По лезвию ножа

      Рабочий день закончился поздно. После того как Ясмин увидела, как ее муж трудится на работе, она поняла, из-за чего он поздно приходит домой. Ветер дул с открытого окошка, надоедливо портя причёску, Ясмин смотрела в окно, ее голова были заняты тем, что сегодня произошло. Она все думала о том, что было бы, если бы он не остановился, если бы в тот момент в кабинет не постучали. Ее лицо заливалось пунцовой краской, что Зейн неоднократно замечал. На удивление самой Ясмин, они ехали в тишине. Под конец рабочего дня мужчина с работниками немного выпил вина, Зейн не из тех, кто будет много пить, но единственное, за что она волновалась это то, что он сел в нетрезвом виде за руль — к счастью, все обошлось, они доехали домой без каких-либо происшествий. Войдя в дом, Зейн поплелся в гостиную, откидываясь на кожаный диван и включая спокойную музыку на колонках, которые были спрятаны в доме. Ясмин возмутилась. — «На часах третий час ночи, а он вместо того, чтобы пойти спать, слушает музыку», — Зейн достал бутылку с вином, Ясмин даже не поняла откуда, его выходка явно ей не нравилась. Он сделал пару глотков, а девушка решительно подошла к своему мужчине, встав перед ним: Зейн поднял свои глаза. — Думаешь, что, женившись на мне, сможешь делать все, что тебе угодно?! — почти срывая голос, кричала Ясмин на мужчину, который сидел перед ней. Наблюдая за ней, он усмехнулся и сказал: — Что ты… Вовсе нет, я же не какой-то там Мустафа. Я Зейн, твой законный муж. Отец твоих будущих детей, — говорил Зейн, пожирая Ясмин взглядом, он глотнул вина с бокала. — Тебе нужно поспать! Хватит пить эту гадость! — сказала Ясмин, забрав у него бокал, на что он рассмеялся. Мужчина дернул ее на себя, от неожиданности с ее рук упал бокал и успешно разбился. Девушка упала на Зейна, от него веяло алкоголем вперемешку с тепким, древесным ароматом одеколона. Мужчина для начала поднял ее лицо, взяв ту за подбородок, а после посадил на свои колени. — Повтори слова, которые сказала мне на работе, — девушка покраснела, между ее ног начало предательски тянуть, ей становилось жарко в его присутствии. От ощущений она начала немного трястись. — Я люблю тебя, — покорно ответила Ясмин, заставив своего мужчину ухмыльнуться. — Умница, хорошая девочка… — шептал он ей, касаясь губами ушка. Манящим голосом спросил, внимательно смотря ей в глаза: — Так дрожишь, боишься того, что я хочу с тобой сделать? — Ясмин промолчала, пытаясь отпустить глаза вниз, мужчина не разрешил: — Я не муж-тиран, я тебе уже говорил, что не коснусь тебя, пока ты не захочешь этого сама, — даже в нетрезвом виде он держал свое слово. Девушка молча смотрела ему в глаза, опуская взгляд, игралась с пуговицей на его рубашке. — Я, я хочу, чтобы ты коснулся меня, — попыталась уверенно сказать Ясмин, отчего ухмылка Зейна стала шире. — Я не расслышал… Что? — издевался над женой Зейн. Ясмин села поудобнее на его коленях и крикнула: — Я хочу тебя! — Зейн был доволен, тянуть с выводами он не стал, притягивая к себе, жадно вцепился в ее губы, руки его расстегивали собственную рубашку на теле девушки. Как-никак Ясмин чувствовала огромное смущение — вот, те прикосновения о которых она грезила каждую ночь. Он целовал ее, изучая уже знакомые для него стенки рта, Ясмин стала смелее и опытнее в поцелуях, чем раньше. Отрываясь на мгновение, чтобы посмотреть на ее красное личико, он видел, как ее глаза молили о большем. В брюках становилось тесно, закончив с рубашкой, он откинул ее куда-то в сторону, его руки бродили по телу и талии девушки — такие горячие, сильные — глаза Ясмин закатывались от желания, по ней также было заметно ее смущение. Руки мужчины задрали кожаную юбку ясмин вверх: на взор мужчины вышли шелковые трусики черного цвета, Зейн поднял взгляд на глаза девушки и с усмешкой сказал: — Никогда больше не одевай, шёлковые, — после взял её белье за резиночку. — Их тяжело порвать, — Ясмин вздохнула от двух желаний, первое желание — чувствовать его, второе желание — врезать ему.       Зейн разорвал нижнее белье девушки и убрал остатки с тела Ясмин. Она смутилась, хотела как-нибудь прикрыться. Мужчина вновь поцеловал ее в губы, немного приподняв девушку, совсем вплотную прижал к себе. Одна его ладонь спустилась к внутренней стороне бедра, поглаживая, а другая расстегивала ненужный бюстгальтер. Волосы Ясмин прилипали к ее лицу, шее. Девушка громко вздохнула. — Стесняешься. Не стоит меня стесняться, — Ясмин подняла на него свои глаза, а после отпустила на рубашку мужчины, в спешке расстёгивая ее. Зейн с усмешкой наблюдал за женой, которая своими трясущимися ручками пыталась снять с него рубашку. В конце концов у нее это получилось. Ее взгляд пал на его грудь, которую она тайком разглядывала, пока он спал — накаченное мужское тело заводило ее, она видела обнажённого мужчину впервые и она была рада, что им оказался Зейн. Ее руки неспеша поглаживали, вырисовывали узоры у него на теле. Прикосновения девушки щекотали мужчину, заставляя не спадать его улыбку с лица. Руки Ясмин опустились ниже, к его ремню. — Моей жене уже не терпится. На вид тихая, покорная девочка, а внутри оказывается… — он смеялся над ней, все так же наблюдая за ее полыхающими щёчками, его слова не остановили ее. Она быстрым движением стянула с брюк ремень, откидывая его к остальным вещам. Зейн вздохнул и вновь припал к ее губам, будто пробуя на вкус, облизывал. Одна его рука ласкала промежность девушки, от чего она тихо всхлипывала, стоная ему в плечо. Другая его рука придерживала ее за талию, поглаживая ее. Он никогда раньше не держал талии тоньше. Он выдохнул в ее губы и прошептал: — Я больше не могу терпеть, — резким движением Зейн встал с дивана, закинул девушку к себе на плечо и отнес на второй этаж. Дорога к комнате была словно бесконечная, хотя и заняла его двадцать с лишним секунд. Зайдя в комнату, Зейн аккуратно уложил Ясмин на кровать, подстилая ей под голову подушки.       Она лежала, такая тихая, покорная, нагая — для него. Зейн улыбнулся, смотря на нее сверху, наклонился к ее губам, одновременно целуя и снимая юбку, которая оставалась на бедрах у Ясмин.       Его щетина касалась ее лица, так щекотала, что заставило засмеяться. — Не хватает воспитания современным женщинам… говорил я, и оказался прав, — он усмехнулся, знал, что она ненавидит эту фразу. Ясмин сузила брови, вздымая носик.        Зейн надвис над Ясмин, смотря ей в глаза, как хищник, гипнотизирующая ухмылка сияла на его губах, от него веяло запахом алкоголя. Он взял в рот затвердевшие от возбуждения соски, облизывал, обсасывал — и, кажется, слишком увлёкся. Ноги Ясмин обвели бедра мужчины, пытаясь прижиматься к нему ближе. Его знойное желание смешивалось с нежной, томящейся любовью. Он самозабвенно изучал ее фарфоровое тельце, с груди начал опускаться все ниже, засасывая кожу ее мягкого, горящего от мужских ласк животика. Когда его лицо опустилось достаточно низко, чтобы лицо Ясмин побагровело от разрывающего ее стыда, Зейн взметнул на неё хмельной взор, кажущийся из-под ресниц ещё более провокационным.       Девушка не знала, был ли в его глазах вопрос, спрашивал ли он ее позволения, однако она переволнованно пару раз кивнула, чтоб ему было ясно наверняка. — Ты такая красивая.       Ясмин не знала, что заставляло ее теряться в краске сильнее — его непотребный вид, возбужденно следящий за ней снизу вверх, или этот греющий душу и сердце комплимент, оброненный в порыве страсти.       Он неожиданно для неё потёрся носом о ее пушистый выступающий бугорок, отчего она даже чуть подскочила на скрипнувшей кровати — Зейн сразу среагировал, обхватив ее за бёдра и придвигая на себя. — Расслабься, кусаться не буду. Хотя… — по его губам проходит пошлый смешок, когда Ясмин пугливо вскидывает брови. — Шучу, Ясмин.       Мужчина смакует ее имя, будто пробуя на вкус каждую его буковку. Но, как только девушке приходит в голову задуматься об интонации, с которой он его произнёс, она вновь пытается выскочить из его сильных рук, снизу обвивающих ее ноги: горячий язык внезапно прикасается к девичьим половым губам, раздвигая их, проходясь вдоль и поперёк, распаляя в девушке все то, что до этого мгновения было неиследованно. Новые незабываемые ощущения овладевали Ясмин, делая все влажнее и податливее ее промежность.       Она даже почувствовала что-то похожее на разочарование, как только Зейн отстранился от неё, навис над ней, завороженно проводя пальцами по жарким красным щекам, дразнящим его затуманенный взгляд.       Девичьи глаза пожирали мужчину, расстегивавшего ширинку и приспускающего штаны — в них был страх, ей было очень страшно при виде полностью обнаженного мужчины. До сих пор невинную, неискушенную Ясмин слишком смутил вид вставшего члена, но Зейн все прекрасно понимал и, хоть и был уже с другими женщинами, испытывал легкое волнение из-за реакции жены. — Я буду осторожен, — он оставил невесомый поцелуй на ее лбу, начал покрывать ласками вкусно пахнующую шею, щеки.       Запах сивушных масел, не успевший выветриться от вина, опалял ее лицо, но ей не было неприятно, сейчас ее не волновало все это. Внимание Ясмин сконцентрировалось исключительно на собственных ярких ощущениях — мужчина дразняще водил членом по входу, откликающемуся на каждое его движение. — Ах, — дивичье дыхание все учащалось.       Она вцепилась в его руку, переплетая взмокшие пальцы. Вдруг девушка резко вдохнула, раскрыла рот в сильной судороге. Зейн вошёл в неё, заставив ее всем телом напрячься, привыкнуть, почувствовать внутри неё жар. Его ладони крепко удерживали руки Ясмин по бокам, пока он, чуть погодя, чтоб девушка свыклась с ощущениями, начал двигаться в ней, на что ловил сначала тихие взволнованные всхлипы, затем — что-то похожее на сдерживаемые полустоны удовольствия. — Все хорошо?       Ответ на его вопрос — нежный, почти обессиленный поцелуй в шею, усилие, направленное на то, чтоб оставить красную отметину — засос, пометивший бы ее территорию: это заводило Зейна с большей силой. Да, девочка-дикарка определенно бы хотела видеть следы своей работы, просвечивающиеся бы через воротник хлопковой рубашки. Чтобы все видели, чтобы все знали, что этот мужчина занят. Занят бесповоротно и очень ревностно.       Она обмякает в мужских руках, заботливо убирающих с ее взмокшего лба выбившиеся закудрявившиеся прядки.       Они засыпают вместе. Этот день был слишком насыщенным.       После этого прошло несколько недель, Зейн целыми днями пропадал на работе, только ночью Ясмин могла провести с ним часик-другой его времени. Задерживать она его не хотела, ему нужен отдых после тяжелого дня на работе, но однажды Ясмин приехала, чтобы навестить отца, так как довольно давно не виделась с ним; новости, которые она узнала, заставили Ясмин засиять. Отец пошел на поправку, еще несколько дней лечения и он будет здоров, как раньше. — Я так рада! Папочка, — ее глаза заслезились, но на этот раз от счастья. Ясмин подошла к отцу, аккуратно обняв его. — Это просто чудо, Аллах услышал наши молитвы, — сказала Зулейка, она была очень рада за поправление господина Кадира.       Ясмин глянула на часы, ее глаза округлились. — Ох, папа, мне пора домой, уже поздно, — сказала Ясмин, отходя от отца, взяла свою сумочку. — Дочка, не стоит, Зейн звонил мне, сказал, что приедет сюда и чтобы ты не уезжала, — Кадир говорил, с теплой улыбкой наблюдая за дочкой. Ясмин была рада этой новости и, отбросив сумку на ее прежнее место, села с отцом на диван во дворе, крепко обнимая своего папу. Зейн приехал через час, не с пустыми руками. В одной был подарочный пакет, а в другой цветы. Ясмин при виде мужа лучезарно улыбнулась. Хотела встать, наброситься на него, крепко обнять, но не стала. Зейн был в хорошем настроении, встав перед журнальным столиком, он выдохнул: — Что? Меня даже никто не поцелует, никто не скучал по мне? Ни какая-то дикарка? — он хмыкнул, выгиная брови, смотрел то на Кадира, то на Ясмин. Она закатила глаза с улыбкой, но лицо как всегда обретало свой фирменный оттенок пурпура. Отец наблюдал, сидя на диване. Ясмин быстро встала и подбежала к мужчине, он отпустил подарочный пакет на стол, в руках у него остались лишь цветы. Она накинулась на его шею с крепким объятием. Зейн посмеялся, вдыхая аромат ее волос, одна его рука обняла ее за талию. Ясмин глянула ему в глаза, а после улыбнулась, чмокая в губы. Он хмыкнул. — Эти цветы моей любимой жене, — он протянул их ей, Ясмин ахнула, ее глаза засияли, и она улыбнулась. — Это ты мне что ли? — Она шуточно вскинула бровь. — Нет, Кадиру, — отец Ясмин залился смехом, а сама Ясмин закатила глаза, взяв цветы с рук мужчины, поцеловала его еще раз в губы, прикрываясь букетом цветов. Зейн был доволен, взяв ее за ручку, он усадил ее на диван, а сам подошел к другу и обнял его. — Я так рад, что с тобой все будет в порядке, — Кадир похлопал друга по спине. Зейн отошел и вручил Кадир подарочный пакет. — Небольшой подарок от меня, и не нужно отказываться, — он тепло улыбнулся другу. Кадир глянул на подарок глазком и, улыбнувшись, кивнул: — Спасибо, друг мой, но твое присутствие, твоя забота о моей дочери, это и есть подарок для меня, — Зейн сел рядом с Ясмин, которая поедала мороженое, какое вручила ей Зулейка. — Это моя обязанность, Кадир. Я люблю твою дочь, — он усмехнулся, они оба взглянули на Ясмин. Девушка подняла на них взгляд, смотря то на отца, то на Зейна. — Лейла, хочу горячий чай, — сказала Ясмин служанке. — У тебя сегодня бурный аппетит, ешь все, что на глазах, кто после мороженого пьет чай, — говорила Зулейка, убирая чашки со стола.       Зейн внимательно и тепло смотрел на Ясмин. — Правильно делаю, — сказала Ясмин, взяв чай с рук Лейлы, кивнув ей в знак благодарности. Зулейка посмеялась и села на свое место, продолжая свое вязание. Кадир и Зейн углубились в разговор о политике. В один момент Ясмин почувствовала себя плохо и вскочила с места, побежав в уборную, которая находилась на первом этаже. Все обеспокоились, Зейн встал и пошел за девушкой, Зулейка и Кадир прошли в гостиную. Ясмин стало не по себе, внезапно ее стало тошнить, вымывая руки в раковине, Зейн обеспокоенно стоял у входа в ванную. Ясмин обратилась к нему с мокрыми от наполнявшихся слез глаз: — Зейн… это уже не первый раз. Что со мной происходит? , — она вышла с ванной, Зейн шел рядом с ней. — Почему ты мне не говорила об этом? Ясмин? — они пришли в гостиную, где сидели Кадир и Зулейка. — Что такое, дочка? Может съела что-то не то? — обеспокоился Кадир, садясь рядом с ней. — Это уже не в первый раз, — ответил Зейн. Зулейка сузила брови, а после улыбнулась. Кадир же был взволнован. — Не дай Аллах, отравилась? — Ясмин закрыла лицо руками, Зейн о чем-то думал, Зулейка сказала: —Может. Ты беременна? — с улыбкой сказала Зулейка, Ясмин подняла голову, посмотрев на кормилицу. Кадир задумался, а после внимательно посмотрел на Зейна, выгиная бровь. Зейн смотрел куда-то в сторону, а после посмотрел на Ясмин, которая внимательно глядела на него. Он улыбнулся. — Может быть.