The Fire and the Sun

Луффи бежал. Он бежал от морских дозорных и людей, которые хотели казнить его брата. Казнить Эйса. Луффи не остановится, не сейчас, когда он был так близок к достижению своей цели. Дозорные преследовали их толпами, и Луффи отбивался от них изо всех сил, не заботясь о том, нокаутировал он их или нет. Единственное, что его волновало, — это вытащить своего брата, человека, сражающегося с ним плечом к плечу, из Маринфорда. Далеко от тех, кто хочет ему навредить. Назад в море, обратно к его команде. Луффи решил, что ему нравится команда Эйса. Они боролись изо всех сил, пытаясь освободить Эйса. Они и сейчас прокладывали дорогу братьям во время отступления. Они жертвовали всем, и команда Йонку заслужила уважение Луффи. Они заботились об Эйсе, и это все, что Луффи нужно было знать. Усатый Старик был силен, настолько силен, что Луффи трепетал перед его силой. На самом деле не больше как перед человеком, а перед чистой мощью, которой он обладал. Но самым важным было то, что он любил Эйса. Он называл себя отцом Эйса, Эйс — его сын. И Луффи знал, что больше всего Эйс хотел, хотя он и не говорил этого, — это семья. Отца, который хотел его. Луффи знал, как Эйс ненавидел себя, как он хранил тьму в своих глазах, которая никогда не исчезала, а была только похоронена глубоко внутри. Луффи все еще видел это, когда Эйс уходил в свое приключение, но не упомянул об этом. Луффи не упоминал многие вещи, потому что знал, что Эйс не будет его слушать. То, как он посмотрел в зеркало и вздрогнул, увидев начало волос на лице, которые потом превратились бы в усы. Как он не спал несколько ночей, когда думал, что Луффи спит, глядя на небо и спрашивая, заслуживает ли он жизни. То, как его не волновали полученные им удары, ножевые ранения, выстрелы, ожоги, потому что Эйс думал, что он это заслужил. Луффи ненавидел это, но он попробовал все, что мог, и единственное, что он получил в награду, — это замаскированная печаль. Луффи ненавидел это. Но когда он встретил Эйса в Алабасте, той тьмы почти не существовало. Эйс был счастлив. Он светился, когда Луффи упомянул свою команду, его глаза смеялись. Тьма почти исчезла, превратившись в тень. Это сделало Луффи таким счастливым, в его груди вспыхнуло теплое чувство, тайное облегчение от того, что небольшое беспокойство, которое он испытывал за Эйса, было ненужным. Эйс знал, что он принадлежит чему-то, кроме Луффи. Луффи расстался с Эйсом, надеясь на будущее. Надеясь, что Эйс не исчезнет, ​​потому что все станет слишком сложно. Что все слова и насмешки не дойдут до него. Луффи знал, что Эйс силён, но Луффи также понимал, что ментальная сила — это совсем другая битва. Луффи своими глазами видел эту битву, как Эйс сражался каждый день, держась и никогда не переходя черту. Луффи вспомнил времена, когда он видел, как тьма в глазах Эйса стала темнее. Когда он слишком внимательно посмотрел на скалу. Когда он слишком внимательно посмотрел на крепкую ветку. Когда он слишком внимательно посмотрел на нож в Сером Терминале. Луффи всегда удавалось дозваться до Эйса, отвлекая его от того, с чем он сражался. Такое часто случалось после смерти Сабо, и особенно часто в годовщину. Луффи старался изо всех сил утешить Эйса всей своей любовью и обожанием. Луффи знал, что это помогло, но тьма так и не исчезла полностью. Его команда помогла ему. У него было больше людей, на которых можно было положиться. Больше людей, которые помогут Эйсу, когда он в этом нуждался. Больше людей, которых можно любить. Потому что Луффи знал, он знал все чаяния и надежды Эйса — он желал только, чтобы дорогие ему люди были счастливы. Чем больше он помогал, чем больше его поддерживали, тем лучше он становился. На острове Рассвета у Эйса были только Луффи и бандиты, а дедушка приезжал только несколько раз в год. Эйсу это не помогло. У него не было той поддержки, которая ему была так нужна. Луффи всегда волновался из-за этого, но хорошо это скрывал. Была причина, по которой он никогда не покидал Эйса. Луффи доверял Эйсу свою жизнь и мечту, но он всегда знал, что Эйса не особенно заботит его собственная жизнь. Луффи старался изо всех сил, но его усилий не всегда было достаточно. Потому Луффи был так счастлив, что Эйсу стало лучше, и он мог быть самим собой, не боясь этого. Но здесь в Маринфорде, глядя в глаза Эйса, Луффи увидел, как тьма снова заполняет их. Чем дольше продолжалась война, тем темнее становились его глаза. Это заставляло Луффи бежать быстрее и сильнее, чем когда-либо прежде. Он ни за что не позволил бы Эйсу вернуться к тому, каким он был в детстве. Он ни за что не допустит, чтобы Эйса убили в страданиях и душевных муках. Когда Эйс сказал Луффи, что покинет его, чтобы не мешать его приключению, Луффи выкрикнул свои истинные чувства. Луффи был братом Эйса, и не имело значения, кем они были. Морской дозорный, пират, бандит, гражданский, охотник за головами. Не важно. Луффи всегда придет на помощь своему брату. Уверенности Луффи помочь Эйсу не будет конца, и он был бы дураком, если бы думал, что Луффи сдастся просто так. Он отправится хоть на край света, чтобы спасти своего брата. Команда Эйса согласилась с заявлением Луффи, Луффи даже заметил их рев в состоянии повышенного адреналина. Люди Белоуса и Луффи были согласны, и именно в этот момент они понравились Соломенной Шляпе. Старик был силен, и команда, которой он командовал, тоже была сильна. Если бы у Луффи не было их поддержки, он бы никогда не добрался до места казни. Луффи знал, что он бы умер сегодня, если бы не они. Он все ближе и ближе ходил по лезвию ножа. Луффи миновал отступающих пиратов и морских дозорных, прикрывая спину Эйса, пока он сам прикрывал спину Луффи. Луффи заставлял себя бежать. Двигать своими трясущимися ногами и руками, залитые кровью, его или морских дозорных. Его не волновала эта разница. Его голова раскалывалась, а от усталости его глаза закрывались все сильней. Вены горят от чрезмерного использования Второго Гира. Кости трескаются от применения Третьего Гира. Кровь льется из порезов, нанесенных лезвиями, или из открытых ран со времен Импел Дауна. Его тело разваливалось, но он продолжал двигаться. Ему пришлось это сделать, потому что в тот момент, когда он остановится, он потеряет сознание. Единственное, что поддерживало его, — это гормоны адреналина Ивы. Луффи чувствовал, как эффект начинает проходить и все сильнее он начинал хромать. Но все, о чем мог думать Луффи, это то, что ему нужно продолжать двигаться и добраться до безопасного места. Вытащить Эйса отсюда. — Белоус — всего лишь неудачник. Тот, кто уже пережил свой расцвет и является пережитком старой эпохи. Эйс замер позади него, и Луффи тоже остановился. Он оглянулся и увидел, что магмовый парень начал плохо говорить о Старике. Лицо Эйса выражало праведную ярость, а огонь начал гореть на его руке. Грудь Луффи сжалась, узнав это лицо. Лицо, которое изобразил Эйса, было вне себя от гнева, гнева, которое не затухнет, пока его противник не окажется на земле, без сознания или мертвым. — Эйс! Луффи потянулся к Эйсу, но некоторые из его команды остановили его. Руки обхватили его за грудь, удерживая на месте. Все, что он мог сделать, это наблюдать, как Эйс атакует адмирала, который был более чем готов дать отпор. Лицо мужчины вызвало холодок в желудке Луффи. Луффи почувствовал страх, но понятия не имел, откуда это чувство взялось, однако он всей душой ощущал, что произойдет нечто плохое. И Луффи был прав, когда Эйс закричал от боли, схватившись за руку. — Эйс! — Может быть, ты и огонь, но я Магма. Магма горячее. Луффи не знал в какой момент, но руки, удерживавшие его, исчезли, Луффи без промедления кинулся вперед, идя на помощь своему брату. Но когда он сделал всего два шага, его ноги подкосились. В конце концов его силы иссякли, из-за чего Луффи стал неподвижен. Луффи раскрыл рот, но слабость в теле потянула его вниз. Черные точки заполонили его зрение, но Луффи увидел, как что-то порхает перед ним. Луффи сосредоточился и разглядел, что это Вивр-карта Эйса. Она была крохотной, далеко не такой, какой была, когда он её получил. Это означало одно — Эйс был очень близок к смерти. Луффи потянулся к ней, не желая расставаться с частью своего брата, с той, которая показывала Луффи, что он жив. Его руки дрожали, а энергия покидала его тело. — Нет! Луффи! Луффи поднял голову и увидел прямо перед собой адмирала, готового ударить кулаком по пирату-новичку. Луффи увидел, как Эйс бросился к нему с широко раскрытыми и испуганными глазами. Он выглядел таким испуганным, чем Луффи когда-либо видел в жизни. Ужас в его глазах и отчаяние в его теле. Эйс бежал перед Луффи, спиной к дозорному, собирающийся убить его. Луффи расширил глаза при виде своего брата, готового отдать свою жизнь за Луффи. Нет, нет! От этой мысли в нем проснулось чувство отвращения, настолько сильное, что оно шокировало его самого. Потом стало как-то странно: мир замедлился, и никто не двигался. Время как будто остановилось. Затем Луффи увидел кое-что в своей голове, только для него одного. Он видел своего брата, стоящего перед ним с кулаком в груди. Луффи видел, как его брат упал, и увидел, как он рухнул на руки Луффи. Видел, как он кашлял кровью, как глаза наполнялись слезами. Он видел движение его губ, но не услышал ни звука. Он видел доктора, пытающегося спасти Эйса, но качающего головой: рану Эйса не вылечить. Луффи видел, как его брат сделал последний вздох, видел, как он закрыл глаза. Видел, как он упал на землю, Луффи больше не держал его, кровь брызнула на холодный, неумолимый камень. А затем почувствовал всепоглощающее горе. Чувство потери последнего брата, того, кто был рядом с ним всю его жизнь, ни разу в нем не сомневаясь. Чувство одиночества. Через мгновение Луффи вернулся обратно, мир все также был неподвижен и статичен. Луффи не знал, что произошло, но понимал, что все увиденное ранее правда. Резко мир вновь начал двигаться, однако перед ним происходила та же сцена, которую только что видел Луффи, но на этот раз она была реальной. Луффи видел своего брата, готового отдать свою жизнь, отдавшего свою жизнь ради Луффи. Луффи почувствовал растущую силу внутри своей груди, достаточную для одного последнего рывка. Луффи уже знал, что собирается делать. Луффи протянул руку Эйсу. Его ноги были слишком слабы, и он не мог двигаться, даже если бы захотел. Но его руки все еще были в рабочем состоянии, поэтому Луффи и использовал их. Семнадцатилетний парень дернул Эйса вперед, заставив того споткнуться и упасть, в результате чего кулак, который мог бы убить его, прошел прямо над ним, промахнувшись. Но не полностью. Хоть Акайну не попал по Эйса, его траектория не изменилась. Кулак магмы ударил Луффи в грудь, сжигая часть его рубашки. Потом разразилась боль. Его кулак вонзился в грудь Луффи, сжигая все, к чему прикасался. Его органы плавились, удары обжигали его изнутри. Все горело и пылало. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Это больно. Луффи закричал. Его грудь горела, а мучительная боль терзала тело. Его глаза грозились закрыться, чернота приближалась все ближе. Кулак вытащили, оставив рану, из-за которой его грудь вывернулась. Луффи знал боль, он никогда не обходился без нее, но это было похоже на ад. Его тело словно поместили в запертую комнату, а голова была готова взорваться от боли. Было слишком жарко, изнуряющая жара заставляла Луффи потеть до самой последней капли в теле. Луффи не мог думать, из-за жгучей боли всё труднее было что-либо замечать. Жжение не уменьшалось, а становилась только хуже. Жар был настолько сильным, что прожигал все, к чему прикасался. Луффи едва смог взять себя в руки, даже не замечая как начал терять чувствительность в груди. Все начало неметь, не подавая никакой чувствительности. Луффи чувствовал, как теряет кровь, которую ему удалось сохранить. Луффи мог чувствовать её на своей груди, орошая землю. Боль потихоньку уменьшалась, потому что его нервные окончания были сожжены и повреждены без возможности восстановления. Луффи почувствовал, как его взяли на руки, глаза моргнули от невыносимой боли. Он сосредоточил свой смутный взгляд на лице, которое, похоже, кричало на него. Зрение вернулось к Луффи, и он увидел над собой испуганное лицо Эйса. Луффи слышал крики, но все было так расплывчато. Луффи только улыбнулся своему брату, потому что Эйс был единственным, кто мог любить его так. И от этого Луффи чувствовал себя таким довольным.

***

Когда Эйс услышал душераздирающий крик боли, что-то в нем сломалось. Он бросился к брату, забыв обо всем. — Луффи! Эйс держал на руках избитое и окровавленное тело брата, чувствуя, как жизненная сила Луффи ускользает из-под его пальцев. Руки Эйса дрожали, ужас поселился глубоко в его груди. Он увидел рану на груди Луффи, увидел его ребра. Эйс мог видеть, как двигались его органы, как некоторые из них были разорваны на части. Он видел, как края раны горели и гноились, но на его коже все еще оставалось немного магмы. Эйс лихорадочно стряхнул её со своего брата, не заботясь о том, что тоже мог пострадать от этого. Луффи лежал мертвым грузом в его руках, его тело было таким неподвижным и еле живым. Эйс нежно положил руку на лицо Луффи, размазывая кровь по бледному лицу Луффи, на его коже выступил холодный пот. Луффи никогда не должен быть таким бледным. Луффи все еще дышал, но ничего не сделал, чтобы улучшить психическое состояние Эйса. Эйс похлопал его по щеке, пытаясь заставить Луффи проснуться. — Ну же, Луффи. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, открой глаза. Голос Эйса был мягким, но эмоции, поднимающиеся в нем, не были такими. Ужас и опустошение пришли в равной мере. Эйса не заботило все вокруг, он сосредоточился только на своем раненом брате. Эйс увидел, как глаза Луффи затрепетали, мутно глядя на него. Лицо Эйса вытянулось от этого взгляда, когда он увидел боль, спрятанную внутри него. Затем Луффи улыбнулся, в его глазах виделась лишь любовь к Эйсу. Эйс почувствовал, как его грудь разбилась. — Я… спас тебя. Эйс кивнул, в его глазах собирались слезы, но они еще не упали. Он проглотил комок, застрявший в горле. Голос Луффи был тихим, но Эйс все равно слышал его сквозь шум поля битвы. — Луффи, только держись! Прокричал Эйс, не обращая внимания на то, как ломается его голос и как тот окрасился горем. — Врач! Врач! Тащи сюда свою задницу! Рядом к ним кто-то подошел, один из врачей их союзников, как помнил Эйса. Доктор побледнел от раны, его руки опустились. Он покачал головой, его лицо выражало безнадежность. — Нет... Нет! Эйс повернулся к Луффи с безумными глазами. Луффи не мог умереть, он не мог. Эйс обхватил лицо своего брата, слезы упали на лицо Луффи. — Луффи, останься со мной, хорошо? Только не уходи... Луффи продолжал улыбаться, его улыбка становилась все шире. Эйс никогда не думал, что скажет это, но он возненавидел эту улыбку. — Зачем ты это сделал? Эйс хотел знать. Он увидел, как лицо Луффи изменилось в тот момент, когда он убрал Эйса с пути атаки. Он узнал это — выражение абсолютной решимости. — Я видел… как ты умрешь. Акайну убил… тебя. Я этого не хотел... Я хочу, чтобы ты жил. Эйс прижал его голову к груди, притягивая Луффи еще ближе к себе. Эйс слышал хриплый голос Луффи, становившийся слабее с каждой секундой. Луффи начал кашлять, и Эйс увидел, как кровь вырвалась из его рта, в уголке его губ появились алые капли. Они начали стекать по его лицу, падая на грудь Эйса. Эйс прижал Луффи к своему телу, ох, так нежно. Эйс обнял своего младшего брата, держась за него изо всех сил. — Ты идиот. Луффи усмехнулся, еще больше крови подступило к его горлу. Луффи поднял трясущуюся руку и положил ее на лицо Эйса, размазывая еще больше крови. Это был жест, похожий на то, что делал Эйс, но сейчас это больше походило на похлопывание. — Мне нравится… твоя команда. Они… милые. Эйс кивнул, полностью соглашаясь с тем, что сказал Луффи, и слезы текли свободно по его лицу. Эйс чувствовал, как тело Луффи начало слабеть в его руках, его сердце замедлялось, а легкие изо всех сил пытались сделать вдох. — Ага. Голос Эйса сорвался, но он продолжил. — Да, они лучшие. Луффи улыбнулся, в его глазах было больше мудрости, чем должно было быть у ребенка его возраста. — Они любят тебя. Эйс, оставайся с ними. Они… делают тебя счастливым. Эйс сглотнул, смахивая слезы, прежде чем они заполонили его взор. — Я останусь. Останусь, Луффи. Луффи рассмеялся тихим прерывистым смешком, от которого Эйс сломался еще сильнее. Его брат умирал, и Эйс ничего не мог сделать. Эйса не волновало, что он в самом разгаре войны, он рыдал. Его слезы впитались в обгоревшую рубашку Луффи, эмоции переполняли его. — Эйс. Эйс посмотрел на брата, его рука упала, больше не касаясь его щеки. — Твоя команда… может, и крутая… но моя лучше. Эйс слабо усмехнулся, горе поглощало его. — Точно, в этом ты превзошел меня. Луффи кивнул, боль пронзила его тело от этого движения. Луффи стерпел её. — Присмотри за ними вместо меня… ладно? Эйс чуть не сломался окончательно. Эйс знал, как сильно Луффи дорожил своей командой, и слышать что-то подобное... Он не считал, что проснётся. — Присмотрю. Обещаю, я позабочусь о твоей команде. Зоро твой первый помощник, верно? Луффи мягко улыбнулся при упоминании: — Лучший… друг. Эйс закусил губу, эмоции грозили захлестнуть его. Глаза Луффи начали закрываться, слишком слабо и долго. В груди Эйса вспыхнула паника, и он стал еще сильнее хлопать по лицу Луффи, чтобы тот не заснул. Кровь покидала Луффи быстрее, окрашивая землю вокруг них. Кровь текла вокруг Эйса, но он сосредоточил свое внимание на своем младшем брате, который умирал у него на руках. — Ну же, Луффи, продолжай говорить, ладно? Все будет хорошо. Все будет хорошо. Эйс держал Луффи крепче, пытаясь уложить брата в более удобное положение. Он все еще кашлял кровью, еще больше пачкая лицо. Эйс видел, как мутнеют глаза Луффи, что заставило его запаниковать еще больше. Луффи же лишь улыбнулся ему, открыв рот. — Эйс… Я ни о чем не жалею. Помни… это. — Сам запомни, хорошо? Потом напомнишь мне, когда я забуду. Просто останься со мной. Луффи поднял ту же дрожащую руку и приложил ее к его лицу. Его улыбка превратилась в более мягкую, которая уже была на его лице. — Я... устал... Хочу… вздремнуть. Эйс начал нежно трясти Луффи, и на его лице отразился ещё больший ужас. — Нет-нет-нет. Не делай этого, продолжай говорить, ладно? Только продолжай говорить. Луффи начал закрывать глаза, Эйс пришёл в ещё большее отчаяние. Слезы текли по его лицу. Горе пожирало его тело, пока он держал брата. Эйс посмотрел вниз и увидел, что Луффи полностью закрыл глаза. Его тело замерло, никак не двигаясь. Его грудь перестала подниматься, а Эйс чувствовал ничего. Эйс поднял трясущуюся руку и положил ее на грудь, пытаясь почувствовать биение его сердца. Он не мог почувствовать его. Он не мог почувствовать его. Эйс говорил тихо, но его голос дрожал. — Луффи? Луффи, открой глаза. Пожалуйста, открой глаза. Луффи молчал и не открывал глаз. Тело Эйса онемело, всего стало слишком много. Его брат не мог быть мертв, он не мог. Он должен был стать королем пиратов, он не мог умереть здесь. Он был слишком спокоен, Луффи никогда не был спокоен. Он должен был быть полон энергии, возбужден и улыбаться. Он не должен истекать кровью здесь. Эйс сломался. Он кричал, откровенно рыдая. Его грудь словно обожгло, и он не мог остановиться. Он свернулся вокруг тела брата, слишком обезумевший, чтобы сделать что-нибудь еще. Тело Эйса тряслось, на коже выступил холодный пот, эмоции нахлынули. Он коснулся лица Луффи, отчаянно желая, чтобы все это было плохим сном. — Луффи, не смей покидать меня! Тело Эйса сжалось, слезы залили окровавленное лицо Луффи. Лицо, которое становилось все бледнее и бледнее, чем дольше он оставался на земле. Неподвижное лицо Луффи было мокрым от слез Эйса. — Луффи! До этого Эйс будто окружил себя пузырем, не замечая внешнего мира, пока тот не лопнул из-за его горя. — Одно дьявольское отродье убито. Скатертью дорога. Эйс замер, горе сменилось всепоглощающей яростью. Он узнал тяжелую речь адмирала, причинившего боль его брату. Он почувствовал шаги, и Эйс осторожно положил окровавленное тело Луффи. Он подошел к соломенной шляпе, которая слетела со спины Луффи, когда его ударили. Он схватил её, вернулся к телу брата и положил её поверх сердца Луффи. Лицо Эйса было мертвым, он изо всех сил старался сохранить невозмутимое выражение лица. Он посмотрел адмирала, который смел улыбаться, и его терпение лопнуло. Эйс чувствовал, как ярость поглощает его, и он чувствовал, как его пламя реагирует на его эмоции. Эйс повернулся к мужчине, на его лице все еще были следы слез. Его пламя вспыхнуло, и он увидел, как оно вырвалось из его тела. — Ты причинил ему боль. Ты ранил моего брата! Его взор покрылся красным цветом Эйс этого не заметил, но от него хлынула Королевская Воля, сбивая с ног еще больше морских дозорных, которые неуклонно приближались к нему. Эйс даже не мог видеть, как его красное пламя трансформировалось в синее, заставляя все вокруг мерцать от жары. Эйс направил мощный огненный кулак в лицо Акайну, он видел, как перекосилось его лицо, и тот попытался увернуться. Пламя коснулось его, и Эйс увидел ожоги на его руках. Лицо Акаину выражало его недоверие к ситуации. — Огонь горячее, ублюдок. Эйс в слепой ярости бросился на Акаину, и ничто не могло его остановить. Акайну убил его младшего брата, того, кто спасал его так много раз. Тот, кто оставался рядом с ним, никогда не колеблясь в его заботе. Тот, кто спас его после смерти Сабо, удерживая от каких-либо безрассудных действий. Тот, кто заботился о нем. Эйс был сыном самого отвратительного преступника в мире, и Луффи это не волновало. Луффи любил его, потому что он был Эйсом, и это было все, что Луффи было нужно. И теперь Луффи ушел. Слишком рано и от рук ублюдка, который даже не мог понять, почему Луффи был одним из лучших людей в мире. Луффи был проклятым солнцем и должен был всегда сиять, но этот ублюдок убил его. Дыра в его груди не имела никакого отношения к его травмам. Эйс ощущал потерю брата в своей душе. Эйс увидел взрыв синего и желтого пламени, поразивший Акайну и заставивший того отступить. Он узнал пламя Марко, но был слишком зол, чтобы даже поздороваться. Эйс постепенно приближался к адмиралу, гнев подпитывал каждое его движение. Он не остановится, пока Акайну не превратится в горящую хрустящую корочку на чертовой земле. Чья-то рука обхватила его грудь и потянула его назад. Он щелкнул головой и увидел, что Марко смотрит на него с сочувствием в глазах. — Нам пора идти, Эйс-йой. Эйс изо всех сил пытался вырваться из хватки Марко, но бесполезно. Эйс все еще боролся, когда Марко перекинул его через плечо, убегая от адмирала. — Нет, не смей! Он убил моего младшего брата! Отпусти меня! Марко опустил взгляд вниз и побежал вперед, не слушая требований Эйса. Эйс протянул руку, глядя на расстояние, на котором он находился от брата. Он видел, как его тело удалялось все дальше и дальше, неподвижное и бездыханное, а кровь окружала его. Слезы застыли на глазах Эйса, и он отчаянно протянул руку. Он не мог оставить его. Он не мог оставить брата в руках морских дозорных. Ему нужно было хотя бы забрать его тело. — Остановись, пожалуйста! Он мой брат! Эйс боролся, пытаясь вернуться. Он увидел плачущего дедушку на земле, которого держал Сэнгоку. Он видел, как мужчина с афро выглядел испуганным, со слезами на глазах и бормотал что-то вроде «Соломенный мальчик». Он видел, как у Джимбэя застыли слезы на глазах, он прикрывал их отступление, но явно был опечален из-за горя. Крокодайл посмотрел на Луффи пустыми глазами, и, возможно, в их глубине плескалась печаль. Он видел, как его братья и сестры смотрели на Луффи с сожалением и слезами, поскольку они привязались к мальчику во время войны. И, наконец, увидел, как Отец с выражением чистого гнева врезал Акайну в холодный камень Маринфорда, сотрясая и разрывая землю своей силой. Однако Эйса это не волновало, слезы хлынули из его глаз. Он потерпел неудачу. Он пообещал Сабо, что позаботится о Луффи, но теперь он был мертв, потому что спас Эйса. Луффи умер за него, и Эйс мог думать только о том, какой он ужасный человек, который не может защитить даже своего младшего брата. Сабо, прости меня. Эйс боролся еще сильнее, его глаза затуманились от слез. — Марко, пожалуйста, отпусти меня. Эйс извивался в руках Марко, все ещё лежа у него на плече. Марко посмотрел на него, и печаль повисла в его теле. — Мне очень жаль, йой. Он ощутил удар в затылок, и все потемнело. Он терял сознание. Последняя мысль, которая промелькнула у него в голове, это то, что он не заслуживает жизни, если вместо него умирает Луффи.

***

Ньюгейт видел, как его сын потерял сознание, Марко вырубил его, чтобы увести отсюда. Он испытал глубокую печаль от сцены, когда молодой новичок погиб на земле, спасая его сына. Старший пират видел, как новичок увел Эйса от атаки, которая могла бы убить его, пожертвовав собой ради брата. Он видел, как его сын умолял мальчика остаться в живых, остаться с ним. Ньюгейт увидел, как Эйс сломался на миллион кусочков, и его ярость по отношению к Акайну выразилась синим огнем, ранившим адмирала. Ньюгейт оплакивал мальчика, которого только что встретил, но знал, что Эйс будет уничтожен его смертью. То, как он осветился при упоминании своего брата, показало любовь Эйса к мальчику. Эйс держал своего брата на руках, пока тот умирал, плача на него. Ньюгейт почувствовал, как в его теле нарастает ярость, ярость из-за сына, потерявшего одного из самых важных людей в своей жизни, если не самого важного. Соломенная Шляпа Луффи отдал свою жизнь за Эйса, и Ньюгейт посчитал уместным нанести Акайну разрушительный удар за мальчика. Ньюгейт дал бы мальчику место в своей команде, если бы они все пережили тот день, но теперь у него не было даже шанса назвать малыша своим сыном. И это привело Ньюгейта в ярость. Он прикрывал отступление сына, отгоняя морских дозорных от его семьи, от сына, который слишком много потерял. Он сражался и бушевал, пока враги пытались его задавить численностью, но Ньюгейт справился с этим. Он был самым сильным человеком в мире, и он не сдавался. — Отец! Уходим! Марко крикнул это с отчаянием в голосе. Ньюгейт оглянулся и увидел своего бессознательного сына на плечах Марко, хотя он спал, слезы текли из его глаз. Эйс выглядел разбитым, и лицо выражало одну скорбь. Ньюгейт посмотрел на своих врагов, видя, как они наступают. Ньюгейт знал, что это не его эра, но он пока не мог уйти. Ньюгейт глубоко вздохнул, давая своим легким силу. Он подумал о мальчике в соломенной шляпе и о мужчине, который был его соперником. Ему нужно было сделать последнее дело. Ему нужно было сказать свои последние слова новичку, спасшего его сына. — Ван Пис… существует! Он улыбнулся возникшему хаосу, а дозорные застыли в шоке. Он нанес самый сильный удар, на который был способен, в воздух, разрушая все на своем пути. Он отдал бы жизнь за свою семью, но знал, что сегодня не день его смерти. Его сын нуждался в нем, и он никогда не оставил бы своего сына страдать от боли в одиночку. Ему как отцу Эйса предстояло выполнить свою работу, и он ее выполнит. Это означает, что он не может умереть сегодня. Он отступил со своей семьей, отражая атаки морского дозора и бывшего сына. Он не позволил никому ударить себя, зная, что если он получит больше ран, его могут убить. Пока не появился красноволосый мальчишка и не положил конец войне, к незаметному облегчению Ньюгейта. Он видел, как Марко привел Эйса к одному из Мини-Моби, к счастью, не слишком раненного. Ньюгейт оглянулся на поле битвы, заметив скольких сыновей он потерял сегодня. Горе зарождалось в его теле, но одна вещь привлекла его внимание. Он не смог найти тело Соломенной Шляпы.