a rare flower

Пока погода благоприятствовала путешествию. Аарон благодарил судьбу за это, понимая, что Кейтлин слишком слаба, чтобы выдержать качку. Это утро тоже было тихим и безмятежным. Дул лишь легкий ветерок, достаточный для того, чтобы наполнить паруса и спокойно вести их на юг, к берегам Испании. Он вынес ее на кормовую палубу, посмотреть на чаек. Кейтлин полулежала в шезлонге, прикрыв глаза, со слабой улыбкой на лице. Кожа ее покрылась легким загаром, создававшим иллюзию здоровья. Роскошная кожа и великолепный цвет лица всегда составляли большую часть ее очарования. – Здесь свет другой, – пробормотала она. – В Англии он прохладный, голубоватый. Здесь более теплый. Много красного и желтого. «Она права», – подумал Аарон. Как странно… он всегда любил путешествовать, но никогда не замечал смены красок. Он видел только ее. – Тот парень, в Пальметто, который должен стать твоим мужем… какой он? За все это время Аарон ни разу не вспомнил об Пальметто и о том, что там происходит. Сейчас он попытался воскресить в памяти впечатление от Натаниэля. – Маленький. Бесцветный. – Губы его дрогнули в невеселой усмешке. – И очень-очень богатый.- Кейтлин открыла глаза. – Звучит так, как будто он тебе совсем не нравится. – Я его почти не знаю. И к тому же люди моего круга, как правило, не испытывают сильных чувств к парням, на которых выходят замуж. Моя жизнь принадлежит Джозефу. Он пытался говорить без горечи, но безуспешно. – Чепуха. Никто не может заставить тебя вступить в брак против твоего желания. И безусловно, парень, которому предстоит стать твоим мужем, должен тебе хоть немного нравиться. – Кейтлин нахмурилась. – И потом, мне кажется, нет настолько похожих близнецов, чтобы муж не уловил разницы между ними. Может, ты надеешься, что он рассердится и откажется от брака? – Он не заметит подмены. – Он отвел взгляд, сознавая, что больше ничего не должен говорить. Однако не смог преодолеть многолетнюю привычку быть с ней полностью откровенным. – У парня не все в порядке с головой. Кейтлин онемела от потрясения. У нее перехватило дыхание. – Аарон, ты что, собираешься выйти замуж на слабоумном или помешанном?! Не может быть! Этого нельзя делать, – наконец сказала она. –Натаниэль не слабоумный и не помешанный. Он просто… живет в своем собственном мире. Его дядя надеется, что брак поможет ему вернуться к нормальному состоянию. Кейтлин с отвращением произнесла что-то по-испански, а потом вновь перешла на английский: – По-моему, ты сам сошел с ума, друг мой. Послать брата, которого ты презираешь, ухаживать за возлюбленным, у которого не все в порядке с головой! Боже правый, тебе что, безразлично собственное будущее?! Он подошел к борту. Остановился, глядя на волны. Когда отец впервые заговорил о замужестве на Натаниэле, Аарон решил, что как-нибудь переживет это. Ведь у него есть Кейтлин. А потом она заболела, и все остальное потеряло всякое значение. – Расскажи мне о своем брате, – тихо заговорила она. – Ты сказал, что он безответственный человек и что вы с ним не общаетесь. И все же вы одна плоть и кровь. Вы вышли из одного чрева. Наверняка он для тебя что-то значит. – Вероятно, мы с ним в первый раз подрались еще во чреве матери. В первый, но далеко не в последний раз. – Вы с ним всегда враждовали? Чайка нырнула в воду за добычей. Аарон долго молчал, прежде чем ответить. – Нет. Когда-то мы были друзьями. Очень близкими друзьями. Ему вспомнились те давние ночи, когда они лежали, свернувшись калачиком, в одной постели. Рассказывали друг другу всякие истории, смеялись вместе. Эндрю всегда умел смеяться… Внутри у Аарона что-то сжалось. – И что же случилось потом? Голос ее звучал едва слышно, как легкий морской ветерок. Видно, он не случайно избегал всякого упоминания о Эндрю в ее присутствии. Эта тема была для него слишком болезненной. Даже с ней он не мог ее обсуждать. Но сейчас время секретов прошло. – В детстве мы были неразлучны, бегали, играли в Дорнлее, занимались с одним учителем. Иногда, бывало, ссорились, но это не имело значения. Все началось после того, как нас отправили учиться в разные школы. – Вы, наверное, тяжело это переживали. Он сжал руками поручень, Вначале, оказавшись в Итоне, он плакал каждую ночь, пока кто-то из старших ребят не заметил это и не высмеял его перед всеми. У Эндрю в Рагби таких проблем не возникло. Он приезжал домой на каникулы в приподнятом настроении, без умолку болтая о своей новой жизни. Задетый до глубины души тем, что он больше ничего не значит для брата,Аарон замкнулся в холодном молчании. Тогда и появилась первая серьезная трещина в их отношениях. – С годами у нас становилось все меньше общего. У него появились свои друзья, другие интересы. – Он завидовал тебе, что ты наследник? – Да, в этом отчасти состояла проблема.-Однако слово «зависть», пожалуй, мало что объясняет, подумал он. Когда управляющий имением учил их обоих всему, что должен знать джентльмен по управлению поместьем, Аарон присутствовал на этих уроках только потому, что так полагалось. Он их пережидал. А Эндрю слушал с удовольствием, забрасывал управляющего бесконечными вопросами, старался узнать все, что можно, о ротации зерновых, о выращивании скота. Он весь так и кипел оттого, что Дорнлей отойдет Аарону, который вовсе не пылал любовью к земле. – Порой я думаю, что природа что-то напутала. Ему следовало родиться наследником, а не мне. Мне кажется, я бы больше наслаждался свободной жизнью младшего сына. Он никогда еще никому в этом не признавался. – Понятно, – тихо произнесла Кейтлин.-Зная ее, он не сомневался в том, что ей действительно все понятно, может быть, даже в большей степени, чем ему самому. У них с братом существовали и другие проблемы. Напряжение в их отношениях росло, пока не наступил окончательный разрыв. Это произошло незадолго до того, как им исполнилось по восемнадцать лет. После этого они очень редко виделись и практически не разговаривали друг с другом. Разрыв произошел как раз перед тем, как он встретил Кейтлин. Странно, что он никогда не задумывался над тем, какую роль это сыграло в его судьбе. Эндрю оставил зияющую, болезненную пустоту в жизни Аарона. Что сталось бы с ним без Кейтлин, заполнившей эту пустоту? «Да… море – странное место, – решил он. – Здесь человеку приходят в голову странные мысли».