Потеря памяти Мегатрона...

      …Как только боты вбежали в корабль, их встретили вражеские воины. Можно сказать одно, это была ловушка. Все старались отбиться, уйти от атаки, взять все под контроль. И в принципе все шло хорошо, даже слишком.       Как любил говорить Оптимус: —«Нельзя знать, когда появится подвох, а что ещё хуже— так это то что, когда всё идет хорошо — всегда происходит какая-то чертовщина.»       Не зная почему, но Прайм всегда и везде искал подвох. Даже если все было нормально, он ждал. И, словно провидец, тот чувствовал что приходит что-то плохое и придерживался своей интуиции.       И только боты завернули, то их встретили не только воины, но и Нокаут, Брейкдаун, Старскрим и Шоквейв. От этого все нахмурились и переглянулись друг с другом, но больше всего понимал тотальную ошибку Мегатрон. Ведь этот учёный очень злопамятный, от этого легче не станет, и из-за этого будут проблемы.       Но сейчас команда просто поделилась на разные группы и разбежалась, и только это заметил Оптимус, собираясь побежать и вернуть всех к себе, то тут же появились остальные десы. — Да откуда вы берётесь? Вас что, клонируют, я не пойму? — с явной злобой спросил гладиатор, но всё же вытащил из манипулятора встроенное лезвие и встал в стойку. Тому же примеру последовал и Прайм, трансформировав руки в двухствольные ионные пушки, после тоже приняв боевую позицию. Подчинённые десептиконы не могли понять, что происходит: Почему их предводитель с врагами?       Но вместо ответа два лидера ринулись в схватку. Они отбивались от каждой пули, и пока колесник сражался, его прикрывал Мегатрон. Расправившись с половиной, они побежали прочь от того места, понимая, что это пустая трата времени. Однако, только повернувшись, каонец заметил главнокомандующего Старскрима, и, взяв за манипулятор архивиста, побежал в другую сторону. Оптимус не понял такой реакции со стороны воина, это настораживало, ведь серебряный бот будто очень хорошо знал, куда он идёт... и это было правдой.       Мегатрон толкнул в сторону одну из стен, та поддалась и показала небольшое пространство, где могли более-менее поместиться трансформеры. Без вопросов, десо-лидер легонько пихнул Прайма и тот вошёл в это «убежище». Бывший библиотекарь изогнул бровь от непонимания ситуации и их местонахождения. Но вот гладиатор, похоже, был здесь как дома, ведь только услышав отчётливые шаги, тут же встал впритык к Оптимусу, и стена сама закрылась, не почувствовав хоть одну вещь, которая могла бы её удерживать.       Всё ещё не понимая, что происходит, сине-красный автобот хотел спросить, но его перебили. – Я не знаю, почему и как я вообще нас сюда привёл. Думаю, это физическая память. Наверное я от кого-то точно так же прятался во время сыворотки, – наконец посмотрев в чужую оптику, Мегатрон сказал немного тише: – И наверное я был один...       Так всё же и было, малое место громко о себе напоминало. Из-за некомфортной позы, гладиатор еле выдавил из себя эти слова, но всё же спросил: – Оптимус, мне слегка неудобно... Могу ли я? – слегка коснувшись бёдер колесника, каонец терпеливо подождал ответа. Увидев положительный кивок, десептикон немного неуверенно положил свои манипуляторы на них.       Красные окуляры светились, и похоже, благодаря войне, кибертронец научился хорошо видеть в темноте. Он начал рассматривать Оптимуса.       Лицевая пластина без царапин, за исключением маски, защищавшей носителя. Мегатрон знал, что под ней скрывался самый милый и гладкий фейсплейт на свете, и, несмотря на серьезный и глубокий голос, он не выглядел угрожающе, особенно когда на нем блестело смущение. Провода не сильно, но показывались на шее автобота... ах, наверное, они чувствительные... на прочной груди красовались ветровые стёкла, которые служили колеснику в альт-моде, и в них отражались красные и голубые огни их оптодатчиков. Плечи и манипуляторы... хоть и не выглядели опасно, но вот в бою могли убить, кого захотят. А могли легонько прикоснуться... Ладони выглядели гладкими и мягкими, так и хотелось схватить их и приложить к своей щеке... У него был невероятный, притягательный и редкий силуэт, широкий верх его тела резко, но красиво переходил в тонкую, нежную и изящную талию, за бёдра, так прекрасно качающиеся при ходьбе, можно ухватиться и немного пожамкать в руках, стройные блестящие ляжки так же грубо, но одновременно эстетично переходили в широкие ступни... Это давало ему большие плюсы в бою, его тело было достаточно удобным, несмотря на свой большой размер, и одновременно, кроме того, чтобы быть грозным, оно было... элегантным и привлекательным. Сила и чувственность идеально сочетались в его прелестном корпусе. Но самое красивое... это бирюзово-голубая оптика.       Энергон словно плещет в этих окулярах, в них горит огонь, борьба и вера в победу. От этого искра стучала быстрее, и, словно зачарованный, Мегатрон положил свою голову на плечо Прайма. Удивившись такому раскладу событий, бывший архивист хотел спросить, но его снова бестактно перебили. – Давай так постоим ещё немного? Просто та поза была неудобна... – врёт. На самом деле с той позой всё было нормально, он просто хотел... хоть немного, но наконец стать ближе к предводителю автоботов. Из-за того, что колесник его вечно отталкивает, он не может его снова узнать, понять. Но сейчас, он хочет воспользоваться ситуацией.       Пришлось наконец выпрямиться и посмотреть в эти обворожительные голубые окуляры. В темноте свет их оптики смешивался, и легонько освещал тела обоих сиреневым блеском. Оптимус сделал это... "случайно, не по своей воле, движимый чем-то неправильным"... но не удержался и обвел взглядом десолидера. Он был его выше на полшлема или шлем, из за чего иногда ему приходилось слегка поднимать взгляд. Его покрытый шрамами фейсплейт выглядел жутко и солидно, вселяя страх в сердца. Но все же, что-то в нем было... соблазнительным? Сейчас он горбился, стараясь поудобнее устроиться в этом маленьком пространстве, но когда он стоял прямо, его идеальная осанка демонстрировала его великолепную, слегка округлую, выпирающую грудь. Шипастые пластины окружали его инсигнию шикарными изгибами. Его широкие, острые, резкие плечи чем-то напоминали горный пейзаж Земли. Он весь был похож на твердую скалу, на которую хотелось взобраться, хотелось покорить его Искру. Голос совести пытался остановить Оптимуса, напоминал, что он его много раз чуть не убил, а он смотрел и смотрел. Смотрел на горячее тело своего любимого врага. Мудрецы говорят, что ненависть подразумевает хоть каплю страсти. Но сейчас, была ли между ними ненависть? Он перевел взгляд немного ниже. Его острые когти, что сейчас держали его бедра, могли вырвать Искру, а могли... нежно пройтись по телу, погладить. Плавно переходящая из груди талия была уверенной и устойчивой, но выделенной, четкой и заметной. Бедра были чуть выпирающими, и хорошо давали опору его большому корпусу. Его мощные угловатые ноги при ходьбе издавали грохот, извещающий о его прибытии. Оптимус с усилием намеренно избегал оптикой его интерфейс-панель, но краем глаза к своему смущению все равно заметил то, как она стрелой указывает вниз между его мощных ляжек. Он был статным, внушительным, и властным. Его тело идеально шло его грозному голосу, и когда он произносил речи на Немезиде, от него было просто невозможно оторвать глаз. Это не был пафос, это не была напыщенность, это было воплощение истинной доминантности и угрозы. Он был похож на гром в небе, на бессмертную скалу в море. Он был уважаемым лидером. Каждая из частей его корпуса заявляла о серьезности, силе и статусе. Но...       Как же красиво смотрится эта красная оптика в темноте... Стоп. Я что, подумал, что это красиво? Нет, этого не может быть, так не должно быть. Нельзя поддаваться этому моменту. – Мегатрон, пожалуйста, встань, как некоторое время ранее, – каонец сразу понял, чего добивается бот, только из-за этого нахмурившись и совершив другие действия. Он обнял сине-красного лидера и тихо прошептал в его аудио: – А я прошу тебя, не отталкивай меня... Я не хочу этого, – после этого он начал легонько поглаживать спину Оптимуса, от чего у сине-красного лидера пошла лёгкая электрическая дрожь. Оптика не могла нормально функционировать, вентиляционные системы не успевали охлаждать. Слегка расцепив объятия, гладиатор посмотрел на колесника, и начал тянуться к маске. – ..Тимус! Мега!.. Оптимус! Мегатрон! Меня слышно?! – их прервал встревоженный голос Рэтчета. – Да, с нами всё в порядке. Мы в безопасности, – Оптимус немного отодвинулся от Мегатрона. И вот снова они у пропасти. Или Прайму это только показалось? – Тогда немедленно бегите оттуда, я открою вам земной мост!       Оба лидера наконец вышли из убежища и начали бежать к выходу из корабля.

***

      Как только оба предводителя вышли из земного моста, в Мегатрона попала какая-то человеческая железная вещь. – Ай! За что?! – от этого десептикон слегка был удивлён, больше зол. Но его злости не сравниться с гневом медика. – Это ты меня спрашиваешь?! Жить надоело? – Ты же врач! – сказал гладиатор, и от этого доктор слегка угомонил свой пыл, но, укоризненно посмотрев на бота, ответил ему логической цепочкой. – Нет, я не просто медик, я врач, проходящий войну. Так что я могу тебя разобрать и назвать каждую детальку твоих внутренних систем, – на это серебряный дес не ответил, ведь бело-оранжевый робот был прав. Но сегодня он какой-то более взбешённый? И куда пропал Уилджек?       Команда была точно так же зла на обоих лидеров, они выслушивали рассказ с комментариями, но внимательно. Только вот Оптимус не упоминал про то, что произошло между ним и Мегатроном в том маленьком тайнике.       Автоботы тоже не отставали с новостями, обрадовав десептикона и лидера Автоботов тем, что они наконец раздобыли энергон, который не могли найти ни в одной пещере, кроме того раза, когда Уилджек и Мегатрон встретили врагов. Первым не выдержал неловкости Прайм, и, сказав, что пойдёт в отсек, в оффлайн, тут же ушёл.       Шагая, колесник вспомнил алую оптику, смотревшую на него таким взглядом... Бывший архивист даже не заметил, как дошёл до своего отсека. Упав на платформу, тот вышел из сети.       И ему снились прекрасные сны..~ To be continued...