***
«Мистер Морт, можно попросить вас о паре дополнительных занятий?» - да, вот так надо сказать! Одна простая фраза, Пелли, всего лишь одна! Но перед девушкой стоял черный обсидиан учительского взгляда. Даже сейчас, дома, на уютной кухне с пестрыми занавесками, она чувствовала холод его глаз. Он может уничтожить ее одним словом, одной ухмылкой… Отказ не так страшен, как насмешка. Ведь до конца года, долгие и долгие месяцы, он будет смотреть на нее как на дурочку! Конечно, будет! Как же иначе! Пелли понуро гоняла вилкой три горошины на краю тарелки. Сегодня было особенно тошно – настолько, что кусок в горло не лез. Это не укрылось от тети Фло: - Детка, - тихо позвала она, опустившись за стол напротив двоюродной племянницы, - что с тобой? Девушка вздрогнула и подняла на нее большие удивленные глаза. - Ты недавно была у Стелиоса, - нахмурилась тетя, - тебе что-то про него сказали? Она до сих пор называла отца Пелли только по имени, словно исключала его принадлежность к семье. Пенелопа не могла ее за это винить. - Нет-нет, - поспешно проговорила девушка, - просто… просто сегодня было много уроков. И она снова уткнулась в тарелку. Флоренс мягко улыбнулась, морщинки на ее добродушном лице перестроились в другой узор. - Цветочек, если не хочешь – не рассказывай. Но тяжелую корзину нести проще, если есть вторая ручка. Пелли еще немного повозила вилкой, разгоняя лужицы подливки и, наконец, робко начала: - Тетя… А что если бы перед тобой была… возможность, а ты боялась бы… - вздохнула девушка, - к ней подступиться? - А что тебя пугает? – тетя подняла бровь. – Что возможность уйдет? - Что мне откажут, - понуро проговорила Пелли, - что будут осуждать. Что будут смеяться. Фло смотрела на племянницу и узнавала свою тихую кузину – те же теплые карие глаза, только разрезом больше в отца-грека, тот же приятный овал лица и густые волосы. Но опять же – насыщенный черный цвет достался им не от Гейлов, а от Мавридисов… Многие считали покойную Келли неуверенной и скромной, но Флоренс всегда видела, что в этой молодой женщине горел огонь – не буйный, а спокойный как пламя в камине. Однако огонь был ярким и иногда разбрасывал искры – для всех стало шоком, когда тихая Келли привела в дом грека, с которым познакомилась в университете, и твердо заявила, что это её жених. Даже если бы Фло знала заранее, чем закончится для любимой кузины этот брак, то всё равно не смогла бы переубедить Келли. Да может и не стоило? Несмотря на то, что сделал Стелиос, вернее – его болезнь, их семья была по-настоящему счастлива, пусть и недолго. В Пенелопе полыхает то же пламя, есть тот же стальной стержень, просто девочка его пока не нащупала. Пока у этой птички не пробился твердый клюв и не окрепли маховые перья. Ну ничего, это лишь дело времени. - Видишь ли, детка, - Флоренс протянула руку через стол и сжала ладонь племянницы, - ты ведь никогда не узнаешь, какой будет ответ: «да» или «нет», пока не задашь вопрос. Отказа не получишь, но и согласия тоже. Знаешь, что я обычно делаю, когда сильно в чем-то сомневаюсь и стою на перепутье? Я спрашиваю: «а как бы я поступила, если бы была очень уверенной в себе?» Представляю эту женщину, ну теперь уже старушку, - усмехнулась тетя, - которая делает то, чего я боюсь. Смотрю на нее – и начинаю повторять за ней. Потому что обычно она всё делает правильно. Пелли молчала, крепко задумавшись. - И я знаю, что ты тоже поступишь правильно, цветочек, - Фло легонько похлопала племянницу по руке и лукаво улыбнулась, - а потом обязательно пригласишь свою «возможность» к нам на чай. Девушка возмущенно встрепенулась: - Тётя! Я говорила про учебу!! Какой чай?! Мне сейчас не до этого! Флоренс засмеялась: - Ладно-ладно, я всё понимаю… Надеюсь, он симпатичный, - подмигнула она. - Тётя!! – прыснула Пелли, и впервые за эти недели ей стало легко, как будто в голове развязался тугой узел. Она еще ничего не решила, но в словах тёти явно что-то было. То, о чем стоило поразмыслить.***
В дверь позвонили очень не вовремя – у Рэя все руки были в масле, он как раз проверял фильтр Дамаска – уже давно пришла пора это сделать, но все никак не было времени и условий. Но теперь, когда у них с «Харлеем» вот уже добрых полмесяца есть стабильная крыша над головой, можно спокойно заняться состоянием железного друга. За последние полгода их обоих неплохо помотало – путешествия по штату, постоянные переезды, ночевки в мотелях или прямо на диване в «Логове», клубе «Бессмертных»… Себя Рэймонд успел привести в порядок перед выходом на работу, а вот Дамаску пришлось подождать, когда у хозяина дойдут до него руки. В последний раз Рэй слышал трель своего звонка аж две недели назад – когда привезли вещи, а потому коротко вздрогнул от непривычного резкого звука. Друзей у него здесь не было, с соседями он не общался и был очень благодарен за то, что они не прибежали к нему знакомиться с домашними пирогами в первый же день. Не прибежали и во второй, и в третий. Он их вообще редко видел – а при встрече ограничивался вежливым кивком. Рэй даже не знал их имен и фамилий – зачем? Что-то потребуется, им или ему, – вот тогда и познакомятся. А пока его не трогали. Так что это место начинало ему нравиться всё больше и больше. И вот – трезвон в дверь! Мужчина резко вскочил на ноги, шепотом чертыхнувшись, и схватил ближайшую тряпку – накануне нашел в гараже какую-то засаленную ветошь, пока ничего лучше не было. Так что масло он этой тряпкой скорее не вытер с рук, а просто размазал. Стараясь не запачкать дверные ручки и стены, Рэй прошел из гаража в дом, в прихожую и, всё еще тщетно пытаясь оттереть руки грязной тряпкой, осторожно отпер дверь. И опешил. Он был готов увидеть кого угодно – почтальона, соседа или даже полицейского – но только не Викторию Питерсон. Учительница математики стояла на его маленьком крыльце и широко улыбалась ярко накрашенными губами. Рэй замер в дверях и даже не сразу сообразил поздороваться. - Добрый день, мистер Морт, - женщина произнесла эту фразу так напевно, как будто давно ее репетировала. - Д-добрый день, мисс Питерсон, - слегка запнулся Рэймонд, но быстро взял себя в руки и продолжил сдержанно, - чем обязан вашему визиту? Теперь стушевалась уже Виктория – она явно ожидала увидеть хотя бы улыбку, а не тот же, по-школьному прохладный взгляд нового историка. Она, подавив дрожь в голосе, продолжила наиграно-уверенно: - Вы забыли документы вчера на столе – посчитала своим долгом отнести их вам. Так вышло, что я проходила мимо. Темно-зеленую папку, которую Питерсон сжимала в руках, Рэй узнал сразу – конечно, это его документы. И он специально оставил их в школе, чтобы после выходных не тащить их туда снова. Насчет «проходила мимо»… Это, как бы сказать, было маловероятно – мужчина окинул быстрым взглядом одежду Виктории – та словно собралась на свидание. Не вечернее платье, конечно, но и не повседневный наряд. Туфли явно неудобные для простой прогулки по городу «по делам», да и одета мисс Питерсон не в обычное осеннее пальто, а в легкую кофту, совсем не по погоде – зато красивую. Ну и если вспомнить, что дом, который выделили Рэймонду, находился почти на краю города, то предлог «проходила мимо» совсем переставал работать. - Благодарю вас, не стоило, - искреннее сказал мужчина. Ведь действительно не стоило. Ему теперь снова нести бумаги в школу. - Ну что вы! – снова расплылась в улыбке его коллега. – Я всегда рада помочь! Выразительно глядя на Рэя, она протянула ему папку. А тот вдруг понял, что не может ее взять – пальцы в масле, в руках грязная засаленная тряпка… Рэймонд ужасно не хотел пускать никого в свое жилище, а уж тем более – навязчивую коллегу, которая чуть ли не хвостиком ходила за ним по школе и всегда маячила где-то рядом – но сейчас выбора не было. - Мисс Питерсон… - Прошу, зовите меня просто Виктория! – перебила она чересчур рьяно и громко. Рэй тяжело взглянул на нее из-под седых бровей и продолжил спокойно: - Мисс Питерсон, пожалуйста, положите документы на тумбу в прихожей, я могу их испачкать. Взгляд женщины упал на тряпку и руки Рэймонда в темно-коричневых разводах. Она поморщилась – скорее всего, от резкого запаха машинного масла - и ступила за порог. - Вы чините машину? – невольно вырвалось у нее. - У меня нет машины, - коротко сказал Рэй, не вдаваясь в подробности. Виктория опустила папку на невысокую тумбу и с интересом огляделась - словно оценивала обстановку. Черная мотокуртка на вешалке вызвала у нее ту же реакцию, что и запах масла – плохо скрытое презрение пополам с удивлением. Да-да, всё именно так – рядом с элегантным мужским пальто, оставшимся у Рэя еще со времен преподавания в университете, занимала свое законное место его «вторая кожа» - немного потертая, но добротная косуха с большой нашивкой на спине в виде черепа в короне. Окинув взглядом серый коридор и темные провалы комнат, мисс Питерсон, слегка поджав губы, выдавила из себя: - У вас тут… мило, мистер Морт. Это последнее, что можно было сказать про его дом. Но Рэй смолчал. Он вообще ждал, когда незваная коллега наконец уйдет – да, это было невежливо и не гостеприимно, но прослыть гостеприимным Рэймонд и не старался. А вот его патологическая вежливость и чувство такта всё же брали своё. Он терпеливо ждал. И Виктория ждала. Ждала приглашения куда-то чуть дальше прихожей. Видно было, что молчание Рэя начинало ее раздражать. - Мило тут у вас, - повторила она с натужной улыбкой, - но знаете что? Женщина вдруг кокетливо подмигнула и поправила и без того тщательно уложенные волосы: - Этому дому, мистер Морт, не хватает женской руки! Если бы правила приличия позволяли громко смеяться при даме, Рэймонд тут же расхохотался бы в голос. Вот это прямота! Чистая, незамутненная, прямейшая прямота! Более откровенной могла быть разве что фраза: «Рэй, пошли к алтарю, я уже всё решила!». Как бы сказала Ханна, бессменная барменша из клуба: «Она тебя не клеит, она приваривает сваркой!». Мужчине стоило больших усилий подавить не то, что смех, но даже улыбку. - Возможно, вы правы, мисс Питерсон, - сдержанно процедил Рэй, стараясь сохранять строгий и невозмутимый вид, - однако сейчас у меня нет времени думать о своем доме в этом ключе. И желания тоже, - он снова смерил ее суровым взглядом, подводя черту под темой. Виктория замялась и опустила глаза. Однако было видно, что услышала она его лишь частично. И тема для нее не закрыта. - Ну, я… я пожалуй пойду, мистер Морт. Увидимся завтра, да? – уже бодрее проговорила она, уже стоя на пороге. - Хорошего вам дня, мисс Питерсон. Рэй с вежливым кивком закрыл за ней дверь. Выдохнул с облегчением и только тогда понял, что до сих пор сжимает в руках грязную тряпку. А еще – что он очень хочет кофе.***
Рэймонд стоял у кухонного окна с полувыпитой кружкой и напряженно смотрел на внутренний двор. Что он там думал о спокойной жизни и отсутствии внимания к своей персоне? Ну-ну… С другой стороны – ничего удивительного. Учительница математики с самого первого дня в школе давала понять Рэю, что приезд столичного профессора она точно не пропустит мимо ушей и глаз. Виктории явно не менее сорока, а потому желание «приварить» к себе свободного мужчину было вполне оправдано. Рэймонда смущал не её возраст – о, конечно, нет! Просто человек был совсем «не его» - не те мысли, не ценности – всё другое. Вряд ли они с Питерсон стали бы даже просто друзьями. Плюс Рэй не хотел ни заводить друзей, ни искать себе женщину… Пусть ему просто позволят тихо дожить отмеренные годы. Больше никаких желаний у Ворона не было. А что до возраста этой женщины – то он и правда не играл роли. Та же Мария была младше его всего на шесть лет, и ей было 34, когда они поженились… Что бы он ни делал, о чем бы ни думал – мысли всегда возвращались к ней. В тот день. Животный страх в глубоких синих глазах, ненависть, отчаяние, а потом… вспышка, грохот! И темнота… Яркий свет больничных ламп, проникающий даже через опущенные веки, и долгая-долгая боль длиной в несколько лет. Рэй невольно провел рукой по задней стороне шеи – по клюву ворона. Он точно мог определить границу татуировки на ощупь – ведь именно там заканчивалась линия выпуклого шрама. Его вечного напоминания о том дне. Из мрачных раздумий его выдернул звонок – но на этот раз не в дверной (и на том спасибо!), а вполне себе телефонный. Рэймонд выудил из кармана джинсов массивный мобильник и с облегчением выдохнул – Ханна! А Мамка вовремя, только что о ней вспоминал! Мужчина едва успел нажать на кпопку, как в динамике послышалось зычное: - Воооорон, черти б тебя драли! Чего не звонишь, клювастый?! - Привет, Ханна… - Как там поживает мой пернатый мальчик? – голос в трубке, пусть и был женским, но перекатывался крепким баском. Рэй усмехнулся – «мальчик»! Он был старше Ханны лет на пять, но рослую баварку это не волновало – она вообще не обращала внимания на такие мелочи, как цифры. Если только это была не сумма за выпитое в ее баре. Ханной женщину называли только Рэймонд и лидер клуба Элиас, по кличке «Секач». Для остальных она была просто «Мамка». Строила всех «Бессмертных», особенно парней и мужчин – девочек щадила - всегда знала, где лежал ключи от байков ее непутевых «детей». Достаточно было крикнуть «Маааааам, где ключи?», и барменша, закатив глаза, всегда указывала на них или с громким вздохом в стиле «как вы все меня залюбили!» доставала из-под стойки. На то она и Мама! Всех, даже сорокашестилетнего Рэя, она называла «сынок» или «мой мальчик». Только Элиас был для нее «старше», остальные – дети и дети, что с них взять? Любимые, пусть и непутевые дети. - Ну так что, нашел уже себе симпатичную цыпу из местных? Рэймонд оглянулся на дверь, которую пятнадцать минут назад плотно закрыл за Викторией. - Нет, - уверенно произнес он, - не нашел. - Ничо! Какие твои годы, Вороньё! – захохотала Ханна. – Только в клетке долго не сиди, а то летать разучишься! Слышишь? - Тебя попробуй не услышь, - улыбнулся Рэй, - скажи лучше, как наши? Как сама? - Живее живых, лучше лучших – и я, и остальные! По тебе скучаем, пернатая задница! Когда там у тебя отпуск, ученый? - Нескоро, я ведь только устроился. Но постараюсь выбраться в Каслтаун как только смогу… - Ты уж смоги! – прогремело в динамике. – Тут недавно малышка Бет приезжала, рассказывала про учебу, Секач аж светился от гордости, как будто лампу сожрал! - Бет? С ней все в порядке? – встрепенулся Рэймонд и сильнее сжал мобильник. - Ну конечно! Мы ж тебе, параноику, говорили – ничего с девочкой не случится в этом Уайтмаунтене! Ну были там убийства, ну находили девок растерзанных – но давно же! Че теперь, не ездить, не учиться? Сам ведь знаешь, как Бетани радовалась, когда поступила! Рэй вздохнул. Ханна говорила верно – убийств там не случалось давно, но всё равно у Ворона было тяжело на сердце с тех пор, как он узнал, что единственная дочка его друга Элиаса едет учиться в Уайтмаунтен. Виной были громкие сводки новостей из этого города. А может они все правы – и Секач, и Бет, и Ханна - и он просто старый параноик? Хотелось бы в это верить… - Чего вздыхаешь, чудо в перьях? Лучше давай думай, как выбраться в «Логово»! Пустовато тут без тебя, Вороньё, - вдруг загрустила Мамка, но тут же встрепенулась, - ты там времени не теряй! Чтобы девочку хорошую нашел и к нам знакомиться привез, понял? Рэй засмеялся: - С каких пор ты из Мамки превратилась в Сводницу? - Считай, что я подрабатываю на второй должности на полставки! – хохотнула баварка. – Не заговаривай мне зубы, клювастый, жду с невестой – Мамка не молодеет, понял? - Понял, - хмыкнул Рэй, - привет нашим, Ханна. Постараюсь приехать в октябре. - Бывай, Ворон, береги себя! - И ты. Что сказать – Рэймонд тоже тосковал по своим. По их шумному, но уютному «Логову», по выходкам Красавчика, крикам Мамки, выкрутасам Пантеры и молчаливому присутствию великана-Секача. Ворон не видел друзей уже несколько месяцев – еще до приезда в Навьен-Роуд ему надо было уладить кое-какие дела с Маргарет, и только потом он был свободен начать новую жизнь. Без Марии, без тени того пожара, без репортеров, без громких заголовков и без прошлого. Рэй отложил телефон на стол и заглянул в кружку – остывший черный кофе уже отпечатал коричневое кольцо на ее внутренней поверхности. Допить поскорее – и завершить дела с Дамаском, может даже прокатиться немного за городом, пока не стемнело… И да – отмыть масло из-под ногтей, а то завтра в школе руки будут им пахнуть. Так себе амбрэ для учителя истории.***
«Мистер Морт, можно попросить вас о паре дополнительных занятий?». «Мистер Морт, можно попросить вас о паре дополнительных занятий?». «Мистер Морт, можно попросить вас о паре дополнительных занятий?». Пелли повторяла эту фразу как мантру, как заклинание, словно заучивала наизусть. Что, кстати, было не лишним – она вполне могла растерять слова, оказавшись под прицелом черных глаз учителя. У девушки никак не получалось сосредоточиться на теме урока, и она выводила один трефот за другим – Пелли часто рисовала этот скандинавский символ, похожий на треугольник из трех завитков, когда нервничала или погружалась глубоко в свои мысли. Еще она верила, что трефот приносит удачу, а та сейчас была ей очень нужна! Звонок сдернул девушку с облаков прямо на грешную землю – к учительскому столу, куда она подошла на негнущихся ногах, словно к эшафоту. Последняя пара одноклассников как раз выходила из класса, и для Пелли настал момент истины. Сейчас или никогда. Рэймонд сидел на своем обычном месте, внимательно изучая чью-то работу и, казалось, не видел, что к нему робко приближается девичья фигурка в строгой белой блузе. С каждым шагом на сердце у Пелли становилось всё тяжелее, уверенность, которую она принесла из дома и тщательно оберегала весь урок, испарялась с каждой секундой. Сейчас или никогда. Глубокий вдох и фраза прямо на выдохе: - Мистер Морт, можно…? - А, мисс Гейл! Я хотел… Сказали хором. Всё потеряно. Настрой исчез как будто его и не было. - Простите, я перебил, что вы хотели? Внимательный блеск двух драгоценных камней – двух черных ониксов. - Я… мне… то есть, вы… - совсем растерялась Пелли. – Пожалуйста, скажите вы, - обреченно вздохнула она, поняв, что момент упущен. Смелости не осталось ни грамма. - Мисс Гейл, - как всегда спокойно начал учитель, - я рад, что вы подошли, как раз сам собирался поговорить с вами… про ваше эссе. Только сейчас Пенелопа взглянула на лист в руках Рэймонда и поняла, что это ее работа. Вот бы прямо сейчас убежать прочь, ну или просто провалиться сквозь землю – тут уж как повезет! Но не везло – земля никак не разверзалась, а ноги были словно ватными и точно не осилили бы побег. - Что… что с ним не так? – тихие слова девушки прозвучали как последняя фраза приговоренного. - Не так? – удивился историк. – Почему же сразу «не так»? Я наоборот хотел сказать, что ваша работа очень интересна и даже… уникальна. Интересна? Уникальна? А это точно ее листок? Да, почерк тот. Но вот слова из уст учителя – не те. - Очень неожиданный выбор исторической личности, - невозмутимо продолжал мистер Морт. – Карл Густав Маннергейм, маршал Финляндии… И неожиданное мнение о его политике во время Второй Мировой… - Мне переписать? – торопливо выпалила Пелли и тут же прикусила язык. Рэймонд взглянул на нее с искренним изумлением - так, словно увидел впервые. Точёное лицо, обрамленное прядями густых иссиня-черных волос, огромные карие глаза, два озера страха и сомнений. Откуда? Откуда там такие сомнения – не по возрасту серьезные, на грани с паникой? - Мисс Гейл, - мягко произнес Рэй, - зачем переписывать своё мнение? - Ну вдруг оно вас не устраива… - Это неважно, - перебил учитель, коротко взмахнув рукой, - неважно, что устраивает меня, это ваша работа и ваше мнение. Не нужно его подгонять под кого-то еще. Девушка потупила взгляд, смутившись. - А в данном случае – я его разделяю. Вернее – нахожу очень любопытным. Мне нравится, что оно отличается от общепринятого. В вашем сочинении, мисс Гейл, есть самое главное – мысль. Живая мысль. И логика. Это ей точно не снится? Может, ущипнуть себя, пока мистер Морт не видит? - …и довольно крепкие знания. Мне очень импонирует ваша активность на уроках и результаты ваших тестов. Точно. Она спит. Пелли, эй, проснись! Сон отличный, но надо просыпаться! - Мисс Гейл, позвольте спросить – куда вы собираетесь поступать? Девушка замялась: - Ну, наверное, подам документы в колледж… - В колледж?! – воскликнул Рэймонд и поспешно добавил, увидев, как вздрогнула ученица. – Простите мои эмоции, но вы – и в колледж? Почему не в университет? В Уайтмаунтен, например. Пелли вскинула на него испуганные глаза и вобрала голову в плечи. «Как птичка!» - почему-то промелькнуло в голове Рэя. - Что вы! Мне туда не поступить! Особенно на исторический! - Почему? – брови учителя снова взлетели вверх. – У вас есть всё, что для этого нужно. - Я… я никогда не думала об этом всерьез, - неожиданно призналась Пелли и, внезапно осмелев, поспешно проговорила, - но… но я хотела бы попросить вас о дополнительных занятиях! Повисла тишина. Вот он – миг ее позора! Сейчас он откажет! Поднимет на смех! Не собирается в университет – так какое же право она имеет просить именитого профессора тратить на нее время! - Не бесплатно, конечно! – быстро и отчаянно продолжила девушка, пока дыхание не иссякло. – Я могу заплатить! Хотя бы за несколько часов! Рэймонд задумчиво кивнул и медленно опустил глаза на сложенные на столешнице руки. Он размышлял. А в это время его ученица умирала от стыда. - Значит… - наконец протянул мистер Морт, - вы не будете поступать в Уайтмаунтен… Это крах. Её конец. - А хотелось бы? – неожиданно улыбнулся учитель и, прищурившись, смерил Пелли лукавым взглядом. Что? Он шутит?! - Конечно! – с жаром воскликнула девушка и сцепила пальцы от волнения. – Конечно, хотелось бы! Но… но… я ведь… Рэймонд не спеша откинулся на стуле и внимательно посмотрел на нее. В его глазах заплясали странные искорки – таких Пенелопа раньше не видела. Словно там неожиданно вспыхнул дремавший огонь. Как будто кто-то разворошил черные угли камина – а под ними оказалось еще не потухшее пламя. - Мисс Гейл, - длинные бледные пальцы историка отбили короткую дробь по столу, - вы наверняка знаете, что в университет Уайтмаунтена каждый год проводит тестирование для всех желающих – конкурс с довольно щедрым призом: местом в университете и грантом на весь период обучения. Пелли растерянно кивнула – конечно, она знала. То, что она боялась поступать в «Уайтмаунтен» не мешало ей чуть ли не каждый день читать про него. - Так вот… - подушечки пальцев на миг зависли над столешницей, а затем снова прокатились по ней гулким стуком, - я согласен с вами заниматься после уроков – и совершенно бесплатно – но у меня есть одно условие. Осколки обсидиана живо блеснули, губы изогнулись в легкой улыбке. Что это? Азарт? - Условие такое: вы подаете заявку на участие в конкурсе. В этом году одно из мест и тестирование как раз идет от исторического факультета. А я буду вас готовить – в этом и будут заключаться наши дополнительные занятия. Что скажете? Пелли ничего не хотелось говорить – ей хотелось себя ущипнуть. Сам Рэймонд Морт будет готовить ее к поступлению в Уайтмаунтен! Он не высмеял ее, не прогнал, а предложил помощь – да еще какую! Но потянет ли она? Не ударит ли в грязь лицом? Это же такая ответственность! Если она провалится, то всё будет зря, и тогда он точно в ней разочаруется, напрасно потратит время… С другой стороны – кроме уважение нового учителя она ничего не теряет… Если не пройдет по конкурсу – значит подаст перед выпуском документы в колледж… - Я… - робко начала Пелли, смотря себе на туфли, - благодарю вас, мистер Морт, но… но я должна подумать… Рэймонд сдержанно кивнул: - Конечно, я вас не тороплю. Думайте. Девушка пробормотала поспешное «спасибо» и, судорожно сжав лямку сумки, развернулась и быстро зашагала к выходу из класса. Рэй уже открыто улыбался, смотря на ее напряженные плечики и резкие движения. Он неспешно начал про себя обратный отсчет: «Три…» - шаги Пелли немного замедлились. «Два…» - девушка остановилась. «Один…» - Мистер Морт! Рэй снова напустил на себя серьезный вид, когда ученица рванула к его столу. Как он и ожидал. - Мистер Морт, я согласна! Но… Но? - Но у меня тоже есть одно условие! – неожиданно твердо сказала Пелли и посмотрела ему прямо в глаза. Рэймонд опешил – а вот это уже интересно. - Если я провалю тест, если я не поступлю – я отдам вам деньги за все занятия, которые вы со мной провели! - Мисс Гейл, я… - начал учитель, но Пенелопа его перебила. - Простите, но это моё условие! Откуда взялась эта решимость? Минуту назад девушка не могла поднять на него глаз, и вдруг ставит условия. Ворон довольно хмыкнул – ему нравится! - Будь по-вашему, но завтра же вы подаете заявку на участие. Договорились? Протянутая ладонь Рэя зависла над столом – у Пелли оставались последние секунды на раздумья. - Договорились. Мягкая девичья ручка легла в широкую грубоватую руку учителя. Пожатие Пелли было почти легким и невесомым – как пёрышко, внезапно подумал Рэймонд. Ну что ж, теперь они, можно считать, партнеры. Пусть и всего на год.***
Зачем он это сделал?! Зачем толкнул девочку в Уайтмаунтен? Не он ли год назад всеми силами пытался отговорить Бетани от поступления туда? Не он ли убеждал ее отца, Элиаса, что в городе может быть опасно?! Что несколько лет назад там прокатилась волна жестоких убийств – и жертвами были исключительно молодые студентки! Бет – одно дело, она упрямая, как и сам Секач, если что решила – то сделает. Но тут-то девочка сомневалась! Если бы не его внезапное дурацкое предложение, она бы никуда и не стала поступать… Однако может он и правда параноик? И надо уже перестать видеть опасность там, где ее давно нет? И как же было бы жаль, если бы ученица не решилась! Потенциал Пенелопы Гейл бил через край – это было видно по ее работам, по ее знаниям, по ее глазам. Такой девушке явно не место в колледже – она способна взлететь очень высоко! Но что-то держит ее, прижимает к земле – какая-то внутренняя зажатость и неуверенность. Которую она, кстати, вполне способна преодолеть – раз не побоялась выставить ему своё ответное условие! Рэй усмехнулся про себя – конечно, в случае ее «проигрыша» он и цента с нее не возьмет, но почему-то он был уверен – она не проиграет. С его небольшой поддержкой эта птичка точно сможет расправить крылья. Вообще судьба этой малознакомой девочки – совсем не его дело. Но… будет обидно, если такой живой нетривиальный ум пропадет в здешней провинции. И когда он предлагал ей эту странную «сделку», Рэймонд почувствовал, что в нем неожиданно поднялось давно забытое желание – желание жить. Он думал, что оставил его там, на стерильно-белом потолке больничной палаты, в которой очнулся после пожара. И куда ему потом принес новости о Марии его адвокат. Новости о Марии и о причине того взрыва. Тогда мир померк, провалился в черноту и серость. Не стало звуков и запахов. И жизни не стало. И вот впервые за шесть лет темноты и тишины рядом словно раздалось трепыхание крылышек – как будто в тесную клетку, в которой сидел Ворон, подул свежий ветер. Дышать стало немного легче. Глядя на черноволосую ученицу, за скромностью которой точно скрывалось нечто большее, Ворон почувствовал азарт – как раньше, как в молодости. Он вдруг захотел, чтобы у него была цель – и пусть этой целью на ближайший год станет менторство над будущей звездой мировой археологии! Мисс Пенелопой Гейл. А еще – странно себе в этом признаваться – но Рэю было искренне интересно, какие еще мысли и размышления таятся в этой миловидной девушке с пронзительно-умными карими глазами.***
Зачем она это сделала?! Зачем согласилась? Может, еще не поздно отказаться? Да нет, поздно, идти на попятную сейчас – это ребячество! Решено - значит решено! Тем более, что она сама посмела ставить ему условия – ну надо же было так обнаглеть, а, Пелли! Но иначе девушка не могла – слишком выгодной была ее часть «сделки», она бы совсем ничего не потеряла – и это очень неправильно. Несправедливо. Нечестно. Хотя надо быть перед собой откровенной – шансов на поступление у нее очень мало. Если учесть количество участвующих в конкурсе… Придется копить деньги на проигрыш! Ну что же – за язык ее никто не тянул, сама напросилась. Но занятия с таким профессионалом как мистер Морт стоят любых денег! Только вот жаль, что она не оправдает его надежд, и ониксовые глаза взглянут на нее с разочарованием и насмешкой… И руку он ей больше никогда не пожмет. Пелли только сейчас невольно обратила внимание насколько у учителя длинные и красивые пальцы – немного мозолистые, с уже немолодой кожей, но очень ровные и даже изящные. Как пальцы пианиста. Что странно – руки опытного археолога она представляла себе по-другому. Но самое любопытное в них было – запах. Тонкий аромат машинного масла, который повис в воздухе при их коротком рукопожатии. Словно историк накануне работал в автомастерской. Ногти чистые, на руках – ни следа грязи, но легкий аромат все же остался. Он не был неприятным – скорее придавал образу мистера Морта какую-то изюминку и… завершенность. Пелли пока не могла объяснить почему, но запах машинного масла был как финальная нота в мощном аккорде статной внешности учителя. Она вдруг поняла, что хотела бы почувствовать его снова. Автор главы: Tae_Nerr