствие, он обретет еще одно тайное понимание. А главное, все это будет приятно! (Уж это Яньцин знал наверняка). Ну или очень надеялся, что генерал подскажет ему как получать удовольствие без чувства стыда, которое преследовало юношу даже когда он просто думал об удовлетворении.       Направляясь к канцелярии, где находились кабинеты генерала аккуратной походкой, дабы не натереть себе излишне нежную плоть , Яньцин был собран, решителен и смел. Как ему казалось.

***

      Недавние происшествия на Лофу, связанные с новым всплеском активности Стелларона и его последствиями колыхнули мирную жизнь. А появление одного из опаснейших и разыскиваемых преступников так вообще заставили генерала перестать дремать в своем кабинете.       Яньцин видел сам в тот день, когда в главный зал канцелярии скованного по рукам и ногам ввели Блейда. Того самого, который был одним из известнейших охотников за Стеллароном. Но не все было так просто. Простого охотника вот так по рукам и ногам не сковывают. Блейд был не каким-то там простым… Это было понятно по реакции генерала: он был суров как никогда. Больше Яньцину было ничего неизвестно, а генерал не спешил рассказывать. Однако, из кабинета не выгнал, и разговор об уплате некоего долга юноша слышал сам. И ему не нравился тон заключенного.       С того момента все и пошло кувырком, вся спокойная жизнь. Уже некоторое время Мара снова гуляет по кораблю, то тут то там порождая чудовищ и чудовищные последствия своего ядовитого воздействия. Яньцин еще никогда не видел столько нечисти, но все же был слегка рад возможности поучаствоать в битвах, показать себя, и оттачивать до идеала свои навыки на практике. У генерала заметно прибавилось работы и он мог еще помогать своему учителю. Был рад избавить его от лишней головной боли.       Ему уже давно отдали в распоряжение отряд Облачных рыцарей, хоть по уговору это должно было произойти только после посвящения. На деле же юноша управлял отрядом уже около пяти лет, показав, что без малого так же искушен в тактике, как и сам Цзин Юань. Самый молодой лейтенант за всю историю Альянса. Хоть его и считали еще ребенком по возрасту, на практике это был уже далеко не маленький мальчик.       Гений. Уже не просто ученик генерала, а незаменимый помощник, который знал почти все то же, что и генерал о происходящем на Лофу. Неоспоримый приемник, чей статус никто уже давно не ставил под сомнение. Дитя, перед которым в уважительном молчании кивали головами и долгожители, и высшие чины, и даже предсказатели.       А со вчерашнего дня полноправный Облачный рыцарь и мужчина.       Яньцин снова прижал плотнее ткань в паху, пытаясь убрать навязчивый зуд. Если так пойдет и дальше, не останется ничего, кроме как краснея идти за помощью к наставнице. Просить совета у учителя он не будет. У него и так забот прибавилось порядочно, его юношеский дискомфорт генералу точно будет не к месту. Особенно сейчас. Остановился, оглядываясь и ища уединенное место, чтобы немного подышать перед появлением в кабинете.       Но тут на коммуникатор пришло оповещение о том, что у генерала сейчас будет проходить незапланированная встреча, статус «не беспокоить» на ближайшие два часа.       — Вот черт, - шикнул юноша, и забыв про свои насущные проблемы перешел на бег, дабы попасть на встречу вовремя.       Такие встречи ему не рекомендовалось пропускать, об этом ему говорила постоянно настоятельница и сам генерал. В такие встречи было важно не лицом отсвечивать перед посетителями, а наблюдать, учиться, принимать участие в решении проблем (иногда). И зачастую генерал после подобных встреч обсуждал, что думает сам Яньцин об услышанном. Поправлял его суждения, раскрывал глубже мысли и поведение людей. Потому и сейчас стоило тоже поторопиться, дабы не быть невоспитанным и опаздывающим молодым господином. Потенциальному генералу такое не простительно.       В огромную залу для приема он влетел слегка запыхавшись, поднимался бегом по парадной лестнице в сто двадцать ступеней. Перешел на шаг, спокойно подходя к дверям кабинет. Надеялся выровнять дыхание и заодно подсмотреть, насколько опаздал и уместно ли будет с опозданием присоединиться.       Огромная зала с колоннами, которая служила предбанником для кабинета была пуста. Обычно тут сновали служащие, стояла охрана. Но сейчас никого не было. Массивные двери в кабинет были слегка приоткрыты, и пройдя тихо всю залу, не вызвав даже эха от мягких сапожек, он боком прошмыгнул в кабинет и почти сразу замер, спрятавшись за входным ансамблем колонн и ширм. Диковиные украшения были симметричны по обе стороны от входа, и раньше юноша не задумывался ни о чем, видя их. Но сейчас подумал, что они словно созданы для того, чтобы за ними прятаться.       Одернул камзол, приводя себя в порядок и незаметно подсмотрел между створками ширмы, что там за посетитель.       Каково было его удивление, когда он увидел только одного не очень высокого молодого мужчину, с короткими темными волосами и со скованными за спиной руками. Тот стоял у подножия лестницы, опустив голову перед генералом. Между ними висело тягостное молчание. Вокруг пленного не было ни человека охраны.       Яньцин подумал, что сейчас точно не тот момент, чтобы присоединяться к беседе. Да и беседой это было сложно назвать.       – Я одновременно удивлен и не удивлен тебя увидеть снова на Сянчжоу. - Тон у генерала был не такой как обычно. Не наигранно сонный. А почти раздосадованный. - Ты знал, что не стоит сюда приходить. - Снова повисла долгая пауза, за которую ни генерал, ни сам гость не двинулись. - Меня можно осудить за то, что сейчас скажу. Но я не из-за изгнания пекусь, а из-за того, что он найдет тебя. Он на Лофу... - Цзин Юань медленно и величественно сошел по ступеням к подножию, где склонив голову молчал гость.       — Я еще раз повторю, я_не_он.       Генерал аккуратно взялся за подбородок и повернул на себя точеное лицо, рассматривая сам и позволяя Яньцину увидеть и рассмотреть гостя. Короткие непослушные волосы длинной челкой прикрывали лоб и прятали взгляд усталых лазурных глаз. И взгляд тот был немного грустным и в то же время диким. Что же это за странный гость??       — Ты можешь обмануть кого угодно. И даже меня, - мягко улыбнулся генерал, отпустил лицо и неторопливо стал обходить по кругу. - Но Его ты не сможешь обмануть. Мы знаем тебя, и увы, даже новое лицо, даже переродившись с другим телом, ты не скроешь, кто ты.       — Я скрепил его печатью…       — Твоя печать слаба и слабеет. Наверняка ты и сам это знаешь… Видения ведь уже были? На Лофу сложнее ее поддерживать. - Перебил Цзин Юань. Помолчал. - А новую печать ты не сможешь наложить, потому ничего помнишь…       — Это не то, о чем я хочу говорить… И не из-за этого тут.       Генерал подошел сзади и аккуратно обнял, укладывая руку на живот гостю.       — Я верю тебе. И… я рад видеть тебя, - речь становилась тихой, переходя в шепот. - Правда. Но сейчас ты здесь, и это проблема.       — Цзин Юань, прошу… Я не помню ничего. И не смогу оправдать твоих ожиданий. Я здесь не для того, чтобы мешать жить другим….       — А для чего? Хочешь что-то вспомнить? - Теперь генерал далеко не однозначно обнимал стоя сзади, рукой забирая и поворачивая к себе подбородок заключенного, трогая его шею, а другой рукой…       Яньцин округлил глаза, впервые увидев, как учитель проявлял такое необычное внимание. Сцена, на которую выпало посмотреть юноше, была новой, необычной по своей энергетике. Тягучей. Движения, дыхание, позы. Огромный генерал и щуплый парень почти на две головы ниже создавали синергию.        В плотной ткани штанов он снова ощутил настойчивый зуд. Вот только этого не хватало…       — Пожалуйста… отпусти меня. - Гость поддавался генералу, словно оплывая в его руках. - Я грешен не по своей воле. И хочу лишь спокойной жизни. Свободной… от… от своего прошлого…       Его речь и ровное дыхание стали сбиваться от того, что генерал без предупреждения и стеснения принялся нежно касаться губами рядом с виском, в линию скулы, в шею, придерживая рукой лицо, незаметно исследуя другой грудь и бока под легким тренчем.       — Я рад, что ты не он, - генерал не останаливался. - Тебе стоит опасаться его. Он, в отличии от меня, не сможет отпустить тебя…       — Я это понимаю! Я и прошу!!…       — Не понимаешь, - осадил генерал не повышая тон и не прекращая ласк. - Убить он тебя сможет всего один раз. Он не сможет убивать тебя столько, сколько это делал ты… Но перед этим он будет бесконечное число раз причинять боль, разрушая твои воспоминания о счастье. Пытать. Насильно отберет.       — У меня их и нет… - досадный ответ прозвучал тихо. В тишине раздались тихие щелчки, похожие на кнопки и застежки одежды. И рваный всхлип. — … но из снов я помню твой взгляд.       — Хорошие воспоминания были. И их было много… Позволь мне сделать тебе приятно… и я отпущу, - пообещал генерал, и в тишине кабинета раздался тихий натужный стон удовольствия.       Уши Яньцина прячушегося за колонной вмиг вспыхнули. Тон, которым говорил генерал, его движения, необычное обращение - все было столь необычным и новым, что незаметно для себя юноша сильнее сжал настойчиво топорщащийся бугорок в штанах. Никогда Яньцин не видел таким своего учителя, и увиденное сейчас захлестывало водоворотом чувств. Яростное возбуждение, удивление, и …ревность. Видеть таким генерала, которого он обожал, боготворил, который сам был заботлив с Яньцином с кем-то другим было обидно.       Однако, это не помешало сгорать от смущения и возбуждения, глядя как скованный гость позволял делать с собой генералу, что тот хотел.       Теперь понятно, что за статус «не беспокоить».       Хорошо, что он не успел на эту встречу.       Не хорошо то, что он подсматривал.       Но еще хуже то, что сейчас в юном Яньцине бушевал ураган чувств из невыносимого возбуждения, которое он не удержавшись полез мять рукой напрямую, а не через ткань одежд. Сжимал горячий твердый член, такой чувствительный и влажный. Желал оказаться на месте того гостя.       Желал почувствовать могучие руки на своем теле.       До сегодняшнего дня в обычной жизни генерал касался юноши. Брал на руки, обнимал, поддерживал. Но те касания были не такими…       Желанными, и любящими. Но не такими…       Видя как кому-то другому доставались эти прикосновения, высекающие вздохи удовольствия, зависть и несправедливость одолевали, захватывали словно чумная Мара. Ревность брала за то, что скрыто под ребрами.       Не долго думая юноша проскочил пока было не поздно в створку, желая скорее отдалиться от сцены, которая не вызывала отвращение, но и смотреть на нее было невозможно.       Бесшумно понесся вдоль стены к ближайшим коридорам, где были кабинеты и библиотеки, спрятался за одной из дверей. Забился в угол пустующей комнаты и торопливо стянул штаны, позволив себе упасть в пучину греха. Стимулировал огрубевшей ладонью нежную головку, сходя с ума от ярких ощущений, и от их силы. Жар приливал к лицу, шее, ушам. Было жарко и приятно, вот только непонятно, отчего по лицу скатывались слезы.       Очень быстро он закончил, выплеснувшись перед собой на каменную отделку стены.       Осматривал свою ладонь, на которую стекали остаточные капли с подергивающегося члена.