The Fire and the Sun

Эйс даже не сразу понял, что проснулся, несмотря на довольно громкий шум и крики. Над ним раздавались отчаянные шаги, и он застонал. Беспорядочное сердцебиение в его груди показывало, как много сна ему не хватало, что было заметно по Эйсу в его бессонном состоянии. Эйс встал, его ноги тряслись и устали от изнеможения. Сегодня его тело определенно было против него. Он скинул ноги над кроватью и застонал, его голова просила убить себя. Над ним послышался еще один громкий крик, и Эйс уставился в потолок. В единственный раз, когда он действительно спал дольше трех часов, его просто необходимо было разбудить. Раздражение заставило его встать и выйти из комнаты, даже не думая о том, чтобы остаться на месте и снова заснуть. Или снова попробовать. Его шаги тяжелым топотом отдавались по полу. Эйс ворвался на палубу, услышав новые удивленные вскрики, Эйсу не хватало места в голове, чтобы заботиться об этом. Свет на мгновение ослепил его, но через секунду он все же открыл глаза и заговорил. — Какого черта, вы здесь… устроили? Взгляд Эйса остановился на мужчине в плаще посреди палубы, на него были направлены мечи и пистолеты. Отец крепко сжимал свое копье, но пока не предпринимал никаких действий. Он казался странно серьезным. Марко нахмурился и с подозрением глядел на незваного гостя. Остальные командиры были такими же. Марко повернулся в сторону, и его глаза расширились при виде Эйса. — О, нет. Эйсу же сейчас было все равно на Марко, все его внимание было сосредоточено на человека в плаще. Монки Ди Гребаный Драгон. Он стоял, спокойный, как облачко на солнечном небе. Его даже не напугала демонстрация силы со стороны команды Йонку. Драгон встретился взглядом с Эйсом, и это была последняя черта. Как он посмел появиться сейчас? Марко, должно быть, увидел изменение в выражении лица Эйса и практически телепортировался в его сторону, удерживая его от каких-либо глупостей. Марко встал позади него, буквально держа его. И была причина. Эйс сейчас излучал столько ярости, вид спокойно стоявшего Дракона лишь больше злил его. — Портгас Ди Эйс, мы наконец встретились. Драгон оказался перед ним, команда посмотрела на отца, ожидая его приказа остановить мужчину, но тот только покачал головой. Глава революционеров внимательным взглядом прошелся по Эйсу. Огненный Кулак чувствовал, насколько было странно ощущать на себе глаза, до боли похожие на глаза Луффи, но он проигнорировал эту мысль. В ответ Эйс зарычал. — Ну, да, и что? Лицо Драгона нисколько не изменилось. Эйс видел, как плащ мужчины шевелился на морском ветру, а его капюшон почти упал с его головы. Он снял его, позволив своим длинным волосам развеваться на ветру. — Отец рассказал мне о тебе, когда я отдал ему Луффи. Мне было любопытно узнать о ребенке, которого он решил усыновить, но теперь я все понял. Эйс вздрогнул от этого. Тонкий намек на то, почему дедушка усыновил ребенка без всякой причины, теперь-то он понял, что он был сыном Золотого Роджера. И затем ему в голову пришла тема, о которой Эйс хотел поговорить с Драгоном в течение многих лет. Почему он отказался от Луффи? Эйс нахмурился. — А что сейчас? Все еще любопытно? Драгон покачал головой: — Не по тем же причинам, что и раньше, но да, это так. Мне интересно узнать о брате моего сына, который по всем правам и причинам был лучшим другом детства Луффи. Эйс посмотрел на Драгона с раздражением в глазах. — Если тебе было так любопытно, почему ты не узнал об этом, когда Луффи был еще ребенком? Выговорил Эйс в ответ, наблюдая, как Драгон нахмурился, его лицо стало ещё отчужденнее. Тишина поглотила корабль, все внимание было приковано к разговору (допросу) Эйса и Драгона. Марко отпустил Эйса, удостоверившись, что младший не собирается драться с кем-то, кто, вероятно, сможет убить его на месте. — Все сложно. Эйс сделал резкий шаг вперед, заставив Марко снова схватить его и оттащить назад. — Сложно, говоришь?! Сложно?! Эйс изо всех сил пытался отдернуть руку от Марко, который держал его в тисках. Эйс почувствовал самую сильную эмоцию, которую он когда-либо испытывал за последние дни, и это был гнев. Гнев на отца брата, которого никогда не было рядом. — Почему это было, мать твою, было сложно?! Луффи вообще твой гребаный сын, нет?! Навестить сына не должно быть чертовски сложно! На лицах пиратов был заметен шок, когда они услышали ругательства Эйса. Эйс редко ругался, даже когда пытался убить Попса. Его ругательства слышали только тогда, когда что-то по-настоящему потрясало его, и то ответом было лишь «черт возьми». Попс внимательно следил за разговором, чувствуя, что сейчас не время вмешиваться. Драгон вздохнул, сжимая и разжимая руки. — Если бы мои враги нашли его, они бы убили его. Эйс стиснул зубы, вены на его шее лопались, он просто ждал, когда Марко отпустит его. — Ну и что, черт возьми? Луффи не был ребенком, которого надо было нянчить. Он заслуживал лучшего, чем то, что получил, и это на твоей совести. Драгон слегка вздрогнул, Эйс обратил на это внимание только потому, что смотрел прямо на него. Эйс мрачно улыбнулся. — Знаешь, чего Луффи боялся больше всего? Драгон покачал головой. Эйс усмехнулся, все еще пытаясь заставить Марко отпустить. Марко лишь крепче сжал его. — Он ненавидел оставаться один. Он был глупым маленьким ребенком, чьим первым другом был пират старше его на двадцать лет. Он вырос в деревне, к которой он никогда не принадлежал, и жители деревни любили его, но не могли дать ему детство, которого он заслуживал, потому что у них были свои семьи, своя работа и свои проблемы, чтобы заботиться об энергичном мальчишке, который был слишком безрассудным для его же чертового блага. Единственным человеком, который был для него как родитель, это барменша, которая едва могла уделить ему пару часов. Первые годы своей жизни он был чертовски одинок. Эйс глубоко вздохнул, и на его глазах выступили слезы, когда большая часть его гнева улетучилась после его тирады. — Он был один. Луффи вырос одиноким, поэтому он клеился к людям, чтобы никогда больше не чувствовать этого. Эйс всхлипнул, Марко наконец отпустил его руку. Однако Эйс теперь не хотел видеть Драгона, поэтому держал заплаканную руку на лице. — Тебе не приходилось слышать, как он умолял мальчика, которого знал всего четыре месяца, остаться с ним, чтобы он снова не был одинок. Затем Эйс пристально посмотрел на Драгона: — Так что не говори мне никаких «сложно». Ты никогда не пытался увидеться с Луффи. У тебя нет права голоса в том, что было лучше для Луффи. Лучшим образцом для подражания, который Луффи имел за всю свою жизнь, был вечно пьяный пират, который давал Луффи все, о чем он мог попросить. И единственный раз он отказал его просьбам, когда Луффи просился к нему в команду, потому что даже Шанкс знал, что ребенку не место на пиратском корабле. Отец поднял бровь, услышав эти слова, а рядом Марко удивленно нахмурился. Эйс потер руку, дрожа от наплыва эмоций. Потеря Луффи ощущалась еще ярче после того, как он все вспомнил. — Шанкс был для Луффи лучшим отцом, чем ты когда-либо мог надеяться. Так что выкини свое «сложно» куда-нибудь еще. Мне плевать. Просто знай, что у тебя нет права голоса в решениях, которым тебе нет места. Тебя не было рядом с Луффи, когда он сражался, поэтому я не хочу больше слышать твою чушь. В завершении выплюнул Эйс. На корабле возникла напряженная тишина, Эйс же отвернулся от мужчины. Его трясло, все слова давались ему с тяжелым трудом, ведь он никогда не позволял себе их говорить. Внутри него так долго нарастало давление, ожидающее освобождения. Наконец он это сделал, и все вмиг опустело. Эйс ушел, не желая больше видеть донора спермы Луффи. Глядя на его лицо, все вновь казалось реальным, и Эйс не хотел с этим иметь дело. Юноша пошел к ступенькам, желая вернуться в свою комнату и оторваться от мира на пару часов. Если подобное произойдет еще раз, у него может случиться еще один психический срыв. Эйс не хотел сжигать Мини-Моби. — Ты прав. Эйс замер как вкопанный и, повернув голову, взглянул на Драгона через плечо. Эйс видел, как глаза Драгона блестели иначе, чем минуту назад. Эйс нахмурился, все еще не оборачиваясь. — Я потерял всякое право участвовать в жизни Луффи ещё много лет назад. Я знал это, когда вспомнил день рождения Луффи через три дня после самого дня рождения. Тогда ему исполнилось пять лет. Я понял это, когда перестал думать о своем сыне каждый день. Эйс начал снова поворачиваться к Драгону, его речь была полна эмоций, но едва ли его голос превышал привычный баритон. Эйс начал хмуриться сильнее. — Эйс, я понял, что не имею права голоса в жизни моего сына, когда узнал о мечте моего сына, когда ему было семнадцать. Понял, когда даже не смог представить, как он выглядит с тех пор, как был ребенком. Понял, когда понятия не имел, что ему нравится, чем он занимается в свободное время и как он разговаривает. Драгон посмотрел в глаза Эйса с едва скрываемой грустью. — Я знал, что мой сын не узнает своего отца, когда я отдал его отцу, и именно тогда я понял, что у меня нет права голоса. Все, что я мог сделать, это поддерживать его из тени, наблюдая только издалека. Эйс внимательно оглядывал Драгона, чувствуя его искренность. Но это не означало, что он простит его только за это. Драгон понимал, что делал, когда отдавал Луффи дедушке, что сделало Эйса неумолимым. Драгон — взрослый человек и может думать сам за себя. Его решения имеют последствия, и Эйс не простит ему их принятия. — Но Луффи все еще был моим сыном, и я любил его. Ты можешь мне не верить, но отказаться от Луффи было самым трудным выбором, который я когда-либо совершал. Эйс посмотрел на Драгона, его слова казались правдивыми, но Эйс снова усмехнулся. — Ага, конечно, так и поверил. Если бы ты действительно любил Луффи, то остался бы ради него. Наступила мертвая тишина. Пираты следили за разговором, как за теннисным матчем, с восторженным вниманием следя за разговором. Попс пил, но никак не встревал в разговор между ними. Белоус знал, что если бы Эйс действительно был в опасности, Драгон не вел бы себя так сердечно, даже несмотря на то, что Эйс практически плюнул ему в лицо. — Если это все, то мне надо потратить время на более важные дела, чем проводить его с тобой. Эйс собирался снова продолжить свой путь, когда Драгон заговорил. — Это не все. Эйс пристально посмотрел на Драгона. — Тогда, пожалуйста, просвети меня. — Ты ничуть не изменился, Эйс. Голос раздался из-за спины Драгона, пираты даже не заметили говорящего человека в самом начале. Драгон отошел в сторону, дав юноше занять его место. На корабле раздалось ещё больше потрясенных криков и было слышно, как все достают свои пистолеты. Пираты не хотели верить, что пропустили на корабль еще одного злоумышленника. Эйс лишь моргнул: — Что? Мужчина судорожно усмехнулся, приподняв синий цилиндр. Эйс посмотрел на парня, и в этот же момент в его мозгу что-то перемкнуло. Как будто его мозг пытался работать, но что-то ему мешало. Мужчина посмотрел на Эйса, его глаза были полны слез. Он использовал трубку в руке как трость и грустно улыбнулся. — То, как ты не уважаешь власть и стараешься выбить из них все дерьмо, когда они попытаются сказать тебе, что делать. Это же не изменилось, верно, Эйс? Эйс широко раскрыл глаза, блуждая по фигуре незнакомца(?). Синяя благородная одежда и чертовы очки. Эйс посмотрел прямо в глаза мужчине и увидел те же глаза, которые он хотел бы увидеть еще раз живыми. — Какого… Эйс потер глаза, уверенный, что его глаза играют с ним злую шутку, как это было много лет назад, когда Сабо только умер, тогда он видел своего брата повсюду, куда бы он ни пошел. Его лицо болело от трения, и когда он снова открыл глаза, он все еще был там. Он все еще был там. На глазах у Эйса заблестели слезы, но на этот раз это были не грустные, а счастливые (успокаивающие) слезы, которые не имели ничего общего с тем, что произошло на прошлой неделе. — Это ты, Сабо? Сабо широко улыбнулся, в его глазах все еще стояли слезы. — Кто же еще? — Ты гребаный желтоволосый ублюдок. Эйс бросился к Сабо, полностью обойдя Драгона, даже не повернувшись, чтобы посмотреть на мужчину. Сабо напрягся, его тело было готово к удару. Когда же Эйс оказался на расстоянии вытянутой руки от Сабо, он чуть не повалил его на землю, сжимая в объятьях. Он крепко обнял блондина, пряча слезы под пальто. Тело Сабо сначала одеревенело, но медленно он обнял Эйса в ответ. Эйс рыдал. Сабо, его брат, был жив. (Не спящий вечным сном с рыбами, неспособный осуществить свою мечту и обрести ту свободу, которую он так желал) Эйс чувствовал чистое облегчение, получив все доказательства того, что один из его братьев жив, буквально прямо в его руках. Эйс ощущал себя таким опустошенным при мысли о том, что он не находится в том же мире, в котором больше не жили его братья. Луффи был единственным, что поддерживало его после смерти (?) Сабо, и теперь его брат был с ним после ухода Луффи, теперь ненависть мира не казалось такой всепоглощающей. Эйс был так счастлив, что оказался не последним. Эйс продолжал обнимать Сабо крепче, отчего парень в цилиндре даже попытался выпутаться из его рук. — Ой, Эйс… дай мне вздохнуть… идиот. Эйс в ответ на мгновение обнял его крепче, а затем все же отпустил. Эйс перестал обнимать Сабо, сделал шаг назад и вытер остатки слез. У Сабо тоже застыли слезы на глазах. — Ты идиот, самый идиотский идиот на свете. Сабо ухмыльнулся. — Я так не считаю. Эйс пристально посмотрел на Сабо, который все еще ухмылялся. Брови Эйса хмуро сдвинулись. Он повернулся к брату спиной и хрустнул костяшками пальцев. — Это напомнило мне… Сабо вопросительно хмыкнул, явно задаваясь вопросом, что делает Эйс. И в следующий момент Огненный Кулак развернулся на носках и без всякой жалости ударил ублюдка. Сабо отлетел на пару метров назад и приземлился на спину. Эйс выпрямился и посмотрел на блондина, который сжимал челюсть от боли. — Что за чертовщина, Сабо? Как ты оказался здесь? Сабо сел, все еще сжимая челюсть. Он отпустил подбородок и выплюнул изо рта комок крови. Он снова потер челюсть, Эйс уже увидел там синяк. Глаза Сабо немного косились. Затем он быстро моргнул и перевел взгляд на Эйса. — У тебя всегда был хороший правый хук. Эйс нахмурился: — Ответь на чертов вопрос, Сабо. Сабо посмотрел вниз и вздохнул. Он поднял руку, и Эйс взял ее. Эйс поднял Сабо, а затем Сабо выпрямился и поправил шляпу. Его глаза избегали взгляда Эйса. Эйс скрестил руки на груди и поднял бровь, у него не было ни терпения, ни душевного состояния, чтобы долго ждать. — Ядро пушки в лицо имеет тенденцию наносить травмы. Сабо указал на очень заметный шрам над левым глазом. Эйс мог видеть, что это был шрам от ожога, но тот, который зажил (по крайней мере, шрам можно было залечить) в течение как минимум пяти лет. Сабо опустил голову, но все еще не смотрел на Эйса. — И? Эйс знал, что в этой истории есть нечто большее. Если бы это было так, Сабо не вёл бы себя так. Сабо яростно взмахнул руками, затем замер и положил их по бокам. — Любая травма головы вызывает определенное повреждение головного мозга. Моя просто оказалась в префронтальной коре. Эйс лишь посмотрел на Сабо. — Сабо, я не ходил в школу. Я не знаю, что, черт возьми, это значит. Сабо наконец встретился с ним взглядом, и его лицо ясно говорило о том, насколько ему тяжко дается этот разговор. Сабо снял шляпу и провел рукой по волосам. — Префронтальная кора — это место, где хранятся воспоминания. Взрыв забрал с собой мои воспоминания. Я начал всё вспоминать только четыре дня назад. Эйс замер, лицо его застыло в камне. Его тело было неподвижно, и шок пронесся по всему его организму. Сабо заерзал с виноватым выражением лица. — Только когда я увидел газету, что Луффи мёртв, я вспомнил. Это сломало мой барьер на воспоминания в моей голове. После этого я провел три дня в коме… Сабо с каждым словом становился тише, и чем дольше он говорил, тем больше ему становилось стыдно. Лицо Сабо было отражением самобичевания. Эйс сделал шаг вперед, затем еще один. Он подошел к Сабо, лицо его менялось каждую секунду. Эйс глубоко вздохнул, размышляя, что ему сказать. Он никогда не любил воодушевляющих разговоров или хороших советов. Обычно он сам спрашивал этого совета, желая того или нет. Но он смирился с этим ради своего брата, с которым Эйс никогда не думал, что сможет снова поговорить. — Звучит так, будто ты нечего не знал. Сабо посмотрел на Эйса с раздражением в голосе. — Я думал, ты скажешь больше, чем просто это. Эйс пожал плечами, наклонив при этом голову. — Что ты хотел, чтобы я сказал? Сабо, а Эйс говорил это без обид, взорвался. — О, даже не знаю, как насчет того, почему я все равно не появился на настоящей войне, чтобы помочь моим братьям?! Лицо Сабо выражало чувство вины, глаза показывали все, что он чувствовал, даже не говоря об этом. Эйс нахмурился и открыл рот, когда Сабо прервал его. — Эйс, ты не представляешь, как легко мне было бы позвонить некоторым людям и вытребовать долги, которые они мне задолжали, чтобы получить пропуск в Импел Даун на день, войти, а затем выйти с тобой и Луффи в течение нескольких часов. А если бы это не сработало, я мог бы оказаться в Маринфорде прежде, чем кто-нибудь догадался бы. Может быть, даже вытащил бы тебя, когда тебя передавали в руки морского дозора. Это было бы так легко. Сабо тяжело дышал, Эйс не останавливал его, дав ему выговорить все, что накопилось в его душе. — Похоже, ты стал сильнее. Сабо пристально смотрел на Эйса, который все еще скрещивал руки на груди. — И это все, что ты понял? Эйс покачал головой: — У меня также сложилось впечатление, что у тебя не было выбора. Сабо нахмурился и стал шаркать ногами пол: — Не говори мне об этом, Эйс. Я стоял и ничего не делал. Теперь Луффи мертв, и у тебя такой же вид, как и в случае с Порчми. Ненависть к себе и чувство вины. Эйс нахмурился на Сабо, они оба были раздражены друг другом. — Не произноси имя этого ублюдка. — Он мертв, и не меняй тему. Я знаю, как ты выглядишь, когда чувствуешь, что во всем виноват ты, хотя это не так. Эйс вздрогнул, внутри него нарастал гнев на слова Сабо. Лицо его брата вытянулось, а затем он вздохнул. Он потер лицо, сквозь его пальцы проступило усталое выражение. — Это ни к чему не приведет. Прости, что вспомнил этого сукиного сына. Эйс посветлел, но все еще был напряжен. — Это не важно. Он все равно горит в аду. Сабо посмотрел на Эйса с еще большим извинением в глазах. Брюнет до сих пор видел в них вину. — Все еще не отменяет тот факт, что я его вспомнил. Эйс пожал плечами, его лицо смутилось от всех его извинений. Он не привык быть таким честным с другим человеком, ну, со времен Сабо. Сабо был первым, кто его послушал, и Эйс… так и не смог смириться с этим фактом. Что он никогда не сможет доверять человеку так сильно, как Сабо. Может быть, Луффи, но Эйс никогда бы не стал обременять Луффи своими проблемами. Луффи был младшим братом. В его обязанности не входило присматривать за Эйсом. Эйс потер руку там, где была буква S на его татуировке, сначала неосознанно, пока Эйс не увидел, как Сабо последовал за этим движением, его глаза расширились от осознания. Эйс заговорил прежде, чем Сабо поднял эту тему. — Мне становится лучше, слушая его предсмертные крики в своей голове всякий раз, когда мне плохо. Сабо покачал головой, кривая улыбка проскочила на его лице, которая не затронула его глаза. — Да, этот ублюдок получил по заслугам за то, что он сделал с Луффи. Настоящая сволочь и сукин сын. Эйс зажал рот рукой, дабы заглушить смех, исходящий из его рта. Неудачно. Через секунду Эйс вовсю смеялся над ругательствами Сабо. Блондин лишь гордо улыбнулся, а Эйс приподнял свою руку в воздух. Сабо дико улыбнулся, и они дали друг другу пять. Братья улыбались, Сабо гордо, а Эйс сдержанно, чтобы сдержать хохот. Смех Эйса утих, когда он понял, о чем они говорят, и все его веселье сошло на нет. Эйс не осознал, что это был первый раз, когда он смеялся после смерти Луффи. Улыбка Сабо тоже померкла, и между ними повисла тишина. — Это не твоя вина. Произнес Эйс совершенно серьезно. Сабо поднял бровь, глядя на Эйса. — Тогда и ты не виноват. — Давай не будем спорить. — Знаешь что? Я думаю, это полная чушь. — Согласен. Эйс протянул руку. Сабо посмотрел на неё и затем слегка улыбнулся. Он протянул свою ладонь и потянулся за рукопожатием. Эйс же притянул его к себе и крепко обнял. Его дыхание было прерывистым, а тело расслабилось по какой-то странной причине. — Я скучал по тебе, брат. Сабо на мгновение замолчал, а затем так же неуверенно ответил ему. — Я тоже по тебе скучал, хоть ты и идиот. — Все, что я прошу, это один момент близости, а ты берешь и все испортишь. — Не за что. Эйс зашипел. — Я чертовски сильно тебя ненавижу. — Тоже тебя люблю. После этого Эйс замолк, позволив Сабо без проблем выпутаться из его рук. — Ну, я точно не это ожидал сегодня. Эйс узнал голос Харуты. Эйс и Сабо повернули головы в сторону, глядя на многочисленные любопытные взгляды. Эйс совершенно забыл о своей семье и о том, что он вообще был на палубе. Он был полностью сосредоточен на Сабо, а все остальное вмиг стало второстепенным. Эйс увидел сзади Марко, тот понимающе кивнул, только он знал, кто такой Сабо, ну, может быть, не только он сейчас. Отец был обеспокоен/любопытен всем происходящим. Командиры отреагировали по-разному, в среднем все были в замешательстве. Остальные братья и сестры Эйса молчали, пытаясь выяснить, что происходит. Драгон же возвышался на заднем плане, теперь никто не обращал на него внимания. Выражение лица Сабо сменилось пониманием, а рот сложился в букву О. Он подошел и поклонился Белоусу, который лишь приподнял бровь в ответ на этот жест. — Извините за мои манеры. Меня зовут Сабо. Он встал и, надев шляпу на голову, ухмыльнулся Попсу. Он указал большим пальцем на Эйса, который хмуро глядел на них. — Эйс — мой брат, и спасибо, что позаботились о нем. Сабо снова поклонился, и Эйс ударил его по голове, шипя, чтобы он заткнулся. Сабо лишь ухмыльнулся ему. Эйс проворчал себе что-то под нос и раздраженно сложил руки на груди. Белоус же поднял бутылку сакэ, не обращая внимания на повязки на груди. — Не за что. Эйс стал отличным членом моей семьи. Сабо усмехнулся и посмотрел на Эйса, бросив на него взгляд, который заставил его усомниться в этом. Но в «хорошем смысле». Эйс вырвался из своих мыслей, когда Драгон снова заговорил, мгновенно снова повергнув Эйса в плохое настроение. — Сабо, побудь здесь немного. Сабо растерялся и тоже повернулся к Драгону, Эйс повторил за ним. Драгон взглянул на Эйса с каменным лицом. Он был совершенно серьезен, когда разговаривал с Сабо. — Что? Драгон проигнорировал Сабо и заговорил с Попсом. — Можно ли моему начальнику штаба остаться на этом корабле какое-то время? Эйс вопросительно посмотрел на Сабо. Сабо только пожал плечами, но Эйс увидел в его глазах некоторую гордость. Попс посмотрел на Драгона, затем на мгновение взглянул на Сабо. — Любому брату моих сыновей будут рады на моем корабле. Драгон кивнул и повернулся к Сабо. — Сабо, останься со своим братом. Сабо был удивлён, недоверие на его лице было видно невооруженным глазом. Он сделал несколько шагов вперед, открывая и закрывая рот, слишком ошеломленный, чтобы говорить. — Что…? Драгон, о чем вы говорите? Драгон какое-то время смотрел на Сабо, пока не заговорил снова. — Сабо, я приказываю тебе взять отпуск. За многие годы ты ни разу не отдохнул от революционной деятельности. Проведи время со своим братом, наберись сил. Армия все еще будет на месте, когда ты вернешься. Не торопитесь. Драгон повернулся к Сабо спиной, подошел к бортам корабля и запрыгнул на них. Сабо попытался броситься вперед, но Эйс оттащил его назад. Блондин пристально посмотрел на Эйса, но тот только покачал головой. Он не знал, что происходило в голове Драгона, но Эйс знал, что он не собирается менять свой приказ. Сабо снова посмотрел на Драгона. — А что насчет вас?! Вы же тоже ни разу не брали отпуск с тех пор, как я присоединился?! Драгон оглянулся на Сабо, а затем повернулся к морю, ветер собирался вокруг фигуры мужчины. — Мне нужно поговорить с Ивой. Он должен пролить свет на ситуацию. И прежде чем Сабо успел закричать в ответ, Драгон уже исчез в порыве ветра. Эйс с некоторым потрясением оглядывал место, откуда только что исчез Драгон. Сабо же пребывал в полнейшем шоке, не веря, что его лидер только что умчался по делам и оставил его на корабле, наполненном в основном незнакомцами. — Знаешь, не догоняю, в кого Драгон так пошел. Сабо моргнул, услышав заявление Эйса. Он слабо усмехнулся. Его брат все ещё не до конца отошел от ситуации, но Эйс видел, что Сабо, очевидно, смирился с идеей взять отпуск. — Да, я тоже. Дракон определенно не похож на старика. Братья замолчали, и в это же мгновение тишину нарушил хлопок Марко, привлекший их внимание. — Завтрак уже должен быть готов. Мы можем поболтать и позже. Эйс и Сабо переглянулись, не смотря даже на 10-летнее отсутствие, они без всяких слов поняли мысли друг друга. Через секунду они уже вовсю бежали до столовой.

***

Марко молча наблюдал, как братья едят, с удовольствием поедая тост на другом конце стола. Марко подметил, что Эйс съел больше, чем за последнюю неделю, но все же не так много, как раньше. Сабо тоже заметил это, но не стал настаивать, а лишь изображал, как тянется к еде Эйса, чтобы обманом заставить его съесть больше еды. Гордость Эйса была сильнее потери аппетита, и Марко проклял себя за то, что не понял этого раньше. Хотя Марко не считал это гениальной идеей, ведь когда всякий раз, когда Сабо тянулся за чужой едой, Эйс стучал ножом, молча угрожая Сабо не прикасаться к его еде. Сабо лишь отдергивал руки назад с улыбкой на лице. Эйс прищурился на Сабо, но вернулся к еде. Марко видел больше улучшений в Эйсе за последний час, чем за неделю, но он все еще замечал в глазах Эйса печаль, Сабо также внезапно замер. Они оба были в трауре, и оба воссоединились, но ситуация не стала лучше. Они проиграли третий раз, и это стало тяжелым ударом для них обоих. Марко даже представить себе не мог, что смог бы забыть свою семью. И вернуть себе память, узнав про смерть своего брата, был, наверное, самым худшим способом. Эйс и Сабо держались друг за друга, и если один из них упадет, другой последует следом. Марко отпил кофе и пообещал себе помочь им, как смог бы. Марко не позволил бы Эйсу еще больше разбиться, даже если это было бы возможно. И пузырь подобия счастья, который создали братья, лопнул, когда один из членов семьи спросил, то что интересовало всех, но он не додумался подобрать время лучше, чем сейчас. — Йоу, Эйс, кто такой Порчми? Эйс перестал жевать, вилка застыла в воздухе, на лице застыло хмурое выражение. Сабо неожиданно тоже посуровел, в его глазах появился опасный блеск. Очень внезапная перемена в поведении привлекла внимание всех, кто обращал внимание на братьев. Пират, который задал вопрос, выглядел очень напуганным, когда парочка пристально посмотрела него. Они молча глядели до тех пор, пока не поймали взгляд друг друга, и между ними не начался молчаливый разговор. Сабо вздохнул и огляделся, увидев плохо замаскированные заинтересованные взгляды окружающих пиратов. Эйс пристально посмотрел на стол, вилка изогнулась в его руке. — Капитан пиратов низкого уровня, который не знал, когда отступить. Сабо усмехнулся и, положив локоть на стол, поднес руку к лицу, оперившись на неё. — Эм, что? Братья еще раз переглянулись, и на этот раз Эйс вздохнул. Он огляделся вокруг и ущипнул себя за переносицу. — Ты должен мне за это, Сабо. — Конечно. Сабо пожал плечами, съедая кусочек фрукта из тарелки Эйса. Эйс прищурился на Сабо, но впервые за сегодня решил проигнорировать это. — Ладно, начнем с того, что у нас с Сабо был тайник с сокровищами. Пираты теперь внимательно прислушались к его словам, зная, что Эйс редко рассказывает что-либо о своем прошлом, намеренно или нет. Марко сконцентрировался на рассказе, и Попс тоже. — Мы жили рядом со свалкой, куда дворяне нашего родного острова сбрасывали свой мусор. Но иногда они выбрасывали полезные вещи, даже немного золота и драгоценностей. Мы с Сабо собирали эти сокровища, чтобы положить их в наш тайник, чтобы потом заплатить за наш пиратский корабль, когда подрастем и сможем отправиться в плавание. Марко уловил последнее предложение: Сабо хотел стать пиратом. Слабая грустная улыбка Сабо была всем доказательством, которое было нужно Марко. Эйс продолжил, не замечая лиц своих братьев и сестер. — Луффи, он был глупым маленьким ребенком, но даже так он нашел наш тайник, когда однажды пошел за мной. Короче говоря, случилось дерьмо, и этот придурок Порчми узнал о наших сокровищах. В то время в наших запасах было всего около двадцати миллионов белли — большой результат для Ист Блю, но не такой уж большой в целом. Эйс взъерошил свои волосы, на его лице зародилась ярость от воспоминаний. — Порчми только слышал о сокровищах, но не знал, где именно они. Вот тут-то и появился Луффи. Ублюдок схватил Луффи, подвесил его и часами использовал как боксерскую грушу. Избивая перчатками с шипами. Луффи тогда было семь. Марко раскрыл рот, также увидев выражение ярости на лице отца. У остальных пиратов была такая же реакция. Эйс и Сабо понимающе кивнули. — Дело в том, что Луффи ничего не рассказал. Он часами держал рот на замке, пока мы с Сабо не вытащили его из того места. Мы сожгли хижину, в которой прятался Порчми, и разбили ему голову, пока были там. Эйс покачал головой, поморщившись от воспоминаний. Сабо был таким же, с ненавистью и тёмными намерениями в глазах. — Луффи всегда мог держать удар, поэтому он заботился только о мне и Сабо, а не о своих ранах. Идиот. Сабо кивнул: — Да, мне пришлось чуть ли не драться, чтобы обработать его раны. Это было так хлопотно. Марко склонил голову, переваривая новую информацию, внутренне сгорая от гнева, но мужчина уже был убит руками брата, и это было очень давно. Пираты Белоуса ненавидели насилие над детьми. Марко направил вилку на Эйса. — Сколько вам было тогда лет, ребята? Эйс снова приступил к еде, поэтому ответил Сабо. — Нам обоим было по десять. Сабо также начал есть, не видя причины, по которой Марко спросил об этом. Марко же вздохнул, не пытаясь объяснить братьям, что детям не следует делать все это без присмотра взрослых. Каждый раз, когда он узнает больше о детстве Эйса, он становится все более обеспокоенным. Это похоже на серьезную травму, которую Эйс и, возможно, даже Сабо игнорировали. А смерть младшего брата только вывела все это на поверхность. Марко переглянулся с Попсом, и тот тоже был обеспокоен этим. Он смотрел на Эйса любящими, но мягкими глазами. Он не поднял эту тему по той же причине, по которой Марко сам не сделал это. Братья наверняка отреагировали бы плохо, а Эйсу это сейчас не нужно. Он висел на волоске, и Марко не хотел быть причиной того, что веревка порвалась. Неожиданное появление Сабо сделало веревку более прочной, но ее все равно было легко перерезать правильным ножом. Марко не желал подносить нож к веревке собственными руками.