Dark maze

Ночные огни фонарей отражаются в лужах желтыми пятнами. В воздухе густо повисла влажность, ещё не испарившаяся от прошедшего ранее ливня. Сверкающие брызги разлетаются в разные стороны от медленных шагов массивных чёрных ботинок. Кан Хэюн лениво оглядывает парочку вывесок захудалых баров, выбирая, куда же ей отправиться скоротать эту ночь после трёх бокалов чистого рома. В отдалённом районе Портленда, не так уж и много впечатляющих мест, большинство из них кишат стереотипами, отдавая попытками вернуть прошлые времена. Они явно радуют людей постарше, но не Хэюн. «Дикий Койот» — светят буквы через одну и без того банальную надпись, покачиваясь от слабого ветра, норовя вот-вот рухнуть. Стереотипы берут своё, и у входа красуются несколько огромных байков, во главе с крупным бородатым охранником, надменно скрестившим руки. Не хватает только ковбоев и сапог с металлическими шпилями у входа, дабы ярко дополнить картину из фильмов 80-х. Через несколько метров уже ярко мерцают огни светодиодных лент, расположенных на всех гранях дверного проёма, с кричащей вывеской «Сияющая ночь». Хэюн морщится, поправляя свою массивную кожаную куртку, что прикрывает черный топ, явно не вписываясь в подобное заведение, и не жалеет об этом. Гламурные места для столь отдалённого райончика — отвратительная идея. Разве что там не процветает проституция под видом напускной элегантности. Зато ход хороший: в случае, окажись это мини-борделем, клиенты из соседнего Койота точно заглянут. Ещё несколько вывесок мелькают перед глазами, и улица утопает в темноте, более не радуя обилием увеселительных мест, утаскивая в узкие переулки жилого района с трёхэтажными домами. Хэюн вздыхает, проводя рукой по темным длинным волосам, распушая редкую прямую челку и вяло перебирая ногами. Выходит на главную улицу и, подняв голову, заинтересованно вскидывает брови. Бордовый кирпич утопает в неброском темно-зелёном свечении вывески «Dark maze». Никаких байков, тачек или вовсе отличительных черт, потайного то ли клуба, то ли бара. На лице мигом всплывает ухмылка, и Хэюн прибавляет шагу. Подобные места манят. В отличии от прежних, тут хотя бы заморочились с названием, а не стали цепляться за клишированные, воруя из культовых кинофильмов. Да и над дизайном потрудились, выделяя заведение из хоровода остальных. Она хватается за металлическую дверь и тянет на себя, выпуская наружу музыку совершенно непонятного стиля. Не то поп смешанный с роком, не то ещё что-то — распознать не удается. Зелёный цвет подсветки тянется за ней внутрь, отражаясь на коричневых стенах. Темные столики из дерева заняты людьми, хохочущим и опрокидывающими стопки, лениво потягивающими коктейли из бокалов. У барной стойки тусуются пару человек, играя в дартс. Наблюдатели, осушающие свои стаканы, подбадривают победителей. В противоположном углу разворачивается игра в карты, и свободного столика не сыскать. Занятное зрелище. Хэюн делает пару шагов, тут же слыша в гуле хохота и музыки звонкий женский голос: — Эй, Лили! — вскрикивает блондинка, восседающая за столиком справа, и Хэюн морщится, пытаясь припомнить особу. В Америке, она предпочитает представлять именно этим именем, хоть и корейское ей ближе. — Привет, — небрежно кидает она. — Ты меня не помнишь? — хлопает глазами полными надежды девушка. — Мы общались с тобой дня два назад. В баре. Я — Джейн. Хэюн качает головой, пытаясь изобразить прибывшие воспоминания, но их нет. Походы в бары, клубы, авантюры — неотъемлемая часть её жизни. Каждый вечер она знакомится с десятками людей и также благополучно о них забывает, не желая размениваться на большее. Вычеркивает из памяти, как ненужное. Повеселились и хватит. Только самые интересные личности, схожие по духу, задерживаются в её памяти дольше. Но Джейн явно в их число не входит. — Наверно, — бесцветно оглядывает зал Хэюн. — Может, выпьешь с нами? Столик с разношерстной компанией не очень-то и привлекает Хэюн. Особенно то, как хищно смотрит на неё блондин в углу, закусывая нижнюю губу. Она и не против связей на пару-тройку ночей, быть может, даже закрутить небольшой роман без обязательств. Но подобные гиены её не привлекают. Они читаются как открытая книга и этот парень не исключение. Сначала он предложит ей выпить, будет осыпать комплиментами, лицемерно заверять что не встречал девушку лучше, подливая очередную порцию дешёвого алкоголя. Расскажет о своих невзгодах или же о состоятельности, и уже ближе к полуночи предложит прогуляться, обязательно заскочив в мотель. Не интересно. — Давай я налью тебе выпить? — всё же рискует предложить блондин, и Хэюн тихо смеётся от верности своей теории. — Я возьму? — она берет со стола закрытую бутылку пива и интересуется у Джейн ради приличия, которого, по сути, и нет. Просто, ничего не подразумевающая фраза. — Конечно! — радостно восклицает Джейн, а Хэюн бы вспомнить, чем она уже успела так очаровать свою знакомую. Но нет и малейших предположений. У бара слышатся веселые возгласы, что приманивают внимание Лили, и она оборачивается, наблюдая, как компания молодых парней весело хлопает по плечу своего друга. Взгляд скользит по подкаченным телам и светлым волосам парней, но тут же останавливается где-то дальше, встречаясь с карими лисьими глазами. Их обладатель незаинтересованно отводит взгляд в сторону, поправляя длинную прядь выбившихся из короткого хвоста черных волос, и переключается на своего друга, что пониже ростом, да и явно поприветливее. «Вечер перестает быть томным», — понимает Хэюн, пытаясь подавить смешок, и присаживается за стол к незнакомцам, открывая бутылку пива ключами. — Хочешь, я закажу тебе ещё? — протягивается через весь стол парень из компании, не теряя надежд. — Я не люблю его. — А зачем тогда взяла? — Чтобы был повод посидеть с вами, — пожимает плечами Лили. — Значит, мы тебе интересны? — вспыхивает надежда в голубых глазах, неправильно воспринимая сказанное. — Может, я? — Может, нет, — бросает она и делает глоток. Она и правда не любит пиво, а вот игры и интересные знакомства — напротив. А в купе с этим и хороший секс — как лакомый кусочек десерта, который всегда остаётся на потом. Но для начала, следует убедиться, что она не ошиблась в своём выборе, и её претендент стоит начала этой игры. Она слегка оборачивается, делая вид, что непринуждённо разглядывает зал, а сама аккуратно оценивает происходящее у бара. Обладатель лисьего взгляда опирается на барную стойку локтями, без особого энтузиазма принимая общение с другом, а на самом деле украдкой косится в её сторону, буравя взглядом. Лили более не сомневается: встаёт, оставляя бутылку. — Эй, ты куда? — слышит возглас Казановы, приглушённый музыкой, и медленно проходит меж другими столами. — Эй, крошка, — раздается позади и Хэюн ощущает тягу в районе рукава куртки, медленно оборачиваясь. — Может, развлечемся? — тянет улыбку молодой парень с короткой стрижкой в спортивном костюме, нарочито прокручивая ключи от машины в свободной руке. — Крошка? — одними губами повторяет Лили. Она не терпит таких прозвищ, вызывающих рвотный рефлекс. Мерзко, гадко. — А ты ко всему применяешь это слово? Привычка? — резко вырывает руку. — О чём ты? — хмурится он и слышит смешки от своей же компании, оглядывая своё тело. — О нет, я предпочитаю антонимы. — М-м-м, — мельком улыбается Хэюн и разворачивается. Ей не хочется тратить время на подобных придурков, пытающихся поднять свою самооценку за счёт связей на одну ночь. Не в её планах становится чьим-то трофеем. Не в её планах, задерживаться там дольше. Более сильная хватка заставляет её дернуться назад, и, не раздумывая, Хэюн разворачивается, с размаху влепляя пощёчину по смуглой щеке. — Иди поищи себе другую, придурок. Парень хватается за покрасневший след, очумело заглядывая в глаза напротив, а его друг уже спешит вылезти из-за стола: — Ладно, чувак, оставь её, — оттаскивает его афроамериканец. — Ты откуда вообще такая взялась? Ты точно не из местных. Лили не отвечает. Разворачивается, тряхнув рукой в воздухе, слыша, как друзья уже начинают успокаивать великого соблазнителя, и оглядывает зал, убеждаясь, что не привлекла сильного внимания к небольшому инциденту, который ей явно не в первой. Глядит в сторону бара и прикусывает губу. Вблизи обладатель лисьего взгляда выглядит ещё сексуальнее и загадочнее. Длинные ноги, подчеркнутые узкими джинсами, накаченные ягодицы, заправленная в ремень свободная белая рубашка. Но даже это не отметает его стати. Ровная осанка виднеется через сборы ткани, будто он учился в самой строжайшей школе, где не имеет места быть сутулость. Черные волосы собраны в хвост, а на лицо спадает только несколько прядей чёлки, прикрывая лисьи глаза, полные ехидства, загадочности и сексуальности. Он — негласный король вечеринки. И судя по тому, с каким интересом юношу прожигают взглядом ещё две подружки в другом углу заведения — не одна Лили так считает. Она подходит к парню с бокалом виски в руках и тот бросает бесцветный взгляд. Хэюн облокачивается на барную стойку локтями, кивает в сторону мускулистых игроков в дартс: — Интересно? — Я не слежу, — фыркает он, поправляя пряди челки, и отпивает из стакана. На его лицо падает зелёный свет подсветки, прибавляя чёрным глазам ещё больше сексуальности, и Хэюн разминает шею, уже представляя вкус поцелуя пухлых губ. Его друг выглядывает с другой стороны от парня, заинтересованно оглядывая Лили. Белые пряди волос спадают ему на лицо, прикрывая миндалевидные глаза, даже в спокойном состояние отражающие полуулыбку. — Тот здоровяк в черной футболке ведёт, — кивает он и скрывается обратно. — Прекрасно. Я — Кан Хэюн, — она оборачивается на парня, который теперь лениво оглядывает зал. — Хван Хёнджин, — наигранно цокает он. — И, что теперь? Лили поджимает губы, дабы подавить улыбку и скрыть любопытство. Точеный профиль, пухлые губы и фарфоровая кожа влекут её магнитом. А в добавок ко всему и ершистость, как возможное проявление уверенности. Он не пытается соблазнить, завлечь, и Хэюн это на руку. Она любит таких — подобных себе. С ними всё проще: крутая тусовка, хороший секс и никаких обещаний вечной любви. Каждый сам по себе. Но Лили знает — есть в нём интерес. Иначе не пытался бы ранее поймать её взгляд и не назвал бы своего имени. Иначе, она бы не стояла рядом с ним. У неё все просто: обоюдно или никак. — И теперь мы знакомы. — Очень рад. Ты что-то хотела? Хэюн задумчиво вскидывает бровями и идёт ва-банк, упиваясь сладостью момента. — Хочу оторваться по полной в эту ночь, — наблюдает, как Хёнджин резко почти незаметно выдыхает, стараясь сохранить максимально бесцветное выражение лица, и переводит на неё взгляд: — Чего? — Поехали в какой-нибудь клуб? Знаешь что-то хорошее? — улыбается Хэюн, видя, как за непроницаемым взглядом начинают летать искры. — Я похож на мальчика по вызову, которого цепляют в барах? — А я похожа на девушку, которая их цепляет? — Может быть, — вскидывает бровями Хван и делает ещё один глоток. — Я здесь не за этим. — А зачем же? — Вечер скоротать, — раздраженно бросает Хёнджин, засовывая одну руку в карман. — Ну вот и скоротаем, — улыбается она. — Лучше, чем торчать тут. Или скажешь ты, что не рассчитывал на такое окончание вечера, подбирая себе тусовочный бар? — В точку, я просто хотел виски и отдохнуть. Звон соприкасающихся бокалов раздаётся позади через стойку, и бармен начинает активно смешивать коктейль в металлическом шейкере, распространяя стук бьющегося о стенки льда. А Лили еле сдерживает улыбку, замечая, как Хван начинает стучать пальцами по стакану. — Слушай, — снова вылезает его друг, и глядит то на Хэюн, то на Хёнджина, в попытках разгадать повисающую в воздухе интригу. — Может, ты хочешь выпить? Тебе купить? Ты здесь за этим? — О нет, спасибо. Я не пью то, что мне покупают. — Боишься отравим за надоедливость? — хмыкает Джин. — Типо того, — Хэюн забирает стакан с недопитым виски у Хвана, делает несколько крупных глотков под удивлённые взгляды парней и со звоном ставит на столешницу, прищуриваясь. — Себя-то ты точно травить не будешь. Он поджимает губы, облизывая, и склоняет голову вбок, изучая. В глазах его искры интереса уже давно хороводом кружат, а то и вог выплясывают. Но Хёнджин уже давно научился контролировать свои эмоции, чтобы оставаться для людей непонятным. Таким, каким они привыкли его видеть, и Хэюн не исключение. Ей удаётся уловить лишь задатки. Небольшие отблески интереса в движениях и этих карих глазах, что с виду выражают безразличие. — Мне звонят, — тут же дёргается Хван и выуживает из кармана джинсов телефон. Вчитывается в имя на экране и кивает другу, показывая указательный палец, скрываясь в толпе. Тот провожает Джина взглядом и оглядывает Хэюн. — Что? — не удерживается от вопроса она. — Ничего, — пожимает плечами. — Сыграем? — кивает в сторону цифрового круга. — А ты умеешь? — Сомневаешься? Она оглядывает парня и с сомнением дёргает головой: — Ты не похож на игрока. — А я и не должен, — хмыкает он. — Я так-то автомеханик. — А друг твой? — Вот это сама у него и спроси, — тянет улыбку парень, а в глазах повисает интрига, словно ему и самому интересно, чем закончится эта авантюра с дерзким предложением. — Ну что, играем? — азартно прищуривается он и, получив кивок одобрения, кивает в ответ. — Ну, держись. И кстати, я Ли Ёнбок или, просто, Феликс. — Окей. Кан Хэюн или можно, просто, Лили. — Двойное имя? — Ага. — Ставлю сотку, что он никуда не поедет, — кричит Феликс, сортируя в руках дротики и, встав за линию начерченную на полу, улыбается. — Что скажешь? — Ставлю две сотки, что ты ни разу не попадёшь в десятку, — Лили кивает в сторону круга и, склонив голову, вскидывает брови, призывая к действию. — И ещё сотку сверху на то, что я тебя сделаю. Итого четыреста? Готов раскошелиться? — С какого это хрена четыреста? — Феликс делает первый бросок, попадая в доску с прикрепленным кольцом. — Он поедет. Куда-нибудь да поедет. — Не смеши. Для него такие как ты — открытая книга, — пожимает плечами Ликс, делая ещё один бросок, на этот раз набирая пять очков. За ним следует ещё несколько, но ни один не попадает в десятку, и Хэюн поджимает губы, пытаясь скрыть злорадную улыбку. Феликс шипит, вытаскивает дротики, собрав их одной кучей, и подходит к барной стойке. — Как ты узнала? — Если я для него открытая книга, — спрыгивает со столешницы Лили, — то ты для меня. — Собирает оружие из рук проигравшего, направляясь к черте. — Поза у тебя неустойчивая была. Феликс цокает, качая головой, расплываясь в улыбке от нахальства, и смеётся. — А ты в позах разбираешься? — слышится голос Хёнджина рядом. Он скрещивает руки на груди, присаживаясь на один из стульев, опираясь на вытянутую ногу. — Потом узнаешь, — кивает Хэюн, становясь за линию. Первый дротик летит точно в цель, и Ликс чертыхается, получая лишь подмигивание от своей соперницы. Ещё несколько бросков попадают в девятку, восьмёрку и пятёрку, последний же снова приходится в яблочко. — Давай четыреста баксов, — на пути обратно к бару протягивает руку Лили. — Эй, я же пошутил. И вообще-то, тогда триста? — А я нет. Раскошеливайся, Ликс, четыреста, — жестом призывает его Хэюн, и тот, хныкая, тянется за кошельком. — Тебе не стыдно моего друга обдирать? — Ни капли, — невинно хлопает глазами Хэюн, и Феликс уже идёт на новый заход игры, но только сам с собой. — Давай! Ты сможешь, — громче произносит она и поворачивается на Хвана: — Ликс сказал, что он автомеханик. А ты? — И зачем тебе эта информация? — Ты всегда строишь такого недотрогу? — Лили склоняет голову на бок. — Это такой ход? По тебе же видно, что ты явно не пай-мальчик. — У меня тату салон, — сдаётся Хван и закатывает глаза, пытаясь гримасами отбиться от назойливых вопросов о личном. — Давай, ради какого-то приличия, я спрошу про тебя, но мне не очень-то и интересно. — Я хочу тату, — вспыхивает желанием Лили и прикусывает губу. — Сделай мне тату, сейчас. Хёнджин хлопает глазами и, тряхнув рукой, обнажает часы, поглядывая на время: — Уже почти ночь. — Плевать, ты же хочешь отбить деньги друга? Другого шанса не будет, — с вызовом вскидывает подбородок Хэюн. Она задумывается на пару секунд, качает головой и вздыхает. Рубит всё на корню, и он это понимает, слыша в этой завуалированной фразе, что она готова уйти прямо сейчас. Лили явно отличается от девушек, которых он знал ранее. — Феликс! — кричит он. — Отвези нас к салону. Сильный ветер завладел узкими улицами отдалённого района города, и Хэюн медленно выдохнула, уже начиная зябнуть, пока Ликс отлучился за машиной, оставляя её с Хваном. — У тебя есть хоть одна татушка? — Хёнджин небрежно запускает руки в карманы. — Откуда такое рвение? — Может и есть, — пожимает плечами Лили. — Скажи честно, — опаляющий требовательный взгляд Хёнджина мог бы застать врасплох любую, но не её. — Зачем тебе это? — Тату? Или желание переспать с тобой? Он прикусывает губу, недовольно цокая, и набирает в лёгкие побольше воздуха. А сам уже оглядывает её длинные стройные ноги, в облегающих джинсах. — Феликс едет, — кивает в сторону подъезжающей синей иномарки. Как только автомобиль останавливается, Хёнджин открывает переднюю дверь и садится, захлопывая. Хэюн закатывает глаза, тянет за ручку задней двери и усмехается от таких выходок нового знакомого. Не стоит ожидать от такого ершистого паренька и капли джентльменства. И не нужно. Ей не нужно. Она видит его насквозь, чувствует, как он сканирует каждое её действие, слово. Её оценивают, прикидывая, стоит ли допускать ближе — стоит ли тратить время. Он оценивает её так же, как и она его по приходу в бар. Салон заполняет тишина и мелькающий свет уличных фонарей. Хэюн прищуривается, разглядывая новые для себя улицы. Знакомый город Портленд штата Орегон изменился с того времени, когда она бывала здесь в последний раз. Центр погряз в огнях, высотках и помпезных зданиях, облагороженных территориях. Лили помнит его совершенно другим и поэтому выбрала самый неприметный и серый район для переезда. Дабы сохранить хоть каплю ностальгии. — А чем ты занимаешься? — бросает Феликс, выкручивая руль, поворачивая в одну из узких улиц. — Бездельничаю. — Это заметно, — тут же встревает Хван, и Лили улыбается. Её манит его хамовитость, звучащая не как вызов, а как залог успешных взаимоотношений без желания продолжения. Без романтических подоплёк. Сбоку виднеется серое кирпичное здание трёхэтажного дома с проглядывающим из щелей цементом. Явно старая постройка, да и как сам район в целом. Правительство ещё не дошло до ремонта подобных трущоб, да и непонятно, соберется ли или решит сослаться на сохранение атмосферы, впрочем, она и правда интересная. Первый этаж усеян заведениями: интересный бар с неоновой вывеской под названием «Маэстро», с противоположной стороны потертая вывеска ночного клуба и проёмом, ведущим к двери в подвал. А посреди всего этого разгула небольшая дверь, граничащая с панорамным окном и обшарпанной вывеской «тату салон». — Серьезно? — вскидывает брови Хэюн. — Он ещё не сменил вывеску, — шепчет Феликс и поджимает губы. — Пошли, — фыркает Хёнджин, — возьму с тебя четыреста баксов. — Спасибо, друг, — глядит Ликс по-щенячьи, выражая всю свою благодарность и отчаянье. — А с чего ты взял, что я их тебе верну? — улыбается Хван и, выбравшись из машины, захлопывает дверь, направляясь к своему детищу. — Эй, вообще-то ты её приманил, — отрывает окно Ликс, на что Хёнджин вскидывает рукой даже не оборачиваясь. — Ты же знаешь, мне они не легко даются. — Тогда и не надо делать ставки, — Лили кладёт на коробку передач деньги и улыбается при удивленном взгляде нового знакомого. — Если не уверен, что выиграешь, — кивает и покидает машину. — С меня выпивка, — доносится из открытого окна, и звук двигателя рассекает воздух. На двери с замком, с которым до сих пор возится Хван, приклеен лист с напечатанным графиком работы, что сразу привлекает внимание Хэюн. — Бешенный хорёк? — прыскает она от смеха и тут же получает взгляд полный недовольства. Замок поддаётся, и Хёнджин распахивает дверь, включая свет: — Даже не спрашивай, — шипит он. — Нет, я спрошу, — Лили оглядывает небольшой холл с кожаным диваном. Внутри всё выглядит куда лучше, чем снаружи: тёмно-серые недавно выкрашенные стены, кожаный диван справа, а слева две новенькие кушетки со стульями, тумбочками с приспособлениями и стульчики для мастеров. Прямо у входа висит большое прямоугольное зеркало, по углам горшки с фикусами, а небольшая шторка отделяет другую часть помещения. — Мои друзья так шутят. — Называют тебя хорьком? — Да нет же, — цокает Хёнджин, закатывая глаза, и тянется за большой книгой с примерами тату, швыряя её на диван. — Выбирай. Лили плюхается на диван, уже прекрасно зная, что ни одна из татуировок в каталоге с примитивными рисунками, явно созданными для массы, её не заинтересует. Не за этим она здесь, да и общепринятое её мало волнует, в том числе и тату, которое можно встретить у кого-то ещё. — Значит, Хорёк. Интересно, почему? — не успокаивается она, видя, как Джин ёрзает от этого вопроса, выражая своё недовольство. — Друг помог мне открыть этот салон, взамен решил прикольнуться, — психует Хван, выдвигая тумбочку у правой кушетки. — Всё, ты довольна? Выбирай давай. — Ага, — захлопывает книгу Лили, даже не разглядев рисунки, и оглядывает белый потолок с яркими лампами. — А тут вообще стерильно? — Тебе лицензии показать? — смотрит через плечо Хван. — А почему нет? — Ты сама сюда пришла. — Я знаю, — улыбается Хэюн. — Это так, на всякий случай, — открывает каталог и лениво листает листы в шуршащих файлах. Большой черно-белый дракон, что извивается, словно изворачиваясь от копий врагов, с прорисованной чешуёй и хвостом выглядит неплохо, но не вызывает сильного восторга, а вот желание подначить парня — напротив. — Может, вот эту? Буду как та девушка в фильме, с татуировкой дракона. — Тебе до неё далеко. — И чего это такие выводы? — Ты хакер? — бесцветно бросает Хёнджин, заворачивая рукава рубашки, и Хэюн прикусывает губу, замечая эти длинные пальцы, изящные руки и черный браслет из бусин. Такой простой, явно купленный в магазине бижутерии, но придающий бунтарства. Она снова переводит взгляд на пухлые губы, отливающие тёмно-розовым цветом при этом освещении, словно он только что выпил вишнёвый сок. И её фантазия уже рисует картины, какими горячими могут стать эти уста, если будут шептать слова нежности и страсти, а не недовольства. — Нет. — Ну, вот и всё. Выбирай. На следующих страницах красовались змеи от малых до больших. С толстыми линиями и размытыми от времени языками. — Ты серьезно это бьешь? — фыркает Хэюн. — Сколько этому каталогу лет? Сто? Хван незаинтересованно пожимает плечами. — Не знаю, распечатал первый попавшийся. Что тут сложного, печатай на копирке и бей. — А для своих фантазии не хватило? — Мой в процессе. Да и не любитель я выставлять свои работы для общего потребления. Индивидуальные эскизы больше по душе. И как бы Хёнджин не шарился взглядом по помещению, выказывая показательное безразличие, он всё же переминается с ноги на ногу, взбудоражившись темой тату, и Лили не сложно догадаться, насколько ему интересно это дело. Она ловит листок, выпавший из всеобщей массы, и поворачивает, вглядываясь в аккуратные линии трёхглавого пса. Пасти раскрыты, открывая заострённые клыки, и даже от одного взгляда становится не по себе. На другом обороте красуется могучая голова льва, переходящее в тело козы с драконьим хвостом, и Хэюн хмурится. — Цербер и Химера? Почему они не в файлах? — Хочу убрать. Многие даже не задумываются о значении, воспринимая подобные картинки, как что-то крутое и отвязное, ассоциируя себя с силой этих существ. — Они же имеют не только агрессивное значение. — Никто об этом не думает, — забирает Хёнджин листок. — Особенно те байкеры, что приходят сюда с любовницами и сюсюскаются с жёнами, набивая цербера как признак верности, — с очевидным отвращение вещает Хван, и Лили ещё раз убеждается в правильности своего выбора. За напускной хладнокровностью, скрывается что-то намного большее, чем надменность, основанная на привлекательной внешности. — Тебе не все ли равно? Хёнджин задумчиво вглядывается в картинки и поджимает губы, анализируя: — Да, ты права. Выбирай. — Так значит, ты за то, чтобы люди более благоразумно относились к тому, что набивают? — открывает разворот с надписями Лили. — Сделай мне эскиз. — Нет. — Тогда хочу эту, — тыкает она в первую попавшуюся. — «Никогда не сдавайся», — заглядывает в каталог Хёнджин и усмехается. — Как банально. Схожу за машинкой и красками. — Лицензию захвати, — кричит Хэюн, когда парень скрывается за шторой, ведущей в соседнюю комнату. Она усмехается, качая головой, и наконец-то чувствует себя в своей тарелке. Любезности, напускная вежливость и лицемерие уже изрядно поднадоели — вытащили все соки. Другое дело Хван — не пытающийся показаться лучше, чем он есть, но явно скрывающий внутри множество секретов. И плевать на них, ей не интересно, а вот его образ и он сам — да. В памяти снова всплывает его хищный лисий взгляд, тонкие запястья и явно хорошее телосложение. Три стакана рома и виски, бесцеремонно отнятый у Хвана, делают своё дело, ещё больше распаляя её фантазию. Хэюн наклоняется, расшнуровывая свои берцы, и откидывает их в сторону. Берется за язычок молнии, тянет вниз, а затем и сами джинсы, оставаясь в белье, и лезет на кушетку в ожидании. Хёнджин спиной прокладывает себе путь через занавеску, бурча что-то под нос, удерживая инструменты в руках, и разворачивается, замирая. Его взгляд скользит по оголенным стройным ногам, черному белью и хищному взгляду карих глаз, от чего пересыхает во рту. Он хотел её. Ещё с того самого момента, как её нога переступила порог бара, а глаза с интересом изучали присутствующих. Хван понял это за доли секунды, но гордость позволила лишь наблюдать. Как и теперь. Он приходит в себя и, чувствуя взгляд любопытства, кладет машинку на тумбочку, стараясь не смотреть. Стараясь держать себя под контролем. — Ну, и чего ты разлеглась? — Я хочу вот здесь, — Хэюн приподнимается на локтях, и припускает тонкую ткань с тазовой косточки, оголяя светлую кожу. — Лучше места не нашла? Лили улыбается и, удерживаясь на одном локте манит Хёнджина пальцем, желая что-то сказать. А он всем своим видом бунтует, лишь бы удержать себя в руках. Но наклоняется ближе, пока горячий шепот не опаляет его ухо. — Думаю, это будет лучшее место. От запаха цветочного шампуня Хвана вперемешку со сладковатыми нотами духов из пионов и перца Хэюн и сама не замечает, как теряется окончательно. Эти губы, что находятся совсем рядом, чаруют. Она поворачивается, рывком впиваясь в них, замирая. Сердце учащается и время останавливается, пока Лили ждёт ответ. И спустя несколько томящих мгновений, он следует. Хёнджин больше не играет неприступность: обхватывает её лицо руками, жадно впиваясь в губы, позволяя животным желания взять вверх. Запускает руку под топ, ловя сбивчивое дыхание своим ртом, и прикусывает нижнюю девичью губу. — Хороший раунд, — усмехается в поцелуй Лили, ощущая руку на своём бедре. — У тебя есть презервативы? — Чёрт, ты сейчас и об этом думаешь? Лицензия, презервативы, что ещё? Это мне надо было переживать. Ты же ко мне подкатила, — нехотя отрывается он и, оглядывая Хэюн затуманенным взглядом, тут же скрывается за знакомой шторкой и также быстро возвращается, демонстрируя небольшой пакетик. — Довольна? Он обходит кушетку с другой стороны и садится на стул, хищно обводит взглядом девичье стройное тело. Лили улыбается. Садится, спуская ноги с высокой кушетки, сразу же чувствуя обжигающие руки, ведущие по ним снизу вверх. Хёнджин приоткрывает рот, сдавленно выдыхая, наблюдая как движутся его руки по чёрным джинсам, чуть сжимает и вглядывается в затуманенные глаза. Теряет контроль. — Довольна, — ухмыляется она, скидывая с себя кожаную куртку, и Хван поднимается, протискиваясь меж стройных ног, снова припадая к губам. Сминает их в беспорядочном поцелуе страсти — упивается сладостью ягодного блеска для губ. Сильнее прижимает к себе Хэюн, желая почувствовать её через плотную ткань своих джинсов. — Говорила же, ты явно не пай-мальчик, — шепчет Лили. — Ты ненормальная, — тут же парирует Хёнджин, запуская руку под топ, и припадает губами к шее, срывая первый стон, эхом резлетающийся по помещению. Ему нравится такая реакция. Ощущение какой-то дикости, драйва и загадок манит его вместе с упругой небольшой грудью. — Ты, получается, тоже, — Лили тянется к ремню на его бёдрах, звеня бляшкой. Джин теряется от такой непривычной откровенности. Такого странного желания. Они — два толком не знакомых человека, затеявших странную игру. И как бы странно не было, влечение, что завладело обоими при первом касании взгляда, такое странное. Еле уловимое, и в купе с интересом создаёт необъяснимое притяжение на грани с раздражением. Неведомое им ранее. Сжимая упругие ягодицы, Хёнджин задыхается от собственного возбуждения. Эта девушка сводит его с ума, как никто прежде. Обладая нравом плохого парня и душнилы в одном флаконе, он пресытился серыми мышками, теша своё самолюбие. Каждый раз одно и тоже. Скромность, отговорки с огнями похоти в глазах. Но надо держать марку, поддерживать иллюзию недоступности, а позже отдаваться страсти, боясь произнести лишний стон. У серых мышек бурная фантазия, которая тонет в обилии комплексов и зажимов. Стоит дойти до дела, как пропадает интерес. Но и те, кто сами рвутся в его постель, осточертели. За своей надменной крутостью и всевластием, за кошельками богатых родителей, они прятали свою несостоятельность, пытаясь выкрутиться за счет максимальной холодности и завоевания парня покрасивше. Другое дело она. Раскрепощенная, смелая и дикая. Он нашел себе ровню, но чувствует себя проигравшим. Хёнджин знает: как только он почувствует страх отказа — он пропал. И в игре, затеянной Хэюн, он больше не чувствует скуки или превосходства. Он ощущает совсем иное: вожделение, интерес, тайны и страх, что в один момент она передумает развлекаться с ним — он пропал. — Хёнджина, — тянет Лили, запуская пальцы в его волосы, и резинка, что удерживает хвост, падает вниз. Пальцы Хвана ловко расправляются с молнией на джинсах, и он тянет их вниз, откидывая на диван, а затем и бельё. Вновь припадает к губам, теряясь в дурманящем голову аромате хлопка и бергамота, тонким шлейфом, доносящимся от её шеи. Вдыхает сильнее, желая запомнить этот запах, и опускает руку вниз, срывая очередной стон. Хэюн запрокидывает голову назад, поддерживаемая рукой Джина, и тонет в ощущениях. Тяжкая пытка длится слишком долго для обоих. Хван решает её прервать, но сбоку раздаётся звон телефона, и Лили возвращает голову обратно, пытаясь сфокусироваться. Тянется к карману своей куртки и, взглянув на экран, резко округляет глаза. — Чёрт, — взбрыкивает она. — Извини, — спрыгивает с кушетки под удивлённый взгляд Джина и отвечает на звонок. — Мэй, я совсем забыла. Ты можешь подождать меня ещё минут пятнадцать-двадцать? Лили бросается к своим джинсам, скорее натягивая их на ноги, и уже шнурует ботинки, внимательно слушая. — Мэй, ты прелесть, буду должна! — скидывает звонок и, схватив куртку, останавливается. — Извини, я совсем забыла, что мне нужно в автосервис. — Ты шутишь? — вскидывает бровями Хван. — И зачем тогда нужна была вся эта игра? Или это её продолжение? — Так вышло. — Твои трусики, — поднимает вещицу с пола Хёнджин. — Оставь себе, — машет рукой Лили и, не придавая значения звуку открывающейся двери, смотрит на телефон в поисках такси, моментально врезаясь в чью-то грудь и отскакивая. — Воу! Извиняюсь, — выставляет вверх руки парень, удерживая в одной ключи от машины, на которых Лили и заостряет взгляд. — Феликс не говорил, что ты не один. — Уже один, — насупившись бурчит Хёнджин, скрестив руки. — Что ты хотел, Чан? Хэюн оборачивается на секунду и возвращает взгляд на незнакомца. Тёмные уложенные волосы придают светлой коже лица ещё больше лоска. Крепкое телосложение, заметно подчёркивается чёрными узкими джинсами, майкой и кожаной курткой. Он явно не выглядит хорошим парнем, но и вешать на него клише плохого Лили ещё не готова. — Ты на машине? — вдруг встревает она, встречаясь с замешательством карих глаз. — Ну, да. — Можешь подвезти меня? Парень хмурится, поглядывая то на друга, то на девушку. — Ну, вообще, я сейчас не занят. — Вот и отлично, — цепляет Хэюн за край его куртки и тянет к двери. — Давай, будь джентльменом. Парень косится на Хёнджина, но тот только цокает и качает головой: — Аккуратнее, Чан, а то вдруг тоже придёшься ей по вкусу. Не ведись. — Не ревнуй, — бросает через плечо Лили. — Ещё чего, я просто беспокоюсь за друга, — слышится голос Хвана, и дверь салона закрывается. Чан подходит к двери черной иномарки и, разблокировав, тянет ручку, открывая. Усаживается за руль и, наклонившись, приоткрывает пассажирское окно в ожидании. Но его здесь не нужно. Хэюн ловко цепляет ручку и, плюхнувшись на сиденье, захлопывает дверцу по-хозяйски. И нет в ней ни капли приличия. Смотрит на Чана, склонив голову, ловит на себе ползающий по всем изгибам взгляд и ухмыляется: — Едем? — уточняет Лили и, поёрзав, мостится удобнее. Поднимает свои массивные ботинки, упираясь ими в переднюю панель и непринужденно поджимает губы. Чан косится на неё несколько раз, всё равно поворачивая ключ зажигания, выезжая из узкого переулка. Изредка поглядывает — молчит. Терпит до последнего, но не выдерживает, всё же гневаясь перед поворотом: — Ты можешь убрать ноги? — Неа, — поджимает губы Хэюн, и он стискивает зубы от раздражения, снова бросая взгляд на несносную незнакомку, и заворачивает на соседнюю улицу. — Почему? — Ты же не можешь прекратить пялиться на мою грудь. — Я не пялюсь на неё. — Ага. — Слушай, как тебя зовут? — дёргает головой Чан в непонимании слегка ударяя по рулю. — Кан Лили Хэюн. — Окей, я Бан Кристофер Чан. Можешь называть меня как хочешь. — Я выбираю — Крис, — улыбается она. — Хорошо. Давай проясним один момент: я не пялюсь на твою грудь. Ты же в закрытом топе. — А это мешает пялится? — с усмешкой смотрит она и вскидывает брови. — Не мешает, но… — Ну вот, сам себя и сдал. — Ладно, хорошо, — устало вздыхает Чан, ощущая, что в этот спор вступать бессмысленно. Да и права она: Бан и сам несколько раз ловил себя на мысли, что смотрит не только на лицо. — Хорошо, — опускает ноги она и, достав влажные салфетки из сумки, а с ними с звонящий телефон, вытаскивает из пачки одну, попутно отвечая: — Я уже еду, Мэй. Задержись минут на десять. — Я не по этому поводу. Я тебя жду, — доносится из динамика. — Тут ко мне заехал один чувак. Давно его знаю. Гоняет на своём Ламборгини, считая себя альфасамцом сугубо из-за крутой тачки, — усмехается Мэй. — Что ты смотришь? Да. Я про тебя, — снова возвращается к разговору с подругой. — Так вот, он уже минут тридцать талдычит мне что-то о каких-то крутых подпольных боях. Поедем? — Зачем спрашивать? Я за любой кипиш, — она комкает салфетку, вытирая оставленный от себя следы. — Когда? — Завтра. — Договорились. Хэюн ловит на себе взгляд Чана, настороженный и слегка заинтересованный, в очередной раз вскидывает брови, на что тот отворачивается и ухмыляется. — Эй, ты, альфач, — слышится в телефоне, — мы пойдём. Лили смеется и скидывает звонок. — Почему ты так посмотрел? — Как? — непринужденно отзывается Чан, постукивая пальцами по рулю, ожидая переключения светофора. — Странно. — Любительница боёв? — Любительница движухи, — фыркает Хэюн, выставляя указательный палец. — Не путать. Жестокость меня не привлекает. — А кого она привлекает? — хмыкает Чан, пожимая плечами, и аккуратно постукивает указательным пальцем по коже руля. — Отшибленных в расчёт не беру. Лили прищуривается, оглядывая сосредоточенный профиль. Тёмные волосы небольшой чёлкой аккуратно спадающие на глаза и мелькающие отблески фонарного света на коже. Она понимает, что таится в этом парне намного больше, чем он показывает. Что-то непонятное, скрываемое за доброй улыбкой и замешательством при неожиданных просьбах. — Тогда, что же на счёт самих бойцов? — возвращает Хэюн прежнюю непринужденность, вспоминая их диалог. — Они тоже отшибленные? — Как знать, — пожимает плечами Чан. — У всех свои мотивы для подобного. — Ну, кому-то нравится и просто морду бить, — усмехается она и, почесав голову, прикладывает её к изголовью, устало вздыхая. Наблюдает за мерцанием неоновых вывесок по пути и фонарных столбов, что проносятся за окном, пока машина ловко лавирует по проспекту. — Что? Денёк не из лёгких? — Сойдёт. Остаток пути они проводят в тишине. Лили часто ощущает взгляд сбоку, делая вид неосведомлённости, и вздыхает. Не рассчитывала она, что переезд в новый район будет увенчан такими приключениями уже в первые дни. И ей это нравится. Автомобиль останавливается у небольшого автосервиса, и Лили тут же выбирается из машины, захлопывая за собой дверь и заглядывая в окно: — Спасибо. Ты классный, — подмигивает Хэюн. — Я перед тобой в долгу. — Пожалуйста, — растерянно пожимает плечами Чан и оглядывает пустующее здание. — Тебя подождать? — Нет. Она отталкивается от машины и уходит, помахав на прощание не оборачиваясь. А Чан усмехается, качая головой, поражаясь её авантюризму и лёгкой наглости.