Сказки старого Вестероса

Бран распахивает усталые, подёрнутые белёсой дымкой глаза. Оскаленный лютоволк свирепо смотрит на него с резного потолка его детской спальни. Когда-то давно он воображал, что зверь хранит его от зимней вьюги, яростно бившейся в наглухо законопаченные окна. Хранит от жадных лап грамкинов и снарков. И маленький волчонок спокойно засыпал, сладко уткнувшись носом в спутанный медвежий мех. Теперь он знает: от зимы не спрятаться даже за самыми толстыми стенами, даже под самым тёплым покрывалом. От неё не спасут ни лютоволки, ни драконы, ни магический огонь красной жрицы. Бесконечная ночь возьмёт свою дань. Теперь он знает, как это будет... *** Мягкие хлопья снега неспешно кружатся в завораживающем танце. Укрывают собой замершую в ожидании богорощу Винтерфелла. Лишь серебристое покрывало покорно скрепит под шагами оживших мертвецов. Они стоят неестественно ровным кругом, скрытые ночным бураном. Лишь нечеловечески блестящие, льдистые глаза горят снежными погребальными кострами. Бран обводит белых ходоков бесстрастным взором. Рядом с ним не осталось живых. Лишь тяжело дышащий Теон отчаянно сжимает древко алебарды, обречённо глядя на собственную молчаливую смерть, застывшую в трёх шагах. Грейджой безотчётно оборачивается к Старку, будто ища утешения, будто желая убедиться, что ему ещё есть кого защищать. - Теон, ты хороший человек. Спасибо тебе, - слова звучат слишком отрешённо, чтобы придать сил приговорённому. Железнорождённый едва заметно кивает. Слёзы застывают на кончиках ресниц лучистыми льдинками. Грейджой на миг опускает глаза, будто пытаясь прочитать свою судьбу в изменчивом снежном узоре. Пытаясь смириться с ней. Когда он вновь поднимает взгляд на Короля ночи, в его зрачках читается лишь отчаянная отвага обречённого, лишь желание подороже разменять казавшуюся столь никчёмной жизнь. Будто приняв невысказанный вызов, предводитель белых ходоков приближается на шаг, не отводя горящих потусторонним огнём глаз от Теона. Железнорождённый неожиданно легко вскидывает тяжёлую алебарду, несётся вперёд, скользя на невысоких сугробах, бледные губы перекошены в надрывном кличе. Бран лишь провожает его меланхоличным, усталым взглядом. Мертвецы, окружившие поляну, замирают в почтительном безмолвии, ожидая Грейджоя в своих рядах. Когда древко алебарды, жалобно заскрипев, ломается под нечеловеческой хваткой Короля ночи, Бран не отводит глаза. Он продолжает наблюдать, когда ледяной меч предводителя вихтов играючи пронзает тело Теона, обагрив девственно чистых снег жгучими каплями крови. Железнорождённый находит силы, чтобы заглянуть в глаза своей смерти, но Королю ночи нет дела по очередного глупого человека, самонадеянно вставшего у него на пути. Холодные кристаллы мёртвых глаз неотрывно следят за юношей в деревянной коляске, укрытом горой лохматых шкур. Прозрачная синева сталкивается в подёрнутой дымкой, равнодушной зеленью. Лишь когда Грейджой падает к ногам предводителя белых ходоков, Бран позволяет себе отвернуться, перевести взгляд на трепещущее в чашах живое пламя. Король ночи легко перешагивает через бьющегося в конвульсиях Теона, через лужу его застывающей крови, такой нестерпимо алой на белоснежном ледяном ковре. Невесомые шаги мертвеца мерно скрипят в морозном воздухе. Где-то там, за толстыми крепостными стенами, ревёт неугасимое драконье пламя, отчаянно кричат умирающие, безнадёжно вторят им живые, сталь сталкивается с промёрзшей во льдах костью. Здесь же есть только сыплющиеся с укрытого в непроницаемых свинцовых тучах неба снежинки. Их бесшумный полёт прерывает лишь треск затухающих факелов, лишь размеренное дыхание маленького калеки. Юноша будто не замечает собственную ледяную смерть, неспешно шагающую у нему через застывшую в зимнем сне богорощу. Лишь когда Король ночи подходит вплотную к деревянному креслу, Бран поднимает на него тусклый взгляд, полный безразличия. Его зелёные глаза кажутся столь же холодными, как и голубые кристаллы, сияющие в глазницах предводителя вихтов. Они замирают друг напротив друга на несколько нестерпимо долгих мгновений, будто играющая в гляделки детвора. Король ночи неспешно тянет руку к эфесу меча за своим плечом. Лёгкий порыв ветра нарушает ледяной сон богорощи. Во мгновение ока предводитель белых ходоков разворачивается всем телом, чтобы поймать летящую на него девчонку. Синева его глаз полыхает иномирным огнём. Шея девочки хрустит в его руках. Арья мучительно кривит посиневшие губы, широкие брови изгибаются болезненной дугой. Она бессильно выпускает кинжал из левой руки... чтобы поудобнее перехватить его правой. Миг - и... правое запястье девочки жалобно хрустит, сустав неестественно выворачивается, хрупкие кости ломаются под напором нечеловеческой силы. Арья надрывно кричит, закатывает серые глаза. Её вопль обрывается на самой высокой ноте, тонкая шея сдаётся под напором когтистых пальцев, растрёпанная голова безвольно свешивается влево, касаясь покатого плеча. Капли бурлящей крови расцвечивают снег у ног мертвеца, будто цветы мака на свадебном покрывале невесты. Король ночи досадливо отбрасывает изломанное тело, вновь оборачивается к Брану... только чтобы заглянуть в раззявленную пусть чудовища. Ледяной дракон оглушительно ревёт, клубы голубого пламени вырываются из страшных разрывов на длинной шее. Предводитель вихтов не успевает даже заслониться: смертоносная волна обволакивает застывшую ледяной статуей фигуру, расщепляя древний ужас в мелкую колючую крошку. Острые грани сверкают, отражая голубоватые отсветы драконьего огня. Визерион надсадно хрипит, мотает рогатой головой, и тяжело валится на стылую землю, прямо за деревянным креслом. Голова Брана, болезненно откинутая назад, принимает привычное положение, магическая пелена сходит с печальных зелёных глаз. Он думает о том, что всё же нашёл пользу в зелёных снах, отрешённо глядя на белого ходока, рассыпанного по ослепительно белому снегу.