Последний путь

      Дул ветер. Несмотря на всю силу порывов, которые почти валили женщину с ног, их вовсе не было слышно. Чёрный песок, повинуясь воздушной стихии, больно врезался в оголённую кожу, оставляя царапины. Каждый шаг давался труднее предыдущего, но она должна была идти. Кто она? Где она? Куда идёт? Зачем? «Иди-и-и…» — звучал чей-то голос будто прямо в её голове. И она шла, словно под гипнозом.       Жарко не было, до костей пронизывал дичайший холод, а на ней надета лишь тонкая рваная тряпка, которую и одеждой назвать трудно. Одним из оторвавшихся лоскутов ткани она прикрыла лицо, защищаясь от жёстких крупиц песка. Увидела свои руки — тощие, некрасивые, с кривыми длинными пальцами, кожа смуглая и дряблая. Осмотрела ноги — босые и такие же некрасивые, как и руки.       Оторвавшись от своих ступней, огляделась вокруг: нет никого и ничего. Одни дюны песка, которым не видно ни конца, ни края. Знакомые и в то же время до неузнаваемости чужие.       Она не знала, сколько уже идёт и сколько ещё должна пройти. Есть ли конец её пути. Она знала только то, что ей нельзя останавливаться… Почему? У неё не было ответа.       Темнота вокруг сгущалась. В небе — если это, конечно, действительно было небо — не виднелись ни звёзды, ни луна. Только всепоглащающая чернота.       Женщина чувствовала приближение чего-то. Или кого-то. Трудно сказать. Но она всем своим существом ощущала что-то, что не могла понять и объяснить.       Вдруг вдалеке она заметила какое-то изваяние. Приближаясь, стала замечать всё больше и больше изваяний. Женщина остановилась, разглядывая новые предметы. Вид их внушал страх и тревогу, которые доселе не появлялись в её сознании. Это были статуи людей, сделанные из песка. Каждый человек изображал гримасу боли, отчаяния, страдания, неотвратимости неизбежного.       Вот справа от неё стояла плачущая маленькая девочка, схватившаяся за голову. Чуть дальше, прямо напротив женщины, очень старый мужчина: лицо его от прожитых лет сморщилось настолько, что трудно было разглядеть крохотные глазки за нависшими веками. Слева, свернувшись калачиком, лежит молодая девушка, лица её не видно, потому что она закрыла его руками и уткнулась в колени.       И статуй этих было большое множество. Женщина, наверное, даже не знала такого числа, хотя сейчас она почему-то не могла вспомнить ни одного числа.       — Ты готова? — послышался голос из головы. Безликий, не низкий и не высокий, жуткий, но притягивающий, не мёртвый и не живой. Теперь он звучал вовсе не в её голове — он был нигде и повсюду одновременно.       — К чему? — её же голос оказался слабым и хриплым, она с трудом выговорила этот короткий вопрос.       — К забвению.       Ей подумалось, что ответ неизвестно откуда возникшему голосу и не требовался, но она ответила:       — Нет.       Капельки влаги собрались в уголках покрасневших глаз, так и не соскользнув вниз по обвисшим щекам и не оросив чёрный мёртвый песок своей солью. Женщина не могла заплакать. А хотела ли?.. Она не знала, не понимала.       В то же мгновение ветер разбушевался с новой силой, превращаясь в смерч. Песок вздымался вверх, окружал женщину, заточая в плотный кокон из тысяч песчинок, которые, разрезая кожу, проникали внутрь её ослабевшего тела. Она закричала. Голос надломался и затих, но она продолжала беззвучно кричать от невыносимой боли. Песок залетал в глаза, в уши, в открытый в немом крике рот. Она кашляла, пытаясь выплюнуть царапающие внутренности смертоносные крупицы.       Упав на колени, она отчаянно схватилась за горло обеими руками, захрипев. Тело её с каждой секундой всё больше исчезало под слоем песка. Он нитями полз по её коже. От некрасивых ног к некрасивым ладоням, к лицу и жидким седым волосам.       Наконец хриплое дыхание стихло, ветер исчез по мановению невидимой руки, песок дождём осыпался на землю, открыв затвердевшее в агонии тело женщины.       — Восхитительно, — пропел голос, царствующий в этом месте.       Женщина стала очередной песчаной фигурой. Экспонатом, если угодно.       Вечным экспонатом в музее смерти.