Хижина в лесу

"Не ходите в чащу, не смотрите на дорожки, манящие в лес," — шептали родители, замечая, как загораются глаза детворы, ищущей приключений, при виде тропинок среди деревьев. Ведь все жители деревни знали, что, глубоко в лесу, в домике с пряничными стенами, крышей из карамели и окнами из леденцов живёт страшная ведьма, которая пожирает детей. Все слышали жуткие звуки, раздающиеся из леса время от времени. Все знали, что там пропадают люди и домашние животные. Однако не всех останавливали предупреждения. Особенно, если жизнь дома казалась хуже встречи с пугающей злой колдуньей. Жили на краю леса муж и жена с двумя сыновьями; старшего мальчика звали Миша, а младшего — Лёша. Жили они в достатке, вот только счастья в их семье не было, так как не было в их доме любви. Отец часто бывал жесток и зол без причины: запрещал детям бегать, смеяться, играть музыку, а тем более петь. Особенно доставалось старшему сыну, ибо был он непоседлив, рассеян и мечтал стать музыкантом. Но и младшего брата не миновали отцовский ремень и крепкая рука. Братья никогда не могли понять, что они сделали не так, потому что наказывали их даже тогда, когда они вели себя хорошо. Возможно, мать могла бы защитить детей, но жизнь давно превратила её в безвольный бледный призрак своего прежнего «я». Какой бы ни была жизнь с таким мужем, уйти в никуда не так-то просто. Особенно, если есть дети. И мать продолжала жить в тени, вздрагивая от криков и подчиняясь приказам. Она убирала, готовила, стирала, но в короткие моменты, когда отца не было дома, она по-прежнему была иногда нежна со своими детьми. Гладила их по голове, пела песенки и рассказывала сказки, но с каждым годом становилась всё тише и незаметнее. А отец становился только суровее и беспощадней. Теперь часто, под вечер, лежа в постели, отец стал раздумывать и говорить жене: — Что же делать с этими сыновьями? Как мне сладить с ними, совсем от рук отбились! Остаётся только отдать в солдаты обоих! Однажды, после того, как отец особенно сильно разошёлся, а братьев снова заперли в сарае без ужина, Миша взбунтовался. — Я больше не могу так жить! — крикнул он младшему брату. — Давай уйдем отсюда и пойдем хоть в лес, хоть куда! Невозможно мне больше тут оставаться! Лёша сначала настороженно отнесся к этому. Ведь все в деревне знали, что в лесу творятся темные дела, но, видя, что старший брат принял твёрдое решение, он согласился. Этой же ночью они выбрались из сарая, разобрав одну из стен, и ушли, не взяв с собой из дома ничего. От опушки леса они пошли по извилистой тропинке среди густых деревьев. Им казалось, что ветви, похожие на длинные сморщенные руки, тянутся к ним, чтобы схватить, а из теней за ними наблюдают страшные чудовища и голодные хищники. Братья для храбрости взялись за руки и продолжили путь, стараясь не смотреть по сторонам. Шли они целую ночь и весь день, а лес всё не кончался, а только становился темнее и гуще. От голода и усталости они еле-еле передвигали ноги, и, когда присели отдохнуть под деревом, то уснули крепким сном. Проснулся Миша на чужой кровати от запаха пряников. Сразу вспомнил он все рассказы про ведьмин домик, вскочил и заозирался в поисках брата. Лёша обнаружился под боком, всё ещё мирно спящим. Миша отдёрнул цветастую занавеску, отделявшую кровать от комнаты, и осмотрелся. Они находились в доме с деревянными стенами и крышей, что немного успокоило Мишу. Под потолком и у печки висели связки сушёных трав, грибов и ягод, полки на стенах были заставлены рядами банок с непонятным содержимым, а на столе, вперемешку с кухонной утварью, лежали косточки, перья, блестящие камни и сухие цветы. Из-за двери раздавались голоса. Там кто-то спорил. Миша тихо спустился с кровати и подкрался к двери. Схватив по пути со стола нож, и крепко зажав его в руке, он прислушался к звукам за дверью. — … Андрей, я отсюда чужих чую! Меня не проведëшь и пряниками запах не перебьëшь! Кого ты нашёл в лесу? — Голос был старческий, но бодрый, в нëм Мише послышался упрëк. — Бабуль, они даже не почувствовали, как я их сюда принëс. Отлежатся, отъедятся и… — оправдывался молодой голос. — И на всю жизнь тут останутся, да?! Ты каждый раз обещаешь, что это временно. Помнишь, как Кота-Баюна притащил из деревни с банкой на хвосте и говорил, что он выздоровеет и на мышей охотится будет. И что?! Спит весь день на печке, за всё это время поймал только ОДНУ мышь! И ту приручил, научил на скрипке играть, а сам ей теперь на балалайке подтрунькивает! Или лось этот твой раненый, который теперь ревёт нечеловеческим голосом на весь лес, если его диким виноградом не накормить! — Отчаивалась старушка за дверью. — Ну как ещё он должен кричать, бабуль? — Успокаивал еë второй голос. — Ему положено нечеловечески — он лось. — Да тьфу на тебя, с зоопарком твоим! Хотя бы привидение ничего не просит, висит себе тихо под потолком, только чую не надолго это, видела, как он на мышь заглядывался, скоро вместе будут на скрипке пиликать. Хоть избу продавай и в город перебирайся! За что мне внучок такой! Всех побродяжек лесных в дом тащит! А потом их не отвадить от дома! В кого только ты такой уродился?! — В тебя, бабуль! От Ягульки не растут барабульки! — Весело заметили в ответ. — Какие барабульки? Что за ерунда? Вечно шутишь, а мне потом на десятерых готовить и концерты ваши слушать. Новенькие тоже музыканты небось… За дверью всё ещё бушевала старая ведьма под смех и шутки внука, когда Миша положил нож на стол, вернулся обратно в тёплую кровать и обнял спящего брата. Есть их здесь не собирались, скорее наоборот, кормить. Споры в этом доме напоминали весёлые перепалки, а не привычные агрессивные военные действия без надежды на победу. И, если повести себя правильно на первых порах, то им разрешат задержаться тут на время. А может быть и остаться навсегда.